– Нефть не вечна. А красивая богатая жизнь быстро становится привычкой, расстаться с которой нелегко. И ради этой привычки порой следует жертвовать своими убеждениями. Так что передайте Назиру, что вопрос постройки греческого храма на арабской земле – дело решенное.
Густав выходил от Макса со сложным чувством нарастающей тревоги. Более близкое знакомство начинало смущать Густава, который уже давно ничему не удивлялся. Если этот человек вот так легко решает вопросы, руководствуясь единственно своим мнением, то чего же от него ждать? И что же ему теперь делать? Идти к Назиру и вести переговоры о Библиотеке при греческом храме, который, быть может, никогда не будет построен? Густав не привык раздавать обещания впустую…
25
10 июня 2007 г. Арабские Эмираты
Было уже около девяти часов вечера, когда я вернулась обратно в отель. Быстро пробежав по мягкой коридорной дорожке, я осторожно вставила ключ в замок и повернула ручку двери. В кресле, спиной к двери, сидел Султан. Встреча с начальством не входила в мои планы. Бесшумно закрыв свою дверь и стараясь не дышать, я потихоньку стала отходить от двери. Пока я пыталась сообразить, что мне теперь делать, послышался звук открывающегося лифта, и из-за поворота появился коридорный индус со своей тележкой, уставленной всякой номерной мелочью. Подъехав ко мне, он сочувственно показал на дверь и заговорил на ломаном английском:
– Мадам не может открыть?
Мадам стояла у двери соседнего номера и молилась, чтобы там сейчас никого не оказалось.
– Да, что-то ключ не срабатывает.
Он преисполнился важности и достал связку ключей.
– Я помогу вам.
Я выдавила из себя слабую улыбку. Индус быстро перебрал связку пластиковых карт и вставил в дверь ту, что нужно.
Дверь открылась, я сунула коридорному десятку и быстро вошла в чужой номер.
Наверное, я сегодня не всем богам молилась. Конечно, хозяин оказался дома, вернее, в душе. Я выглянула в дверной глазок – коридорный еще копался в своей тележке, пересчитывая и переставляя какие-то баночки. Так что обратный путь мне заказан. Ну что ж, будем знакомиться с соседями…
Тем временем мужчина, а в том, что это был мужчина, я убедилась, как только он открыл дверь ванной комнаты, вышел из душа. На голове у него было большое белое полотенце – он на ходу вытирал мокрые волосы, и я могла рассмотреть только нижнюю часть его свежевымытого тела. Не подозревая о присутствии посторонних, мимо меня проследовали крепкие ягодицы и кругленький животик. Мужское достоинство тоже не укрылось от моего внимания. Мужчина что-то мурлыкал себе под нос, продолжая ворошить полотенцем мокрые волосы на голове. Я осторожно прошла в комнату и села в кресло. Когда наконец он снял со своей головы полотенце, то сразу же издал странный, но громкий звук. Быстро обмотав полотенце вокруг талии, он тихо выругался. Я обрадовалась – соотечественник. Значит, договориться будет проще.
Приняв непринужденно-светский вид, я сказала:
– Извините за мой несвоевременный визит. Вообще-то я живу в соседнем номере.
Мужчина был явно встревожен:
– А в моем-то вы что делаете?
Я положила сумочку себе на колени. Страшно захотелось курить.
– Прячусь.
Мужчина продолжал волноваться:
– Что-то непохоже!
– У вас есть сигареты?
– Я не курю.
Я посмотрела на окурки в стеклянной пепельнице, потом на него.
– Это моя подружка. Она сейчас вернется. Так что сможете вместе покурить, а я, с вашего позволения, оденусь.
Он порылся в шкафу, достал какую-то одежду и удалился обратно в ванную. Как только он скрылся за стеклянной дверью, входная дверь открылась, и на пороге возникла симпатичная девушка с большими пакетами от европейских производителей готовой одежды. Скинув туфли, она бросила пакеты на пол у входа и вдруг увидела меня. Издав ультразвук невероятной высоты, она подскочила на месте.
– Ты кто?!
Я мысленно поморщилась – обращаться к незнакомому человеку на "ты"!
– Здравствуйте. Я здесь прячусь.
Девица оторопела, но перешла на "вы":
– Что вы здесь делаете?!
Я спокойно повторила:
– Прячусь. А ваш друг обещал, что мы с вами сможем покурить…
Девица не продержалась долго на высокой ноте:
– Покурить?! Ты что – ненормальная?! С какой стати я буду с тобой курить?
В это время появился ее спутник. К моему счастью, одетый.
Я спокойно поднялась и собралась уходить:
– Извините за беспокойство…
Девица подскочила к телефону, набрала номер администратора и заорала в трубку:
– Почему у нас в номере проститутка?! Стоит порядочной женщине уйти за покупками, вы обслуживаете мужчин? Мне рекомендовали ваш отель как приличное заведение! Ноги моей здесь больше не будет!
Потом она набросилась на мужчину
– Я не собираюсь здесь больше оставаться! Немедленно собирай вещи, мы переезжаем в "Хилтон". Сразу надо было ехать туда, а не в этот гадюшник!
Мужчина спокойно смотрел на женскую истерику, потом уселся в соседнее кресло и сказал:
– Ты вправе переселиться, куда тебе хочется. Мне и здесь неплохо, так что я остаюсь.
– Ах, тебе здесь неплохо! Ну, конечно! Девочки в номер!
Я сделала еще одну попытку проститься.
– Я уже не девочка, к сожалению. И мне лучше уйти.
Девица быстро метнулась к двери и закричала:
– Никуда ты не пойдешь! Я сейчас вызову охрану, в тюрьме будешь объясняться, что ты делала в моем номере!
Единственным спасением для меня теперь был этот спокойный мужчина, сидящий напротив.
– Пожалуйста, урезоньте свою подружку. Я попала в весьма затруднительное положение, но вы не обязаны в нем участвовать. Если вы не против, я все же пойду.
Мужчина вздохнул и поднялся. Женщина продолжала биться в истерике:
– Ты что, собираешься ее отпустить? Значит, ты сам ее сюда привел?!
Он подошел к женщине, все еще преграждавшей дверь, и спокойно взял ее за плечи.
– Юля, отойди.
Сверкнув глазами, женщина отцепилась от дверной ручки и отошла. Я осторожно прошла мимо этой парочки и вернулась в коридор. Идти проверять свой номер я не решилась, Султан мог все еще быть там, да и дамочка могла проследить мой маршрут. Так что мне ничего не оставалось, как спуститься в холл и позвонить Алке.
26
10 июня 2007 г. Арабские Эмираты
Подруга почти сразу же ответила на мой звонок.
– Люблю, когда ты звонишь посреди ночи. Говори!
Я спохватилась, что дома уже часа два ночи, но раз уж я ее разбудила, можно теперь смело рассказывать.
– Ал, у меня проблемы.
На другом конце мира какое-то время было тихо, потом Алка обнаружила свое присутствие:
– А когда у тебя их не было?
– Вчера еще не было. А сегодня я успела побывать на сборище некрофилов, потом сбежала от шефа, который начал приставать, потом вломилась в номер к голому соотечественнику, имела объяснения с его подружкой…
Алка перестала слушать, потому что из трубки слышался неудержимый хохот. Я рассердилась:
– Перестань смеяться! Я хочу знать, что мне делать!
Алка удивилась:
– Делать? Ты считаешь, что у тебя еще недостаточно дел?
Потом она взяла себя в руки и спросила:
– А ты сейчас где?
– Сижу в гостинице. Тебе звоню. А шеф сидит у меня в номере, так что я туда идти не хочу.
Алка рассуждала как всегда трезво.
– Шефа можешь не бояться.
– Почему?
– Сексуальные домогательства преследуются по закону. Открыто приставать не будет – побоится. Сейчас иди в ближайший магазин и покупай газету.
– Газету?
Алка вздохнула.
– Просмотри все объявления о сдаче квартир. Там есть на английском. Снимай квартиру, чтобы тебя внезапными визитами не беспокоили.
После звонка подруге мне полегчало. Тревога отступила, я вышла из гостиницы и остановила такси. Доехав до ближайшего круглосуточного супермаркета, я купила несколько газет и дошла до некоего подобия парка, где было несколько свободных от индусов скамеек – индусы предпочитали спать на траве под пальмами, а не на жестких скамейках.
Я отметила несколько интересных вариантов и выбрала те, которые поближе к работе, чтобы можно было ходить пешком. Я трезво рассудила, что восточный человек, которому отказали в чувствах, может лишить меня служебного автомобиля. Позвонив в пару мест, я узнала, что залог нужно внести в размере двух тысяч, а жилье мне обойдется от пятисот до тысячи. Плюс вода, телефон и что-то еще. В моем сегодняшнем положении это было дороговато, и я перешла к объявлениям другого рода. Например, "сдам комнату аккуратной девушке". Далее шла приписка насчет того, что "китайцам не беспокоить". Я набрала номер, указанный в газете, и услышала приятный голос:
– Вы насчет комнаты?
– Да.
Потом не удержалась и спросила:
– А почему китайцы не должны вас беспокоить?
Девушка растерялась:
– Нелепые люди. Я как-то жила с одной китаянкой, так пришлось потом квартиру менять.
– Почему?
– Запахи и тараканы стали невыводимыми.
Девушка мне понравилась, и я решила поинтересоваться:
– А вы не будете против, если я приеду прямо сейчас, посмотреть комнату?
– Приезжайте.
Я остановила такси и показала адрес, напечатанный в газете. К моей радости, это оказалось даже ближе к работе, чем я рассчитывала. На первом этаже четырехэтажного дома, облицованного белым мрамором, располагалась школа Корана. Я поднялась на второй этаж и нажала кнопку дверного звонка. Мне открыла девушка славянской внешности. Я попробовала перейти на русский:
– Я вам звонила только что, насчет комнаты.
Девушка обрадовалась:
– Вы русская? Это хорошо. Меня зовут Татьяна. Пойдемте, я вам покажу.
Я скинула босоножки и прошла в небольшую гостиную. Справа от входа располагалась кухня, довольно просторная, а налево – ванная комната и прочие удобства. Татьяна показала на две закрытые двери:
– Та, что налево, – моя комната, а вот эта – ваша, если понравится. Оплата помесячно.
Я была уверена, что комната мне понравится. Татьяна достала ключ и отперла комнату. Небольшая чистая комнатка с минимальными удобствами – креслом, столиком, ширмой и шкафом. Вся мебель плетеная, кроме кровати, стоявшей у стены. Я взяла ключ, порылась в сумочке и отдала деньги за месяц.
– Если вы не возражаете, я бы хотела остаться уже сейчас. Меня зовут Елена.
Девушка удивилась, но деньги взяла и вопросов задавать не стала.
– Что ж, располагайтесь. Если хотите, я поделюсь с вами постельным, а то здесь ничего нет.
Я осмотрела одеяло и матрац – вполне свежие, так что обойдусь.
– Нет, спасибо. Я как-нибудь переночую, а обстановкой займусь завтра.
Утром меня разбудил телефон. Шеф уже был на работе и в скверном расположении духа.
– Почему вы еще не на работе?
Я посмотрела на часы – без четверти десять. Если поторопиться, то к десяти можно успеть. Я наскоро умылась, привела себя в порядок, как смогла, и побежала на работу. Ровно в десять я открыла дверь офиса. Шеф смерил меня презрительным взглядом и скрылся в своем кабинете. Али уже сидел за своим столом и просматривал почту.
– Тебе тут пара писем, сейчас перекину на твой компьютер. Иди, вари кофе, а то он не в духе.
Кофе был весьма кстати, потому что утром я не позавтракала. Настроение было хорошее, и кофе получился удачный. Шеф понемногу приходил в себя, и все занялись текущими делами.
27
20 октября 2006 г. Арабские Эмираты
Макс Кладо имел привычку подниматься за пару минут до первой молитвы, перед самым восходом солнца. Однако он справедливо полагал, что его подчиненные имеют право на полноценный сон, и до пяти утра никого не будил. Сегодня он проснулся еще затемно, озаренный идеей, по поводу которой необходимо было связаться с Густавом, и с трудом выждал подходящее, на его взгляд, время, чтобы позвонить своему консультанту. Как и все тучные люди, Густав любил поспать. С трудом оторвав голову от подушки, он посмотрел на часы, которые показывали ровно пять, и чертыхнулся про себя.
– Слушаю!
Голос Макса был свеж и бодр.
– Доброе утро, Густав. Я хочу, чтобы вы приехали ко мне в офис. Это касается фон Дитриха.
– Сейчас?!
Макс фыркнул:
– Ну, если это так трудно, то можно к семи!
Густав вздохнул:
– Хорошо, к семи я буду у вас.
Сон начал быстро отступать, и через пару минут Густав уже стоял в душе под струями горячей воды, которую он предпочитал более всего для придания сил.
Пока повар возился с завтраком, он успел просмотреть свежие новости и все, что у него было по Карлу фон Дитриху. Нейрофизиолог, работал на WCI в Индии, подсел на наркотики, лечился в частной клинике в Лондоне, переведен в Эмираты, назначен на проект CORE. Густав задумался. Талантливый, видно, ученый, раз после такого прокола ему доверяют столь ответственный и дорогостоящий проект. Наверное, будет работать под присмотром. Интересно, что придумал Макс, раз требует его присутствия в семь утра?
Без четверти семь Густав подъехал к зданию, где располагался офис Макса. Сонный привратник, едва взглянув на его пропуск, открыл шлагбаум, Густав въехал во двор и встал рядом с машиной Макса. Сам хозяин уже был в офисе, судя по аромату свежесваренного кофе, который можно было услышать, выйдя из лифта. Офисная дверь была открыта, и Густав беспрепятственно прошел в кабинет. Макс, вероятно, был на кухне, и без него комната с тяжеловесными портьерами и огромным дубовым столом казалась безжизненной страницей рекламного проспекта дорогих интерьеров. Буквально через минуту вошел Макс, и все сразу же наполнилось смыслом – такой энергетикой обладал этот человек.
– Доброе утро еще раз! Присаживайтесь!
Густав занял большое мягкое кресло с деревянными подлокотниками и поинтересовался:
– Чем я буду полезен?
Макс прошелся, почти пробежался по комнате, резко притормозив у кресла, в котором сидел Густав.
– Я хочу, чтобы он поехал в Аризону. Мне нужны будут какие-нибудь документы для него. Пусть он будет каким-нибудь низшим медперсоналом, например.
Густав удивился:
– А что, свои документы ему не подойдут?
Макс объяснил:
– Я намерен послать его в разведку и не хочу светить своего человека никакими подлинными документами.
Флобе задумался.
– Вы не слишком рискуете? Карл фон Дитрих – человек, который нуждается в постоянном контроле.
Макс удовлетворенно кивнул:
– Так он и будет под контролем. Он едет с Амандой.
– Кто эта Аманда? Я ее знаю?
Макс открыл компьютер, стоящий на столе перед Густавом, и повернул экран.
– Вот, смотрите. Девушка хоть и молода, но вполне компетентна и, что самое главное, без комплексов и истерик. За то время, что здесь работает, хорошо зарекомендовала себя. Карл ею доволен, так что будет вполне резонно отправить их вместе.
Густава одолевали сомнения.
– Вы хотите отправить к конкурентам двух своих людей – гениального ученого и перспективного врача, которые в курсе того, что мы здесь затеваем. Не боитесь, что потеряете не только людей, но и, что гораздо важнее, информацию и разработки?
Макс взорвался:
– А вы не удивились, что в Аризоне используют новый криопротектант, разработанный в наших лабораториях?
Густав молчал. Служба безопасности в такие тонкости его не посвящает. Макс немного поостыл и продолжил:
– Я хочу, чтобы на аризонские эксперименты посмотрели два компетентных человека. Не только посмотрели, но и сами приняли в них участие.
Густав все еще не понимал своего шефа:
– Зачем? Можно послать кого-нибудь менее приметного. Боюсь, что Карл не сможет спокойно смотреть на работу аризонских братьев, а тем более делать что-то по-дилетантски.
– А кто вам сказал, что они работают по-дилетантски?! Может, это нам хочется так думать?! Что мы реально о них знаем? Почему идет утечка новейших разработок?
Густав все еще пытался остановить Макса:
– Пусть едет Аманда. Это безопаснее.
Макс был неумолим.
– Нет! Я хочу, чтобы их проинспектировал специалист! Малейший надрез – оплошность или продуманное действие? Соскоб или дренаж – это зачем-то нужно или просто игра на публику? Аманда не сможет понять того, в чем легко разберется фон Дитрих. К тому же, это для них обоих неплохая практика.
Густав согласился с доводами Кладо и позвонил своему агенту:
– Мне нужно два комплекта документов. Да, мужчина и женщина. Он – медработник, она – учительница. Сам выбери, кто и откуда. И еще. Нужно, чтобы их устроили на работу в Институт Жизни. Нет, я не шучу. Это в Аризоне. Все. Даю тебе неделю. Данные вышлю.
Густав убрал телефон и посмотрел на Макса.
Кладо размышлял…
28
6 августа 1007 г. Ургенч
Зал, в котором вот-вот должно было начаться Состязание, был полон так, что ступить некуда. Всех присутствующих привлекало зрелище Смерти, которая уже витала над головами двух великих медиков, стоявших перед великим Абалаббасом Мамуном. Наконец хорезм-шах поднялся и произнес:
– Во славу Аллаха, мы начинаем Состязание!
Ал-Хаммар хлопнул в ладоши, и слуга внес на серебряном подносе высокую колбу, накрытую черной тканью, и небольшую чашу. Присутствующие замерли. Ал-Хаммар, не торопясь, давая всем насладиться моментом, снял ткань и осторожно наполнил чашу. Изящным жестом он пригласил Авиценну подойти и взять смертельный напиток.
Авиценна взял чашу и оценил дозу – этого хватило бы, чтобы отравить всех присутствующих в этом зале! Если Аллах будет милостив к нему, то яд окажется тем самым, который он ожидал. Он поднял чашу над головой и поклонился хорезмшаху:
– Да продлит Аллах ваши дни, о мудрейший!
Затем он быстро выпил содержимое и поспешил прочь.
У выхода из зала Авиценну подхватил слуга и донес до внутренних покоев, где их уже ждали цирюльники. Тщательно выполнив все наставления Авиценны и получив свое вознаграждение, они ушли, оставив тело Авиценны плотно укутанным в лучшую шерсть, которую только можно было найти в Ургенче. Слуга устроился на полу, рядом с сундуком, на котором лежало тело его господина. То и дело он вскакивал, в надежде увидеть хоть какие-нибудь признаки жизни, но все напрасно. Авиценна был мертв. Его окостенелые конечности не шевелились, дыхания не было, и сердце его не билось…
Прошло два дня, и во дворце уже стали поговаривать, что Ал-Хаммар победил в состязании. Поздравления не высказывались вслух, потому что великий шах не спешил объявить Ал-Хаммара победителем. Абалаббас Мамун объявил бы о победе Ал-Хаммара уже на следующий день после Состязания, если бы не визирь. Странные речи советника смутили хорезмшаха. Заканчивая свою аудиенцию, визирь сказал: