* * *
– А что было дальше?
– А почему ты решила, что что-то было?
– Потому что то, что ты рассказала, – не эпизод. Ну, пожалуйста, мам!
– Ладно, расскажу.
… я представила себе, что вижу его в окне переполненного автобуса, кричу ему – "Счастливой прополки! Спасибо за яблоко!" А он не слышит. Автобусы разъезжаются, и я отчетливо понимаю, что больше никогда… Все это так явно пронеслось в моей голове, словно я и в самом деле только что прожила эти мгновения. Я обернулась и стала выискивать глазами Николая. Он стоял около здания автобусной станции, курил и слегка нахмурившись наблюдал за посадкой соснянского автобуса. Его рюкзак лежал на ступеньке рядом.
Из всех решений, принятых мной за всю жизнь, это было самое быстрое, самое необдуманное и самое необъяснимое. Я в несколько шагов оказалась около него.
– Знаете, Николай… Мне вообще-то… не очень надо в Соснянку. Надо, но не обязательно. Если хотите… я могу действительно поехать с вами и помочь…
Он рассмеялся, как мальчишка.
– Ах ты Вера-Невера! Едем!…
– Мам, ну что ты замолчала!
– Да так, вспоминаю. Сама не верю, что все это было со мной.
– Вообще это действительно невероятно! Как ты решилась!
– Не знаю! Не могу объяснить!
– Представляешь, я вот так сяду на поезд и уеду с незнакомым человеком…
– Маш, даже не произноси такое! Сейчас столько маньяков, бандитов и всяких проходимцев. Девушек насилуют, убивают, продают в рабство… Не надо было мне рассказывать…
– Мам, мам, успокойся! Я-то никуда бы не поехала, поверь. Я существо разумное, я даже от похода на байдарках отказалась. А вот мамочка-то у меня авантюристка!
– Была! Сейчас бы я так не поступила!
– Мам, рассказывай дальше. Вот вы прибыли и?..
– Николай сказал правду. Он действительно приехал помогать деду.
– А дед удивился, когда тебя увидел?
– Ну, конечно, удивился. Он-то ждал Николая.
– А как Николай объяснил ему, кто ты такая?
– Он сказал: "Вот дед-Мить, я приехал тебе помочь, а Вера будет мне помогать". А тот говорит: "Помощница, стало быть. А я думал, гостья". А мне неудобно, я говорю: "Нет, нет, я не в гости. Я действительно приехала помогать". "А что ты делать умеешь? Ты ж городская?" "Да, я из Москвы. Но я могу прополоть огород, или убрать что-то. А что нужно делать?" "Ладно, найду тебе занятие". Знаешь, такой дед оказался хороший…
– С бородой?
– Нет, без бороды
– Толстый? Низенький?
– Да нет, скорее худой, не очень высокий, крепкий. Опрятный. Видно, что привык жить один. Но уже трудновато. Оказалось, что он дружил с отцом Николая, и Николай знает его с самого детства. Родители Николая и жена деда-Мити рядом похоронены.
– А дети его где?
– Я подробности не выясняла. Кажется, дочь жила где-то на севере с мужем. Но это неважно. Короче говоря, они с Николаем стали что-то чинить, пилить. А мне дали полоть грядки в огороде.
– И ты полола?
– Ну да, полола.
– А ты умеешь полоть?
– Ты бы тоже сумела. Что там такого особенного? Выдергиваешь сорняки с корнями, вот и все. Потом стали мы со стариком картошку чистить – на обед. Я честно рассказала деду, как мы познакомились в поезде, как я оказалась здесь. "Так что вы не думайте…" "А я и не думаю. Да только если б он тебе не понравился, разве б ты поехала вот так, незнамо куда?" И вот как он это сказал – я вдруг поняла, что влюбилась в Николая как сумасшедшая. Никогда со мной такого не было, сижу, щеки горят. Сердце раскалывается. И думать ни о чем не могу. А старик говорит: "Я Кольку-то с малолетства знаю. Он парень верный. Семья у него, детки, все ладно. А тут он мне сейчас как на духу признался – запала, говорит в душу, сил нет, не мог ее из виду упустить. Это он о тебе, тебя не мог упустить". Машка, я даже дышать перестала, веришь? "Что ж теперь делать, дед-Мить?" "Э-эх, что делать? Вот и он мне – что делать? Привел тебя ко мне, а дальше-то как? Если б я знал, что делать… Я вот жизнь прожил, а что вам делать – не скажу. Не знаю я".
– Мам, не замолкай, пожалуйста.
– Я не замолкаю. После обеда дед-Митя решил поспать, а мы с Николаем… Мы гуляли по лугу, ходили и разговаривали, о себе, о своей жизни, все как есть. Я рассказала ему, почему оказалась в поезде, как решила убежать от обыденности, от рутины. Он мне знаешь что ответил?…Машуль, ты спишь?
– Нет, нет, не сплю. Мам, скажи, а вы целовались? Вера усмехнулась.
– Да. Целовались.
– Как?
– Ну, что значит – "как"? Как целуются?
– Как в кино?
– Дурашка ты, Машка. Вроде взрослая дочь, а вопросы, как в первом классе. Нет, не как в кино. Как в жизни.
– Мам, а скажи… только, честно…
– Ну?
– Я случайно не его дочь?
– Что-о?!
– А что такого, допустим, ты с ним провела ночь, потом вы расстались, потому что у него семья. И тут ты узнаешь, что у тебя будет ребенок. Ты не хочешь делать аборт и собираешься воспитывать ребенка одна. Потом ты выходишь замуж за папу, и он думает, что я его дочь. Вера судорожно глотнула.
– Да-а, Машуля, сюжет твой, прямо скажем… банальный… Но… должна тебя разочаровать – ты моя и папина.
– И больше ничья?
– Тебе мало?
– Нет, мне вполне достаточно. А вы не изменяете друг другу?
– Честно говоря, обсуждать это с ребенком… Помнишь, ты была маленькая. И кто-то из гостей сказал "при Машке не рассказывайте. Она же ребенок". А ты спросила – "почему я жеребенок?"
– Мам! Я помню. Ты мне сто раз уже это рассказывала. Но я давно уже не ребенок!
– Да. Ты давно уже не жеребенок! Понимаешь, у нас с папой такие отношения… я его так долго искала… я его люблю, короче говоря. Очень. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, на него всякие тетки так смотрят…
– Какие тетки?
– Ну, например, эта коза крашеная.
– Жанна? – рассмеялась Вера. – Она и правда похожа на козу.
– И еще эта…как ее… Ксюша.
– А она на кого похожа?
– На маленькую блоху.
– Понятно. Какие еще представительницы животного мира посягают на нашего папу?
– Между прочим, папа очень интересный мужчина.
– Да что ты? И кто же?
– Еще есть две облезлые курицы, корова…
– Машка, да тут целая ферма. А он на кого смотрит?
– Он смотрит на тебя.
– То есть если выбирать между блохой и облезлой курицей…
– Да. Ты лучше.
– Ну, спасибо тебе, дочь. Значит, пока держимся. Ладно, Машка, давай-ка поспи немного.
– А ты?
– Я тоже посплю.
– Хорошо, мам, тогда ровно полчасика, ладно?
Вера поцеловала дочь и вышла, прикрыв дверь.
За окном уже было совсем светло, но задернутые шторы сохраняли мягкий сумрак. Вера улеглась, не снимая халата, прикрыла ноги уголком пледа, и…вернулась в прошлое…
* * *
Вера закрыла дверь и повернула замок.
Все. Закончился этап жизни. Вера чувствовала пустоту и гулкость. Но вместе с тем – какую-то незнакомую легкость, несмелое ощущение еще не осознанной свободы. Вся история ее отношений с Максимом укладывалась в одну спокойную строчку – мы встречались несколько лет, а потом расстались. Вере было удивительно, что она не испытывает ни угрызений, ни сожалений, ни ревности. Жалеть не о чем. Вера подошла к зеркалу и всмотрелась в себя. Неужели я смогла? Я сделала этот шаг! Я сумела принять решение!
Она посмотрела на ржавый огрызок.
– Прости, яблоко! Я тебя не уберегла!
На кухне она обнаружила полный холодильник еды – рыба, кефир, куриные грудки. Ей вдруг показалось, что все это куплено давным-давно, в другой жизни, и срок годности истек. Понимая, что еда тут совершенно ни при чем, что куриные грудки ни в чем не виноваты, она, тем не менее, быстро выгрузила все из холодильника в пакет, оделась и выбежала на улицу. Пройдя метров двадцать, она прислонила пакет к дереву и быстро отошла. Не прошло и пяти минут, как какая-то бабка увидела пакет, остановилась. Повертела головой – никого нет, подошла ближе, нагнулась – вроде не бомба. Развязала ручки, порылась – не помойка! Хорошие продукты! Достала что-то, понюхала – прекрасные продукты! Она еще несколько секунд постояла в нерешительности, потом посмотрела на небо, перекрестилась, взяла пакет и заковыляла домой.
Вера ясно представила, как бабка будет рассказывать о своей находке. Невестка скажет – "мама, зачем вы это взяли? Кто-то выбросил, а вы подбираете!"
А бабка будет с ней спорить:
– Да как же выбросил! Все свежайшее! Посмотри сама.
– Может кто-то забыл. А вы стащили!
– Да тебе все не так. Все поперек. Я ж говорю, никого там не было, я ж так бы не стала брать!
– Да, правда. Вроде все свежее. Странно…
– Ну вот, убедилась. Странно-не странно, а все свежее. Тут, небось, на тыщу рублей продуктов, еды на неделю.
А потом бабка будет своим соседкам рассказывать "представляешь, Нюр, иду я давеча…"
Вера рассмеялась вслух. Она зашла в кофейню. Заказала салат и блинчики с мясом. И коктейль. И кофе.
Посидев минут сорок в кафе, Вера решила прогуляться по улицам. Ей вдруг пришло в голову, что ее никто не ждет. И это было непривычно, но не огорчительно. "Ты ни о чем не жалеешь?" – спросила она себя. – "Ты ведь теперь одна".
Вера решила быть честной с собой. И минутку подумав, она уверенно ответила себе же – "нет, не жалею. Все правильно".
Она вспомнила, как последние месяцы в ее голове вертелась фраза – "надо что-то делать. Надо что-то менять." Вот оно и случилось. Она поменяла все. И теперь надо начинать все с начала. И она начнет. Страшно? Ничего страшного. Дорога открыта. И по ней надо идти и идти, искать свой случай. И она найдет! Все будет! Получится!
Вера решительно шагала по улице и чуть не налетела на пожилую женщину.
– Ты куда ж так разогналась!
– Ой! Извините. Извините, пожалуйста!
– Идет-летит, ничего не замечает! Влюбилась, что ли?
Вера рассмеялась.
– Нет, не влюбилась. Просто задумалась.
– Думать-то думай, а все-таки смотри, куда идешь.
– Обязательно буду! Спасибо вам большое!
Женщина покачала головой "да за что спасибо-то?", а Вера поняла, что именно этой установки не хватало ее новой жизненной программе. А теперь она полностью определена: искать, думать, но на дорогу все же смотреть! Потрясающе законченная формулировка! Вера окрыленно продолжала шагать, не заметив, что прошла уже пять троллейбусных остановок и оказалась у станции метро.
Около закрытого журнального киоска на складной табуретке сидела тетка и продавала яблоки. Вера остановилась. Большие зеленые, с красным бочком!
– Это ваши яблоки?
– Ну, а чьи ж? Мои! Все распродала. Вот пять штук, последние остались. Ты не смотри, что зеленые. Они спелые. Сочные. Забирай!
Она сложила яблоки в пакет и положила на весы.
– Кило четыреста. Ладно. Давай как за килограмм.
– Нет, ну что вы. Зачем!
– Давай, давай, последнему покупателю скидка! А то за мной уж зять приехал. Ко-оль! – замахала она рукой. – Я сейчас!
У нее зазвонил телефон.
– Во. Это он звонит.
– Але, Коль! Я все. Подходи. Жду тебя.
– Сейчас на дачу поеду, к внукам, – обратилась она к Вере.
– А где у вас дача? – охрипшим вдруг голосом спросила Вера.
– По Павелецкой. На Оке. От Студен полчаса на автобусе.
– Знаю. Я там когда-то была. На картошке…
– У нас места хорошие.
Вера никак не могла себя заставить уйти. Она стояла и стояла.
– Ты приходи, если понравятся. Я еще яблок привезу. Побольше возьмешь.
– Спасибо! Приду обязательно! До свиданья!
Вера медленно пошла и, дойдя до угла, обернулась. Высокий мужчина в синей клетчатой рубашке с закатанными до локтя рукавами шел рядом с теткой, неся в руке ее сумку с безменом и складной табуреткой. Видно было, что тетка ему что-то говорит, а он слушает и кивает. Они дошли до стоящей на парковке светлой "девятки", тетка залезла на переднее сиденье. Мужчина открыл багажник. Положил туда теткину сумку. Постоял. Посмотрел по сторонам. Взгляд его прошелся по дому, словно пытаясь проникнуть за угол, где с бьющимся сердцем стояла Вера. Потом сел в машину, захлопнул дверь, и уже через минуту "девятка" безлико затерялась в общем потоке.
Вера некоторое время еще смотрела на осиротевшее место на стоянке. Потом она, сразу как-то погаснув, направилась домой. И вот тут-то, дома, едва захлопнув дверь, Вера кинула пакет с яблоками на постель и дала волю слезам. Она плакала навзрыд, громко, вслух. Ей не надо было бояться, что кто-то придет, позвонит, будет допытываться, что случилось, помешает ей выплакаться всласть. Через час, а может, полтора, слезы, наконец, сами собой иссякли. Судорожно вздохнув, как в детстве после плача, Вера почувствовала страшную усталость и провалилась в сон. Когда она открыла глаза, был уже глубокий вечер. На кровати лежали яблоки. Вера взяла одно, пошла в ванную, умыла лицо холодной водой и ополоснула яблоко под краном.
Да, – сказала она себе. – Все заново. Все сначала. Еще раз. С самого начала. – И с хрустом надкусила брызнувшее соком яблоко.
День рожденья
Павлик наизусть знал, как все будет. Он притащит пакеты и сумки. На целую армию, грубовато, но по-свойски прокомментирует Валя Кутякина. В холодильник надо чего? Да-да, Валечка, надо конечно. Валя глазами укажет кому-нибудь на букет гвоздик, поставленный прямо в целлофане в вазу с водой, и когда они вернутся в комнату, гвоздики уже будут спрятаны на окне. Это сюрприз. День будет полон обычной суетой, но часа в четыре Валя организует кого-нибудь из "девочек" ну что, начнем, что ли, накрывать. Через полчаса бутерброды, маслины, помидоры, огурцы будут разложены на подносы, одноразовые легкие тарелки лягут по кругу, рядом с каждой станет пластмассовый стаканчик, торты уже разрезанные будут ждать чайного момента. А чайник поставили? Надо бы чайку! А что, еще сладкое будет? Да, смотрите, вон какие торты шикарные! Ну Павлик… Ты нас прямо балуешь! Но до этого еще далеко. Сначала Панарина скажет Все собрались? Вынет из-за спины букет и что-то в пакете. Сегодня у нашего дорогого Павлика, Павла Арсеньевича, день рожденья. Мы его знаем уже много лет, мы работаем бок о бок, это надежный товарищ, ответственный, отличный работник, и мы желаем ему в первую очередь здоровья, успехов, ты очень хороший человек, и чтоб ты всегда оставался таким! А это тебе от нас небольшой сувенир. И Павлик растроганно и неловко примет подарок, Посмотри, посмотри, что там. – Сейчас. Посмотрим, будет благодарить и уверять что это именно то, о чем он мечтал и хотел купить себе сам, но нигде не нашел. И все будут довольны и начнут есть, пить, дойдут до тортов, а потом, размягченные, начнут собираться домой, так как уже будет конец рабочего дня. Спасибо, Павлик, все было здорово, ты прямо пир такой устроил. – Ну что вы…
Павлик шел, нагруженный овощами, сервелатом, карбонатом, ветчиной, семгой, конфетами и вином.
– Что это вы сегодня столько тащите? – поинтересовалась тетка из овощной палатки, у которой он, посомневавшись, купил еще и виноград.
– Да у нас сабантуй на работе.
– А чего празднуете-то? День рожденья?
– Да… У меня как раз.
– Ай ты мой хороший! Поздравляю!
И тетка от широты души протянула ему еще ветку винограда.
– Это от меня. Бери, говорю!
Через полчаса радостный, переполненный внутренним веселым возбуждением, Павлик шел по родному коридору. В отделе не было Вали, зато была молодая лаборантка Настя.
– Ой, Павел Арсеньевич, какой вы сегодня нарядный!