Маленькая вселенная, центром которой служил кирпичный колпак станции метро "Парк культуры", была населена до омерзения густо. Марина, сумевшая ценой некоторых усилий опоздать на десять минут, за несколько секунд собрала коллекцию недружелюбных взглядов. Сначала она наткнулась на безжалостные глаза пожилой женщины лет тридцати пяти, таскавшей на погнувшемся за последние годы теле желтую рекламу салона сотовой связи, потом на нее недобро посмотрела продававшая хот-доги бабка, а взгляд милиционера, который умудрялся одновременно выглядеть сытым и недовольным, заставил Марину отступить за облезлую желтую колонну. Здесь было относительно спокойно - выходившие из метро люди моментально исчезали из поля зрения, а дремавшей на каменной завалинке восточный дед, прижавший ногой к земле край набитой пустыми бутылками сумки, выглядел безобидно. Марина достала из кармана купленную еще у дома сигарету и закурила.
Сделав две затяжки, она предприняла новое наступление. На этот раз ей сопутствовал успех. Женщина с рекламой и милиционер отошли на безопасное расстояние, а бабка с хот-догами считала выручку. Марина прошла мимо ее лотка и посмотрела по сторонам, выискивая высокого парня в серой куртке и джинсах, но никого, подходящего под данное Алхимиком описание, не увидела.
Марина взглянула на часы, еще раз огляделась. Ситуация показалась ей неприятной.
Марина медленно дошла до троллейбусной остановки, остановилась. Дальнейшее развитие событий представлялось ей очень смутно.
Дома на кухонном столе лежала записка, содержание которой Марина помнила наизусть: "Я ушла гулять, приду поздно, ешьте без меня". Эта записка представлялась чем-то вроде сожженного моста через Рубикон - возвращаться домой раньше двенадцати было просто глупо. Конечно, родители скорее всего не спросили бы ее о причине резкой смены планов, но наверняка сделали бы понимающие, а то и сочувствующие лица. Это было бы отвратительно.
Марина стала думать, куда деть ближайшие четыре часа. Можно было отправиться в общежитие и попробовать найти Катю или Цареву - их Марина считала подругами. Но они могли уйти гулять или даже уехать домой. Ехать к Светке тоже не стоило, той почти наверняка не было дома. Бум мобильной связи еще не наступил, вызвонить кого угодно когда угодно Марина не могла.
Оставалась еще возможность отправиться в кино одной. Конечно, подобное мероприятие не улучшило бы настроения, но оно могло придать завершенность чувству обиды. Потратить последние деньги и потом два часа вдыхать рассеянное в темном зале отчаяние - в этом было что-то высокое. Марина докурила сигарету, бросила ее в урну и решила, что другого выхода нет.
И в этот момент за спиной раздался уже знакомый голос:
- Привет. Прячешься, что ли?
Молодой человек в серой куртке и джинсах приблизился незаметно. Марина посмотрела ему в глаза. Глаза были зеленые - ей удалось разглядеть это даже в свете фонарей.
- Привет, - сказала она, не сумев побороть улыбку и немного жалея о том, что уже рассталась с сигаретой. - Я думала, ты не придешь.
- Как это? - спросил Алхимик, хотя нет, теперь уже точно Дима. - Я полчаса как здесь.
Марина не поняла, врет он или нет.
- Куда пойдем? - спросила она.
- Не знаю пока, - сказал он. - Ты куда хочешь?
Марина пожала плечами. В это время подошел троллейбус, и стоявшие на остановке люди потянулись к распахнувшимся дверям. Бабка с огромным рюкзаком за спиной проскользнула между Мариной и Димой, едва не задев их торчавшей из рюкзака саперной лопаткой.
- Ладно, пойдем, я там остановился, - сказал Дима, взяв Марину за руку.
Они прошли несколько метров, потом Дима достал из кармана связку ключей с черным брелком, и одна из припаркованных у тротуара машин приглашающе пискнула.
- Погоди, - сказал Дима.
Обойдя машину - Марине были знакомы четыре пересекавшихся кольца на передке, но она никак не могла вспомнить название, - Дима распахнул перед ней дверцу.
- Прошу, - сказал Дима.
- Спасибо, - ответила Марина.
- Клевая челка, - сказал Дима, когда она забиралась в пахнущий кожей салон.
* * *
Вечер был таким же ясным, как появившееся после многих недель дождей небо с россыпью звездных прыщей. Его сюжет настолько соответствовал строгим канонам MTV, что временами у Марины возникало странное ощущение отстраненности, словно она следила за происходящим через выпуклую линзу телевизионного экрана. Появлявшиеся картинки - огни вечерних московских улиц, пропахший кофейными зернами зал кафе, накрывающая ее ладонь рука Димы - были настолько узнаваемыми и чертили настолько однозначную траекторию, что Марине иногда становилось немного страшно, но по большей части было очень хорошо.
- Дай сигарету, - тихо сказала Марина.
Дима наклонился вперед, открыл бардачок и вытащил пачку "Парламента" - Марина вспомнила, как он обрадовался совпадению их вкусов.
- Все хорошо? - спросил он, протянув ей пачку.
- Все замечательно, - ответила Марина, доставая сигарету. - Дай прикурить.
Дима чиркнул зажигалкой - желтый язычок пламени высветил все тридцать Диминых лет. Марина прикурила, глубоко затянулась - кашлять уже совсем не хотелось, - выпустила дым и сказала:
- Наверное, домой надо ехать.
- Пожалуй, - сказал Дима. - У тебя точно никаких проблем не будет?
- Нет, - сказала Марина.
- Ну отлично, - сказал Дима. - Тогда поехали.
Рейд
Раздался громкий пластиковый треск, который можно было бы назвать чистым, если бы не примешавшийся к нему характерный хруст. Сергей Федоров, попавшись на удачный силовой прием, врезался в бортик и рухнул на гладкий электронный лед. Судья остановил игру, и на площадку выскочили врачи. Убедительно семеня, они поспешили к травмированному игроку.
Андрей негромко выругался и нажал Esc. Игрок ценой в десять миллионов долларов, полученный в результате нескольких сложных обменов, явно надолго выбыл из строя. Менеджер из Андрея вышел плохой, что, впрочем, подтверждала и реальная жизнь - за трудовую неделю он не продал ни грамма климатического оборудования, хотя пару раз казалось, что сделка вот-вот состоится, и даже Никита Внуков, иногда прослушивавший разговоры подопечных, говорил ему, что все он делает правильно, только чуть-чуть напора не хватает. Однако хлопанье по плечу в карман не положишь и на пиво не поменяешь (впрочем, последнее не совсем верно).
Андрей встал из-за стола. Игра не шла, и нужно было резко менять ход пятничного вечера, приближавшегося к узловой точке, за которой разворачивать его траекторию стало бы гораздо сложнее. Попросту говоря, было шесть часов.
Из большой комнаты доносилось замогильное бормотание телевизора. Для родителей конец рабочей недели уже давно перестал быть мерилом социального успеха. Дружелюбный пластиковый камин и горячий ужин наполняли взрослую пятницу до краев. Андрей и сам часто подключался к мировой гуманитарной программе, но каждый раз утром в субботу его мучило невыносимое сознание того, что кто-то накануне провел несколько гораздо более насыщенных, интересных и даже, может быть, счастливых часов. Безжалостно подробные рассказы Олега регулярно подтверждали эти опасения.
За несколько секунд мозг Андрея обработал накопленный за последние годы опыт. Непосредственно вычислительный процесс при этом оставался на периферии сознания, поэтому возникшее желание выпить пива вполне можно было назвать иррациональным. Впрочем, едва ли желание это имело отношение к начинавшемуся алкоголизму - хотя родители Андрея, например, восприняли бы его именно так, - оно было просто элементарной сублимацией юной жажды приключений.
Андрей улыбнулся неожиданному каламбуру, снял трубку стоявшего на тумбочке рядом с компьютерным столом телефона и выдавил на клавиатуре номер Олега. Они не виделись почти две недели, а пить пиво в одиночку совсем не хотелось.
Притяжение площади Юности было непреодолимым. После недолгого блуждания по быстро темнеющим дворам и опустевшим лесопаркам, покой которых рисковали тревожить только владельцы мордатых гладкошерстных собак, Андрей и Олег оказались возле единственного в городе фонтана. В половине девятого здесь, как обычно, было людно.
- Ну и, короче, пиво мы с ним добили, пошли догоняться, - сказал Андрей, бросив опустевшую бутылку в чашу фонтана и закурив.
- Ясное дело, - сказал Олег, глядя по сторонам.
- Решили портвешку взять, - сказал Андрей.
- Серьезно, - сказал Олег.
- Вот, зашли, короче, в магазин, - сказал Андрей, - Костыль и предложил вынести.
- Бутылку? - переспросил Олег. Его взгляд, остановившийся было на двух затянутых в рудиментарные кожаные куртки девушках, описал небольшую дугу и зацепился за глаза Андрея. - Портвейн решили вынести?
- Ну да, - сказал Андрей. Неожиданное переключение внимания Олега ему изрядно польстило.
- Вынесли?
- Вынесли. Ну, точнее, Костыль вынес.
- И ничего не покупали? - спросил Олег.
- Нет, - ответил Андрей.
- Мужики, - сказал Олег и, уважительно качнув головой, протянул Андрею правую ладонь. Они обменялись рукопожатием. - Это уже уровень.
- Я тоже так подумал, - сказал Андрей, - Короче, пошли на ту же лавочку, сели. Ножа ни у кого не было, правда, но Костыль ее как-то зажигалкой распаковал.
Олег кивнул, показывая, что такой способ добычи портвейна из бутылки ему известен.
- Стали дальше бухать, - продолжил Андрей. К девчонкам в коже, на которых он тоже обратил внимание, подошли трое молодых мужчин. Это обстоятельство немного расстроило Андрея, и он отвернулся к супермаркету. - Какие-то мужики еще к нам подключились, в общем, потихоньку в говно мы ушли.
- Вот суки! - сказал Олег.
Эта ремарка сначала показалась Андрею неуместной, он не сразу понял, что последние слова Олега относились к постепенно склеивавшейся неподалеку компании.
- И дальше что? - спросил Олег.
- Дальше? Дальше мы как-то умудрились еще одну унести. Да еще мужикам присоветовали. Мы выходим, а они, короче, решили водки вынести. И попались.
- Да ладно? - По лицу Олега скользнуло приятно неподдельное удивление.
- Попались, - повторил Андрей. - Мы через двери видели. Ну и свалили по-быстрому. А портвешок уже в метро добили. Курили еще прямо в вагоне.
- Ясно, - сказал Олег и снова стал разглядывать площадь.
Несмотря на то что народу вокруг было много, ни Андрей, ни Олег никак не могли обнаружить требовавшееся им сочетание из двух-трех девушек подходящего возраста, комплекции и достатка. На глаза попадались главным образом громко смеющиеся старшеклассницы с поразительно медленно пустеющими пивными бутылками. Андрей, глядя на них, вспомнил виденный им в каком-то московском магазине стакан с пластиковой водой, натурально плескавшейся внутри и не выливавшейся даже из перевернутого стакана. Девчонки, родившиеся на пару лет раньше, почему-то все были в сопровождении кавалеров, на лицах которых проступала ежесекундная готовность вступить в жестокий кулачный поединок. Кроме того, вокруг было много чисто мужских компаний, число человек в которых колебалось от двух до пяти. Эти компании равномерно распределялись по площади, словно атомы в узлах кристаллической решетки, и, несомненно, служили фундаментом несложного микросоциума.
Теплое время романтических встреч ушло.
Впрочем, ни Андрея, ни Олега это обстоятельство сильно не расстроило - Андрей уже привык к отсутствию женского внимания, а Олег был немного утомлен активной половой жизнью.
- Надо еще по одной взять, - сказал Олег.
Андрей какое-то время молчал. Засунув руки в карманы куртки, он внимательно смотрел на мутный бетон перед собой. Наконец, выйдя из оцепенения, он поднял голову, повернулся к Олегу и спросил:
- А Никита дома?
Олег пожал плечами:
- Дома, наверное.
- Ну сам-то он что говорил? - спросил Андрей. - Звал?
- Ну как, - сказал Олег. - Он же не зовет в последнее время. Само собой подразумевается.
- Короче, - сказал Андрей. - Такое предложение. Ехать в Москву. Достало меня здесь.
- Можно, - сказал Олег. - Ловить здесь действительно нечего. В принципе, если Никиты нет, можно еще домой успеть вернуться.
Андрей улыбнулся.
- Нет, - сказал он. - Мы не сразу к Никите поедем.
- А куда? - спросил Олег.
Андрей задумался.
- Короче, - сказал он. - Сейчас идем за пивом, потом на автобус. А по дороге я расскажу.
- То есть я типа должен тебе довериться? - спросил Олег.
- Ну типа того, - сказал Андрей.
- Ладно, - сказал Олег. - Делать все равно нечего. Да и всегда на Речном развернуться можно.
Впрочем, эффект таинственности оказался смазан. Автобуса долго не было, и Андрей изложил свой план уже на остановке, возле похожего на коновязь железного барьера. Утром и днем, когда желающих попасть в Москву было особенно много, барьер превращал торопливую толпу в культурную очередь. Сейчас потенциальных пассажиров почти не было - кроме Андрея и Олега на остановке стояли только девушка в синей куртке и седой мужичок с огромным облезлым рюкзаком, непонятно как залетевший сюда осколок дачного сезона. Андрей и Олег в ожидании автобуса уселись на барьер, поставив ноги на чрезвычайно удобно расположенную нижнюю перекладину (все-таки у конструкторов наших городов иногда случаются действительно гениальные озарения), открыли пиво, и Андрей обрисовал свою идею. Говорил он громче необходимого и время от времени косился на девушку. Олег все понимал и улыбался.
Суть плана была проста. Андрей предложил объехать несколько известных им супермаркетов и вынести что-нибудь из каждого.
- Адреналиновый рейд. - Подытожив речь, Андрей хлебнул пива и полез в карман за сигаретами. - Новое слово в индустрии развлечений.
- А пиво тоже будем покупать? - спросил Олег.
- Ну да, - сказал Андрей. Зажав бутылку под мышкой так, чтобы не облиться, он прикурил. Этот сложный маневр стал ему удаваться сравнительно недавно. - Как пойдет.
- А выносить энергетики, что ли, будем? - спросил Олег.
- Ну это уж как получится, - сказал Андрей.
Олег кивнул. В магазине, раззадоренный рассказом Андрея, он, естественно, предложил унести "Адреналин Раш". На полке с пивом как раз стояли две банки. Мерчендайзеры (значение этого таинственного слова Олег выяснил совсем недавно, во время поиска работы) словно специально позаботились о них. Но Андрей улыбнулся и ответил цитатой из любимого романа:
- Не сейчас, товарищ.
Теперь Олегу стал ясен смысл сказанного.
- Ну что ж, - сказал он. - Идея веселая.
- Едем? - спросил Андрей.
- Конечно, - сказал Олег. - Даешь Адреналин!
Андрей хохотнул.
- Каламбуришь, - сказал он.
- Ага, - сказал Олег.
В это время, отфыркивая ароматную дизельную гарь, к остановке подъехал автобус. Следом за девушкой и мужичком Андрей с Олегом забрались в салон. После холодной сентябрьской улицы автобусная духота была кстати.
Водитель оказался неожиданно вежливым и как-то неприятно отзывчивым. Он несколько минут ждал на остановке, не закрывая дверь, хотя было совершенно ясно, что больше в Москву никто не собирается. Так же он вел себя и на нескольких промежуточных пунктах по пути к выезду из города. В результате, когда автобус наконец добрался до деревянной будки на самой окраине, где ютились пузатые представительницы племени кондукторов, Андрей и Олег уже почти допили пиво.
Это обстоятельство немного расстроило Андрея. Он понял, что большую часть дороги ничто не будет его отвлекать от созерцания едущей в одиночестве девушки, с которой, по всем законам шоу-бизнеса, надо было знакомиться, но Андрей совершенно не знал как. Затем, уже когда автобус выполз на Ленинградское шоссе, пошел дождь, что окончательно повергло Андрея в меланхолию, потому что ставило под угрозу осуществление только что разработанного плана. Унылая пьянка на квартире у Никиты, в которую непогода могла превратить начинавшийся по-настоящему необычно вечер, совершенно не привлекала Андрея. Сочности отрицательному эмоциональному фону придал Олег, принявшийся рассказывать об очередном своем сексуальном приключении, случившемся то ли в минувшую субботу, то ли в прошлом году. Андрей, прислонившись к окну, слушал невнимательно.
Чтобы хоть как-то отгородиться от неприемлемых сигналов реальности, он, по привычке, разделил мыслительный процесс на два параллельных потока. Полностью отказываться от обработки негативной информации было бы трусостью, поэтому Андрей продолжал слушать Олега и поглядывать на русый затылок девушки. Но в то же время сосредоточение внимания на негативных переживаниях граничило с мазохизмом. Поэтому Андрей стал выстраивать цепочку совершенно ненужных и оттого особенно красивых силлогизмов.
За покрывшимся размазанными трупами дождевых капель стеклом мелькали огни Ленинградского шоссе. Допив пиво, Андрей начал сооружать классификацию этих огней. Для начала их можно было разделить на две большие категории: статичные, или неподвижные, и динамические, то есть движущиеся. К первым относились фонари, рекламные плакаты (точнее, их подсветка) и окна прижимавшихся к шоссе домов. Ко вторым принадлежали фары, стоп-сигналы и поворотники автомобилей и автобусов, а также проблесковые маячки появлявшихся время от времени в поле зрения специальных экипажей - за время поездки они миновали места трех свежих аварий, и Олег трижды прерывал свой рассказ матерным междометием, означавшим неизбежный для каждого финал.
Однако статика и динамика огней, как и все в этом мире, были относительны. Причем не только с точки зрения релятивистской механики, но и в самой своей глубинной сути. С одной стороны, фонари, подсветка рекламных плакатов и окна домов меняли свое состояние во времени, поскольку появлялись только в условиях недостаточной освещенности. Пива уже не было, а поездка и рассказ Олега пока кончаться не собирались, поэтому Андрей добавил не обязательное замечание по поводу того, что недостаточность этой самой освещенности определяется неким внешним управляющим. На мгновение мысль Андрея залетела совсем высоко, затронув самого главного управляющего, но он сразу осадил себя, перейдя к более приземленному выводу о том, что статичность огней первой категории является частичной. Впрочем, все это было достаточно очевидным.
Менее поверхностным казался вывод о неполной динамичности огней второй категории (начав развивать эту часть своей классификации, Андрей с удовлетворением отметил, что автобус уже проехал прикрытый самыми большими в мире противотанковыми ежами магазин ИКЕА). Во-первых, транспортные средства могли останавливаться, причем иногда при этом включалась аварийная сигнализация, которую следовало отнести к промежуточному статико-динамическому классу. Во-вторых, транспортные средства являлись неотъемлемой частью шоссе, смыслом существования этого относительно простого инженерного сооружения (Андрей вспомнил недавно прочитанную в глянцевом ученом журнале статью о современных методиках укладки дорожного покрытия и подумал, что простота шоссе только кажущаяся). И в этой неотъемлемости крылась высшая статичность подвижных огней, наполненная некоторой мистикой.
Последнее открытие, словно попавший в водоросли рыболовный крючок, потащило на поверхность сознания какие-то мутно-зеленые и совершенно не относящиеся к делу мысли. Андрей уже стал различать некоторые запутавшиеся в тине интересные детали, ему показалось…