* * *
Очутившись в квартире, Ася почувствовала, как вновь подкатывает тошнота.
– Что с тобой, Ася? Ты прямо позеленела!
– Я как вспомню… и запах этот… ты не чувствуешь?
– Чувствую. Запах отвратительный. Мы сейчас откроем все форточки и проветрим. Давай так – ты иди на кухню, а я в комнате пошурую.
– Да, хорошо.
Ася не заметила, как прошло часа два. Она успела вымыть плиту, холодильник, шкафчики, подоконник, обеденный стол. В углу около двери возвышался огромный черный мешок для мусора, в который Ася безжалостно отправила все крупы и прочие съестные припасы, хранившиеся годами, все содержимое холодильника, кипы старых газет, засиженных мухами, башни пластмассовых коробочек из-под майонезов и плавленых сыров, а также старые прогорклые сковородки, черные от копоти кастрюли с отбитой эмалью, заскорузлые алюминиевые ложки и вилки, помятый дуршлаг, покрытые жирной пылью тарелки, чашки и прочую утварь. Туда же пошла снятая со стола выцветшая и треснувшая по сгибам клеенка. Оставалось как следует отдраить пол – и кухней можно будет пользоваться без содрогания. Ася налила в ведро воду, щедро развела в ней "доместос". "Так, тряпки тут конечно нет. Пожалуй, пойду возьму старое махровое полотенце или тети-Ксенин халат. Кстати, посмотрю, как там мама управляется". Открыв дверь, Ася остолбенела. Ольга сидела на низкой табуретке и потрошила подушку, судя по всему – пятую или шестую. Старый свалявшийся пух аккуратными кучками лежал на огромной целлофановой пленке, расстеленной на полу.
– Мама! Что ты делаешь?
– Сейчас. Подожди, еще две осталось. А маленькие подушки оказались не пуховые, а ватные.
– Зачем, мама?
– Как зачем? Не хочу, чтобы фамильные ценности достались дворнику.
– Какие ценности? Не было у тети Ксении ничего ценного.
– Откуда ты знаешь?
– Она так бедно жила…
– Это ничего не значит. Эти старухи… Они готовы жить в нищете, только бы свои бриллианты никому не показывать. А на том свете бриллианты не нужны.
– Ну и как, нашла что-нибудь?
– Нет, не нашла! Еще две подушки осталось. Если ничего нет… Но хоть не будем думать об этом.
Ася огляделась.
– Мам, а ты тут даже не начинала убирать?
– Ну, когда же мне было? Я подушками занималась. Сейчас закончу и тогда…
* * *
Тетя Зоя смеялась, Аглая грустно улыбалась, а Ольгин муж уныло вздыхал, когда Ольга и Ася рассказывали о своем визите в Ксенину квартиру.
– Представляете? Сидит и выгребает, выгребает пух-перо из подушек…
– А мне каково? Там уже не пух-перо, а одна труха. И больше ничего!
– А кто ж тебя заставлял? Сама себе такое занятие выбрала! И не поленилась поехать!
– Так я ж думала, вдруг там ценности фамильные.
– Да, здорово Евгений Палыч тебя заразил золотой лихорадкой!
– А что, это все выдумки?
– Да нет, случай с подушками реальный. Но рассчитывать на то, что у каждой тетушки в каждой подушке зашито сокровище… смешно!
– А мне вот не смешно.
– Понимаю, Олечка. Ну, ты уж не расстраивайся так сильно, ты ведь ничего не потеряла!
– Да, но как-то досадно.
– Да ладно тебе, Оль. Ты лучше скажи, когда вы квартиру в порядок приведете?
– Нет уж, я туда больше не поеду!
– Но ведь надо же там убрать! Ась, ты собираешься?
– Да, в принципе, но не знаю, когда. Мне туда как-то неприятно одной ехать.
– Хочешь, я тебе компанию составлю?
– Теть Зой, правда?
– Правда. Конечно, я тебе там помощник никакой, в смысле уборки, но на моральную поддержку можешь рассчитывать.
* * *
– Да-а, квартира, конечно, очень запущена. Тут не уборку, а капитальный ремонт делать надо.
– Не на что. Вот если бы мама нашла сокровища…
– Не говори… И какие твои планы ближайшие?
– Самые ближайшие – выкинуть все на помойку. Мне тут до всего дотронуться противно. Потом – убрать как следует. Все вымыть, вычистить. Может быть, обои новые поклеить.
– А жить ты тут собираешься?
– Даже не знаю. Наверное, пока нет.
– Тогда эту квартиру можно будет сдавать. И ты деньжат прикопишь.
– Да, правда. Наверно, так и надо будет сделать.
– Ну ладно. Давай-ка… с чего начнем?
– Ох!
– Ох, не ох, а делать надо. Я думаю, в первую очередь надо избавиться от матраса. Он тут всю атмосферу отравляет.
– А как? Он такой огромный.
– Давай скатаем его в рулон, обернем пленкой и перетянем скотчем или веревкой. Тогда его можно будет снести на помойку. Давай, скатывай, а я буду держать. Чтобы не разматывался.
– Фу! Меня сейчас стошнит!
– Завяжи лицо своим шарфом. Я тоже так сделаю. А то действительно невозможно!
Матрас оказался набит конским волосом и был туг, упруг и неподатлив.
– Господи, сколько ж лет этому матрасу! Наверное, мой ровесник!
– Тяжелый, гад! Теть Зоечка, держи крепче, а то он разматывается!
– Да я уж стараюсь! Сейчас. Подожди, я его прижму как следует!
Тетя Зоя изо всех сил надавила на матрас, и в этот момент раздался треск – лопнула старая истертая обшивка. Из дырки полезла спутаная колкая черная щетина.
– Вот черт! Мало тут пуха, сейчас еще все щетиной покроется!
Ася рассмеялась, Зоя тоже. Они отпустили матрас, который тут же разложился снова во всю длину.
– Ф-фу! Слушай, Аська, а что если мы его разрежем пополам? Выгребем этот конский волос…
– А чем? У нас таких ножниц нет! Тут пилу надо. – Да, ты права. Попробуем еще раз.
Они стали снова скручивать матрас, стараясь делать рулон как можно туже. Обшивка трещала и лопалась. Из всех прорех топорщился конский волос.
– Господи! Как она спала на таком матрасе! – Считается, что матрас на конском волосе полезен.
Матрас становился похож на огромную ощетинившуюся катушку. Ася исколола все руки, но, наконец, ей с трудом удалось закрепить рулон несколькими витками скотча.
– Ну все. Слава богу! Давай поставим его в угол. Около двери, чтоб потом удобно было его выкатить.
Они стали двигать матрас к двери, и вдруг Ася ощутила под рукой что-то металлическое.
– Подожди-ка, теть Зой, тут что-то такое…
Из прорехи матраса выглядывал коричневатый бок жестяной коробки.
* * *
Это была довольно большая прямоугольная, потемневшая от времени коробка то ли из-под чая, то ли из-под халвы. На помятой крышке виднелся полустертый орнамент. Какое-то время они молча смотрели на коробку.
– Что это, как ты думаешь?
– Понятия не имею. Может и правда там ценности какие-то?
Ася взяла коробку, потрясла.
– Ничего не гремит. Но не пустая.
Зоя Артемьевна подержала коробку в руках.
– Да, тяжеленькая. Что-то там явно имеется.
– Что делать будем?
– Как что делать? Открывать!
– Как-то страшно!
– Что страшно-то? Сейчас все узнаем, что за приданое тебе тетка Ксения приготовила.
– Ой, теть Зой, не надо так говорить. А вдруг там…
– Что?!
– Ну, не знаю… Если б она хотела мне приданое оставить, она бы мне сказала. Я столько времени у нее проводила…
– Тоже правда. Но насчет приданого я пошутила. А коробочку мы с тобой все-таки вскроем.
Это оказалось не легким делом. Крышка так плотно прилегала к самой коробке, словно за долгие годы вросла в нее. А может быть, она и в самом деле была припаяна или приклеена. Тетя Зоя и Ася сломали два и погнули несколько ножей, потом с помощью топорика-секача наконец вскрыли свою находку.
Содержимое коробки вряд ли годилось в приданое: пачка писем, перевязанных шпагатом; два блокнота – большой и поменьше; две записных книжки; пакет с фотографиями. Ася полистала одну из записных книжек, но потом положила ее обратно. Она ничего особенного не ждала, но все же была разочарована.
– Знаешь, теть Зой. По-моему, ничего интересного. Пойду-ка я лучше убирать.
– А я бы чаю выпила. Тут есть что-нибудь?
– Да. Тут есть чай, печенье. Чашки абсолютно чистые. Я их сама мыла, можешь пить спокойно. Вообще кухня вся чистая.
– Так, Асенька. Давай мы сейчас сделаем чайную паузу. Потом ты пойдешь убирать, а я посмотрю, что за клад мы с тобой откопали.
* * *
Через некоторое время Ася заглянула на кухню.
– Теть Зой, еще минут пятнадцать – и я все. А ты как?
Зоя Артемьевна сидела за столом, подперев щеку ладонью. Перед ней на столе лежало несколько писем, разложенные в ряд фотографии, раскрытые блокноты.
– Понимаешь, какое дело… – задумчиво произнесла Зоя Артемьевна. – Слушай, Ась, а ты не находила там у Ксении какие-нибудь письма, фотографии, бумаги?
– Да, я видела в серванте, там целый ящик бумаг. – Тащи-ка их сюда. Прямо весь ящик можешь принести?
* * *
Ася сняла фартук, перчатки, вымыла руки.
– Все, теть Зой. На сегодня хватит.
– Да, сядь, передохни. А то ты совсем уж умоталась.
Ася плюхнулась на стул.
– Уф-ф. Сейчас бы в душ! А что у тебя, теть Зой? Зоя Артемьевна помолчала, потом как-то устало произнесла:
– Да в общем-то ничего особенного. Ничего такого, что могло бы быть тебе интересно.
– Да? – с сомнением спросила Ася. – А все-таки? – Ну, старые письма, причем чужие. Старые фотографии. Старые записные книжки.
– И все? Больше ничего?
– Да. Больше ничего.
– Значит, мы сейчас уходим?
– Да, минут через пять.
Ася перестала задавать вопросы и молча смотрела на тетку. Та сидела, грузно облокотившись на стол и подпирая щеки ладонями, сложенными наподобие несжатых кулаков. Лицо ее было мрачным, брови нахмурены.
Выждав некоторое время, Ася все-таки решилась прервать непонятную тишину.
– Теть Зой, ты чем-то расстроена?
Зоя Артемьевна уже хотела ответить – нет, все нормально, но увидев встревоженные Асины глаза, мягко сказала: – Да, Асенька.
– Это из-за писем? Ты не хочешь мне рассказывать? Это как-то связано со мной?
Зоя удивленно посмотрела на племянницу:
– С чего ты взяла?
– Ну, потому что твое настроение изменилось после прочтения этих бумаг. А раз ты не хочешь мне рассказывать, значит, боишься расстроить меня. Значит, это как-то меня касается.
Тетя Зоя улыбнулась:
– Аналитик ты мой дорогой! Ладно, скажу тебе так – я действительно не хотела тебя расстраивать. Но к тебе эти письма не имеют никакого отношения.
– А что же это за письма?
Зоя вместо ответа протянула ей письмо.
– На, прочти.
Ася пробежала письмо глазами.
– Ну и что?
– Теперь вот это прочти, – Зоя подвинула к ней другое письмо.
– Теть Зой, я ничего не поняла. Объясни мне, что это за письма.
– Читай еще раз. Внимательно.
– Ну, теть Зой!
– Читай, читай!
Ася, вздохнув, начала вчитываться в мелкий, но разборчивый почерк писем.
Подняв голову, Ася встретилась глазами с теткой, которая терпеливо наблюдала за ней.
– Так, хорошо. Теперь вот это, – тетя Зоя придвинула к Асе еще один листок.
– Прочитала? Что скажешь?
Ася покачала головой:
– Я даже не знаю… Теть Зой, я правда ничего не понимаю.
Они помолчали, глядя друг на друга.
– Так, ладно, – произнесла наконец тетя Зоя. – Давай-ка так сделаем…
У Аси зазвонил телефон.
– Алло! Да, мам. Нет еще. Мы тут с теть Зоей… – Зоя погрозила пальцем – пока ничего не рассказывай. Ася понимающе кивнула. – Мы тут с теть Зоей убираем. Да, еще какое-то время побудем здесь. Не волнуйся, мы же вдвоем поедем. Хорошо. Я позвоню.
– Так, Асенька, на самом деле пора нам собираться. Уже время десятый час. Мы с тобой тут полный день отработали. Перезвони домой, что мы выходим. Пусть тебя папа встречает.
– Да зачем это нужно? Время детское. Народу полно. А давай ты у нас переночуешь?
– Нет, Асенька, спасибо. Я уж поеду домой, меня Женя ждет.
– Теть Зой! – со смехом сказала Ася. – Представляешь, какая у мамы будет реакция, когда она узнает, что мы нашли в матрасе коробку! И какая реакция будет потом, когда она узнает, что в коробке только старые письма! Это будет нечто!
Зоя Артемьевна посмотрела на Асю, словно бы раздумывая – говорить или не говорить.
– Знаешь что, Ась… давай-ка мы пока не будем никому рассказывать об этой находке. Я тебе объясню. Я хочу почитать все эти письма, разобраться, кому они и от кого. И тогда всем расскажем.
– Ну, хорошо, – удивленно согласилась Ася. – Хотя жаль… но если ты просишь…
– Да, считай, что это моя личная просьба. Обещай мне…
– Теть Зоечка, обещаю. Хотя мне это непонятно, но наверно ты не зря это просишь.
– Да, именно. Поверь, что так будет правильно.
* * *
– Что ж вы там столько времени делали? Неужели убирали?
– Ой, мам, знаешь, как там все запущено! Там еще не один день надо убирать! Потом мы же делали перерывы, отдыхали.
– Понятно. Трепались с теткой Зойкой. Чаи гоняли.
– Чай мы пили. Но больше там ничего не было, кроме чая. Поэтому я очень хочу есть.
– Что ты будешь? Котлету? Творог?
– Творог.
Ольга сидела напротив Аси и смотрела, как она ест.
– Мам, ну что ты смотришь мне в рот. Я так не могу.
– Да не смотрю я на тебя. Я просто хочу спросить…
– Ну, спроси.
– Вы там все как следует… То есть ничего такого… в смысле…
– Мам, ничего такого ни в каком смысле. Если тебя интересуют несколько старых писем, или, кажется, фотографий, то их тетя Зоя взяла себе на память. Больше ничего – ни рубинов, ни сапфиров. Ни старинных монет, ни ценных бумаг.
– Жаль. И все-таки странно… не может быть, чтоб у нее не было бриллиантов.
– Мам, что ты хочешь? Иди, убирай там все сама и ищи.
– Да нет, что ты. Я верю. Просто жалко, что нет ничего.
После трех-четырех "субботников" квартира тетя Ксении стала приобретать вполне приличный вид. Из мебели там был оставлен только обеденный стол и несколько стульев, а также старый массивный книжный шкаф, набитый книгами, и сервант с красивыми чашками, хрусталем и симпатичными безделушками.
– Чем не фамильные ценности? – спрашивала Зоя у Ольги. – Забирай. Ты ведь мечтала о наследстве.
– Да, это очень ценные вещи, – вполне серьезно отвечала Ольга, которой шутки на подобную тему казались неуместными. – Но я-то имела в виду что-то типа клада, спрятанное и случайно найденное. А этого пока нет.
– Да-а, тяжелый случай, – говорил дядя Женя. – Но ты, Оль, не первая, кто свихнулся на этом.
– Я не свихнулась. Я просто считаю, что это вполне вероятно, и не хочу оказаться в роли той родственницы, которая выкинула подушки.
– Но ты уже немного в ее роли, а если так пойдет, то будешь полностью ей соответствовать.
– Дядь Жень, ну хватит надо мной издеваться! – отмахивалась Ольга.
* * *
В один из дней тетка пригласила Асю на очередной "субботник".
– А разве мы не все там убрали?
– Нет, Асенька, остался еще один непроветренный угол.
Заметив, что Ольга прислушивается к их разговору, Зоя Артемьевна обратилась к ней:
– Оль, ты хочешь с нами? Поехали! Там надо еще кучу старого хлама разобрать.
– Нет, нет, я бы с удовольствием вам помогла, но у меня тут…Нет, к сожалению, не получится.
– Ну, смотри. А то поехали.
* * *
Квартира тети Ксении уже не производила гнетущего впечатления безнадежной запущенности. Отсутствие многочисленных целлофановых пакетов, набитых затхлыми простынями, застиранными ночными рубашками, комбинациями с оторвавшимся кружевом, а также сношенными набок пыльными тапками и полуботинками, давало возможность без брезгливого содрогания повесить пальто в прихожей. Отдраенные Асей кухня, туалет и ванная вызывали доверие при необходимости ими воспользоваться. Чистый пол и вымытые окна довершали впечатление, что в принципе в этой квартире можно будет жить, предварительно подвергнув ее капитальному ремонту.
Но в квартире все еще стоял тяжелый приторнопыльный воздух, который, казалось, выдыхали стены, потолок, а также многотомные советские собрания сочинений, стиснутые на полках корешок к корешку, как вымуштрованные солдаты. Скорее всего, именно они, законсервированные в книжном шкафу, обеспечивали неистребимость этого тошнотворного букета – прогорклых духов, модных в эпоху молодости хозяйки, сердечных капель, камфары, освежителей воздуха и того, что эти освежители должны были затмевать.
Войдя в квартиру, Ася первым делом кинулась открывать окна.
– Теть Зой, тебе не холодно? Я хочу проветрить.
– Оставь, оставь, пусть воздух идет. Мне нормально.
– Ну что, теть Зой, будем книги пылесосить?
– Будем. Обязательно. Но чуть попозже. А сейчас мы другим делом займемся.
Ася вопросительно посмотрела на тетку.
– Скажи мне, Асенька, ты никому не рассказывала про коробку с письмами?
– Нет, никому. Один раз, правда, когда мама допекла меня расспросами, я сказала, что кроме нескольких старых писем и фотографий, мы ничего ценного не нашли. Но она пропустила это мимо ушей. Ее письма не интересуют.
– Понятно. Хорошо. А тебя письма интересуют?
– Ну, как сказать… думаю, что не очень. Вообще-то я никогда не читала ничьих писем.
– А тебе совсем не интересно, что мы нашли в матраце? И почему я просила тебя никому не рассказывать об этом?
– Нет, теть Зой, как раз это мне очень интересно. Я просто ждала, когда ты мне сама обо всем расскажешь.
– Ладно. Бери стул, садись-ка сюда, будем вместе читать. И думать.
Ася уселась рядом с теткой. Зоя аккуратно разложила на столе исписанные листки с приколотыми скрепкой конвертами.
– С чего начать?
– Вот с этого. Бери, читай. Рассуждай. Лучше вслух.
– Теть Зой, смотри. Вот эти три письма – они никому не адресованы. Вернее, они не имеют конкретного обращения – типа дорогой такой-то или дорогая такая-то.
– Правильно. Молодец. Что еще можешь сказать о них?
– Что еще? На них нет даты.
– Так, дальше. Это еще не все.
– Все три письма лежали в конверте, на котором написано "Н.П.Вороновой". Значит, они предназначены для Вороновой?
– Ну, вполне возможно. Ты прочитала их? Каждое?
– Да.
– И ничего тебя не удивило? Ничего не заметила?
– Кое-что удивило. Но я не знаю, может это совсем не то…