Муса посмотрел на старика. Этого нового пришлого ученого халиф Хамадана принял и приблизил к себе настолько, что тот стал полномочным хозяином во дворцах и без труда вытеснил из сердца халифа старого Али, который был неспособен ни развлечь своего господина рассказами про дивные страны и опасные путешествия, ни излечить его от болезней. Старого придворного обижала холодность правителя, который ранее прислушивался к его советам, а теперь не обращал на него никакого внимания и даже отстранил от наиболее важных дел, оставив в его ведении лишь носильщиков паланкинов. От Мусы не ускользнул холодный жесткий взгляд, который промелькнул на лице Али при одном лишь упоминании о новом визире. Али ненавидел его, и Муса собирался это использовать. Ему самому еще не хватало опыта, чтобы устранить опасного врага. У старика много связей, и он умеет ставить хитрые ловушки.
Когда посетители ушли, Али позвал евнуха, состоящего на службе при его женах, и спросил:
– Отчего это молодой господин так невзлюбил Авиценну?
Евнух был старой закалки и знал, что говорить то, что знаешь, сразу – нельзя. Сначала нужно выслушать предположения своего господина, и если они не противоречат ему – можно восхититься умом и прозорливостью старого визиря, а если противоречат – то лучше помалкивать, делая вид, что ничего такого не знаешь.
– Авиценну? Его никто не любит при дворе!
Визирь промолчал. Не в привычках у него было открыто говорить о своей любви или нелюбви к кому бы то ни было. Иначе не стал бы он великим визирем.
– Почему?
Перед евнухом была довольно трудная задача – понять, действительно ли визирь не знает о том, что случилось с наследником, или только делает вид? Выждав какое-то время, он все же решился рассказать о том, что произошло.
– Авиценна излечил наследника от любовных мук, и за это молодой господин возненавидел его.
Али искренне удивился его словам:
– Если бы все пациенты ненавидели докторов, излечивших их от недугов, то на свете не осталось бы ни одного врача. Они сочли бы эту профессию неблагодарной и бросили бы ее из опасения, что больные будут мстить. Однако мы наблюдаем целые толпы врачей возле опочивальни нашего властелина, да продлит Аллах его дни. Чем же так не угодил Ибн Сина наследнику?
Евнух погладил свое гладко выбритое лицо и развел руки в стороны:
– Муса не простил ему, что Авиценна показал открыто всем, как легко можно расстроить замыслы великих халифов и подчинить их своей воле. И средством для этого может служить что угодно – например, женщина.
Али положил себе под спину еще одну подушку, показывая, что он готов слушать рассказ евнуха, сколь бы долгим тот ни был. Евнух почтительно склонил голову и начал:
– Это не займет много вашего драгоценного времени. Происходило это так: единственный наследник нашего халифа, Муса, влюбился в дочь придворного, который был вовсе не прочь породниться со столь знатным домом. Однако в планы нашего господина, как вы знаете, не входило женить наследника на женщине из дворца. Ему в жены была определена дочь правителя соседнего государства, чтобы упрочить границы и совместными усилиями отражать набеги варваров. Ни вразумительные речи, ни строгость отца не могли остудить пыл молодого человека. И халиф обратился за советом к своему доктору, поскольку считал, что любовь – это болезнь и от нее есть средства. Авиценна посоветовал халифу приставить к наследнику евнуха, который мог свободно входить на женскую половину и приносить весточки от возлюбленной Мусы. Это несказанно обрадовало юношу, который теперь мог свободно переписываться с предметом своей страсти.
Али с удовольствием слушал рассказ своего слуги. Хотя он смог бы, пожалуй, и сам теперь рассказать, что произошло дальше.
– И этот евнух стал приносить ему странные письма, а потом рассказывать о жестокости и глупости девушки?
Евнух покачал головой:
– Однако это не остановило Мусу. Он настаивал на любовном свидании.
– И тогда ему подослали старуху?
– Да, старуха знает толк в этих делах и рассказала, что девушка неразборчива в своих связях и совсем недавно ей пришлось топить плод своих страстей в реке, переодевшись простой служанкой.
– Но и это не остановило Мусу?
– Это слегка охладило его пыл. И тогда Авиценна посоветовал халифу поручить Мусе покупку невольниц на рынке. Надо сказать, что там ему попались весьма неплохие экземпляры, которых отец с радостью подарил своему сыну.
– И сын нашел утешение в их обществе?
– Конечно, мой господин. Не прошло и месяца, как бывшая возлюбленная была забыта и халиф с согласия наследника отправил послов для заключения брачного договора с соседями.
– И что же стало с несчастной девушкой?
– Она утопилась.
– Слухи?
– Да, мой повелитель. По дворцу поползли слухи, что она гулящая. Ведь наследник бросил ее, так и не познав ее красоты. А это о многом говорит. Она бы уже никогда не смогла найти себе мужа.
Али вздохнул. Государственные интересы важнее чувств бедной девочки. Теперь понятно, почему наследник так стремится устранить Авиценну. Это опасный человек, он знает о том, что двигает людьми, и может ими управлять. Он может управлять халифами. Но он глупец, если позволил им догадаться об этом. Правители не прощают тех, кто оказался умнее их.
– Хорошо, я помогу наследнику.
– Вы подошлете к нему женщину?
Али усмехнулся:
– Говорят, что при Авиценне постоянно находится красивый юноша. Приведи его ко мне, как стемнеет. Я хочу поговорить с ним.
Визирь сделал знак, что евнух может идти, и тот поспешил выполнять поручение господина.
Ночью, когда все, кроме стражи, уже спали, к старику привели юношу. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что никакие девушки Авиценне не нужны. Этот юноша был ослепительно хорош, с нежными чертами лица, тонкими запястьями и прозрачной белой кожей. Если бы визирь не был уверен, что перед ним мужчина, то воспламенился бы любовью к такой красоте. Юноша не выказал ни малейших следов страха и беспокойства, несмотря на то, что его насильно привели к визирю. Он изящно поклонился и спросил:
– Чего от меня хочет великий визирь?
Али понравился голос юноши. Он одобрительно кивнул:
– Ты очень хорошо воспитан, если называешь меня великим визирем. Ведь ни для кого не секрет, что я больше не великий визирь. Это место теперь принадлежит твоему хозяину!
Юноша как будто не слышал насмешки в голосе старика. Он настойчиво повторил свой вопрос:
– Я хотел бы знать, почему мне выпала столь высокая честь разговаривать с вами в такой неурочный час!
Старик вздохнул. Его уже давно мучила бессонница, и ему было не привыкать принимать важных господ у себя посреди ночи. А для юноши это было трудным испытанием, ведь он привык вставать рано, вместе с птицами.
– Тебя привели ко мне, чтобы ты мог спасти себя.
– Спасти? Что может угрожать простому слуге, совесть которого чиста?
Али улыбнулся такой простоте.
– Если бы ты прошелся по зиндану, местной тюрьме, то наверняка услышал бы много интересных рассказов тех, кто сидит там, не совершив ни одного проступка в своей жизни. Весь их грех состоит в том, что они перешли дорогу тем, кто сильнее. Ты красивый мальчик, и тебе там долго не протянуть. Многие с радостью воспользуются твоей красотой и здоровьем. Не пройдет и года, как ты умрешь там больной и немощный, весь покрытый язвами.
Мальчик побледнел.
– И чего же вы от меня хотите?
Али удивился. Он не ожидал, что достаточно будет просто слегка надавить на этого юнца. Он привык иметь дело с опытными придворными, которые легко выдерживали давление соперников. А тут просто ребенок! Что ж, тем лучше.
– Тебе не причинят зла, если ты будешь приходить ко мне и рассказывать про своего господина.
– И что же вы хотите знать про моего господина?
– Все! С кем он ведет переписку, с кем делит свою трапезу, куда он ездит и во что одет. Я хочу знать про него все! Ты будешь приходить через день, тайком, чтобы никто не заподозрил. Теперь ступай!
Али махнул рукой, показывая, что аудиенция окончена, и молодой человек быстро удалился. Али торжествовал. Теперь Авиценна долго не протянет. Ни один человек на этом свете не может быть святым. И Авиценна, конечно, имеет грехи. И расплатится за них сполна.
Уже через месяц перед опальным визирем лежала связка писем. В них Ибн Сина писал в Исфахан и давал несколько дельных советов по управлению государством. Правитель Исфахана в самых изысканных выражениях благодарил Авиценну за помощь и предлагал поступить к нему на службу. Ответ Авиценна дать не успел. Его арестовали по подозрению в государственной измене. Наследник торопил арест. Он опасался, что ученый может отказать правителю Исфахана и тогда не в чем будет упрекнуть его. А пока письменного свидетельства его отказа нет – можно привести свидетелей, которые подтвердят, что он собирался бежать в Исфахан.
Спустя всего неделю с того дня, когда перед халифом Шамс ад-Давлем легла связка писем его визиря, Авиценна сидел в крепости Фардад-жан, в зловонной яме в ожидании смерти, а все его имущество отошло казне.
36
2 августа 2007 г. Арабские Эмираты
Самолет сел уже давно, но пассажиры только начали выходить в зал после весьма формального досмотра. Первыми торжественно выплыли какие-то шопницы и прилепились к табличке встречающего их гида. Постепенно каждый гид оброс говорливыми бабенками, которые изо всех сил старались сохранять степенный вид, стоя кружочком в ожидании остальных.
Из-за стеклянных дверей выплывали арабы в сопровождении женщин, закутанных в черное, и носильщиков с огромными чемоданами. Постепенно небольшой зал заполнился народом, и уже с трудом можно было кого-то найти.
Из-за стеклянных дверей показалась Светлана и остановилась в нерешительности. Я обрадовалась и двинулась ей навстречу, но в этот момент кто-то тронул меня за плечо.
– Здравствуйте!
Это был мужчина, в номер которого я вломилась пару месяцев назад. Правда, на этот раз подружки рядом с ним не было. Я улыбнулась:
– Я вас не узнала! Вы весь одетый!
Мужчина немного смутился, но быстро справился со своей неловкостью.
– Надеюсь, это не затруднит наше общение.
– Наше общение затруднит ваша подружка.
– Месяц назад мы расстались.
– Сочувствовать или не надо?
Он улыбнулся:
– Я что, похож на убитого горем?
– Нет, не очень. Вы извините, меня ждут. Всего вам хорошего.
Мужчина собирался что-то сказать, но тут подошла Светлана и заворковала в своей привычной манере:
– Я уж думала, что ты не смогла выбраться. Вот, Алка передала тебе какой-то пакет. Она собирается прилететь на твой день рождения.
Потом она грациозно повернулась в сторону мужчины, все еще стоявшего поблизости.
– Привет, Данил!
Меня одолело любопытство:
– Вы знакомы?
Светлана капризно посмотрела на мужчину, который оказался Данилом, и сказала:
– Это самый противный рекламщик, какого только можно найти в нашем городе!
Данил театрально опечалился:
– И долго ты будешь вспоминать мне?
Светлана фыркнула:
– А ты что хотел?! Нельзя отказывать женщине!
Я вмешалась:
– Он тебе отказал?
Данил попытался внести уточнение:
– Отказал я не тебе, а твоей фирме. Тебе бы я не решился.
Светлана кокетливо улыбнулась:
– Все равно, ты противный!
Данил развел руками:
– Дамское белье – не мой профиль. Вот если бы ты решила рекламировать свое авто, мы бы договорились.
Девушка развеселилась:
– А чего его рекламировать? Mercedes он и в Африке Mercedes. Ладно, я тебя прощу сегодня в баре. Ты где остановился?
– У приятеля на вилле.
Светлана кокетливо прильнула к нему:
– Слушай, Залесный, а у тебя нет еще одного приятеля с виллой?
– А этот чем тебя не устраивает? Он американец, и вилла у него приличная.
– Так ты его уже занял! Ты не интересуешься дамским бельем и собираешься жить с мужчиной. Может, я не все про тебя знаю?
Данил сделал неудачную попытку отлепить от себя Светлану:
– А что бы ты хотела узнать? Я тебе расскажу.
Светлана махнула на него рукой:
– Ну что ты можешь мне рассказать? Я лучше позвоню твоей бывшей жене.
Данил стал серьезен:
– Welcome! Что ж, девушки, был рад встрече!
И поспешил скрыться.
Светлана выразительно посмотрела на меня:
– Видала?! При одном упоминании про бывшую смылся!
Я тоже поспешила попрощаться с разговорчивой землячкой:
– Спасибо тебе за пакет. Я побежала.
Светлана выглядела слегка обескураженной.
– Ты на машине? Подбросишь до центра? Я в Landmark.
Я старалась изобразить полную занятость:
– Извини, я на служебной. Мне еще в пару мест, так что в центре буду только к ночи.
Приняв информацию к сведению, Светлана потеряла ко мне интерес и влилась в группу ожидающих возле таблички с названием своего отеля.
37
2 августа 2007 г. Арабские Эмираты
Я ненавижу белые машины, особенно если это Toyota, но практичность победила во мне чувства, и я выбрала в прокате то, что отражает солнечный свет, чтобы не прикипеть к железу, если случайно прикоснусь. И теперь этот белый монстр ждал меня на парковке. Я нажала кнопку на ключе, но машина почему-то не открылась. Я нажала еще раз – безрезультатно. Решив, что села батарейка, я вставила ключ в замок, но он не поворачивался. И тут ко мне подошел какой-то ругательный пакистанец в синей застиранной рубашке. Наверное, чей-то водитель. Он махал руками и кричал что-то вроде "полиция". Я постаралась отразить нападение:
– Ты чего орешь, как потерпевший?!
Пакистанец употребил пару непристойных выражений и продолжал кричать. К пакистанцу подбежал еще один, и на пару они составили неплохой дуэт. Постепенно к ним подтянулись еще несколько водителей, до этого мирно дремавших в своих машинах. Окружив меня плотным кольцом, они выкрикивали что-то на своем родном языке. Понять или успокоить их было невозможно. Жестикулируя и вытирая пот от перенапряжения, они попытались отобрать у меня ключи. Такой наглости я не ожидала и сделала попытку прорвать блокаду. Это только раззадорило туземцев, и жестикуляция усилилась. Внезапно позади меня раздался чей-то громкий окрик:
– Что здесь происходит?!
Я уже думала, что подоспела полиция, и приготовилась давать объяснения, но, к моему удивлению, это был Данил. В голубом поло, обтягивающем круглый животик, и в шортах он выглядел весьма забавно. Агрессивно настроенные автомобилисты сразу же разошлись, остался только синий пакистанец.
– Она пыталась открыть мою машину!
Данил удивился:
– Машина-то вам зачем? Транспорта здесь полно, эта машина – не самый привлекательный вариант.
Да, получалось, что я уже второй раз посягаю на его территорию. Я попыталась оправдаться:
– Я взяла такую же в прокате. Наверное, перепутала. Извините.
Все понятно. Когда я парковалась, машин почти не было. И моя стояла в первом ряду. Теперь все заставлено, и первый ряд стал не первым. Оглянувшись, я увидела чуть наискось такой же белый экземпляр.
– Это Toyota виновата. У них все машины на одно лицо.
Я подошла поближе к своему авто и нажала кнопку на ключе. Машина квакнула и мигнула габаритами.
Спустя некоторое время Данил подошел ко мне и открыл дверцу.
– К вам можно?
Я не возражала:
– Пожалуйста. Вы же мой спасатель.
Он уселся рядом.
– Всякий раз, когда я вас вижу, вокруг вас что-то происходит. Мне вдруг захотелось познакомиться с вами поближе.
Я уже пристегнула ремень и готова была стартовать:
– Насколько поближе?
– Там увидим.
Меня забавляла его манера общаться.
– Где увидим?
– Приезжайте сегодня к десяти в "Красный квадрат".
– Бар для русских? К десяти не могу. В десять тридцать устроит?
– Устроит. Я закажу столик.
Я поспешила его отговорить.
– Можете не трудиться. Там всегда есть где пристроиться. А если попадаем на праздник, то и отдельный столик не поможет.
Данил удивился.
– Как это "попадаем на праздник"?
– Я была там пару дней назад. Какой-то армянин справлял день рождения своей русской жены, так все столики просто сдвинули к стене. И у меня был выбор – оставаться за мебельной баррикадой или включиться в общий танец.
Мужчина развеселился:
– Рискну спросить – и что же вы выбрали?
– Ничего. Я ушла.
Данил перестал смеяться, и я решила, что самое время проститься:
– Если вы все еще хотите меня пригласить, позвоните часов в семь.
Я протянула ему визитку компании. Он задумчиво повертел ее в руках, хотел еще что-то спросить, но передумал и вышел из машины. Я медленно вырулила с парковки и смешалась с общим потоком.
Ровно в семь вечера на моем столе зазвонил телефон. Я сняла трубку и на автопилоте ответила:
– "Айша" слушает.
Данил удивился:
– У вас странное имя.
– Это не мое.
– Так что, вы приедете сегодня в "Квадрат"?
Я огляделась по сторонам. Шеф вел себя спокойно, никаких поручений не давал, так что можно было рассчитывать на свободный вечер. Немного подумав, я решилась:
– Приеду.
– Тогда до встречи.
– До встречи.
Не успела я положить трубку, как надо мной навис Султан, который пыхтел, как паровоз:
– Куда это ты собралась?
– В бар для русских.
У шефа заискрило:
– Там же проститутки! Ты хочешь, чтобы кто-нибудь тебя увидел в этом порочном заведении?! Ты хочешь испортить репутацию компании?!
Я изо всех сил сохраняла спокойствие:
– Если это такое плохое место, то какой порядочный человек пойдет туда, чтобы меня там увидеть?
Пока Султан размышлял, где в моих словах искать подвох, ему позвонил Али и доложил, что машина подана. Шеф наскоро собрался и ушел, так и не придумав, чем меня загрузить в этот вечер.