38
2 августа 2007 г. Арабские Эмираты
"Красный квадрат" – заведение, известное всем, кто прожил в Эмиратах хотя бы неделю. Соотечественники, быстро управившись с коммерческими делами, стекались сюда в поисках примитивных развлечений – танцев, выпивки и русских песен. Заведение пользовалось успехом, и народу по вечерам там было полно. Данил ждал меня у входа.
– Вы что, прямо с работы?
Я съязвила:
– А вы думали, я буду полдня готовиться к нашей встрече?
Данил надулся:
– Мне было бы приятно. Вообще-то я думал, что женщины всегда полдня готовятся к свиданию.
Я чуть не споткнулась, но удержалась на ногах:
– А у нас свидание? В этом баре?
– Нет, в этом баре у нас место встречи. А свидание у нас в отеле.
Мужская самоуверенность била рекорды, хотя, если признаться, мне давно не хватало мужского общества. Арабы не в счет. Я за внутривидовое скрещивание.
– Вы что же, в отель переехали?
– Я всегда бронирую номер в "Интерконтинентале". Но если Кристофер дома, живу у него. Так что мои апартаменты свободны и готовы принять гостей.
Я не была уверена, что мне захочется "в номера", но отказываться на всякий случай не стала.
В баре было накурено и шумно. У микрофона девушка украинской внешности в летнем пальто серьезно перелистывала страницы песенника, распечатанного на принтере и скрепленного степлером посередине. Публика в нетерпении выкрикивала заказы. Столик, что поближе к импровизированной сцене, дружно скандировал:
– Спой на третьей странице!
Столик возле бара старался их перекричать:
– Пой на десятой! На третьей уже пели!
Пока столики выясняли, кто сегодня круче, девушка отдыхала. Оценив обстановку как не располагающую к флирту, мы ретировались.
Медленно спускаясь по лестнице, я думала, что мне ужасно хочется выпить. Арабские законы запрещали спиртное для граждан страны, но для иностранцев были несколько магазинов, преимущественно за пределами Эмирата Дубай. Данил словно прочитал мои мысли:
– У меня есть отличный коньяк.
Я перестала сомневаться, хочу ли я с ним знакомиться.
– Поехали!
Номер был довольно просторным, с огромной кроватью и двумя креслами у стеклянного столика, на котором стояла огромная бутылка Courvoisier. Я мысленно одобрила выбор Данила, потому что сама всегда его покупаю. Но свою бутылку я прикончила в первую же неделю пребывания в этой стране. Стране песка и обмана…
39
17 июня 1016 г. Хамадан
Солнечный свет едва проникал в глубокую зловонную яму, которую охраняли по очереди стражники зиндана. Высоко над головой Ибн Сины едва виднелось голубое пятно неба, исчерченное решетчатой крышкой. Считая своим долгом наказывать преступников по мере возможности, стража бросала в яму камни, выливала помои, а иногда и мочилась сверху, прямо на заключенных. Опасный преступник, заподозренный в государственной измене, сидел в одиночестве. То ли не было никого в тот момент, совершившего столь же тяжкое злодеяние, то ли власти не захотели, чтобы он оказал тлетворное влияние на других арестантов, кто знает? Один из стражников, невысокий и сухощавый, с большими оспинами на лице, особенно досаждал Авиценне. Он был молод и, проводя время, охраняя арестантов, не знал, куда деть свою нерастраченную энергию. Вот и придумывал разные гадости, стараясь проявить как можно больше изобретательности. То выльет кипяток на голову Учителя, то возьмется донести до ямы помои с кухни зиндана. Так продолжалось довольно долго, пока он не придумал еще одно развлечение. Как-то после полудня, когда послеобеденная дрема разлилась в воздухе и всех охватила лень и сонность, он привел к яме сотоварища.
– Смотри, там внизу. Видишь?
Другой охранник, столь же нелепо и грязно одетый, встал на четвереньки у самого края ямы и постарался разглядеть того, кто внизу. Присмотревшись, он показал на Авиценну пальцем:
– Вот этот? А ты не шутишь?
Охранник надулся и принял обиженный вид.
– Я говорю тебе, он был визирем!
– И ты предлагаешь нам плевать на самого визиря?!
Охранник начинал терять терпение:
– Никакой он больше не визирь! Его казнят на следующей неделе. Я тебе точно говорю!
Другой засомневался, но, видно, затея все больше начинала ему нравится:
– На следующей неделе праздник, и его казнят только через две недели.
Охранник пожал плечами.
– Ну какая нам разница?! Что на следующей неделе, что через две недели, конец-то у него один! Давай, как договорились. Клади свою монету, а я положу свою. Тот, кто плевком попадает в него, забирает деньги.
Приятель все еще колебался:
– А если мы оба попадем в него?
– Тогда кладем еще по одной монете и еще раз плюем.
Наконец ему удалось уговорить пакостливого, но трусливого собрата. Тот нехотя достал из рукава мелкую монетку и положил на землю перед собой. Охранник присоединил к ней свою, и они оба опустились к самому краю ямы, стараясь прицелиться как можно лучше. Как инициатор состязания, он великодушно предложил своему приятелю быть первым. Тот набрал в рот побольше слюны и как можно тщательнее навел прицел. Но, как ни старался, его плевок не долетел до Ибн Сины, растекшись по стене ямы над его головой. Охранник засмеялся, увидев недовольную физиономию приятеля, и, вытянув шею, плюнул на голову пленника. Плевок растекся по головному платку, и немного слюны попало на лицо Авиценны. Один из спорщиков схватил деньги, толкнул в спину разозлившегося товарища и выпроводил его прочь. Второй тут же потерял интерес к узнику, который вытер лицо рукой и поднес свою ладонь к глазам, стараясь рассмотреть липковатую жидкость.
На руке были следы крови. Инстинкт врача не подвел его. Этот охранник харкал кровью, а значит, у него появился шанс выйти отсюда живым.
Вечером охранник снова появился возле ямы. Проверяя, не умер ли пленник, он кинул в него камень. Авиценна увернулся от удара, поднял голову и прокричал:
– Ты болен!
Стражник, который уже собирался уйти, задержался на мгновение и повернулся лицом к пленнику. Этого было достаточно. Авиценна понял, что его слова достигли цели. И теперь уже охранник находится в его власти. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, которые были понятны этому малограмотному человеку.
– Ты кашляешь кровью уже год!
Охранник присел на колени возле ямы и дрогнувшим голосом сказал:
– Больше года. Но откуда ты знаешь? Мы встречались раньше?
Авиценна старался не спугнуть этого глупого человека:
– Как же мы могли с тобой встречаться? Я был визирем, а ты охранял преступников здесь, в зиндане.
– Тогда откуда ты узнал про мою болезнь? Тебе кто-то рассказал?
– Никто сюда не приходит кроме тебя. А узнать я мог единственным способом – по твоей слюне.
– По моей слюне? Ты колдун?
Охранник в ужасе попятился от края ямы.
Авиценна испугался, что охранник сбежит и со страху больше не придет сюда. Тогда он обречен. Набрав в легкие как можно больше воздуха, Ибн Сина крикнул:
– Я врач! И знаю, как можно тебя вылечить! Можешь спросить при дворе, я лечил многих и знаю все болезни. Я помогу тебе!
Напрасно Авиценна кричал, закинув голову вверх. Никого не было у края ямы.
Два дня единственными живыми существами возле него были земляные черви и мелкие мошки, роившиеся над ямой. Наконец вечером над решеткой показалась знакомая голова. Охранник сел возле края и спросил:
– А ты не обманешь? Ты не нашлешь на меня порчу, ведь я не слишком-то хорошо обращался с тобой.
Авиценна усмехнулся в ответ:
– Если бы я был колдун, разве бы сидел я в этой яме? Давно бы исчез!
– А если ты в отместку дашь мне не то лекарство?
– Так ведь я никуда отсюда не уйду. Ты всегда сможешь найти меня здесь и наказать.
Охранник, видимо, счел эти доводы справедливыми, потому что начал торговаться:
– Но я не смогу выпустить тебя отсюда, даже если ты вылечишь меня. Иначе меня самого посадят в эту яму!
Авиценна поспешил заверить его:
– Я не прошу тебя освобождать меня! Я лишь хочу, чтобы ты привел ко мне человека, который служил моим помощником.
– Сюда?! Этого нельзя!
Авиценна замолчал и ушел в тень. Он молчал несколько минут, пока охранник сам не окликнул его:
– Меня накажут, если кто узнает, что я привел к тебе твоего слугу!
– Как знаешь! Если ты хочешь умереть через полгода, то тебе не следует рисковать своей должностью!
Охранник смекнул, что в словах Авиценны есть какой-то подвох. Он снова завел разговор, стараясь на этот раз говорить как можно тише:
– А как зовут твоего помощника, и где его можно найти?
– Зовут его Махди, а найти его можно возле старого визиря Али.
На лице охранника вновь отразился ужас.
– Возле визиря Али? У него повсюду шпионы! Меня схватят, как только я начну наводить справки об этом юноше!
Авиценна был непреклонен.
– Не хочешь – уходи. Я тебя не заставляю продлять свою жизнь.
Охранник помучился еще какое-то время, потом согласился:
– Ладно! Я приведу его.
Махди еще не успел проснуться, как его связали, сунули в рот какую-то тряпку и, закинув на плечо, как свернутый ковер, понесли по пустым темным коридорам вниз, по узким улочкам неторопливого города, к тюрьме. Ужас сковал сердце юноши, и он перестал сопротивляться. Его опустили на землю лишь на заднем дворе зиндана, у края какой-то ямы. Махди ожидал, что его сейчас столкнут в черную бездну, но охранник с перевязанным черной тряпкой лицом, чтобы остаться неузнаваемым, ткнул его в спину, и он упал возле ямы. Из ямы до него донесся знакомый голос Учителя:
– Махди! Ты предал своего господина и теперь ты будешь наказан. Сейчас тебе дадут выпить зелья.
Махди в судорогах сжал свой рот, но охранник кинжалом раздвинул его челюсти и влил содержимое грязной чаши ему в горло. Упав без чувств на какое-то время, он краем сознания понимал, что его не отравили, а значит, есть шанс остаться в живых.
Авиценна продолжал:
– Ты знаешь, что я могу быть врачом, а могу быть и отравителем. Тебе дали яд, но яд медленный. Он будет постепенно убивать тебя. Сначала отнимется рука, потом шея не станет поворачиваться, потом ноги будут передвигаться с большим трудом. И так далее, пока ты не станешь неподвижен, как камень.
Махди издал крик ужаса, но охранник бросился на него и заглушил вопль несчастного. Сдавливаемый охранником, он слушал свой приговор.
– Ты умрешь и будешь похоронен заживо, потому что никто не узнает, что ты жив и можешь слышать и чувствовать. Тебя живого сожгут или закопают, как труп!
Махди медленно сполз на землю возле охранника, который в ужасе от услышанного слегка ослабил хватку. Теперь возле ямы сидели двое. Один – испуганный до смерти молодой красавец слуга, а второй – получивший надежду охранник, сплевывающий свою кровь на землю.
Авиценна говорил, обращаясь к обоим:
– Вы будете приносить мне бумагу и чернила сюда, потом уносить и пересылать мои письма к исфаханскому эмиру. И если я не получу ответ – вы не получите своей порции лекарства, и болезнь ваша схватит вас с новой силой.
Охранник и слуга молча кивали. Теперь они были готовы на все, что им повелит этот Колдун из Ямы.
40
8 ноября 2006 г. Арабские Эмираты
Аманда шла рядом с Карлом по белоснежным коридорам клиники. Вокруг не было ни души, рабочий день еще не начался. Карл сунул в датчик свой персональный бедж, и перед ними открылась дверь, ведущая к лифту. Они спустились на третий этаж и вошли в небольшую полупустую комнату, где висела всего пара халатов и на столе стоял портативный компьютер. Черный угловой диван и пара стульев – вот все убранство комнаты, в которой Карлу приходилось проводить много часов подряд. Вот почему у него по утрам такой усталый вид, будто он не спал всю ночь!
Теперь понятно, почему Макс сделал все возможное, чтобы поставить Карла во главе CORE. А ведь для того, чтобы пускать трупам криоконцентрат по венам, не требовалось особого образования. Достаточно было взять простого дешевого врача с крепкими нервами. А Макс вытаскивает Карла из клиники, где тот лечился от наркозависимости, и привозит сюда, в Эмираты. Как это она сразу не догадалась, что квалификация Карла не соответствует тому, чем ему приходится заниматься в CORE?!
Значит, он проводил по ночам свои опыты, а утром начинал работу в лаборатории… Карл, в своей особой манере не обращать внимания на собеседника, проговаривал вслух все, что здесь произошло за последние полгода и что из этого должна знать Аманда.
– Мне было поручено укомплектовать лабораторию. Никто не стал вдаваться в подробности и пересчитывать оборудование и расходники. Я оборудовал две лаборатории. Одна – для проекта CORE, другая для продолжения опытов, которые я начал еще в Индии.
– А как же персонал? Они же должны знать об этом?!
– Но персонал давал подписку о неразглашении, к тому же он подчиняется лично мне. Истории болезней и хронология операций хранятся в особом сейфе.
Аманда все еще не могла поверить в это.
– А люди, над которыми ты проводил опыты? Где же ты их брал?
– Я их покупал у местных. Некоторые образцы удивительно хороши.
– Хороши?!
Карл, ведя ее по сложной системе шлюзовых переходов, старался пояснить, что ей предстоит увидеть.
– Я могу точно находить в мозгу узлы, управляющие эмоциями, памятью, интуицией. Я могу усиливать или подавлять их работу. Я могу управлять центрами восприятия.
Аманда какое-то время шла рядом с ним, не говоря ни слова. Она была в ужасе от того, что натворил безумный немец.
То, что она увидела в лабораториях Карла, потрясло ее и заставило по-новому взглянуть на мироустройство. Это были не люди и не животные. Это были разумные человекоподобные существа. Карл водил ее вдоль больших клеток с экспонатами, обращая ее внимание на свежие записи на планшетах у каждой клетки.
– Вот, посмотри на этого старичка. Ему всего несколько недель от роду. Его метаболизмы идут так быстро, что он родился и достиг зрелого возраста всего за несколько дней. Не сегодня завтра он умрет. А вот, посмотри на другого. Ему два года, но он все еще в возрасте месячного младенца. Я замедлил процессы. И ты сможешь это делать.
Он прошел немного вперед и остановился возле клетки с десятилетней девочкой.
– У нее нет чувства боли и страха.
Девочка сидела на ортопедическом матраце под небольшим абажуром и читала книжку. Она не подняла головы при их появлении. Она вообще не реагировала на окружающий мир и воспринимала только ту информацию, которую выбирала случайным образом…
Зрачки Аманды раскрылись до предела. Она с ужасом думала, что этот безумец поставил под угрозу не только присутствие WCI в Эмиратах, но и новый перспективный проект, ее детище CORE. Ведь именно она просчитала, что треть населения мира – одинокие люди. И они не просто заморозят свои тела в дурацких капсулах, откуда их, как мамонтов, откопают несколько десятилетий спустя, но и капиталы, порой немалые, перейдут в управление CORE. Ведь не захотят же эти глупые люди проснуться через сто лет без денег. А тут – вклады на их имя, которые, как они думают, вырастут в несколько раз. Она знала, на чем можно играть, и привлекала огромные деньги, которые аккумулировались на особых счетах, открывая новые возможности. Какое счастье, что она оказалась рядом с Карлом, когда он решил поделиться своими откровениями! Что же теперь делать?! Как положить конец этому безумию, не привлекая внимания Лондона?
41
12 ноября 2006 г. Арабские Эмираты
Хрупкая невысокая девушка с раскосыми азиатскими глазами осторожно вошла в комнату. Назир спал на своем матраце за старой бамбуковой ширмой, и она не стала его будить. Стараясь не шуметь, она убрала посуду и вытерла стол. Серые грязные стены не пугали ее, лишь навевали воспоминания о детстве, когда вся семья из восьми человек жила в такой же тесной комнате. Это теперь она может себе позволить спать одна в огромной спальне с видом на море, одна завтракать и одна ехать на работу в маленькой быстрой машине. Больше всего на свете она любила свое одиночество и не могла понять, почему люди, которые могут себе позволить жить одни, предпочитают заводить семьи, приводить в дом друзей или сидеть в толпе народа в каком-нибудь ресторане.
Аманда наклонилась, чтобы поправить ремешок на туфле, и случайно задела локтем большой медный кофейник. Кофейник наклонился и грохнулся на пол. Звон металла тотчас выгнал Назира из его убежища, и он предстал перед Амандой, сердито сжав свои старческие губы в тонкую нитку. Это означало, что Назир не настроен сегодня общаться, и гостье лучше уйти. Однако Аманда сидела, как ни в чем не бывало, покачивая носиком своей изящной туфельки.
– Прости, Назир, что разбудила тебя.
– Зачем ты пришла? Приходили бы все сразу, а то ходите по одному. Спать мешаете.
Аманда достала из сумочки какой-то прибор, усадила Назира рядом с собой на стул и посветила ему в глаза.
– Ты слишком много куришь в последнее время, Назир. Я больше не буду приносить тебе табак.
Назир обиделся.
– Почему? Ты же обещала, что у меня всегда будет свежий кальян!
Аманда не стала спорить со стариком. Она спокойно и строго сказала:
– Ты выкуриваешь за день то, чего раньше тебе хватало на неделю. Ты чего-то боишься?
– Я боюсь умереть здесь один, как собака.
Аманда прищурила свои красивые глаза
и усмехнулась:
– А как бы ты хотел умереть?
– Чтобы ты была рядом.
Аманда вздохнула. Ох уж эти старики!
– Обещаю тебе. Я буду рядом, когда ты умрешь.
Назир постепенно успокаивался, но навязчивая мысль, которая постоянно возвращалась к нему, повергла его в уныние и на этот раз.
– Зачем ты работаешь на них? Ты красивая и молодая, могла бы найти себе мужа.
Аманде нравился этот старик, но откровенность не входила в список ее недостатков.
– У меня уже был муж. Больше я не хочу.
Назир нахмурился и, глядя на нее исподлобья, сказал:
– Врешь ты все. Не было у тебя никакого мужа.
– Тебе-то что?
– Я знаю, девочка, ты боишься.
Аманда удивилась:
– Боюсь?
Старик покачал головой и вздохнул:
– Боишься, что вернутся твои голодные времена. Поэтому делаешь все, что Он тебе говорит.