- Неправда! Я все годы пытался сделать из тебя своего друга. Но ты не воспринимала меня за равного и считала приматом, недостойным тебя и семьи, выходцем из деревни.
- Ошибаешься, Иван, недостатки воспитания исправляются со временем. Невозможно другое, внушить любовь. О чем мы спорим? Ведь все прошло. Я давно успокоилась, живу хорошо, с семьей, где меня все любят. А ты, как вижу, и теперь один. Не нужный никому, всюду лишний. Но если бы ты любил! Все могло быть иначе! А теперь зачем ворошить прошлое? Погас наш костер и мы, как те искры, улетев, погасли. Даже вспомнить нечего. Я назвала твоим именем нашего первенца. В память о той любви, какая, не согрев, рассыпалась в пепел. Прощай, Иван! - сказала тихо и, взявшись за коляску, пошла навстречу человеку, спешившему к ней по аллее парка.
Глава 2. ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПРАВИЛ
Степана все считали законченным циником, несдержанным и грубым человеком, какой сначала говорил, а уж потом обдумывал сказанное. Он ни с кем не считался, никого не ставил выше себя и в своих рассужденьях был предельно прямолинеен. С ним подчас невозможным становилось общение. А потому, ему последнему говорили друзья о своих неприятностях. Знали, доброе не услышат, Степа рубил с плеча, зачастую едко высмеивал любого. Вот так и в этот день, пришел к Ивану, тот после встречи со Светкой в парке сидел понурясь на кухне, обдумывал, вспоминал прожитое и пережитое, ругал себя последними словами.
- Ты чего рассопливился? Где не заладилось? Иль с какой-то макакой не договорился? В цене не сошлись? - засыпал вопросами.
- Причем бабы? Свою бывшую встретил…
- Какую? Их у тебя больше, чем у меня волосьев на всех местах.
- Я о жене…
- Ванька! Помилуй! Ночью всех женами зовем. А утром дешевками величаем и выгоняем поскорее, чтоб глаза не видели!
- Я о Светке!
- Нашел о ком вспомнить! Давно пора выбросить из башки! Сколько лет прошло! Давай встряхнись. Ни одна не стоит твоих переживаний! Бабье, как пыль на ушах. Тряхнул, и нету! Ты мужик! Не позорься! Заклей новую! А этой высморкайся!
- Степка! Все не так просто! Она любила!
- Кого? Нашел кому поверить! Да брось, вот глумной! Эта Светка что есть? Иль единственная на земле? Забыл прошлое?
Иван рассказал о разговоре с бывшей женой.
Степан расхохотался:
- Ну, баба! Ущипнула за самые что ни на есть, а ты лопухи развесил! Да послал бы ее на самый близкий и родной адрес! Я бы с такою базарить не стал. Что она в любви понимает, воняла, как сырая гнилушка, и никакого проку не поимел. Ну не хозяйка, так хоть в постели свое доказала бы. А то нигде!
- Но ведь с другим получилось! Двоих детей ему родила. Значит, сумел расшевелить, сыскал в ней бабу!
- У тебя тоже получается с иными! Зачем тебе тормошить рыбью кровь? Пусть нас хотят бабы! Самое неблагодарное дело из кучи говна лепить жену! Больше сам измажешься.
- Степка! Но почему я до сих пор жениться не могу?
- А это тебе надо? Зачем снова в телегу впрягаться и тащить этот геморрой до старости! Опять же пупок сорвешь, а через месяц другую искать станешь! Бабы нам быстро надоедают. Чем чаще их меняешь, тем дольше живешь, - поднял указательный палец.
- Но ты-то со своей живешь. И уже сколько лет. Хоть и бегаешь налево, баба при тебе канает. Всегда под боком, - заметил Иван. Степан сморщился, присел рядом, закурил, и, помолчав, сказал сипло:
- А что ты знаешь про меня?
- Ну у тебя семья, сын имеется. Уже в школу ходит. То ли в четвертый, или в пятый класс!
- Да, малец учится. Дышим все под одной крышей. Вроде бы, все есть, всего в достатке, вот только одного нет, самой семьи. Ведь я с бабой давно развелся! - выдохнул тяжкий ком.
- Как это?
- Да молча расскочились!
- Вы же вместе живете!
- И что с того? Тому уж много лет, как маемся, будто кильки в одной банке. И деваться некуда. Я сам по себе, она тоже, давно не жена, - сделал затяжку.
- Ты никогда на нее не жаловался и не ругал. Я даже не знал, что вы в разводе.
- А зачем на ваши души свое дерьмо вешать, ведь помочь все равно никто не сможет. Да и винить мне ее особо не в чем. Ведь разбегаться не собирались. К тому ж Апешка появился. Клара классной хозяйкой была, да и мамкой стала отменной. Ее ко всему в семье подготовили, у меня претензий не было. Сам видел, ходил даже на работу ровно начищенный пятак. А домой, как на крыльях летел. Там ждали меня и любили. Так тогда казалось. Молодой был, лопоухий губошлеп. Все в розовом свете видел. Верил, что до старости так проживу. Все мечтал купить машину, дачу. Но не было возможности. Теперь и деньги есть на все, а ничего не надо. Сам себе ненужным стал, - впервые признался человек.
- А что случилось? Где жизнь трещину дала? Клара изменила? - спросил Иван.
- Не только в ней дело. Все облажались, - помрачнело лицо Степана. Он курил уставясь в окно, за ним лил серый, нескончаемый дождь. Струи слезами стекали по стеклу И срывались вниз на землю холодным горестным потоком.
- Ты помнишь, ко мне отец приезжал из Карелии. Вдруг ему приспичило свидеться со мной. Уж и не знаю, с чего вдруг вспомнил. Мы с ним к тому времени лет десять не виделись. Нас, детей, в семье шестеро. К каждому не наездишься, нынче гостевание удовольствие дорогое, многим не по карману. Конечно, будь папашка иным, даже деньги на билет послали б. Тут же, сущий зверюга! Иначе не назовешь. От его приезда добра никто не ждал. Ну и я не исключение. Он всегда находил к чему придраться, за что покатить бочку. А тут козыри в руки, женился без благословения, и о сыне промолчал. Короче, обошел вниманием полностью. Ну старика, понятное дело, заело за самое живое. Он как вошел и увидел Клару, враз зашелся и наехал:
- Что ты тут воняешь, пугало облезлое? Чего надобно в доме сына?
- Кларе, сам знаешь, на хвост не наступи. У нее язык сущая бритва. Вот и послала его во все неприличные места, без остановки и пересадок. Так отбрила, что папаша онемел. В своей семье ему никто не перечил. Грубого слова не говорили, а тут отборный мат. Да еще дверь перед ним открыла, велела выметаться, сама за швабру схватилась и, не спросив, кто такой, зачем тут появился, вытолкала на лестничную площадку и закрыла дверь на ключ.
- А отец как, куда делся? - спросил Иван.
- На работу ко мне завалился. Такой шухер поднял! Меня при всех отборным матом обложил, что какую-то проститутку в дом привел, и эта сука его выперла. Пытался успокоить, объяснял, что она моя жена, у нас общий ребенок растет, но пахан ничего слышать не хотел, зашелся до синих огней. Всегда таким был. Случалось, дома наедет на кого-нибудь, все, ищи пятый угол. Все кишки вымотает на кулак, а зубы в жопу вгонит. Такого лучше не трогать, слова поперек не скажи. Свою родную мать средь зимы из избы во двор выталкивал ночью и до утра держал на холоде!
- Бухой был?
- А он и трезвый такой был. Ни совести, ни жалости не имел. Меня трехлетнего порол ремнем до полусмерти. Ну как к такому относиться? Я боялся его даже взрослым, - признался Степан.
- Он жив?
- А что такому сделается? Живет и как раньше озорует. Пьет, по бабам ходит, если кто-то косо глянул, иль, не приведись, едкое слово сказал, мигом кулаки в ход.
- Сколько ж ему лет?
- Скоро семьдесят. Но годы его не берут. Здоров, что паровоз. Ему все по хрену.
- Ну и пусть у себя в деревне дышит. А ты причем? Сам уже мужик. Неужель до сих пор отец в указках?
- Эх-х, Ванька! У всех людей отцы, а у меня отморозок! Я ж его в тот день со своей работы кое-как увел. Притащил домой, хотел с женою помирить. Да не тут-то было. Нашла коса на камень. Скажи, какая баба стерпит матерное о себе, да еще незаслуженно. Тут же не просто баба, а сама Клара! Ей палец в рот не клади! Контролером в автохозяйстве работала, на автобусных маршрутах отлавливала безбилетников. Чуешь, какая у нее глотка! Разве она смолчит? Весь базар перебазлать могла. А тут какой-то деревенский лопух варежку отворил. Перед нею город замолкал. Конечно, обидно стало, да к тому ж ни за что наехал и обозвал. Ты б видел, что за цирк они устроили, когда папашку в дом вернул. Он как с цепи сорвался. Я и не ожидал, что на мою бабу с кулаками полезет. Клара ему в пах ногой слегка долбанула и приказала лежать тихо. Я тем временем сказал, чтобы не лез со своим норовом в мою семью и не мешал, не разбивал нас. А он в ответ:
- Не дам этой шишиге с тобой жить. Не позволю в нашей семье сучке прижиться. Все силы положу, а ее отсель выкину! Не бывать тому, чтоб какое-то говно на меня лапоть разевало. Не быть ей в моих невестках, а из жен твоих тож вышибу!
- У нас ребенок! Сын! Одумайся! Разве не боишься Алешку сиротить? - напомнил ему.
- Короче, скандалили всю ночь. Сын плакал. Клара устала брехаться, взмолилась, просила, чтоб угомонили отца. А как? Я с детства помнил, что всей семьей угомонить не могли. А выкидывать родителя из дома прав не имел. В деревне дети такого себе не позволяли. Хотя у многих отцы случались лютыми, все терпели, сцепив зубы, и руку на родителей не поднимали никогда. Хотя бывало и не правы были. Они требовали от всех покорности и послушания…
- Ни хрена себе! Молчать, когда ни про что материт? - округлились глаза Ивана.
- На то они родители! Их не обсуждали, их слушались. А мне хотелось покоя и тишины. Я устал от скандала и велел Кларе уйти в спальню, чтоб не раздражать отца. Думал, что он успокоится. Но не тут-то было! Он опозорил нас на весь дом и двор. Клара утром ушла на работу разъяренная, повела сына в садик, а меня попросила, чтобы к вечеру очистил квартиру от папашки.
- А что ему нужно было от Клары? Тебе виднее, с кем жить. Главное, чтоб самого устраивала женщина и любила бы тебя и сына. Какое ему дело до нее? Или ты совсем лопух, что старику позволил в своем доме вольницу? Вышвырнул бы во двор, врубил бы пинка под задницу, чтоб до самой деревни без остановки летел. И все на том! Ведь ты не пацан, взрослый мужик, почему позволил семью свою опозорить?
- Он отец! Какой ни на есть, первый после Бога!
- Выходит, Клару не любил и не дорожил сыном! Нормальный человек не станет порочить своих, - возмущался Иван.
- Ты говоришь о нормальных. Мой - исключение из правил. Такого ни смерть, ни могила не исправит. Не только мне судьбу изгадил. Ведь вот только по его слову и разрешенью женились и выходили замуж в нашей семье. Один я нарушил это правило, женился самовольно.
- Ты говорил, что и сестра всех удивила, оставила богатого мужика и ушла к другому, любимому. Живет счастливо. Как же с нею отец смирился? - напомнил Иван.
- Сам из петли вытащил. Потому рукой махнул на нее. Пусть как хочет, лишь бы жила! Он испугался за нее впервые. Ну а я мужик. В петлю соваться совестно, да и спасать было б некому. А самое главное - мой Алешка! Кто его растить будет? - уронил голову на сцепленные кулаки.
- Так ты из-за него с женой развелся? - не верилось Ивану.
- Тут уж все в кучу собралось и покатило снежным комом. Чем дальше, тем страшнее. Жена затаила злобу, что не защитил достойно и дал в обиду лаптю, какой уехал победителем и даже не извинился, а пригрозил ей. Ребенка и того обидел. Дал по попке так, что Алешка чуть ли не зубами в угол вцепился. Клара отцу в горло, чуть кадык не вырвала. Всю его личность исцарапала. Я их водой еле разлил. Сцепились, словно звери. У Алеши нервный приступ. Соседи милицию, я скорую помощь вызвал, - вздохнул Степка:
- Когда посадил отца на поезд и вернулся домой, понял, Кларка мне никогда не простит приезда папаши. И результат его визита мне еще не раз отрыгнется. Так оно и получилось! - крутнул головой человек:
- Не простила меня Клара. Особо за сына. Возненавидев отца, выбросила и меня из сердца. Охладела мигом. Перестала доверять, советоваться. А ведь жили душа в душу, как лебеди! - дрогнули плечи человека.
- Так отец еще приезжал к вам?
- Был пару раз. Клара с Алешей к подруге уходила ночевать на это время. Я как мог сокращал его визиты, самому было невмоготу терпеть. Ну он на мне оторвался. А в последний раз я не вынес. Выгнал из квартиры. Как бешеного пса. Он, уходя, проклял всех нас. И нажелал такое, что сказать горько. Но самое обидное - каждое его пожелание сбылось…
- Вот это финт!
- А папашка все злобствует, ему мало моих горестей!
- Глупо! Разбегаться из-за дурного старика! Ну что он значит в вашей жизни? Он был, и его нет. А вы друг у друга остались! Забыть придурка нужно, вместе с проклятьями, пусть все ляжет на него!
- Поздно. Случилось самое плохое. Он отнял нас друг у друга навсегда. Кларка не просто не верит, она перестала уважать и возненавидела меня вместе с отцом. Ей стало обидно, что я не расквасил отца за нее и за сына. Больше не видит во мне мужа и мужчину. Понимаешь, что это такое? Для отца - кураж. А для меня полный крах. Семьи нет. Лишь видимость. Он лишил меня уважения и на работе, и дома. К себе в карельскую деревню тоже приехать не могу. Там все живут по одному заведенному порядку и правилу: дети, хоть у самих борода, не перечат родителям. А я выгнал отца из квартиры, значит, сам не могу переступить его порог. Он до смерти не простит. Это уж точно.
- Ты жене рассказывал об отце перед тем, как женился?
- Говорил. Но это касалось только меня. Ее он не должен был обижать, Алешу и тем более. Именно он проложил пропасть меж нами, и примирения не получилось. Клара вскоре сказала, что не может простить меня, что я предал семью, позволил старику опозорить, глумиться над нею и сыном, да еще распускать руки. Она вскоре подала на развод. Но я ей сказал, что сына не отдам. Мы долго спорили, с кем жить Алеше. Он слышал все. Вышел из комнаты и сказал, что хочет жить с обоими.
- Во, молодец мужик! - похвалил Иван мальчишку.
- Да! Это верно, он оказался чище и добрее нас. Он выбил все козыри из рук Клары, но она не отступила. Гордость или гонор тому виной, но в постели мне отказала навсегда. Сам понимаешь, выпрашивать милость у разведенной бабы просто нелепо и пошло. Я понимал, что долго так не протянется, и наступит неминуемая развязка. А какою она будет? Не хотелось скандалов и истерик.
- Ну, разменяли бы квартиру, чего проще? Все в вашей ситуации так поступают.
- Я тоже о том подумывал и предложил как вариант Кларе, но она не согласилась. И ответила, что не все родители такие, как мой отец, и сыну мы обязаны оставить эту квартиру такою, какая есть. Ведь он здесь родился. А делить, разменивать, значит, отнять часть жилья у Алешки. Но он ни в чем не виноват и даже не подумал уйти от кого-то из нас. Мы не должны быть глупее сына.
- А кто получил эту квартиру? - спросил Иван.
- Она кооперативная. Я ее купил. Тогда мне здорово помог отец. У меня и на половину не наскребалось. Он привез недостающее и отдал молча, без всяких условий. А через год помог обставить.
- Как это он расщедрился? - удивился Иван.
- Невесту мне присмотрел. А я ответил, что поступил в институт и мне не до семьи. Он поверил и согласился. Отстал на годы. Я зря время не терял. Перевелся на заочное, работал, завел семью, жил как человек. И надо было ему сорваться на наши головы! Упреками засыпал.
- Да уж представляю, что было бы с ним, если б вы разменяли квартиру, - усмехнулся Иван.
- Еще бы! Он первым делом назвал себя хозяином здесь. Что тут жить только мы с ним имеем право, больше никто не может входить в эту дверь без его разрешения.
- Ты ему деньги не вернул, какие он вложил в квартиру?
- Он отказался наотрез. Хотя я много раз предлагал. Даже открыл счет, положил на сберкнижку, нарвался на скандал. Утром отец снял все деньги, вернул мне, да еще пригрозил впредь за такое по морде надавать. Поверь, за ним не заржавеет, - усмехнулся Степан невесело.
- Да, дружбан! Кисло тебе!
- Знаешь, что мой дед отчебучил, когда возник во второй раз? Ведь он не один нарисовался, с собою девку приволок из нашей деревни. И с порога объявил:
- Встречай жену свою, Полинушку! Ее к тебе привез вместях с благословеньями нашими и ее родителев. Во! Передаю ее тебе, голубушку, с рук на руки! Девицу непорочную, от дома родимого! - расхохотался Степа:
- Ну, я ему напомнил, что уже женат, имею сына и второй, другой жены мне не надо. Он ответил, что этот брак не признает, считает его подзаборным блудом, песьим шабашем. А потому, должен подчиниться его слову.
- Крутой крендель! Ишь, что придумал!
- Он решил выжить Клару из квартиры любым способом. И своего, старый черт, добился. Знаешь, как Кларка вылетела за дверь, узнав, с кем и зачем приехал папашка? Он при той невесте блядью обозвал жену. А ребенка найденком немытым. Моя баба не своим голосом взвыла, услышав такое.
- Злой мужик! Зверь! К своему родному внуку сердца не поимел.
- А ты на Кларку бочку катил. Ей досталось лиха полные карманы.
- Ну чего сам стоял молча? Вытолкал бы враз обоих! - не сдержался Иван.
- Ты моего пахана не видел. Он одним ударом кулака трехлетку жеребца сшибал одним ударом. На скаку сбивал насмерть. А говоришь, вытолкать. Он меня в горсть собрал бы и сбросил бы с лоджии, не глянув вниз. Его в деревне никто из мужиков не задирал. Боялись, как огня. Пахан и ныне лесником вкалывает. Каждого медведя знает и за лапу здоровается. Что я для него? Мелкий волчонок! Он еще сто лет проживет.
- Ну ведь и тебе нельзя так жить. Всю судьбу изувечил, семьи лишил…
- Вот так и дышим под одной крышей по разным комнатам. У Клары свои хахали, у меня свои подруги. Друг к другу никаких претензий и просьб. Вместе только о сыне заботимся, - закурил человек.
- Круто тебе приходится, - посочувствовал Иван.
- Самое обидное, дружбан, что у меня полно родни, а коснись какая беда, я перед нею один, рядом, хоть шаром покати, никого нет. Все потому, что пахан так вырастил, всяк за себя. Он, покупая эту квартиру, свою цель имел, да жизнь по-своему распорядилась. Отец мечтал, что мы все шестеро тут жить будем, в одном городе, вместе учиться. Понятное дело, в одной квартире удобно. Да только и тут облом случился. Сначала сестра вышла замуж. Ушла к своему, об учебе слушать не стала. Потом брат в армию пошел. Так и остался в военке. Теперь полковник, на Дальнем Востоке служит. За ним я, потом еще сестра. Та учительница истории, тоже вышла замуж, живет в Белоруссии, в Гродно. Еще брат - футболист. Тому эта квартира, как зайцу кальсоны, вовсе не нужна. Последыш десятый класс заканчивает и давно мечтает поскорее сорваться из деревни и семьи куда-нибудь подальше, чтоб не возвращаться и никого в глаза не видеть. Пахан сам не понимает, что натворил. Ведь вот все мы - дети, любили больше всех бабку, мать отца. Прекрасный человек, она каждого любила и берегла. Так вот когда пахан вытолкал ее во двор средь зимы, да еще ночью, я тут же из хаты выскочил. Завернул бабку в отцовский тулуп и как только родитель уснул, а спал он по-медвежьи крепко, я бабку в избу воротил и подсадил на лежанку нашей русской печки. Мы ее там, как мошкара, мигом облепили. Она много былин знала, и мы любили их слушать. Бабуля была хорошей рассказчицей, очень добрым человеком, но как сумела такого изверга родить, что сама от него частенько плакала.
- Видать, в отца пошел! - вставил Иван.