– А я не могу не волноваться! – Беляков засуетился с заварочным чайником, подвинул ближе к Вадиму вазочки с маковыми крекерами и малиновым джемом. – Джем обязательно попробуй. Я его специально для тебя покупал в том самом магазине, который напротив нашего дома…
Пол под ногами слегка качнулся. Вокруг Белякова опять была темнота. Далеко внизу была ровная и длинная цепочка огней. Гриша подумал, что так, наверное, могла бы выглядеть с большой высоты освещенная фонарями скоростная дорога, если лететь в затяжном прыжке над ночным пригородом, и от этой мысли ему стало легко и совсем не страшно…
Монгольский транзит. Осень. 2019
С некоторых пор Токарев все вечера стал проводить на лоджии, которая выходила на Иртыш, где мог часами следить за тем, как в желтоватой воде медленно тонут последние вечерние лучи. С сорокового этажа жилой высотки серии "Куб" река просматривалась далеко – до самой песчаной косы на изгибе русла, где ежедневно надували паруса активисты из местного яхт-клуба. С тех пор как Старую Самарку облюбовала предприимчивая бизнес-поросль, бывшая окраина на глазах преобразилась. Там где еще десять лет назад высыхали засоленные болотца и в тине затонов шныряли дикие утки, за несколько лет вырос элитный микрорайон "Южный берег". Токарев даже гордился слегка, что снимает квартиру на последнем этаже самой высокой в городе жилой башни. Здесь он прожил уже полгода. Долгий срок, если учесть, что за предыдущие полтора он поменял семь квартир, лихорадочно перемещаясь по городу с севера на юг, а потом с юга на запад…
Когда солнце угасало, Токарев перебирался на кухню. Там он наскоро готовил ужин из постоянного набора продуктов, который приобретался в супермаркете под домом. После ужина Токарев заливал кипяток в огромную кружку, бросал туда несколько душистых шариков зеленого чая и бродил бесцельно по всей квартире – хоть и однокомнатной, но довольно просторной. Со своего сорокового этажа он спускался последнее время все реже. А зачем? Газет он не читал. Телевизор бросил на одной из очередных съемных квартир, как лишнюю тяжесть. С книгами со временем пришлось расстаться тоже. Из всех благ цивилизации после скитаний по съемным квартирам сохранился у него лишь совмещенный с будильником FM-радиоприемник, поскольку много места в чемодане не занимал и умел в шумном эфире найти тихую музыку, под которую приятно думать, глядя в окно. Особенно по вечерам.
Правда, сколько бы Токарев ни думал, найти ответы на главные вопросы он все равно не мог. Почему его внешне крепкая и структурированная жизнь рухнула так быстро? Может, если она и не настолько была хороша, то о ней и сожалеть не стоило? И не пора ли начать все заново? Ему нет еще и сорока. Времени впереди вполне достаточно. Но хватит ли у него сил, что-то изменить? А не проще ли оставить все, как есть? В общем, вопросы, занимающие его, были самыми обычными. На такие же пытается найти ответ каждый, кто волею обстоятельств оказывается на обочине скоростной автострады, которую многие считают настоящей жизнью.
Единственное, что Токарева не беспокоило никак, так это деньги. С некоторых пор он стал относиться к ним намного легче. Для поддержания текущей ликвидности ему требовалось, в сущности, не так и много. Самые затратные статьи всего две: питание и аренда квартиры. Но и жилплощадь можно найти дешевле, и еду готовить самостоятельно, не обедая в кафе. К тому же у него имелась в запасе некоторая сумма, вырученная от продажи автомобиля. Еще была старая заначка с акциями. Если удачно продать все ценные бумаги и тратить деньги разумно, то их вполне хватит на несколько лет спокойной жизни.
Когда у него было хорошее настроение, он даже радовался, что все вышло именно так. И зачем, в самом деле, уподобляться белочке, случайно оказавшейся на свободе и горюющей по своему колесу? Почему бы не воспользоваться возможность стать, наконец, человеком, а не винтиком мегамашины? Правда, вскоре у него наступал откат, и его тут же накрывало очередной волной реваншизма. Токарев искренне злился на свою нелепую жизнь, жаждал триумфального возвращения в Большой Мир, где он докажет всем, что он еще чего-то стоит и вообще. Да, сейчас у него не лучшее время, но чуть позже он встанет с кресла, соберется с силами и тогда… Что будет, когда наступит "тогда", он пока не придумал. Сил всегда хватало лишь на то, чтобы выйти на лоджию, где хранилась пачка сигарет и слегка пованивающая бензином китайская зажигалка "Зиппо".
Токарев бросил курить еще десять лет назад. Но недавно опять вспомнил о вредной привычке. Глядя на витрины с яркими сигаретными пачками, ему вдруг так мучительно захотел курить, что на сопротивление просто не хватило сил. Пришлось вернуться к кассе и пробить "Мальборо". Спешно вскрыв оберточный целлофан и ощутив упругость разминаемой сигареты, он едва дотерпел тогда до дома. Первая затяжка вызвала сильное головокружение и даже тошноту, но спустя пару дней все неприятные симптомы прошли сами собой. Никотиновый дым перестал драть горло. Прошел кашель. И по утрам он опять стал первым делом вспоминать о сигарете…
Телефон у Токарева звонил редко. Тем более, ночью. Но даже если звонил, он просто не снимал трубку. А зачем? Свой номер он никому не давал. Но на этот раз мелодия звонка не замолкала слишком долго, и нервы у Токарева сдали. Он брезгливо взял в руки трубку и скрипучим голосом произнес:
– Внимательно слушаю.
– Але, Мариш, ты чего не откликаешься? Прячешься от меня?
Ночной собеседник был, судя по всему, молод и напорист. И это вызывало раздражение…
– Я – не Мариша, – жестко сказал Токарев. – Мариша здесь больше не живет. Здесь вообще никого нет.
Последовала секундная пауза.
– А это кто?
Удивление на том конце провода было, похоже, искренним.
– Конь в пальто! – Токарев с силой нажал кнопку "отбой". Но через три секунды аппарат опять ожил. И голос был тем же – молодым и наглым.
– Я недостаточно ясно выразился? – холодно поинтересовался Токарев.
– Мужик, ты погоди, не отрубайся, – заторопился неизвестный собеседник. – Я тебя бить не буду, если правду скажешь. Маринка с тобой, да?
Разбивать трубу об стену Токарев не стал. Хотя очень хотелось. Но шнур питания из розетки выдернул. Не хотелось ввязываться в долгие объяснения по поводу какой-то неведомой ему Марины. Сейчас Токареву хотелось просто выпить в тишине свою традиционную кружку зеленого чая. Но едва он вернулся на кухню, чтобы добавить в нее горячей воды из чайника, как его опять настигла настойчивая мелодия.
– Что за хрень? – удивился Токарев. – Я же точно помню, что выключил телефон.
Он вернулся в просторный холл, но аппарат к его изумлению молчал. Похожие трели посылала, как оказалось, труба мобильника, о существовании которого Токарев стал часто забывать. Пару минут он бродил, чертыхаясь, из угла в угол, пока не определился с направлением, откуда поступал сигнал. Мобильник закатился в дыру между столом и диваном.
– На проводе, – рявкнул Токарев, когда все же достал телефон.
– Юр-р-рик, – зарокотал в ответ женский голос. – Пупсик!
Дисплей моргнул, но остался черным. Видеосигнал не поступил. Видимо, абонент намеренно заблокировал свою камеру.
– Это не Юра, – как можно вежливее ответил Токарев. Грубить женщине он не мог. Тем более, что она была не в себе от большой дозы спиртного. – Вы ошиблись при наборе номера.
– Ой, а ты кто?
Токарев сделал глубокий вдох.
– А вы кто?
– Я – Марина, – игриво сказала звонившая.
– А я – совершенно незнакомый вам человек.
– А где мой Юр-р-рчик?
– Не знаю, – сказал Токарев. Он уже начинал уставать от своей доброты. – Не звоните по этому номеру. Вы знаете, сколько сейчас времени? Половина второго ночи. Всего хорошего.
Токарев поставил аппарат на вибровызов и непроизвольно улыбнулся. А вдруг это была та самая Марина, которую несколько минут назад разыскивал настойчивый молодой человек. Жаль, имени у того придурка не спросил. А то могла бы хохма получиться…
Мобильник завибрировал. И номер опять высветился незнакомый.
– Это снова вы, Марина? – с ухмылкой спросил Токарев.
– Нет, это не Марина. Привет, Санек. Не разбудил? Чем занимаешься? Судя по всему, весело проводишь время.
– Да уж, весело! – В первую секунду Токарев опешил от неожиданности. Голос в трубке показался ему очень знакомым. Но не настолько, чтобы имя его обладателя вспомнилось сразу. И видеосигнал опять не проходил. Может, у него что-то с трубой?
– Вообще-то, нормальные люди представляются, – не удержался от замечания Токарев. – Кто это, черт подери?
– Это я, черт подери. А имя мне, сударь, легион.
– Заяц, ты что ли? – Токарев вздохнул с облегчением. – Вот так неожиданность! Неужели Вадим Беляков опять объявился?
– Поздравляю, ты угадал почти с первой попытки. Позвонишь потом по телефону 9-1-1, и тебе расскажут, где можно получить приз…
Они перебросились еще несколькими необязательными фразами, после которых разговор иссяк. Повисла утомительная пауза. Токарев прокашлялся.
– Наверное, я не вовремя? – поинтересовался Вадим. – Оторвал тебя важных дел?
– Нет, что ты. До пятницы я абсолютно свободен.
– Тогда принимай поздравления. Желаю, как говорится, чтобы всё, ну и вообще… Типа, день рождения – это круто.
– Ах да, уже половина второго, – спохватился Токарев. – По формальным признакам двадцать второе сентября…
– Надеюсь, я оказался первым, кто тебя поздравил с этой памятной датой?
– В этом можешь даже не сомневаться. Я и сам слегка забыл. Хорошо, когда есть друзья, – с нескрываемой иронией сказал Токарев.
– Друзья есть. Они не могут не есть, – хмыкнул Вадим. – У меня, кстати, предложение. Без всяких двусмысленностей, естественно…
– У меня тоже, – перебил его Токарев. – Если ты в Омске, то заезжай в гости. Почему бы двум бодрствующим в ночном городе людям не продегустировать коньяк в честь дня рождения одного из них. Только у меня адрес изменился. Есть куда записать?
– Боюсь, не получится. Я в Омске транзитом и даже еще не приземлился. Только через пять минут собираюсь заходить на посадку. Но я очень хочу тебя увидеть, и рискну высказать другое предложение. Если ты совершенно свободен до пятницы, то почему нам не встретиться в аэропорту. Чем не площадка? Там и коньяк можно продегустировать при желании. Я угощаю…
– Неординарная мысль. – Токарев вздохнул. – Но как-то, далеко… Ночь…
– Хорошо, диктуй свой адрес.
– Микрорайон "Южный берег", третий квартал, первый корпус, квартира двести восемнадцать. Так ты приедешь? – обрадовался Токарев.
– Засекай двадцать минут и выходи. Форма одежды – свободная. У дверей подъезда найдешь машину. Водитель будет в курсе маршрута. Просто сделай над собой усилие и спустись на лифте вниз. Никаких возражений, кстати, не принимаю…
В оконное стекло ударились первые капли дождя. Резкий порыв ветра хлопнул балконной дверью. Токарев еще несколько секунд слушал короткие гудки, потом вернулся в холл, включил маленький светильник и посмотрелся в зеркало. Под глазами набухали серые мешки. Сами глаза давно уже потухли. По щекам расползалась многодневная щетина. Вид у него был совсем не прогулочный. Да и желания тащиться ночью в аэропорт у Токарева не возникало. Впрочем, неожиданно объявившийся Вадим вносил хоть какое-то разнообразие в его монотонный жизненный тренд. И не успел Токарев принять окончательное решение, как руки сами сдвинули дверцу шкафа.
Он выбрал свободные штаны из состаренного хлопка и свободную блузу с длинными рукавами. Бриться не стал. Только плеснул на лицо пригоршню ледяной воды, почистил зубы и вылил на себя остатки "Кельнской воды № 14". Ровно через двадцать минут Токарев стоял под козырьком подъезда, прикрываясь рукой от холодной мороси. С гостевой парковки какая-то машина мигнула фарами. Судя по размерам и пухлым бокам, не из дешевых. Коренастый и широкий в плечах водитель выскочил Токареву на встречу и на полпути услужливо прикрыл широким зонтом.
– Александр Петрович, если не ошибаюсь?
На водителе был черный пиджак с начищенной бляхой и форменная фуражка. И он больше походил на телохранителя, чем на таксиста. Токарев кивнул и, чуть пригнувшись, влез на заднее сиденье авто, которое при близком рассмотрении оказалось "Кадиллаком". Откинувшись на подушки, Токарев едва не утонул в складках светло-кофейной кожи и критически посмотрел на свои стоптанные туфли. К подошвам успела налипнуть грязь, несколько чужеродная для светлых ковров.
– Красиво жить не запретишь, – пробормотал Токарев.
Машина плавно тронулась. Откуда-то снизу донеслась тихая музыка. В салоне было не холодно и не жарко – в самый раз.
– Вы что-то сказали? – полуобернулся водитель.
Токарев отрицательно покачал головой.
Они уже проскочили пост охраны на выезде из квартала и вывернули на широкую магистраль в сторону Южной объездной.
– Слева от подлокотника – большая кнопка, – услужливо предупредил водитель – Если нажмете, откроется холодильник. В нем минеральная вода "Эвиан". Если хотите, конечно…
– Спасибо. А куда мы, собственно, движемся?
– Господин Беляков просил не отвечать на такие вопросы. Извините…
Токарев перехватил виноватый взгляд водителя и хмыкну. Брезгливо сдвинув свежий номер "Российского телеграфа", он взял в руки тонкую книжечку. На черно-желтой обложке исполняла какой-то замысловатый танец белая тень женщины в шляпке. Наискосок шла красная надпись: "Никогда не заговаривайте с покойниками". Детектив, судя по названию. Из серии "Кухонная полка". Впрочем, фамилия автора показалась Токареву знакомой – Левандовская…
– В салоне кто-то забыл, – сказал водитель, когда заметил, как внимательно Токарев крутит книгу в руках. – По правде сказать, я прочесть ее не смог. Как это вообще можно читать – даже не представляю…
Токарев вернул томик на полочку у подлокотника и зацепился взглядом за темные массивы жилых домов. Прожив в этом городе всю сознательную жизнь, он так и не понял, как к нему относиться. Иногда он любил этот город. Но чаще все же ненавидел. Маленькая крепость, основанная на берегу Иртыша, потребовалась казакам в качестве форпоста для дальнейшего продвижения в степь. И первые лет двести этим казачьим поселением никто всерьез и не интересовался. Крепость, облепленную слободками, слегка взбодрила Транссибирская магистраль. А настоящим городом ее сделала война. Именно из-за нее в Сибирь потянулись караваны оборонных предприятий из Европейской части СССР. После войны в северной части Западной Сибири геологи нашли нефть, после чего потянулись в город составы с оборудованием для нефтехимических предприятий. В итоге за последние семьдесят лет население приросло в пятьдесят раз. Неудивительно, что хребет города не выдержал. Так быстро кости не растут…
Левобережные массивы остались позади. Промелькнул и пост ДПС. Впереди, в желтом свете ртутных ламп, блестел мокрый асфальт скоростной трассы. Вдоль, как солдаты на марше, растянулись рекламные щиты, призывающие без устали покупать, путешествовать и жить красиво. В кармане Токарева опять ожил мобильник.
– Я приземлился, – отчитался Вадим. – А ты далеко?
Токарев нашел взглядом светящийся указатель: "Аэропорт "Омск-Федоровка", 10 километров".
– Если мы едем в аэропорт, то уже не далеко. Минут через пять буду.
– Передай водителю, чтобы подъезжал к терминалу "D". Он должен его знать. Там не обращай ни на кого внимания, иди сразу в зону пограничного контроля. Я тебя встречу.
– Терминал "D", – повторил за Вадимом Токарев.
Водитель кивнул.
* * *
Терминал "D" стоял в некотором удалении от центрального здания аэровокзала, куда потоком прибывали пассажиры регулярных рейсов, поэтому в нем было тихо. В зоне контроля Токарев слегка замешкался, увидев за дальней стойкой пограничника, но тот даже головы не поднял.
Неизвестно откуда появившийся Вадим энергично замахал Токареву рукой.
– Проходи, Саня, не стесняйся. Не арестуют. Как добрался?
– Комфортно. – Токарев покосился на дремлющего офицера. – Первый раз нарушаю границу, поэтому волнуюсь очень.
– А ты думай, что здесь нейтральная территория, – успокоил его Вадим и втолкнул в неприметную серую дверь без всяких опознавательных знаков.
Они спустились на пару пролетов узкой лестницы и пересекли несколько стеклянных галерей. Вадим шел впереди уверенно, словно бывал тут регулярно. За следующей дверью оказалось открытое пространство летного поля. Дождь почти закончился. Ветерок донес запах авиакеросина. На небольшой и ярко освещенной площадке перед ангарами клевали умытыми носами два брата-близнеца, собранные на стапелях компании "Бомбардье". За ними красовался подтянутый "Гольфстрим". А у ближнего ангара расположилась элегантная "Сессна". По откинутому трапу "Сессны" спускался пилот. Вадим придержал Токарева за рукав.
– Подожди, я буквально на секунду…
В секунду Вадим, естественно, не уложился, но разговор был действительно не долгим.
– Вопрос снят, – сказал Вадим, когда вернулся. – По официальной версии мы для дозаправки приземлились. Так сказать, техническая посадка. В общем, несколько часов у нас есть. Аэропортовские службы ночью не торопятся. Не возражаешь, если мы сейчас найдем тихое место и спокойно поздравим тебя с рождением. По всей, так сказать, форме. На борт, извини, пригласить не могу. Лучше не рисковать. В самолете для тебя глубокая заграница – территория суверенной Германии…
– Так это твоя "Сессна"? – искренне удивился Токарев.
– Что ты! – Вадим рассмеялся. – Личный самолет – слишком большие риски. "Птичка" была арендована в Гамбурге. На один рейс. Как доберемся в Улан-Батор, так и распрощаемся.
– В Улан-Батор? В Монголию-то тебе зачем?
– Вопрос риторический. Едут же люди в Марокко, в Новую Гвинею или в Никарагуа, к примеру. А почему же мне нельзя посетить Монголию? Хотя, в чем-то ты прав, конечно. Монголия – это даже не Панама. Но это уже к праздничной теме не относится. Давай для начала выберемся в более цивилизованное место, где никто не помешает нам обменяться познаниями в области политической географии. Могу предложить бар "Седьмое Небо" на крыше аэровокзала. Там есть даже Hennessy, если не врет путеводитель по Омску, который я скачал из сети полчаса назад. Но ты не думай, мы Hennessy брать не будем. Кроме того, что это тупое пижонство, в большинстве случаев содержимое в бутылках оказывается не родным. А продукцию, изготовленную в Химках или Южном Бутове, я употреблять не хочу. Мы продегустируем малоизвестный широкой публике двадцатилетний Hine…
Вадим взмахнул рукой. "Шевроле-Волга" с бело-синей аэропортовской раскраской, тормознувшая в отдалении, словно только и ждала этой команды.
– Заползай, – приободрил Токарева Вадим. – До аэровокзала пешком далековато. Воспользуемся гостеприимством местных служб…
Дорога через поле заняла у них пару минут. Вильнув по рулежным дорожкам, бойкая машинка пронеслась мимо короткого ряда новеньких Ту-214, поднырнула под брюхом у маневрирующего A-380 компании "Эйр Франс" и с визгом затормозила у служебного входа аэровокзала. Беляков распахнул стеклянную дверь жестом многоопытного проводника и кивком указал на лестницу.
– Лифта здесь нет, так что придется попотеть. Или ты предпочитаешь идти через всю посадочную зону до эскалаторов.