Папа посмеивался и неизменно выдвигал разумные объяснения. В пропажах он последовательно обвинил мамину рассеянность, Марининых подруг и даже саму Марину, предположив, что дочка страдает лунатизмом. Звуки он вообще не воспринимал всерьез, успокоив как-то Марину сообщением о том, что если бы она ночевала в деревенском доме, то поседела бы за одну ночь. Мама придерживалась эзотерической точки зрения, внимательно выслушивала Маринины жалобы и изыскивала различные народные средства борьбы с полтергейстом.
Атмосфера балкона освежала. Дверь в комнату Марина закрывать не стала, чтобы услышать телефонный звонок. Когда она открыла балконное окно, ее голые икры полоснул ледяной сквозняк. Марина прикурила, надеясь, что не успеет простудиться.
Предлагаемые мамой меры неизбежно приводили к новым потрясениям. Так, сначала мама выяснила, что следует попробовать покормить домового. По ее совету Марина как-то оставила на кухонном столе блюдце с творогом и чайную ложку. Вернувшись через полчаса, она обнаружила, что ложка лежит в блюдце, а сама форма творожной горки изменилась, причем количество молочного продукта заметно уменьшилось. Марина выбросила остатки творога в помойное ведро, вымыла блюдце и ложку и проплакала до возвращения папы с работы. С тех пор она считала существование домового доказанным. Папа же окончательно уверился в том, что Марина страдает снохождением, но вялость характера не позволила ему отвести ее к врачу.
После пары затяжек Марина обратила внимание на странный тревожный звук. Он раздавался через равные промежутки времени, с каждым разом делаясь все громче. Его источник приближался.
Следующим этапом домашней охоты на ведьм стал эксперимент со свечкой. Мама, посоветовавшись со знающими подругами, сказала, что нужно обнести дом зажженной свечкой. Если пламя где-нибудь затрещит и начнет чадить, значит, домовой обнаружен. Эксперимент удался на славу. Пока папа сидел на кухне, попивая пиво и посмеиваясь, мама ходила по квартире, держа в руках зажженную свечу. Марина следовала за ней. Долгое время свеча хранила молчание, и у Марины зародилась уже робкая надежда, но когда мама добралась до угла, в котором стояла Маринина кровать, пламя дрогнуло, раздался треск и к потолку потянулась неопровержимая струйка черного дыма. В ту ночь Марина спала на раскладушке в родительской комнате.
Сигарета догорела уже до половины, когда в поле зрения появилась стайка молодых бритоголовых ребят в черных куртках. Они шли по тротуару, хлопая в ладоши и выкрикивая какое-то заклинание, заставлявшее редких прохожих уступать ребятам дорогу. Марина вспомнила, что по субботам обычно проходят футбольные матчи, и поняла, что ребята возвращаются со стадиона. Глубоко затянувшись и глядя на фанатскую процессию, она подумала, как хорошо сидеть вечером дома.
Последней попыткой стало приобретение кошки Муси, предшественницы Монтеня. Мама сказала, что кошки издавна служили средством для изгнания злых духов. Они с Мариной сходили на рынок и купили за символическую сумму милое молодое животное, которое прожило в их квартире целых шесть месяцев. Первые две недели Муся охотилась за чем-то невидимым и доводила Марину до истерики, садясь возле ее кровати и внимательно глядя на потолок. Потом все образовалось. Пропажи прекратились, щелчки и бульканье стихли. Марина успокоилась. Через шесть месяцев Муся сдохла. Причины ее смерти были неясны.
Фанаты скрылись из виду, но еще некоторое время был слышен похожий на уханье стаи филинов боевой клич. Марина докурила, выбросила окурок в окно и ушла с балкона.
Через неделю после того, как папа отвез тело Муси на свалку, пропали две чайные ложки, и Марина сдалась. Она перестала жаловаться родителям и больше не поддерживала мамины охотничьи инициативы. Рассудив здраво - насколько это было возможно в ее возрасте и ситуации, - она просто стала сокращать до минимума пребывание дома в одиночестве. Марина интенсифицировала общение с подругами и теперь время от окончания занятий в школе и до возвращения папы домой проводила либо в гостях, либо на прогулке. Так неожиданно домовой поспособствовал социальной адаптации Марины. Возможно, это и была его задача. Во всяком случае, довольно скоро всякие проявления полтергейста прекратились. Марина по-прежнему ходила гулять и в гости. Лишь через несколько лет, когда Марина начала полнеть, а для прогулок потребовались партнеры противоположного пола, она снова стала проводить много времени в пустой квартире, но о домовом почти не вспоминала. Единственным рудиментом той мрачной, но интересной эпохи стало приобретение Монтеня. Мама принесла его с рынка вскоре после того, как Марине исполнилось шестнадцать. Спустя еще год папа купил компьютер.
Марина вышла в прихожую, повесила куртку на вешалку, вернулась в свою комнату. Монтень сидел на кровати. Марина присела на корточки рядом, погладила послушную кошачью голову, потом встала. Дима все не звонил. Проблема ожидания стояла по-прежнему остро. Она подумала, что сейчас домовой оказался бы кстати - развлек и поднял тонус.
Последнее было особенно важно.
Спать хотелось очень сильно. Конечно, в душе и теле Марины гуляло волнующее предчувствие, от которого то холодел самый верх живота, то теплел самый низ, но сосредоточиваться на этих ощущениях Марина боялась. Причем она не могла понять, какая перспектива пугает больше - Дима не приедет, приедет, но ничего не будет, или будет все. Но зато она совершенно ясно осознавала, что разбираться в этом сейчас не стоит и нужно отвлечься. Направлять на борьбу со сном внутренние резервы было нельзя, и Марина стала думать, как бы использовать внешние.
На тумбочке рядом с кроватью лежала книжка, удивительно похожая на знаменитое повествование об Элен. "Судьба и сердце" удачно вписалась в новую картину Марининого мира и разом изменила ее литературный вкус. Теперь она регулярно брала книги с маминой полки и читала их чрезвычайно внимательно и неторопливо. Нельзя сказать, что они рассказали Марине много нового, но общая тональность непритязательного повествования часто помогала настроиться на соответствующий складывающейся ситуации лад, а иногда удавалось развлечься каким-нибудь неожиданным сюжетным оборотом. В общем, Марина стала верной поклонницей любовного романа, но все же ее страсть к этому жанру не была достаточно сильной для борьбы с накатившей сонливостью.
Марина подошла к столу, добавила громкости музыке так, что мембраны в дешевых колонках стали дребезжать. Этого было мало. Она огляделась и увидела возле двери маленький резиновый мячик, красный с синей полосой. Когда-то давно он был приобретен для физического развития маленькой Марины, потом затерялся, даже без помощи домового. Совсем недавно папа нашел его на антресолях - доставал резиновые сапоги собравшейся за грибами маме, - и мячик обрел новую жизнь в качестве игрушки для Монтеня. Марина подошла к мячику, присела на корточки, взяла его в руки и показала Монтеню. Монтень поморщился.
- Моня, мячик, - сказала Марина и кинула мячик в стенку напротив.
Монтень проводил его взглядом, подождал, пока, отскочив от стены, он выкатится на середину комнаты, потом неторопливо спустился на пол, подошел к мячику, тронул его лапой, сел рядом и стал умываться.
- Лентяй, - сказала Марина.
Она на секунду пожалела, что Монтень не собака, которую надо выгуливать, но потом подумала, что, гуляя с собакой, можно пропустить Димин звонок, и порадовалась гармоничности мира. Марина встала, подошла к коту и пнула мячик в направлении открытой двери. Мячик выкатился в коридор. Монтень посмотрел ему вслед, потом, словно что-то вспомнив, вскочил и побежал вдогонку. Настигнув мячик возле дверей ванной, он обхватил добычу передними лапами, повалился на пол и недолго, но очень увлеченно грыз красный резиновый бок.
Марина снова встала, отобрала мячик у кота и опять кинула его в стену. Так они играли минут десять. Марина весело смеялась, ее щеки слегка покраснели, но потом вдруг вспомнилась старая поговорка про заигравшее в жопе детство, приобретшая темную двусмысленность. Марина поморщилась, выключила свет и пошла на кухню. Монтень еще немного поиграл в одинокий футбол, потом побежал следом.
Пока электричество доводило воду до кипения, Марина смотрела в окно на улицу, казавшуюся - после светлого снежного утра - какой-то подгнившей. Когда чайник выключился, она приготовила кофе и пошла в большую комнату, сознательно не глядя на висевшие на стене часы.
Единственным выходом оставался телевизор. Марина села на диван, поставила чашку на тумбочку, подселив ее в компанию привезенных мамой сувениров, взяла пульт и зажгла негреющий информационный огонек. Телевизор с готовностью угостил Марину жирным рекламным блоком. Она хотела переключить канал, но тут на экране появились красивые юноши и девушки с удивительными сияющими гривами, размазанными пузырящимся потоком эфира. Ролик был не совсем тот. Марина поняла это, когда в конце показали флакон с шампунем, облепиховым, а не апельсиновым, как в знаменательный день первого Диминого звонка. Конечно, не было ничего удивительного в том, что по телевизору опять рекламируют тот же самый товар, пусть и изменивший запах, цвет и, видимо, вкус, но все равно на душе полегчало. Мутные, неоформленные сомнения, мелькавшие на заднем плане мыслительного процесса, сразу растаяли, словно смытая шампунем перхоть. Марина улыбнулась и легла на диван, положив под голову подушку, наволочку которой украшал вышитый мамой пейзаж - маленькая белая луна ползла по веткам тополя, росшего рядом с фольклорной избушкой. Реклама закончилось, и началось регулярное интеллектуальное шоу. Марина какое-то время честно отвечала на вопросы, потом прикрыла глаза. Ведущий почему-то все время вскрикивал, придавая передаче футбольный привкус, но это странным образом убаюкивало. Когда Монтень, любивший общество, зашел в комнату, Марина уже спала. Монтень покосился на телевизор, запрыгнул на диван и устроился у Марины в ногах.
Самое страшное не случилось. Телефонный звонок добросовестно бродил по закоулкам Марининого сна до тех пор, пока ему наконец не удалось вытащить ее на поверхность реальности. Марина открыла глаза, села. Несколько секунд ушли на окончательную адаптацию, потом она вскочила и побежала в прихожую.
- Алло, - сказала Марина, сняв телефонную трубку.
- Привет, - сказал Дима. - Ты как, готова?
Марина хотела спросить, к чему, но вовремя спохватилась.
- Конечно, - сказала она. - А ты где?
- Ну, вообще-то возле дома твоего, - сказал Дима, хохотнув. - Какой код у тебя, этаж и квартира?
Марина поморщилась. Нужные цифры удалось вспомнить не сразу. Она продиктовала их Диме.
- Отлично, - сказал он. - Через минуту буду.
- Ты один? - спросила Марина.
- Нет пока, - сказал Дима и нажал отбой.
Марина положила трубку. Монтень вышел в прихожую. Марина поглядела на него и вспомнила, что на ней только трусики и халат. Времени на смену гардероба не было.
- Ну, все, что ни делается, все к лучшему, - сказала она, обращаясь к Монтеню.
- Но прежде чем мы узнаем правильный ответ, - донеслось из большой комнаты, - реклама на канале ОРТ!
Марина успела сходить в комнату, выключить телевизор и надеть тапочки, когда с лестничной клетки донесся грохот дверей лифта. Этот звук в квартире было слышно очень хорошо, потому что папа не желал отгораживаться от мира мощной стальной дверью. Объяснить это было сложно - передачу "Криминал" папа смотрел регулярно, и вроде бы его душа должна была пропитаться осознанием невиданной опасности, нависшей над простыми гражданами, однако прихожую и общий коридор по-прежнему разделяла деревянная дверь, обитая дерматином, не способная создать серьезную преграду не только для преступников, но и для раздававшихся на лестнице звуков.
Вслед за шумом причалившего лифта послышался чей-то негромкий, незнакомый и неразборчивый голос, а потом Дима сказал:
- Да тихо. Погоди. Сорок шестая квартира.
Марина улыбнулась, подошла к двери, тихонько отомкнула замок и стала ждать, глядя в глазок. Через несколько секунд в поле зрения появился Дима. Друг его мелькнул на заднем плане и сразу исчез из кадра. Дима почему-то наклонился к глазку, потом выпрямился, откашлялся и потянулся к звонку. Марина открыла дверь прежде, чем он нажал кнопку.
Дима предсказуемо отшатнулся. В левой руке он держал букет и бутылку вина, которая несильно ударилась о стену, придав ситуации необходимое звуковое оформление. Марина весело хихикнула.
- Привет, - сказала она, упершись левой рукой в косяк двери, а правую поставив на пояс. - Испугался?
Марина на самом деле ничего такого не задумывала, но результат неожиданной импровизации превзошел все ожидания. Дима потешно округлил глаза, потом покосился на своего спутника - тот равнодушно жевал жвачку, - снова взглянул на Марину и на долгом выдохе произнес:
- Вау!
Марина покосилась на Рому и сказала:
- Ну, ты представишь нас, или предлагаешь мне впустить незнакомого мужчину в дом?
Дима откашлялся. До Марины донесся аромат алкоголя.
- Это Роман, - сказал Дима. - Друг и коллега. Это Марина. Девушка моей мечты.
Марина снова хихикнула.
- Очень приятно, - сказал Рома.
- Взаимно, - сказала Марина. Отступив на шаг назад, она сказала: - Ну, проходите.
Дима и Рома переглянулись, потом вошли в прихожую. Закрывая дверь, Марина ощутила легкий холодок, излучаемый их одеждой.
- Раздевайтесь, - сказала она, мимолетом отметив двусмысленность фразы.
Рома поставил висевшую на его плече сумку на пол и стал расстегивать куртку, Дима же, секунду помявшись, улыбнулся и протянул Марине букет и бутылку.
- Чуть не забыл, - сказал он. - Это тебе.
- Спасибо, - сказала Марина.
Рома снял куртку, повесил ее на вешалку, присел на корточки, стал развязывать шнурки. Монтень подошел к нему.
- Как кота зовут? - спросил Дима, расстегивая пальто.
- Монтень, - сказала Марина. - Моня.
- Хорошее имя, - сказал Дима.
Рома погладил Монтеня по голове, почесал шею. Монтень довольно хрюкнул.
- Красивый, - сказал Рома. - А можно, я его сниму?
- То есть? - спросила Марина, взглянув на Диму.
Дима в это время сковыривал туфли с ног, держась за стену.
- Рома у нас оператор, - сказал он, кряхтя. - Любитель.
- Можно, конечно, - сказала Марина.
Рома дотянулся до сумки, придвинул ее к себе, открыл и достал обычную бытовую видеокамеру. Марина успела заметить внутри сумки несколько маленьких кассет и еще одну бутылку.
Рома недолго повозился с камерой и направил ее на Монтеня. Тот внимательно посмотрел в короткое дуло, встал, высоко задрал хвост, подошел к Марине и описал восьмерку вокруг ее ног. Рома зафиксировал этот маневр на видеопленке, потом медленно поднял камеру, от ног Марины к ее лицу. Получилось у него это совершенно непринужденно, но Марина все равно слегка смутилась. Она улыбнулась в камеру, потом посмотрела на Диму, надеясь увидеть на его лице что-нибудь вроде ревности.
- Ну ладно, хорошего помаленьку, - сказал Дима. - Куда пройти-то нам? Или так и будешь гостей в прихожей держать?
- Я даже и не знаю, - ответила Марина. В душе у нее что-то сразу смягчилось от скользившей в Диминых интонациях повелительности. Приятно было чувствовать, что есть кто-то, кто может решить за Марину десятки больших и малых вопросов, сделает это быстрее и лучше нее, а потом погладит по голове, чмокнет в щечку и похвалит за сообразительность и терпение, - В комнату…
- Давай на кухню, - перебил Дима. - По-домашнему, по-простому.
- На кухню, на кухню, - сказал Рома, выключив камеру.
- Ну хорошо, - сказала Марина. - Но там даже музыки нет.
- Разберемся, - сказал Дима. Он подошел к Марине обнял ее за талию и легонько поцеловал в губы. - Где она есть?
- В комнате, - сказала Марина. - В моей. На компьютере.
И кивком указала направление.
- Ну, вы идите пока на кухню, - сказал Дима. - А я с музыкой разберусь. О’кей?
- О’кей, - сказала Марина.
- У тебя там нет секретов? - спросил Дима.
- Нету, - сказала Марина.
- Ну и хорошо, - сказал Дима, отпустив ее талию. - По пути носик зайду попудрить. Можно?
- Можно, - сказала Марина с улыбкой. Рома за ее спиной хохотнул.
Дима ушел в комнату, Марина и Рома зашли в кухню. Монтень плелся следом.
- Присаживайся, - сказала Марина, положив цветы на стол и поставив рядом бутылку. - Есть хотите?
- Да не особо, - сказал Рома, опустившись на табуретку.
- Нет, мы же не в ресторан приехали! - крикнул Дима из комнаты. Марина улыбнулась его заботе и остроте слуха.
- Я сейчас, - сказала она и ушла в большую комнату.
Включив в комнате свет, Марина подошла к серванту. Какое-то время она смотрела на стоявшие внутри наборы посуды и наконец решила, что лучше всего к случаю подходят пузатые алые бокалы на длинной ножке. Мама доставала их только на Новый год, и вообще-то предназначались они для шампанского, но сегодня тоже был в некотором смысле Новый год. И снег выпал. Марина открыла сервант, и в это время из ее комнаты донеслось пение Земфиры. Марина снова улыбнулась. Они обсуждали ее музыкальные вкусы довольно давно, но Дима не забыл. Она достала бокалы, закрыла сервант, потом взяла стоявшую на открытой полке вазу и побежала на кухню.
Рома все так же сидел на табуретке, зажав ладони между коленей. Камеру он оставил в прихожей. Монтень сидел напротив Ромы и внимательно смотрел на гостя.
- Он тебя не смущает? - спросила Марина. Она подошла к раковине, поставила бокалы на стоявшую рядом тумбочку. Наполнила вазу водой из-под крана, подошла к столу. Избавив цветы от полиэтиленовой обертки, она опустила их в вазу, потом вернулась к раковине, сняла полотенце с крючка на стене и стала вытирать накопившуюся в бокалах пыль.
- Немного, - сказал Рома.
- Моня, хватит, - сказала Марина. Приведя бокалы в парадный вид, она повесила полотенце на место, поставила бокалы на стол и спросила: - А вы где познакомились?
- С Димой? - спросил Рома.