Тамара Александровна не догадывалась о том, что все ее карьерные надежды совершенно беспочвенны. Место заведующего приемным отделением придерживалось для племянника заместителя директора департамента здравоохранения. Племянник, майор медицинской службы, все никак не мог демобилизоваться – мешали какие-то бюрократические проволочки, вот и приходилось "держать" ему место. А пока оно не занято, кто мешает главному врачу кормить любовницу обещаниями?
Только ласковее будет. А потом всегда можно будет развести руками и сказать: "Ну ты видишь, Таточка, у меня нет выбора – заведующего спустили прямо из департамента".
Конечно же Безменцева на посту заведующего приемным отделением была для главного врача гораздо предпочтительнее "троянского коня" с родственными связями в департаменте. Святослав Филиппович прекрасно знал таких прытких типов. Сегодня он заведует приемным отделением, завтра становится заместителем главного врача, а чуть позже – и главным врачом. Однако на пути к креслу главного врача может случиться многое. Можно налететь на такие грабли, что придется срочно увольняться по собственному желанию, чтобы не быть уволенным по статье. А можно угодить и в подследственные, это так недолго и так легко. Причем если придать делу нужную огласку, а в наше интернетозависимое время сделать это несложно, то высокопоставленный дядюшка ничем помочь не сможет.
Святослав Филиппович выбился в люди своим умом, не имея уже на старте связи там, "наверху", а приобретая их по мере роста. Он был опытен как в интригах, так и в "подставах", причем гордился своим умением наносить упреждающие удары. Впрочем, подчиненные его любили – тем, кто играл по правилам, главный врач был отцом родным, а других людей в коллективе психиатрической клинической больницы № 21 не было. "Чужаков" отсюда быстро выживали.
- Мы с вами – одна семья, большая и дружная! - повторял Святослав Филиппович на каждой конференции, на каждом собрании, чувствуя себя каким-нибудь библейским патриархом.
Правда, патриархи все как на подбор были величавы, осанисты и длиннобороды, а Святослав Филиппович был невысок, лыс и если и имел в своем облике что-то выдающееся, то только объемистое пузо, любовно называемое "комком нервов".
Впрочем, для солидных людей внешность не имеет никакого значения. Вот должность – другое дело.
Глава седьмая
Провокаторы и дегенераты
Женщина, вошедшая в кабинет заведующего отделением, была молода, симпатична, ухожена, дорого и со вкусом одета. Впечатление портила печаль, так, казалось, и льющаяся из глаз, вместе со слезами.
"Идиотка", - моментально классифицировал визитершу Лычкин.
- Геннадий Анатольевич? - с порога спросила женщина.
Действительно идиотка. На двери табличка – "Заведующий отделением, врач высшей категории Лычкин Геннадий Анатольевич". Кто же еще может сидеть за единственным столом? Александр Сергеевич Пушкин?
Табличку под бронзу Лычкин заказал за свой счет и очень ею гордился. Совсем другой эффект, совершенно иное впечатление. Никакого сравнения с безликим пластиковым безобразием "Заведующий отделением".
- Да, это я, - подтвердил Лычкин.
- Здравствуйте. Меня зовут Кристина.
Женщина подошла к столу и без приглашения уселась на стул для посетителей. Скромно так – на самый краешек. Открыла дорогую, вишневого цвета сумочку, не очень, кстати, гармонировавшую с синим пальто, и совсем уж не сочетавшуюся с черными перчатками и черными же сапогами на высоченной шпильке, достала оттуда белый платок, аккуратно промокнула глаза и убрала платок обратно. Сумочку не закрыла. То ли по забывчивости, то ли предусмотрительно – все равно еще не раз за платком лезть придется.
Геннадий Анатольевич кивнул в ответ на "здравствуйте" и вернулся к лежащим перед ним бумагам, не обращая на посетительницу никакого внимания. Подобное поведение давало возможность расставить все по своим местам, подчеркнуть, кто здесь проситель, а кто – благодетель, в самом начале беседы.
Гостью подобный прием не смутил. Выждав для приличия с минуту, она заговорила:
- Геннадий Анатольевич, у меня есть брат, младший…
- Я рад за вас. - Геннадий Анатольевич наконец-то отложил бумаги. - У самого есть брат, правда старший.
- Мой брат болен… - Женщина снова полезла в сумочку.
- Здоровых людей не существует, - ответил Лычкин. - А можно узнать, кто пропустил вас в корпус без бахил и в верхней одежде?
- Извините. - Гостья попыталась улыбнуться. - Я была так расстроена, что не обратила внимания на гардероб и эти, как их… бахилы.
- Однако дать полтинник охраннику вы не забыли… - продолжил Лычкин.
- Полтинник дать не забыла, - подтвердила женщина, - иначе бы он меня не пропустил.
- А можно узнать, дали вы ему пятьдесят рублей одной купюрой или же пять десяток?
Вопрос слегка ошарашил гостью.
- Одной бумажкой… - недоуменно ответила она. - То есть купюрой. Синенькой…
И тут же встрепенулась:
- Я надеюсь, у охранника не будет проблем? Ведь он просто пошел мне навстречу, видя, как я расстроена…
- Не будет у него никаких проблем. Извините. - Геннадий Анатольевич снял трубку внутреннего, "больничного" телефона, набрал трехзначный номер и, дождавшись, пока на том конце снимут трубку, сказал: – Ирина Юрьевна, вы забыли дать мне "движение" больных за вчерашний день… Жду.
Слова "вы забыли" являлись кодом, услышав который, старшая сестра должна была срочно вызвать заведующего из кабинета в отделение, якобы по срочному делу.
Ирина Юрьевна не подвела. Минутой позже без стука просунула голову в дверь и сообщила:
- Геннадий Анатольевич, подойдите во вторую палату! Срочно!
- Извините. - Заведующий вскочил и рукой указал гостье на дверь. - Подождите меня в коридоре!
Да не только указал, но и, взяв под руку, вывел из кабинета. Запер дверь, бегло огляделся по сторонам и, словно по запарке, а на самом деле – намеренно, направился не в отделение, а в другую сторону – к площадке у лифтов. Там негромко беседовали двое мужчин, тоже, кстати говоря, в верхней одежде – черных кожаных куртках. Куртки различались только покроем – у одного он был классическим, а у другого спортивным, со множеством карманов и застежек-молний.
- Блин! - высказался Геннадий Анатольевич, поняв, что идет не туда.
Он развернулся на ходу, прошел мимо женщины, посылая ей мысленно луч неукротимого поноса, и, открыв дверь извлеченным из кармана ключом, вошел в отделение.
Старшая сестра ждала его в пустом коридоре.
- Ира, позвони на пост и спроси, кто там сейчас из охранников. С утра был Рома, меня интересует – не отлучался ли он недавно.
Нисколько не удивившись странной просьбе заведующего, Ирина Юрьевна отправилась на пост. "Вот что значит выучка!" – восхитился Геннадий Анатольевич, разглядывая протертый коридорный линолеум и прикидывая, когда "ремонтная" очередь дойдет до его отделения. По всем прикидкам выходило, что не скоро – в лучшем случае летом следующего года. Ну и ладно, можно потерпеть, ремонт не главное.
- Рома сказал, что он даже в туалет с утра не отходил. Как заступил, так и сидит, - доложила вернувшаяся старшая сестра.
- Пошли, побудешь у меня в кабинете на всякий случай, - распорядился Геннадий Анатольевич.
"Кристина", которую на самом деле звали иначе, прокололась на полтиннике, якобы данном ею охраннику. Непростительная, надо сказать, ошибка для офицера, занимающегося борьбой со взяточничеством. Повнимательнее надо быть, вникать во все детали. В ответственной работе мелочей не было и не будет.
Кристина и двое ее сослуживцев прошли в корпус, предъявив охраннику свои служебные удостоверения, которые не пришлось даже раскрывать. Откуда им было знать, что при отсутствии пропуска, подписанного лечащим врачом и заведующим отделением, охранники не пускали пройти меньше чем за сто рублей. "Гони стольник – или иди на хер!" – таков был их девиз. Их можно было понять: если уж пришлось пренебречь должностными обязанностями, так хотя бы надо получить за это бутылку недорогой водки.
Те, кто совал полтинник, получали его обратно. Преимущественно в скомканном виде и с непременным заявлением: "Не все продается!" Догадался добавить еще столько же – проходи, не догадался – ковыляй обратно. Разве что какой-нибудь новичок мог демпинговать поначалу.
Проход за полтинник, два посторонних мужика возле лифтов, "старый" охранник Рома, не покидавший своего поста… Фактов хватало для того, чтобы сделать вывод о подставе. Был еще и косвенный штрих – несочетаемость сумочки с перчатками, обувью и пальто.
Увидев, что заведующий вернулся не один, посетительница сказала:
- Я подожду, пока вы освободитесь, Геннадий Анатольевич…
- Это будет очень нескоро, - ответил заведующий. - Но если вас смущает присутствие Ирины Юрьевны, то я попрошу ее несколько минут подождать в коридоре. Только не уходите никуда, вы мне очень нужны.
- Хорошо, Геннадий Анатольевич, - ответила старшая сестра и осталась сторожить дверь.
Разумеется, она не могла удержаться от того, чтобы не подслушать, о чем пойдет разговор, тем более что для этого благодаря плохой подгонке двери не приходилось сильно напрягать слух. Если стоять у самой двери, конечно.
- У меня есть брат, - сказала гостья. - Он болен, у него шубообразная шизофрения…
"Грамотный диагноз", - подумал Геннадий Анатольевич.
Шубообразная шизофрения характеризуется приступами, разделенными относительно светлыми периодами, во время которых тем не менее продолжают нарастать болезненные изменения личности. Неблагоприятная тенденция, сложности достижения длительной стабилизации. Непростой диагноз, требующий от врача немалых усилий, а соответственно от родственников – "готовности войти в положение".
- Сейчас – очередное обострение, - вздохнула "Кристина". - Мы пытались держать его дома, в привычной обстановке, но… увы… - Еще один вздох, снова платок у глаз. - И мы бы хотели его госпитализировать…
- В чем же дело? - не стал дальше слушать Лычкин. - Берите направление у районного психиатра и…
- Он иногородний, - призналась гостья. - Из Липецка.
- Тогда вызывайте "скорую"! Если у него обострение "шуба", то проблем с госпитализацией не будет…
- Не будет, - подтвердила Кристина. - Но куда его положат, Геннадий Анатольевич? В какую-нибудь помойную яму…
- Может, у вас в Липецке психиатрические больницы похожи на помойные ямы, но в Москве они похожи на больницы. - Геннадий Анатольевич демонстративно вскинул запястье и посмотрел на часы. - У вас все?
- Нет, умоляю, выслушайте меня до конца! - взмолилась "Кристина", картинно заламывая руки. - Мне сказали, что вы можете помочь…
- Кто сказал?
- Неважно…
- А все же?
- Врач, которая приезжала по вызову. Частный доктор, я оставила ее визитку дома, возле телефона…
- Как ее звали?
- Наталья… Наталья Сергеевна.
Наталья Сергеевна – классное имя-отчество. Чуть ли не самое популярное. Начни вспоминать, так навскидку наберешь чуть ли не дюжину психиатров с таким именем, двое из которых работают в этой же больнице. Есть еще ассистент кафедры Наталья Сергеевна, есть такая заведующая отделением в тридцатом психоневрологическом диспансере… Только навряд ли кто приезжал к брату посетительницы, потому что никакого брата в природе не существует. Он выдуман для легенды.
- И чем же я могу вам помочь? - Геннадий Анатольевич уперся в глаза "Кристины" немигающим взглядом.
- Положить брата в приличную палату и обеспечить ему хорошие условия. - Гостья не стала отводить глаз – смотрела на заведующего отделением с надеждой и мольбой; ушлая сука, артисткой небось в детстве хотела стать, в школьный драмкружок бегала. - Ведь это возможно, если договориться, правда?
- У нас нет льгот для кого бы то ни было и не существует никаких договоренностей! - Геннадий Анатольевич повысил голос и нахмурился, изображая справедливое негодование. - До свидания, я занят.
- Я прошу не просто так… - Рука посетительницы скользнула в сумочку.
"Вот ведь настырная тварь! - удивился про себя Геннадий Анатольевич. - Ведь понимает, что обломалась, но все равно играет свою роль до конца. "Гвозди бы делать из этих людей…"
- Убирайтесь вон! - рявкнул он, поднимаясь на ноги и еще громче позвал. - Ирина Юрьевна!
- Я здесь! - Старшая сестра открыла дверь.
- Вот эта дама… - начал было заведующий отделением, но посетительница молча шмыгнула мимо старшей сестры в коридор и часто-часто застучала каблуками по полу.
- Ира, побудь здесь! - велел Геннадий Анатольевич, выходя из кабинета.
У лифтов никого не было. Геннадий Анатольевич вернулся в кабинет, сел за стол и кивком отпустил старшую сестру, иди, мол, работай, свободна.
Оставшись один, он достал из прикрепленного к поясу чехлу смартфон и отправил всем заведующим отделениями (включая заваптекой и директора лечебно-производственных мастерских), а также главному врачу, его заместителям по медицинской и лечебной частям и главной медсестре СМС-сообщение "Будь готов!" – код, оповещающий, что на территории больницы работают сотрудники силовых структур. Неожиданная, неизвестная главному врачу (случается и такое!) проверка из департамента или министерства кодировалась словами "Они пришли". Существовало еще несколько экстренных кодов. Отправлять эсэмэски с кодом было очень удобно, гораздо удобнее, чем обзванивать всех адресатов по телефону. А не оповестить нельзя – сегодня ты не предупредил – завтра тебя не предупредили. Один за всех, и все как один!
Не прошло и минуты, как по внутреннему телефону позвонил главный врач.
- Что там у тебя случилось, Геннадий Анатольевич? - пробасил он.
Чувствовалось, что главный пребывает не в лучшем расположении духа.
- Да вот, Святослав Филиппович, "провокаторы" приходили, - негромко, так, чтобы не было слышно за дверью, сказал Лычкин. - Два мужика в черных куртках и при них баба в синем пальто. Бабу запустили ко мне, а сами ждали в коридоре.
- Чё хотела?
- Положить брата в хорошую палату.
- Представилась потом?
- Нет, я ее выгнал, она и ушла. Тут как раз старшая сестра у меня под дверью тусовалась.
- Зачем это старшей сестре под дверью у заведующего торчать? Или у тебя новый порядок в отделении?
Таков Святослав Филиппович – хоть к чему-то, да непременно придерется. Без этого никак нельзя, наверное думает, что авторитет вот на таких придирках и держится. Хорошо хоть, что придирается обычно без последствий – выступит и забудет.
- Я ее попросил поприсутствовать, - ответил Геннадий Анатольевич и добавил: – Понял, что дело нечисто, и попросил.
- А как понял? - заинтересовался главный врач.
Сдавать охранников Лычкину не хотелось. Кто его знает, нашего Святослава Филипповича, может посмеяться, а может и большой разгон устроить. Лучше утаить нюансы.
- По немного неестественному поведению, Святослав Филиппович. Переигрывала она.
- Какой ты приметливый! - не то с одобрением, не то с иронией сказал главный врач.
- Обижаете, Святослав Филиппович, - притворно оскорбился Геннадий Анатольевич. - Я все-таки психиатр со стажем, а не какой-нибудь там травматолог.
- Ну давай, психиатр со стажем, бди!
В трубке зазвучали короткие гудки. Геннадий Анатольевич вернул ее на место и призадумался. Думы его вертелись вокруг сегодняшней провокации. Конечно, хотелось верить, что "обэповцы" (или кто там еще?) приходили наугад, но это навряд ли. Они не идиоты, и у них есть свой план "по посадкам", поэтому им не с руки ходить наугад. Так можно месяц проходить и не поймать никого "на горячем". Нет, здесь, вне всякого сомнения, был сигнал, была наводка, был расчет… Кто стукнул? Да мало ли недоброжелателей? Вон, хотя бы Тамарку взять… В глаза улыбается, а сама явно метит на его место, особенно с учетом своих шашней с главным врачом. Ирке тоже полностью доверять нельзя. Она хоть и выросла в старшую сестру у него на глазах, но разве можно знать, что у нее там на уме?.. Чужая душа – потемки, и кому, как не психиатру, это знать?
Подозревать можно было весь штат больницы, включая и совместителей, поэтому Геннадий Анатольевич вскоре прекратил попытки "вычислить" стукача. Бесперспективное и бессмысленное это занятие. Он пообещал себе, что впредь будет осторожнее и разборчивее. Да, никаких сомнительных кандидатов в личные пациенты. Новичков брать только по рекомендации. Лучше перестраховаться и чего-то там не заработать, чем пожадничать и заработать срок. Жадность – она ведь не только фраеров губит, но и молодых, ну, пусть будет – относительно молодых и очень перспективных заведующих отделениями.
В этом году по-глупому "спалилась" заведующая пятнадцатым женским отделением для лечения острых форм психических расстройств Полина Орловская. Пролечила какую-то психопатку, а на выписке взяла у "признательных" родственников триста долларов в конвертике. С одной стороны – чего бы и не взять, если дают. Благодарят же. А с другой – надо задуматься – с какой такой стати им тебя благодарить, если дочь больной вечно фыркала, выражая свое недовольство то тем, то этим? Образумилась под конец мамашиного пребывания в отделении и решила загладить вину? Черта с два – подобные повороты бывают только в сериалах, где сволочи вдруг превращаются в ангелов. В реальной жизни люди если и меняются, то всегда к худшему.
Геннадий Анатольевич никогда не брал денег (да и не только денег, но и бутылок!) у тех, с кем у него не складывались отношения. И у их родственников тоже не брал. "Подстава" на взятке – это отличная месть ненавидимому врачу, гораздо лучше жалоб в департамент здравоохранения. Тут уж наверняка и с работы попрут, и судить будут, и хорошо, если дадут условно. Тот еще геморрой, капитальный. Так что ну их к такой-то матери с их жгущими руки деньгами. Тем более что лечить приходится кого – придурков и дегенератов, а это означает, что их родственники точно такие же придурки и дегенераты, только пока еще не диагностированные и не взятые на учет. Наследственность, против нее не попрешь. Короче говоря – кусок должен быть таким, чтобы им не подавиться.
Орловская подавилась. Взяла и получила два года условно. Разумеется, лишилась своей должности. Разумеется, в больнице в качестве простого врача оставаться не захотела – ушла в диспансер недалеко от дома. Геннадий Анатольевич в меру своего бездушия жалел Полину. Она была хорошей заведующей, отзывчивой и не кляузной. Между ними было заведено обмениваться клиентами – Геннадий Анатольевич клал к Полине женщин из числа своих пациенток, нуждавшихся в госпитализации, а она укладывала к нему в отделение "своих" мужчин. Сотрудничали они слаженно, без трений при взаиморасчетах. Полина и теперь нет-нет да и подбрасывала Лычкину выгодных клиентов, получая за это свои положенные "проценты от выручки".