- Какая мерзость! - высказался Полянский на выходе из ресторана. - Хочу туда, где тепло.
- У экваториальной Африки есть свои недостатки, - возразил Данилов, накидывая на голову капюшон. - Эпидемии, низкий уровень жизни, высочайшая смертность… Подумаешь, проблема - дождь со снегом.
Они быстрым шагом, чуть ли не бегом, ринулись к входу в метро, до которого было не более ста метров. Прощаясь с Даниловым в вестибюле, Полянский, которому было удобнее ехать по кольцевой, достал из кармана дубленки сложенный вчетверо лист бумаги.
- Держи, поржешь в дороге.
- Что такое? - спросил Данилов, беря лист.
- В Сети нашел. Тебе будет интересно.
Усевшись в вагоне, Данилов развернул бумагу. Заголовок звучал интригующе: "Десять самых странных поводов для вызова "скорой помощи" из моей практики".
К поводам давался краткий комментарий:
"1. Доктор, подтвердите, пожалуйста, что я беременна, а то муж не верит.
Время вызова - около 2-х часов ночи. Супружеская пара явно после хорошего семейного скандала.
2. Доктор, мне нужно срочно санаторно-курортную карту заполнить - на работе "горящую" путевку в санаторий дали. Что значит - у вас нет бланков и вы этим не должны заниматься? Разве вы не врач?
Время вызова - около 20–00. Трезвый, интеллигентного вида мужчина лет 45.
3. Доктор, вы не могли бы помассировать мне шею? А то прихватило, а мне сейчас за руль садиться.
Время вызова - 7-00 утра. Интеллигентная женщина лет 40–45.
4. Доктор, а вы моей маме клизму не поставите? А то она меня к себе не подпускает.
Время вызова - 22–00 - 22–30. Матери лет 60, дочери - 30–35. Клизма нужна омолаживающая с настоем череды или еще какой-то травы.
5. Доктор, а вы можете меня в аэропорт отвезти? А то у меня вещей много, в обычное такси не помещусь. Я заплачу.
Время вызова - около полуночи. Мужчина лет 50, гражданин одной из среднеазиатских республик.
6. Доктор, мой сын сутки не может покакать.
Время вызова - около 15–00. Матери лет 70, пьяному сынуле - около 40.
7. Доктор, вы не можете сделать мне усыпляющий укол? Так, чтобы навсегда.
Время вызова - полночь. Семейная пара - разъяренная жена и муж виноватого вида. Обоим около 50. Укол захотела жена.
8. Доктор, а вы мою кошечку не стерилизуете на дому? Я заплачу.
Время - около 10–00. Пожилая, вполне адекватная дама.
9. Доктор, я вызвала вас, чтобы вы рассказали вот этому молодому человеку о вреде наркотиков!
Время вызова - час ночи. Маме - где-то 40, сынуле - лет 14.
10. Доктор, а вы со мной не выпьете? У меня сегодня день рождения.
Время вызова - под утро. Судя по виду, мужчина неопределенного возраста праздновал свой день рождения уже вторую неделю. Разумеется, все гости давно разбежались".
Девять поводов из десяти попадались Данилову во время работы на "скорой". Вот только кошку стерилизовать никто не предлагал. Зато три раза на вызове с поводом "плохо с сердцем" или "болит живот" его уговаривали сделать укол собаке. Доберману, йорку, а в прошлом году, кажется, ризеншнауцеру.
Глава десятая
ПОКЛЕП
- Доктора! - Главный врач постучала ладонь по столу, напоминая, что встреча еще не окончена. - Вчера я была на совещании в департаменте по подведению предварительных итогов нашей работы (имелись в виду московские роддома). Там обсуждали чепэ, недавно произошедшее в седьмом роддоме.
Зал тут же загудел. Слухом земля полнится - многие сотрудники уже знали о том, что случилось у "соседей".
- Кто в курсе - послушайте еще раз. - Ксения Дмитриевна постучала ладонью по полированной поверхности стола, стоявшего на подиуме. - Не повредит. Повторение, как известно, мать учения. Это действительно очень показательный случай, требующий особого внимания! Пример чудовищного нарушения врачебного долга, вопиющего безразличия и бездушия! Ну-ка, прекратили разговоры!
Выждав, пока все умолкнут, главный врач перешла к сути:
- В седьмом роддоме погибли роженица и ее ребенок. Погибли на глазах у заведующих отделениями, дежурных врачей и ряда других сотрудников! Произошедшее совершенно не вяжется ни со статусом столичного медицинского учреждения, ни с… Короче говоря - непонятно, как такое могло произойти.
- Да, поистине чудовищное происшествие! - картинно вздохнула заместитель главного врача Нижегородова, сидевшая по левую руку от Ксении Дмитриевны.
- Женская консультация направила первородящую в седьмой родильный дом. Через свою подругу женщина договорилась с одной из врачей роддома, что та будет вести ее роды и вообще присматривать за ней. Никто, конечно, и не предполагал, что в итоге все закончится гибелью двух человек!
Ксения Дмитриевна отпила воды из стоявшего перед ней стакана. Главный врач всегда выступала сидя и не требовала, чтобы вставали те, к кому она обращалась. "У нас не школа, а родильный дом", - любила повторять она.
- Итак, роженица, у которой немного скакало давление, была госпитализирована в отделение патологии беременности. Ей было проведено полное обследование и из-за узкого таза было рекомендовано оперативное родовспоможение. В субботу, когда у женщины появились боли в низу живота, один из дежурных врачей посмотрел ее и решил, что она сможет родить сама. "Личная" врач в это время отдыхала дома. Кто-то из акушерок по просьбе роженицы позвонил ей, но та приехать отказалась, и попросила ответственного дежурного врача приглядеть за своей подопечной…
Главный врач говорила долго, разбирая подробности и обстоятельно комментируя все действия персонала. Суть истории была в том, что дежурившие в субботу и воскресенье врачи несколько раз меняли свое мнение по поводу способа разрешения родов и, непонятно почему, в итоге пошли на естественные роды, хотя в истории родов было рекомендовано (и детально обосновано) оперативное родовспоможение. По недомыслию родовую деятельность еще и простимулировали окситоцином, чего явно не стоило делать. В итоге все закончилось разрывом матки и гибелью как матери, так и ребенка.
"У семи нянек дите без глазу", - говорят в народе.
- В "семерке" испокон веку черт-те что творится, - шепнул Данилову Вознесенский, сидевший на соседнем кресле. - Главврачи меняются как перчатки, персонал - и того чаще, все обшарпанно, запущенно, грязно…
- Почему так? - столь же тихо спросил Данилов.
- Место проклятое, - совершенно серьезно сказал Илья Иосифович. - Там когда-то первый главный врач в кабинете повесился. С тех пор все наперекосяк и пошло…
- Мистика какая-то, - не поверил Данилов, совершенно чуждый мистике.
- Жизнь, а не мистика. В жизни всякое бывает.
- В заключение хочу еще раз призвать вас, во-первых, думать головой, а не другими местами, и не считать себя самыми умными. Особенно на дежурствах в выходные и праздничные дни. Если у вас нет уверенности, то у вас есть я, есть Валентина Владимировна, - главврач кивнула влево, - есть заведующие, есть, в конце концов, истории родов, где все написано. Поменьше самодеятельности и самодурства! Побольше ответственности! Я намерена очень скоро уйти на пенсию. Я хочу уйти с почетом, а не получить пинка под зад по вашей вине. Так что учтите: кто попробует уничтожить мою чистую мечту - тому спуску не будет!
Ксения Дмитриевна обвела взглядом зал и добавила:
- Все свободны.
Проходя мимо главного врача к выходу, Данилов услышал:
- Владимир Александрович! Прямо сейчас загляните ко мне на пару минут!
- Хорошо, - откликнулся Данилов и неторопливо направился в приемную главного врача, уверенный, что Ксения Дмитриевна задержится в конференц-зале надолго: то один заведующий подойдет с вопросом, то другой, то сама хозяйка попросит кого-то задержаться.
Просьба заглянуть в кабинет означала, что разговор будет приватным, а значит, неприятным. Не те отношения были у Данилова с главным врачом, чтобы вести приятные беседы наедине.
Данилова догнал Вознесенский.
- Догадываешься, где прокололся?
- Нет, - равнодушно ответил Данилов. - Скоро узнаю.
- Нордический характер! - восхитился Вознесенский и убежал вперед.
В приемной главного врача скучала кадровик Ольга Евгеньевна, по совместительству выполнявшая обязанности секретаря.
- Здравствуйте, доктор, - приветствовала она Данилова. - А Ксения Дмитриевна еще не вернулась с конференции…
- Здравствуйте, я подожду, - сказал Данилов и уселся на один из шести стульев, стоящих в ряд вдоль стены.
- Хотите чаю? У меня есть горячий…
- Спасибо, Ольга Евгеньевна, не надо, - улыбнулся Данилов. - Боюсь, что без причитающейся мне порции горячего я отсюда и так не уйду.
- Вроде бы не было никаких предпосылок… - удивилась Ольга Евгеньевна.
Дверь распахнулась, и в приемную вошла Ксения Дмитриевна.
- Заходите, - пригласила она Данилова, проходя в свой кабинет. - Оля, если позвонит Бабаян из Потребнадзора, то сразу переключай его на Валентину. Она в курсе.
В кабинете главный врач молча указала Данилову на один из стульев, стоявших вдоль длинного стола для совещаний, а сама уселась на свое место.
- Владимир Александрович, - проговорила главврач суховатым и немного недружелюбным тоном, - мне поступила информация о том, что вы довольно часто конфликтуете с другими врачами роддома и, кроме того, позволяете себе вымогать деньги у больных. Это правда?
- Нет, - честно ответил Данилов. - Ссориться я вообще не люблю, разве что иногда хамов осаждать приходится, но я бы не назвал это частыми конфликтами с другими врачами. Собственно говоря, кроме Александра Емельяновича у меня со всеми сложились достаточно ровные, можно даже сказать - дружелюбные отношения.
- А почему Алексей Емельянович стал исключением из этого правила? Что в нем такого?
- Да ничего, просто характер дерьмовый, - откровенно сказал Данилов. - Причем далеко не я один так думаю.
- Вы без году неделя работает в роддоме и уже позволяете себе давать оценки старым сотрудникам, да еще и заведующим? - нахмурилась "хозяйка". - Не слишком ли вы опрометчивы в своих суждениях?
- Ксения Дмитриевна, вы спросили - я ответил. - Почувствовав, что разговор сейчас уйдет в дебри морализаторства, Данилов пошел ва-банк. - Можно подумать, что вы не знаете, кто такой Алексей Емельянович. Хам, истерик и подлец, вот и вся его характеристика! Он нажаловался вам на меня, так давайте я расскажу вам, как он ведет себя во время операций…
- Владимир Александрович! - перебила главный врач. - Лучше не будем перекладывать с больной головы на здоровую. Я пригласила вас для того, чтобы поговорить о вашем поведении. Когда мне будет надо обсудить Гавреченкова, я приглашу его и выскажу ему свои претензии. К тому же вы совершенно напрасно думаете, что Алексей Емельянович мне на вас жаловался. Сведения поступили из других источников…
"Выгораживает, - подумал Данилов. - Кому же еще, кроме Емели…"
- Вы - человек новый, и для того, чтобы влиться в коллектив, вам надо уметь идти на компромиссы, уметь ладить с людьми. Пожалуйста, учтите это, иначе вам будет очень тяжело работать у нас…
"Не возникай или уматывай на все четыре стороны", - перевел Данилов.
- Вы произвели на меня хорошее впечатление, и мне хотелось бы, чтобы вы у нас прижились. Я прекрасно понимаю, что специфика скоропомощной работы накладывает свой отпечаток на взаимоотношения с людьми, но согласитесь, Владимир Александрович, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Вы хотите возразить?
- Нет, Ксения Дмитриевна, не хочу. - Данилову очень хотелось возразить, но он прекрасно понимал, что возражения только спровоцируют новый виток нравоучений. - Вы абсолютно правы.
Он уже понял, что главный врач распределила симпатии и антипатии еще до начала разговора и сейчас попросту озвучивала свое мнение. "Монолог дуэтом", - называла подобные беседы острая на язык Елена.
- Тогда на этом мы и закончим разговор о взаимоотношениях с коллегами. - Главный врач слегка оттаяла. - Теперь о взаимоотношениях с пациентками…
- Ксения Дмитриевна, - Данилов позволил себе перебить начальство, - если в общении с коллегами я могу быть немного резок, то денег и подарков я ни с кого никогда не вымогаю. И когда сами предлагают, не беру. Мне это противно. Поэтому кто бы вам чего ни сказал, по этому вопросу мы станем разговаривать так: или давайте факты, или воздержитесь от нотации. Третьего не дано.
- Ну, раз так, - поджала губы Ксения Дмитриевна, - то наш разговор окончен. Надеюсь, что вы примете к сведению мои слова.
- Уже принял.
Данилов встал и пошел к двери. Открыв ее, он замер на несколько секунд, затем обернулся к главному врачу и сказал:
- Пока люди не начинают создавать мне проблем, у них не бывает проблем со мной.
- Это угроза?! - Ксения Дмитриевна даже привстала от изумления. - Вы угрожаете мне?
- Нет, Ксения Дмитриевна, не вам, - покачал головой Данилов. - И это не угроза. Это предупреждение тем, кто поставляет вам подобную информацию. Всего хорошего!
- До свидания, - машинально ответила главный врач.
По дороге в отделение Данилов освежил в памяти всю свою недолгую трудовую деятельность в родильном доме и окончательно утвердился во мнении, что кроме Емели никому не успел досадить.
У входа в отделение Данилов столкнулся с Вознесенским.
- Ну что там? - не преминул спросить заведующий.
- Поговорили о взаимоотношениях с коллегами и пациентами. - Вдаваться в подробности Данилову не хотелось…
- В мирном ключе?
- В рабочем.
- Ясно, - протянул Илья Иосифович. - А кто накапал?
- Не знаю, но догадываюсь.
Данилов попытался обойти заведующего, но тот придержал его рукой и распорядился:
- Возьми кого-нибудь из девчонок и иди в "обсервационный" родзал на эпидуральную анестезию.
- Вы в курсе подробностей? - уточнил Данилов. - Или сначала мне одному сходить для оценки показаний и противопоказаний?
- Я сам ее смотрел, - ответил заведующий. - Нормальная женщина без каких-либо сопутствующих диагнозов.
- Тогда почему в обсервации?
- Встала на учет в консультации и сразу же укатила на дачу, поближе к чистой экологии. Вернулась перед самыми родами. Больничный не нужен, оттого и к врачу не ходила, и анализов не сдавала.
- Ясно.
"Кем-нибудь из девчонок" оказалась Ира, любимая медсестра доктора Данилова - организованная, сноровистая и молчаливая. Данилов, будучи человеком малоразговорчивым, не выносил болтливых напарников. Парочке словоохотливых фельдшеров на "скорой" он попросту советовал заткнуться всякий раз, когда их заносило, чем только упрочил свою репутацию грубияна.
- Ира, а вы давно работаете в роддоме? - спросил по дороге Данилов.
- Восемь лет, - ответила Ира. - Можно сказать - всю свою трудовую жизнь.
- И как вам тут?
- Безальтернативно, - улыбнулась Ира. - Я живу в двух шагах отсюда, и все недостатки роддома искупаются его близостью к моему дому.
- Да, по московским меркам работать рядом с домом - великое счастье, - согласился Данилов.
- И не говорите, некоторые из Бронниц к нам ездят, а кто-то - с "Планерной". Уж не знаю, кому хуже. А так вообще роддом у нас неплохой, хотя меня больше всего интересует, насколько вменяема старшая сестра в том отделении, где я работаю.
- Это верно.
Отношения с непосредственным начальством были самым важным фактором. Данилов вспомнил, как однажды на их подстанции появился врач, приходившийся родственником кому-то из заместителей главного врача "скорой помощи". Юноша был дерзким и самонадеянным. Уповая на покровительство высокопоставленного родича, он позволил себе демонстративно игнорировать заведующего подстанцией. Результат не заставил себя ждать: за каких-то десять дней наглец умудрился заработать два строгих выговора с занесением в личное дело, после чего, не дожидаясь третьего и последнего, сбежал на другую подстанцию. Там он, по слухам, вел себя скромно и к заведующему относился с подобающим уважением. Понял, что с непосредственным начальством надо жить в мире и согласии.
"А что, если доктор Федоренко постаралась?" - мелькнула вдруг мысль. Данилов прикинул и так и эдак и счел, что вряд ли это Татьяна. Ну поговорили, ну не договорились, но разошлись мирно, и как говорится без последствий, Ни к чему воевать. Нет, все же сколько ни думай, кроме Гавреченкова совершенно некому было настраивать главного врача против Данилова.
Откровенный выпад противника вроде бы требовал принятия ответных мер, но, немного подумав, Данилов решил ничего не предпринимать. Он только пообещал себе впредь быть еще более сдержанным с Алексеем Емельяновичем. Как говорится - его не трогай, оно и не завоняет. Ну а если Гавреченков будет клеветать на него и дальше, то пусть пеняет на себя. Владимир Данилов терпелив, но не беспредельно.
В родовом зале Данилова и Иру встретила доктор Рубанова.
- К кому? - спросил Данилов.
Две кровати были заняты стонущими роженицами.
- Вот сюда. - Рубанова подошла к той, что лежала у стены. - Это наша Эсмеральда.
Данилова слегка покоробило. Он не любил, когда врачи придумывали прозвища для пациентов, и уж тем более - когда обращались к ним не по имени. Было в этом что-то детсадовское.
- Можно историю родов, Марина Николаевна?
Рубанова принесла историю.
На титульном листе Данилов в первую очередь нашел имя роженицы, чтобы обращаться к ней правильно - и едва удержался от смеха: ее действительно звали Эсмеральдой, а в сочетании с отчеством "Остаповна" это было еще комичней. Покатав на языке словосочетание "Эсмеральда Остаповна", Данилов решил, что можно обойтись и местоимением. Получив нужные сведения из истории, он задал роженице несколько уточняющих вопросов, после чего приступил к осмотру.
- Доктор, а вы много спинномозговых пункций сделали? - неожиданно поинтересовалась Эсмеральда.
- Много, - ответил Данилов. - Пару сотен точно.
- Это хорошо… - Роженица прервалась на стон, а затем продолжила: - А многих после пункции парализовало?
- Парализовало? Вы случайно не путаете обезболивание с параличом?
- Нет, доктор, не путаю. Говорят же ведь, что если иглу двинуть чуть больше вперед, чем надо, то протыкается спинной мозг и… М-м-ы-и-и-и…
- Простите, а вы кто по профессии? - спросил Данилов.
- Юрист, но я не работаю…
- Понятно. Значит так, Эсмеральда Остаповна! - Для того чтобы подчеркнуть серьезность своих слов, Данилов обратился к пациентке по имени-отчеству. - Во-первых, вы вправе отказаться от эпидуральной анестезии. Есть и другие методы обезболивания, не связанные со спинномозговой пункцией.
- Я зна-а-а-ю-у-у… - Роженица села в кровати и уставилась на Данилова глазами, полными тоски.
- Во-вторых, если вам внушает сомнение мой профессионализм или не нравится моя физиономия…