– Денег у неё хватит, чтобы с потрохами купить кого угодно, но с ней нужно быть начеку. Очень уж она шустрая.
– Так может с ней и связываться не стоит? – сказал Боря и почему-то вспомнил, как Алла Муханова выпросила у него фирменные детские джинсы, которые Фима прислал из Америки. В то время и обычные джинсы были дефицитом, а уж детских никто и в глаза не видел, и когда Ленка из них выросла, нашлось много желающих взять их для своего ребёнка. Эти люди готовы были заплатить за джинсы приличные деньги, но Алла попросила их для недавно родившейся дочери. Долг свой она не отдавала несколько лет, а напоминать о нём Коганы стеснялись.
– Может и не стоит, – прервала его воспоминания Таня-большая, – решай сам. А зачем ты сюда пришёл?
Боря сказал и она выдала ему справку.
После ломбарда Коган позвонил "разбитной бабёнке Марине". Она оказалась яркой, самоуверенной женщиной и, узнав, что он собирается продавать, предложила заплатить в долларах.
– Сколько? – спросил Борис, который знал примерную цену валюты на чёрном рынке.
– $1500 хватит? – спросила она и посмотрела на него так, что в другой ситуации её взгляд показался бы ему многообещающим, но сейчас он приписал её поведение только желанию сбить цену.
– $1500, – задумчиво повторил он. Это было гораздо меньше истинной стоимости итальянского гарнитура, но доллары можно было переправить за границу и тогда у него появится хоть какая-то заначка вдобавок к тем ста двадцати, которые ему должны обменять по официальному курсу. – Ладно, но горку для посуды я пока оставлю себе.
– Почему?
– Тёща хранит там свои сервизы.
– Отдайте горку вместе с посудой.
– Возможно позже и за дополнительную цену.
– Хорошо, – ответила Марина, – всё остальное я заберу завтра.
На следующий день она приехала с двумя грузчиками и протянула Борису пачку долларов. Он начал их пересчитывать. Это были затёртые, склеенные скотчем и до такой степени потрёпанные бумажки, что будь они рублями их бы, наверное, не приняли ни в одном магазине.
– Ну что, правильно? – спросила она.
– Где вы только взяли эту рвань.
– Какая разница, в Америке вам их обменяют в любом банке.
– Откуда вы знаете?
– Это моя работа. Подождите секундочку. Ребята, выносите, – скомандовала она грузчикам, – а когда приедете на место, позвоните мне в офис.
– Как к вам попали эти купюры? – повторил Борис.
– Они вышли из употребления, их списали и должны были уничтожить, но я их спасла.
– Это же противозаконно.
– Ну и что, – она опять многообещающе улыбнулась.
– Значит обмен не эквивалентный. Вы мне должны компенсировать разницу.
– Извините, рублей у меня нет.
– Есть другой способ, – он подошёл к ней и притянул её к себе…
Когда они оделись, Боря сказал:
– Жаль, что я уезжаю и мы не можем продолжить, но ты честно отработала свой долг. Вот, – он достал из пачки склеенный скотчем доллар и протянул ей, – возьми, тебе его обменяют в любом банке.
Марина хотела дать ему пощёчину, но он перехватил её руку.
– Отпусти, – прошептала она, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать отболи.
Не отпуская руки, он довёл её до двери и вытолкнул на лестничную площадку.
XXI
Володя неоднократно давал себе слово бросить сцену, понимая, что должен уделять больше времени семье, но ни Алла, ни Федя не интересовались его хобби и почти никогда не бывали на его представлениях. Отчасти именно поэтому он всегда возвращался в самодеятельный театр. Тем не менее он решил, что сегодняшний спектакль будет последним и торжественно объявив об этом жене и сыну, пригласил их на представление, однако Алла нашла какую-то отговорку, а Федя просто ушёл гулять со своими друзьями.
После спектакля артистам устроили приём и за столом рядом с Володей оказалась Надя Кудрявцева. Из разговора выяснилось, что она – профорг одного из предприятий, на котором распространялись билеты на спектакль, но самое главное – она училась в той же школе, что и он. Не узнал же он её, потому что когда уехал в Москву, ей было одиннадцать лет и с тех пор она немного изменилась. Володя стал расспрашивать её об односельчанах и, удовлетворив его любопытство, она заметила, что ей очень понравилась постановка и если бы у неё были хоть какие-нибудь артистические способности, она сама приняла бы в ней участие.
– При желании этому легко научиться, – сказал Володя.
– Желание у меня есть, – ответила она, глядя ему в глаза, – даже место для занятий найдётся. Нужен только хороший учитель.
Володя посмотрел на часы.
– Не беспокойся, я живу в десяти минутах ходьбы отсюда.
Урок актёрского мастерства сильно затянулся и Му ханов вернулся домой поздно ночью. Чтобы не будить жену, он тихонько разделся в комнате дочери, но в тот момент, когда собрался выйти оттуда, дочь вскрикнула и в дверях почти тот час же появилась Алла.
– Мне кажется, с Настей что-то случилось, – прошептал Володя.
– Пить надо меньше, тогда и казаться не будет, – ответила она, подошла к детской кроватке и взяла дочь на руки. Настя издавала какие-то хрипящие звуки.
– Вызови врача, – сказала Алла мужу.
Врач, появившийся через полчаса, уже ничего не мог сделать.
* * *
После смерти Насти отпала надобность в няне и дом Мухановых опустел. Это сразу сказалось на их взаимоотношениях. Что-то безвозвратно ушло. Они, как и раньше, вместе садились за стол, ложились в одну кровать и предупреждали друг друга если где-нибудь задерживались, но им не хватало теплоты. Настя была связующим звеном в их семье, а присутствие бабы Нюры с её безграничной любовью, сглаживало острые углы. Алла стала угрюмой и замкнутой. Она хотела иметь троих детей, а у неё остался только один и винила она в этом Муханова. Отец его был алкоголиком, дед вообще непонятно кем, сам он, конечно, не пил, но болезни часто передаются через поколение. Жаль, что поняла она это слишком поздно. Когда они встречались, она не задумывалась о будущем. Слишком уж он ей нравился, ей всегда было с ним интересно. Он приглашал её в театры, возил в музеи и развлекал, как только мог. Но теперь всё это было слабым утешением и Алла не только скорбела о дочери, но боялась за сына, плохая наследственность которого могла проявиться в любой момент. Всё это вызывало в ней чувство неполноценности.
Когда Володя попытался возобновить супружеские отношения, она отказала в очень оскорбительной форме. Он решил подождать, надеясь, что она скоро успокоится и всё станет на свои места, но последующие попытки также оказались неудачными и он стал встречаться с Надей. Алла догадывалась об этом, но никаких сцен ему не устраивала. Она выросла в семье, где и отец и братья относились к женщинам, как султаны Востока и психологически была готова к неверности мужа. Она изменилась лишь, когда Володя перестал давать ей деньги. Она привыкла к тому, что он выполнял любое её желание. Ведь она была дочерью хозяина района, а он всего лишь удачливый претендент, который попал в их круг и получил все их привилегии. Она не хотела видеть, что с тех пор ситуация изменилась. Маклерский бизнес Володи разросся, большая часть его переместилась в Москву и уже не зависела от её отца. Муханов стал очень хорошо зарабатывать и только благодаря ему они ни в чём себе не отказывали.
Накануне 8 Марта Алла поссорилась с ним, а в день праздника он вообще не вернулся домой. Это явилось последней каплей и она решила разводиться, но прежде хотела посоветоваться с отцом.
Секретарша ещё в коридоре увидев её, сказала, что Трофим Спиридонович встречается с ответственными товарищами и не велел никого к себе пускать. Алла остановилась около кабинета, не зная, что делать: она заранее договорилась с отцом и если у него изменились планы, значит, неизвестно, сколько продлится эта встреча.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил проходивший мимо Павел Кротов, инструктор по физкультуре и спорту.
– Вряд ли, – ответила она.
– Я думаю, Трофим Спиридонович скоро освободится, а пока вы можете подождать в моём кабинете.
– Хорошо.
– Я вижу, вас что-то беспокоит, – сказал Павел, когда они зашли к нему, – а у меня есть безотказное средство от всех болезней.
– Какое?
Он открыл сейф, достал из него яблоко, бутылку коньяку, две рюмки и, ловко плеснув в каждую, протянул одну ей:
– Возьмите, это расширяет сосуды и снимает стресс, я много раз проверял и всегда помогало. Надо сначала запить неприятность, а потом её переспать, – он разрезал яблоко и протянул половину ей, а когда она выпила, спросил, – ну что, полегчало?
– Нет, – ответила она и огляделась. На столе стояла фотография, на которой Павел поднимал в воздух кубок.
– Где это, – спросила она.
– В Подольске, мы тогда выиграли чемпионат области.
– Давно это было?
– Да уж порядочно.
– Вы с тех пор почти не изменились, – Алла перевела взгляд на него, потом обратно на фотографию. С неё смотрел улыбающийся молодой человек с красивым телом, – а вы по-прежнему занимаетесь спортом?
– К сожалению, не так много как раньше, но сила пока ещё есть, – он подошёл к стулу и поднял его за переднюю ножку на вытянутой руке. Алла посмотрела на него и как будто впервые увидела Пашу Кротова. Это был хорошо сложенный тридцатидвухлетний мужчина. Раньше она никогда не испытывала сексуального влечения. К ласкам Володи оставалась равнодушной и вполне искренно считала, что если бы не помощь в воспитании детей, могла бы обойтись без мужа. Поведение Володи в последнее время только укрепило в ней это мнение, но теперь, глядя на фото, Алла вдруг почувствовала, что ей хочется этого сильного, мускулистого самца. Она вспомнила, что по слухам он пользовался шумным успехом у женщин и, пытаясь отвлечься, стала убеждать себя, что он повторяет одно и то же каждой девице, прежде чем затащить её в постель. Да и упражнение со стулом тоже наверняка хорошо отрепетировано. Она была почти уверена в этом, но ничего не могла с собой сделать. Её бросило в жар, она опустила глаза, чтобы не выдать своего желания, но флюиды похоти быстро заполнили пространство между ними и достигли Кротова.
– Вы себя плохо чувствуете? – спросил он.
– Нет, то есть да.
– Давайте я вас подвезу до дома.
– Давайте.
Как только они вошли в квартиру, к ним подбежал пудель и, виляя хвостом, начал радостно лаять. Алла с отсутствующим видом погладила его, но собака почувствовала безразличие хозяйки и, понимая, что оно вызвано непрошенным гостем, повернулась к Кротову и зло зарычала.
– Что ты, Рексик, – пыталась успокоить пуделя Алла, – это мой друг, Паша, я пригласила его, чтобы вы познакомились. Вот, возьми, – она положила еду в миску, но обиженный пёс убежал в спальню и спрятался под кровать.
– Я пойду помою руки, – сказала она, предоставляя Кротову возможность выманить собаку. Однако поймать её оказалось непросто, она несколько раз ловко ускользала от Павла и когда тот, наконец, схватил Рекса, пёс дорого заплатил за игру в прятки. Павел зажал ему пасть и сильно отшлёпал. Пудель хрипел и царапался, но силы были неравны. Закончив экзекуцию, Кротов понёс Рекса на кухню и, швырнув его об пол, закрыл дверь. Пёс улёгся на подстилку и, не дотрагиваясь до еды, стал тихо скулить. Но Алла его не слышала…
Она долго лежала с закрытыми глазами, желая продлить блаженное состояние. Павел, решив, что она заснула, хотел встать, но она взяла его за руку:
– Побудь ещё.
– А если муж вернётся?
– Нет, – ответила она, – по четвергам он возвращается поздно.
– Почему?
– Он встречается с людьми, которые хотят обменять квартиру.
– Маклером, значит, работает?
– Да.
– Ну и как, успешно?
Этого вопроса он мог и не задавать. Вся обстановка дома свидетельствовала, что успешно. Зайдя к Мухановым, Паша сразу оценил дорогую мебель и качественную аппаратуру. Конечно, может тесть им что-то и подкидывал, но вряд ли: Артамонов уже давно связался с молоденькой танцовщицей, которая, в отличие от бесплатных райкомовских девочек, тянула из него всё, что могла. К тому же по натуре первый секретарь был очень прижимистым и помогал родственникам только из государственной казны. Нет, всё здесь куплено на брокерские деньги.
– Последнее время Володя мне вообще ничего не даёт, – сказала Алла.
– Как же ты это терпишь?
– А что я могу сделать?
– Можешь, например, попросить какого-нибудь хорошего человека серьёзно поговорить с твоим мужем, так чтобы он отстёгивал тебе законную долю.
– Так ведь этот благодетель тоже захочет плату за услуги.
– Для такой женщины как ты он сделает скидку.
Алла внимательно посмотрела на Кротова и после долгой паузы сказала:
– А ты женись на мне, тогда получишь всё.
– Я с удовольствием, но ведь ты замужем.
– Мы уже давно на грани развода, я и сегодня пошла к отцу для того, чтобы посоветоваться, а вернее, чтобы попросить его ускорить процесс.
Когда Кротов ушёл, Алла подошла к зеркалу и стала внимательно себя рассматривать. Конечно, ей уже не двадцать лет, как этим комсо-молочкам, но фактура у неё ничуть не хуже. Она ещё вполне ничего. Жаль только, что сексуальный опыт у неё невелик. Несколько сопляков до свадьбы, а потом Володя. Все они Павлу в подмётки не годились. Сегодня она впервые получила удовольствие от секса и, наверное, поэтому стала обсуждать то, что обсуждать не следовало. Нельзя показывать Павлу, что он ей так нравится. Ведь отношения мужчины и женщины – это игра, и чтобы выиграть, надо продумывать каждый шаг, а она должна выиграть, хотя бы для того чтобы родить ещё двоих здоровых детей и не испытывать комплекс неполноценности.
Они стали встречаться почти каждый день и скоро Володя узнал об этом, но даже если бы доброхоты и не доложили ему, он понял бы это по тому, как изменилась его жена. Из угрюмой, погружённой в себя женщины, она превратилась в цветущую фифочку, которая каждый день одевала другой наряд. Вскоре она подала на развод, а Володя стал перевозить свои личные вещи к матери. Однажды он обнаружил, что пропала тетрадь, в которую он записывал адреса клиентов, их телефоны и рисовал возможные схемы обмена. Он перерыл всё, но найти тетрадь не смог и у него появилось какое-то неприятное чувство.
Когда он в следующий раз приехал на толкучку, к нему подошёл крепко сбитый мужчина чуть ниже среднего роста и спросил:
– Твоя фамилия Муханов?
– Да.
– Предупреди клиентов, что с сегодняшнего дня все твои дела буду вести я.
– С какой стати?
– С такой, – сказал мужчина и ударил Володю. На секунду у Муханова помутилось в глазах, но побои отца не прошли даром. Он привык не только терпеть боль, но и не терять самообладания. Притворившись что "плывёт", он изо всей силы ударил мужчину в челюсть. Тот не успел увернуться, однако это был последний успех Муханова. Очнулся он уже в больнице.
Позже, проанализировав ситуацию, Володя понял, что избил его человек Кротова, а сам Павел действует заодно с Аллой. Про Кротова говорили, что он не гнушался ничем и мог идти по трупам. Его коллеги в этом плане ничем от него не отличались, но разница была в том, что Павел, кроме как ходить по трупам, ничего не умел. Если же справедливы слухи о том, что он выполняет специальные задания первого секретаря, то с брокерством Володе придётся завязывать.
Однако Надя Кудрявцева с его выводами была категорически не согласна. Она считала, что в Москве хватит работы для сотни маклеров, а, главное, Кротов и его опричники люди ограниченные и работать могут только кулаками. Просто сейчас Володя видит всё в чёрном свете. Ему надо успокоиться и подождать, потому что в том деле, которым он занимается, недостаточно набить морду одному и приказать другому. Нужно иметь налаженные связи. Чиновники, подписывающие документы, за спасибо ничего делать не станут, с ними надо делиться, иначе они под разными предлогами начнут тянуть канитель. Клиентам это понравиться не может и они скоро разбегутся, а, главное – не будут рекомендовать Кротова своим друзьям. В общем, велика вероятность того, что Павел со своим приятелем в бизнесе долго не продержатся. К тому же у неё самой есть кое-какие полезные знакомства и не в подмосковном захолустье, а в Первопрестольной, так что когда Володя возобновит свою деятельность, она вполне сможет ему помогать. Единственное, что Володе действительно придётся сделать, это некоторое время не появляться на сходках.
XXII
– Здравствуйте, Вика, как хорошо, что вы зашли, – сказала Рая, пропуская вперёд подругу своей матери, – Боря приготовил для вас подарок. Вы же знаете, как он вас любит.
– Люблю, – подтвердил Борис и протянул Вике несколько кляссеров. – Это вашей внучке. Я когда-то собирал марки, но мне они больше не нужны, а вам могут пригодиться. Подарите их Ире от моего имени.
– Это ты мне взятку даёшь, хочешь вину загладить.
– Я ни в чём не виноват, – сказал Боря, прикладывая руку к сердцу.
– А почему ты мне ничего не сказал?
– Мы никому не говорим.
– Когда вы уезжаете?
– Через четыре недели.
– Ещё нескоро.
– Да что вы, Вика! Я не представляю себе, как мы всё успеем. Мне приходится выстаивать огромные очереди и отмечаться по нескольку раз в день в самых разных местах. Смотрите, – он показал левую руку, где чернильным карандашом была написана цифра сорок семь, – это мой номер в кассу на получение авиабилетов.
– Но ты ведь сейчас не работаешь, значит, у тебя есть время.
– Практически нет.
– А ты не собираешься перед отъездом показать своей дочери Московские музеи?
– Шутите, Великанида Игнатьевна!
– Нет, не шучу. Вы же, наверное, хотите, чтобы она была интеллигентной девочкой, ходила в театр, читала книги и посещала выставки, а к этому её надо приучать и сейчас самое время. Если вы в такой критический момент побываете с ней в музеях, она поймёт, как это важно, и запомнит на всю жизнь. Кстати, в Пушкинском сейчас экспонируются картины из Эрмитажа и вы можете убить сразу двух зайцев.
– Я работаю, я не могу, – сказала Рая.
– А ты? – Вика перевела взгляд на Бориса.
– Я не работаю, но тоже не могу, – ответил он.
– Отвлекись, тебе это необходимо, – сказала Вика, – давай разделимся. Я повезу Иру с Леной в Третьяковку, а ты в Изобразилку.