А теперь, мои любимушки, послушайте и постарайтесь запомнить мудрые советы, накопившиеся в моей памяти за многие века, которые могут вам пригодиться на каждый божий день. И проживать его надо всегда достойно, с пользой для дела, которое вы любите, и не теряйте попусту ни минуты драгоценного времени. Научитесь им дорожить, и вы сможете достичь хороших результатов. Никогда не ругайте себя и не проклинайте ни по какому поводу. Помните, что всегда найдутся люди, которые это сделают за вас с превеликим наслаждением. Берегите и любите себя и дорожите своей жизнью, как бы она у вас ни складывалась. Всегда любуйтесь собой, восторгайтесь, какой бы внешностью вы ни обладали, и вы заслужите достойной вас любви. Никогда и нигде не повышайте голоса при разговоре и не суетитесь, особенно в нашем с вами кабинете. Это унижает вас в моих, Фикуса, глазах. Разговаривайте спокойно, уверенно и с достоинством умной, образованной женщины, и вы заслужите всяческого уважения тех, кто вас знает. Я, мудрый Фикус, любуюсь вами, но вы, к моему большому огорчению, этого почему-то не замечаете. Но это временно, пока вы не будете обращаться ко мне за помощью по разным житейским делам, которые омрачают вашу жизнь и доставляют много ненужных хлопот. В таких случаях смело подходите ко мне, мудрому Фикусу, только в женском одеянии, мило и красиво улыбайтесь и кладите подушечки пальцев обеих рук на мои листья, которые терпеливо и с радостью ожидают этого чудного момента. Затем с улыбкой на устах шепчите про себя, как молитву: "Милый, добрый Фикус! Дай мне силы и уверенности пережить все трудности сегодняшнего дня и часа. Подтолкни мою испуганную мысль к спасению".
И, поверьте мне, доброму Фикусу, я помогу вам, и вы в этом вскоре убедитесь. Ведь я вам самый верный друг в этом кабинете, и на меня вы всегда можете положиться. Помните, любимушки, что верный и настоящий друг никогда не подведёт. Когда уходите домой, посмотрите на меня с доброй улыбкой и скажите про себя: "До завтрашнего радостного утра, добрый Фикус". А когда приходите на работу, скажите про себя, также с ласковой улыбкой глядя на меня: "С добрым утром, Фикус", – и полейте мои корни свежей водицей, а листья оросите, и я щедро отдам вам всю свою энергию, скопившуюся за ночь, которой хватит всем, чтобы пережить трудности предстоящего дня.
И напоследок попрошу вас, чтобы ни при каких обстоятельствах в жизни вы не теряли чувства влюблённости и восторга. Влюбляйтесь, восторгайтесь как можно чаще, и ваше взволнованное сердце будет радостно трепетать от новизны охвативших вас ощущений. Влюблённость и восторженное ликование у образованных и умных женщин быстро проходят, как лёгкий утренний туман, и наполняют ваш организм адреналином и постоянным оптимизмом. Однако застаиваться не надо. Не позволяйте своему нежному и трепетному сердцу и душе рано стареть и дрябнуть. Снова влюбляйтесь, восторгайтесь жизнью и всем, что вам интересно, и вы проживёте долгую и счастливую жизнь, всегда наполненную оптимизмом, кипучей энергией и здоровьем. Верьте мне, вашему доброму Фикусу, и у вас не будет в жизни чёрных дней, по крайней мере в её самые цветущие годы.
Не забывайте моих мудрых советов, милые сударыни! Адью! Милые дамы и господа! Ваш покорный слуга, Фикус.
Тюмень, 18.05.2009 г.
Брошенка
"Эх, горе горькое, по свету шлялося и случайно на нас набрело…" С чего бы это взял и с раннего утра надоедливо привязался к ней мотив давно забытой старинной песни и теперь не может от него избавиться. Ксения недоумевала, достирывая детское бельишко, скопившееся за неделю. Прямо фонтанирует, из самого нутра, остановить невозможно. Иногда подпевала, будто другому человеку, а когда замолкала, песня по-прежнему продолжала в ней тоскливо звучать и приводить в уныние. Пятилетняя дочка, Машенька, суетилась тут же и прилежно старалась помогать матери, но больше мешала, однако мать лишь молча улыбалась и одобрительно поглаживала по её головке. Даже собирая в детской комнате бельё, Ксюша всё удивлялась тому, как привязавшаяся песня против её воли монотонно тянет безрадостный мотив, то чуть смолкает, то набирает силу. Она задумалась об этой причуде сознания, но особого значения ей не придала. Решила, что переутомилась за неделю на основной работе и от домашних дел, которые никогда все в один раз не переделать. Да к тому же её муж, Роман, неожиданно задержался в командировке, хотя должен был вернуться ещё три дня тому назад. Эта задержка не особенно её озадачила, поскольку такое с ним случалось и раньше, и всё по производственной необходимости. Должность он занимал солидную и ответственную и со временем не считался, сколько надо было работать, столько и работал, как все сотрудники в их аппарате управления крупной компании.
Кончив со стиркой, Ксения присела у кухонного стола, чтобы передохнуть, и на миг задумалась. Где же это её сыночки сегодня запропастились? Как ушли с утра, так до сей поры и нет, хотя время близилось к вечеру. Старший, Серёжа, пятнадцатилетний мальчик, внешностью и характером похожий на своего папу, ушёл для участия в шахматном турнире. А Гришаня, двумя годами младше, похожий бойцовским характером на её покойного отца, обычно в субботние дни отчаянно сражался в футбольных поединках на соседнем стадионе. Досадно было, что домой после футбольных баталий он всегда приходил в ссадинах и ушибах, но она мирилась с неизбежными издержками этого вида спорта. Главное, что оба сына серьёзно были заняты полезным для их возраста делом, но учились хорошо и между собой жили дружно, хотя зачастую с лёгкой ехидцей подтрунивали друг над другом насчёт спортивных неудач того и другого. Слушать перепалки ей всегда было интересно, но в их дела она никогда не вмешивалась. Да, они ценили материнскую деликатность, и ей приятно было это осознавать. Конечно же, её радовало, как они заметно взрослеют, становятся умнее, хотя порою становилось грустно, что как-то слишком быстро улетела молодость, когда от счастья и любви восторженно пела душа и приятно кружилась голова. Всё это было так давно, так давно, не хотелось даже верить, что всё кончилось и уже никогда не вернётся, будто вся жизнь пролетела, хотя ей было чуть больше сорока. Грустно порой бывает, даже в счастливой жизни, от того-то, наверное, и лезут в голову эти печальные песни. Конечно, сыновья, взаимно и беззаветно любили свою маму, и не показной, навязчивой любовью, а настоящей, какая и должна быть между сыновьями и матерью со дня их рождения в счастливой семье.
Притомившаяся от безделья Машенька неожиданно начала капризничать, тереть кулачками глазки и навязчиво льнуть к матери. Та привычно и легко уложила её спать, и сама тут же незаметно задремала, правда в очень уж неудобной позе, а потом и вовсе уснула тяжёлым и неспокойным сном.
Проснулась Ксения от неожиданного испуга, будто кто-то грубо и сильно поднял её за шиворот с постели. Вскочив на ноги, привычно поправила причёску, мельком взглянула на себя в зеркало и, осторожно открыв дверь, вышла из детской комнаты в коридор, где никого не оказалось. "Чудеса какие-то", – видимо, спросонья подумалось ей, а ведь она явно слышала, что кто-то вошёл в квартиру, резко хлопнув входной дверью. Сыновья, когда приходили с улицы, дверью так не хлопали. Муж всегда открывал дверь с шумом и громко всех приветствовал, а если возвращался из командировки, то всегда тянулся к ней с цветами и поцелуями, она к этому давно привыкла.
С тревожным любопытством заглянула на кухню и обомлела от того, что там увидела. Её любимый муж, Ромушка, как она его называла в домашней обстановке, в одиночестве сидел за столом, угрюмый и насупившийся, в верхней одежде, будто на минутку домой заглянул. Ксения сразу, всем сердцем почувствовала неладное, угадав по всему его облику, что внутри мужа сгустилась гроза и сейчас громыхнёт. Она едва заметным кивком головы ответила на его недружелюбное приветствие, осторожно присела на краешек стула и ощутила, как неприятно холодеют ступни ног. За эти секунды их молчаливой встречи он так ни разу и не посмотрел прямо ей в глаза. Они блуждали мимо, как застывшие в студёную пору льдинки. У неё исподволь шевельнулась тревожное подозрение: "Ведёт себя как пойманный мошенник, который после совершённой кражи не может смотреть в глаза обворованного. Да что же с ним произошло?", – терзалась она в догадках, а сама с испугом смотрела на него, такого привычно родного и близкого, и не могла произнести ни слова. Страх настолько сковал её волю, что она так и не смогла начать разговор первой.
– Ну вот что, Ксения! – тяжело и грубовато заговорил он и низко опустил голову над столом, сразу видно, избегал встречаться с ней взглядом. Затем облизнул пересохшие губы, продолжил:
– Я от тебя ухожу, и навсегда. Прошу тебя, только без истерик и разных там сцен. Ты умная и меня поймёшь, всё поймёшь!
– Ка-ак? Ка-ак, уходи-ишь?! – не веря, в отчаянии вскричала она охрипшим голосом, тяжело поднялась со стула и мелкими шажками направилась к нему.
Он тоже встал, вытянул руки перед собой, будто не хотел подпускать её, и, сморщившись, решительно сказал:
– Только без этого самого, пойми, что поступать так сейчас не надо! Глупо! И не смей этого делать!
Она послушно остановилась, не сводя с него широко раскрытых глаз, заплывших слезами, и бессильно опустилась на ближний стул. Её коленки мелко дрожали, и она еле держалась на ногах.
– А своих детей ты кому доверяешь воспитывать? – срывающимся, слёзным голосом спросила она мужа, который безответно и решительно прошёл мимо, стараясь не коснуться её, и она слепыми от слёз глазами, лишь успела посмотреть ему вслед и тут же услышала, как громко хлопнула за ним входная дверь.
Буквально ошарашенная всем происшедшим, за какие-то считанные минуты Ксения ещё не верила, да и не могла поверить, что всё случилось на самом деле, машинально подбежала к окну, с трудом растворила его настежь и, сколько было силы, крикнула с третьего этажа туда, вниз, где обычно стояла его машина:
– Ром-аан! Ро-ома-а!!!
Но его машины во дворе их дома уже не было. Умчался.
Потом она долго ходила по квартире, обдумывая услышанное. Но её мысли так путались, а сердце бешено колотилось, словно хотело вырваться из груди, что ни до чего умного она не додумалась, лишь машинально зашла в спальню, с тоской и ужасом посмотрела на их супружескую кровать, обессилев, на неё упала и разрыдалась. Плакать долго не пришлось, сил не было, да и дверной звонок загремел, призывая впустить посетителя. Это домработница, Эльвира Андреевна, пришла с Машенькой из магазина, куда уходили за продуктами, как раз перед приездом мужа, к счастью.
На тумбочке в прихожей Ксения увидела незапечатанный конверт, надписанный рукой мужа, адресованный ей. Тут же бегло прочитала. Писал, что квартиру и гараж оставляет ей и детям, которым будет регулярно платить алименты и помогать во всём, в чём возникнет нужда. Объясниться с сыновьями постарается по телефону и общаться с ними будет по мере необходимости. Просил его простить за этот поступок и ничем ему в будущем не досаждать, потому что это совершенно бессмысленно. А в конце записки – одно слово, размашисто и убийственно: "Прощай".
Только сейчас, с обречённой и пронзительной ясностью, Ксения поняла, что потеряла своего мужа навсегда, поскольку хорошо знала его решительный и отчаянный характер, он был способен на подобные поступки и отступать ни при каких обстоятельствах не будет. И ещё поняла, что это его решение – как самый суровый приговор для неё, не подлежащий обжалованию ни в каких инстанциях. С ним надо смириться и научиться жить в новых обстоятельствах, очень даже непростых для неё. Да, только после того, как прочитала записку, она полностью осознала весь ужас происшедшего, но вместе с тем обрела какое-то ледяное спокойствие и безразличие к своему горю, так нечаянно на неё свалившемуся.
Сыновья пришли домой довольно поздно, но какие-то понурые, с измождёнными лицами, и виновато, опустив головы, молча стояли в прихожей, будто зашли в чужую квартиру. Увидев их в таком виде, Ксюша мигом метнулась к сыновьям, обняла обоих и начала целовать их в лица, головы, не скрывая слёз. Они доверчиво к ней прильнули и лишь сдержанно всхлипывали. Видимо, раньше наплакались. Оказалось, ещё утром, когда она отводила Машеньку в садик, им по телефону позвонила из другого города тётя Аня, родная сестра их отца и сообщила неприятную новость. Поэтому они и ушли из дома пораньше, а пришли поздно, чтобы самим не говорить об этом маме, не хотели её расстраивать и вместе плакать, а надеялись, что ей тоже позвонят и сообщат эту горькую весть без них. Так они, обнявшись, и прошли в кухню, сели к столу, за которым отец несколько часов назад вынес им беспощадный приговор, и молча пили чай, лишь изредка вытирая слёзы.
Эта первая ночь в новом для неё качестве стала самой незабываемой в её жизни. К её изумлению, Машенька, ничего не зная о случившемся, наотрез отказалась спать в своей спальне и перебралась к матери, против чего она возражать не стала. Уснуть в эту беспокойную ночь Ксении почти не удалось, хотя с отчаяния даже снотворного приняла. Однако от его воздействия немного успокоилась и наметила некоторые планы, имеющие первостепенное значение на ближайшее время.
Прежде всего, надо усилием воли избавить свои мысли от праздномыслия и постоянно концентрировать их, только на делах, имеющих значение для её семьи. Затем, своим поведением и спокойным отношением к случившейся беде смягчить в сознании детей пагубное воздействие распада семьи, чтобы это горе негативно не сказалось в будущем на их характере и поведении. Другими словами, осознанно стать филистером, вернее филистеркой, человеком с узким обывательским кругозором и ханжеским поведением. Конечно, ханжеское поведение надо сразу отбросить, как и "узкий", и забыть об этом, поскольку её характер и поведение этому определению не соответствуют. Надо стать другой в этих условиях. С этими неспокойными мыслями она и заснула, как ей показалось на несколько минут, но проснулась рано, бодрой и энергичной, готовой сразу взяться за дело, за всё то, что себе наметила. Вчерашнее событие с утра показалось дурным сном, и в её растревоженной душе теплилась маленькая надежда, что всё какнибудь образуется и муж вернётся.
Давно замечено, что время на каждого человека действует по-разному, и трудно объяснить это разное воздействие. Одни, будучи счастливыми, его просто не замечают, сливаются воедино с его равномерным, неизменным, невидимым бегом. Другие, поверженные горем и страданиями, с душевной болью, с надсадным трудом переносят тягомотину своей неудачной жизни. Третьи лишь, привычно отсчитывают его бег по выполнению необходимых действий, а всё остальное вылетает из головы. Вообще-то говоря, со временем человеку шутить не стоит, оно жестоко мстит за безответственное к нему отношение, жалоб, обиженных не слышит и не воспринимает. Да кому под силу справиться с его беспощадностью, рвётся из её глотки безответный вопль! И сама жизнь отвечает не всем, а только сильным духом и целеустремлённым людям.
Какие же унылые и безрадостные дни, похожие один на другой, потянулись для Ксении после ухода из семьи мужа. Какая гнетущая тоска и уныние порой охватывали её в эту пору, и требовалось напряжение всех душевных сил, чтобы справиться с навалившейся хандрой. Спасали дети, они сейчас занимали всё её свободное время после работы, и это стало отрадой, спасало от нехороших мыслей. Однажды случайно заглянула в гардероб мужа и поразилась, как много он оставил в нём костюмов и другой одежды. Наверное, в спешке забыл, старался поскорее из семьи удрать, а когда хватился, возвращаться было стыдно – подумала она. Без раздумий решила выкинуть всю эту одежду, набила ею мешок, чтобы в ближайшие дни самой выбросить хлам прошлого в мусорный контейнер, но одумалась: пусть пока находятся здесь, а дальше видно будет, как с ними поступить.
К счастью, на работе её ценили как опытного специалиста, к тому же она свободно владела двумя иностранными языками, и все совещания, торжественные встречи с иностранцами, презентации в их организации всегда проходили при её участии. Это было интересно, да и положительных впечатлений хватало. И в эти тяжелейшие для неё дни после ухода мужа нет-нет, да и закрадывались в голову тревожные мыслишки, а как же она дальше будет устраивать свою личную жизнь, с тремя-то детьми? Вопрос трудный для неё, но решать его будет не спеша, с проблемами нужно разбираться по очереди, смотря как по этой части будут складываться обстоятельства. Обременять же себя вторым замужеством не имеет никакого смысла, имея троих детей. Всё-таки восемнадцать лет счастливого брака из памяти не выкинуть и не стереть и никакое любовное увлечение от него не избавит, как бы того ни хотелось. И каким бы прекрасным человеком её возможный избранник ни был, для неё он всегда будет чужим во всех отношениях. Для детей тем более. У них есть родной отец, они его любят, тоскуют по нему и всегда хотят с ним встречи. Так что тему о своём замужестве нужно выбросить из головы навсегда. Ну а если её плоть запросится подебоширить, тогда как? Ведь ее возраст – сорок три года – это красивая и прощальная пора увядания любой женщины, перед неизбежной старостью, оно всегда привлекательно своей необычной нежностью и милым обаянием, да ещё с чуть заметной грустинкой во внешности и поведении. А вот когда плоть запросится утолить жажду, тогда и решать буду, а сейчас из головы вон, из сердца прочь, с грустным сомнением решила она и нехорошо ухмыльнулась. И сколько бы случаев счастливого замужества матерей с тремя детьми её знакомые ни приводили ей в пример, этому она не верила, вернее верила не до конца. Да и как можно сравнивать сложнейшие человеческие отношения с мичуринскими опытами по скрещиванию различных растений и выведению новых? Как-то несерьёзно всё это выглядит! Ксения с усилием раздумывала над этим сложным вопросом и всё больше сомневалась в возможностях повторного, тем более счастливого замужества. Давно известно, что дважды в одну реку войти нельзя. И не надо забывать, что человек рождается, живёт и умирает тоже один раз, хотя любить может несколько раз, но каждая следующая любовь по отношению к первой всегда будет суррогатной. Вот в чём заблуждаться не следует! В конце-то концов она пришла к выводу, что человеческий материал – не для подобных опытов, да и безнравственно заниматься такими делами многодетной матери, хотя и без мужа.