Аня не зря тренировала умение ублажать мужчин – техникой интима могла оспорить первенство Леры. Добравшись до объекта воздыхания, турнувшим, между прочим, с теплого местечка, она брала реванш, изо всех сил стараясь затмить соперницу, от которой и пришло возбуждение шефа. Она вылизала девичью игрушку с ног до головы, прошлась по яичкам и дальше… а когда тугая струя ударила в небо, проглотила клейкую жидкость, как волшебную пилюлю привлекательности, до капельки приняв скопившиеся вожделения. Эдуард, словно освобожденный от тяжкого груза, плюхнулся в кресло, пребывая в сладостной нирване.
– Эд, прогони побыстрее Лерку, иначе несдобровать нам обоим. Зачем она тебе? Я делаю так же, а то и лучше… Чем я хуже? Что, образования нет? Так я уже поступила на подготовительные курсы в ту же самую академию, где Лерку наукам натаскали, вдобавок на вторые курсы хожу – за английский язык взялась. Я ее во всем перегоню!.. Ты знаешь ли, что она самая настоящая ведьма. Она колдовством изувечила тебя… Эд, а Эд, прогони ее, – она теребила его за рукав, присев рядышком на стул.
– Не знаю, пока не могу ничего сказать… – он прикрыл глаза и вздрогнул: Лера точно живая стояла перед ним, в танце обнажаясь, как тогда – на корпоративе…
В приемной Леша и Лера сидели напротив раскрытого нетбука и ухохатывались, наблюдая, с каким усердием Анька наводит порядок с интимным инструментом шефа, точно двоечница, обрадовавшись удобному моменту, норовит скорее сбросить все долги. Нетбук стоял так, что входящие в секретарскую не видели изображаемого на мониторе, а лишь склоненные макушки голов подсказывали о необычайном интересе. На звук резко открывшейся двери Лера с удивлением вскинула глаза. Перед ней стоял Вася, чем-то очень растревоженный.
– Владимир Вламирович в реанимации. Инсульт. Лежит без сознания, – выпалил он.
Лера захлопнула нетбук, так же резко встала, как он ворвался. Лицо ее мгновенно посерьезнело, чуть исказилось болью, которую словно глушила растекающаяся жесткость и холодность. Она посмотрела прямо в расширенные зрачки Василия и тихо вымолвила, четко выговаривая слоги:
– Я огорчена.
– Ты огорчена!? – лицо его выказало негодование. – И всего-то!
Из уголков глаз Леры выкатились по крупной слезе.
– Повторяю тебе: я огорчена.
– А ты не думаешь, что мы в этом повинны?
– Не думаю, – слезинки мгновенно высохли, как будто их и не было.
– Если бы не было этих перетрубаций с должностями, этой неожиданной поездки за границу, ничего бы и не было.
– Опять – если бы! Что случилось, то случилось. Значит, есть к тому основания, а произошло чуть раньше… Вылечат! В течение сорока минут необходимо ввести специальный раствор, который сводит последствия инсульта до минимума. Медпомощь своевременно оказали? Как раз от этого многое зависит, а не от того, насколько эмоционально мы живем.
– Слушай, Лера, давай я сгоняю в больничку и узнаю, что, как и почем, – подал голос Леша.
– Нет. Тебе от компа отрываться нельзя. После обеда будет совещание. Тебе надо подготовить презентацию. О ней мы еще поговорили. Василий, съезди ты, подежурь у больного.
– Я только что был в больнице. В реанимационную палату никого не пускают, – отстраненно ответил Василий.
– Посиди около палаты, врачей расспроси. Езжай, Вася, мы тут поработаем. Чем тревогой себя изводить, побудь с Веэв. Нас держи на связи. Антонину Степановну проведай… В два часа совещание. Не забывай! – Лера крикнула вдогонку исчезающему в дверном проеме Васе, повернулась к Леше и уже как-то брезгливо досмотрела реалити в кабинете шефа.
Поморщилась, закрыла нетбук и брезгливо сказала:
– С головы до ног готова облизать, чушка. Такой вечной подстилкой и останется… Так, ладно, слушай. На совещании будет рассматриваться вопрос о стратегии компании, и как эту глобальную цель довести до каждого работника. Стратегию транслировать, декомпозировать и структурировать в конкретную производственную цель каждого работника. А мы запечатлим и задокументируем. Я знаю, как проводятся эти совещания: там болтовни больше, чем дела. Поэтому ход совещания пустим по нужному руслу. Сделаешь так…
Они зашептались, словно в комнате был кто-то еще. Из кабинета вышел шеф, оставляя дверь нараспашку. Лицо его было довольно, а вид несколько неопрятен: галстук съехал в сторону, одна штанина задралась выше другой.
– У вас есть замечания по новой уборщице?.. Никак она не может от старых привычек отказаться, – на полном серьезе заговорила Лера.
– Это ты о чем? – насторожился шеф.
– Работает с ленцой, огонька нет в работе.
– Ааа. Да вроде бы ничего, – замешкался шеф, мысленно оценивая минет. – Хотя, можно и лучше.
– Многие делают это гораздо лучше.
Шеф вскинул глаза на Леру. Она была серьезна и непроницаема.
– Что – это?
– Порядок во всем, разумеется. Я ее контролирую очень жестко: ни единой пылиночки-сориночки не должно быть. Не умеет руками и головой, пусть языком вместо тряпки поработает.
Шеф поперхнулся и, как бы между прочим, заметил:
– Не стоит так жестоко. Все-таки человек.
– Я смотрю, она вас разжалобила. Перефразируя древнюю мудрость, можно сказать, что нас – руководящее звено – иначе не победить, как нам повинуясь. Сейчас я ей устрой дисциплинарную трепку! Или вы против?
– Неет! Ты умеешь людей ставить на свои места. Отдаю тебе ее на перевоспитание.
– Ее-с! Леша, в армии служил? Знаешь, что такое дедовщина? У нас сию же минуту будет мордобой психологического плана. Вместо крови – слезы, – сказала она Леше, когда шеф, махнув рукой, уехал по делам…
В два часа в кабинете шефа собралось руководство производственно-коммерческого сообщества с ограниченной ответственностью. Здесь были два начальника технологического производства, энергетик, механик, снабженец и Главный инженер – вся начальствующая рать. Они тут были как на подбор – точно тридцать три богатыря, вышедшие каждый из своей пучины дел. Люди важные, степенные, обстоятельные, специалисты первоклассные, созидающие собственное состояние целенаправленно и серьезно. Собственное состояние из создаваемого производства, в которое вовлечено не одна сотня людей, также строящих личные планы, в основе которых прежде всего – успешный экономический рост их предприятия, ООО "Ураниумспецсервис". По правую руку от Эдуарда Викторовича сидел Василий Петрович. Первым было его слово, и донести до собравшихся ему следовало важную идею: как общая глобальная цель доводится до каждого работника. Для пущей наглядности был приготовлен проектор. На столе перед Василием расположился стильный ультрабук, в котором была раскрыта презентация, составленная из десяти тщательно подобранных слайдов, где четко, ясно и доходчиво раскрывалась основная идея. Идея, что сплачивает работников всех уровней и рангов, и выводит их предприятие на глобальный рынок.
– Перед вами дерево целей, – увлеченно говорил Василий, -…
– Красиво сказано, но как в реальности построить такое дерево целей? – вопрос озвучил один из начальников служб, но подобный вопрос, казалось, сам собой повис в воздухе.
Василий растолковывал:
– Главное не врать и туфтить. Цель, понятно, амбициозная, расписана по датам. Проще простого начать гнать показуху. Но тогда, во-первых, мы когда-нибудь запутаемся капитально: придется как-то постоянно сводить реальное с показным, как разведчикам прятать истинное лицо. Порой допускается какое-то время в отчетности приукрашивать реальное состояние дел, но лишь с условием, что доделаем… скажем так – авансом. Таким образом у нас две основных задачи: первая – выстроить управление производством с вовлеченностью каждого в конечный результат, и вторая, собственно, сам продукт: услуга, – с низкими затратами и высоким качеством, востребованный внешним и внутренним потребителем. В априори третья задача – поиск, разработка и создание интеллектуального продукта, который станет одним их наших брендов.
– Что-то вроде Е-мобиля?
– Может, что-то и вроде этого, – не обращая на смех, непоколебимо продолжал отстаивать свою позицию Василий.
– А скорее всего, это очередная хрень! С этой вовлеченностью, деревом цели и новой системой управления. В советское время пробовали внедрять НОТ – научную организация труда. Само название тупое. Или подвешенное в воздухе. Так ведь раньше за высокие достижения давали и героя соцтруда с кучей льгот и привилегий. Спрашивается, если все правильно и по научному организовано, значится, каждому выдать полагается по ордену, – выступил механик, дородный дядька с отвисшим животом.
Эдуард Викторович отпарировал в поддержку Василия:
– Считай орденом – возможность работы в нашем предприятии.
– Ха! В стопроцентную вовлеченность вгоняем кнутом, – не остался в долгу механик.
– Чей-то сынок съездил в Японию или в Штаты. Там потусовался. И состряпал в промежутках между пьянками-гулянками с мамзелями новую систему управления производством, где все – от босса-миллиардера до кочегара в подземной штольне – должны якобы двигать корпорацию вперед, – продолжал развивать мысль механика энергетик, седовласый джентльмен с вкрадчивыми манерами.
Механик на совещаниях был заводилой противодействия. Он первым выискивал едким умом неточности и нестыковки в чем-то, покушающемся на стиль его работы, командно-административный по сути… как, впрочем, и большинства сидящих за одним столом. С издевкой вопрошал, поглядывая на соратников. Те, как стая бешеных собак, набрасывались на осмелевшего поколебать их заплесневевший устой, набрасывались с визгом, воем, лаем.
– Верно! Мы тут отдуваться должны, как эту хрень в жизнь претворить. Они там, в Москве, рапортуют по высшим инстанциям: фантастический рост производительности труда, снижение издержек производства. Бережливое производство в российском варианте. А на самом деле опухли от вранья, – подхватил начальник технологического производства.
– Поэтому еще раз акцентирую внимание: начинаем как с чистого листа, фиксируем базовое состояние, то есть, что имеем, и определяем целевое состояние. Выявляем проблемы, решение которых позволяет достичь цели, – как можно спокойнее втолковывал Василий.
– Проблемы говоришь… а знаешь, какая самая главная проблема?
– Давай обнародуй. Слушаем внимательно.
– Мы даже понять толком не можем, что от нас хотят. А ты говоришь – сделать. Пока мы не поймем, не пропустим через себя все это реально – ни на шаг не продвинемся.
– Конечно, сложнее всего себя поменять. Для этого придется изучить философию кайдзен, реально представить, что такое гемба-офис (реши проблему на месте). Изучить интегрированную систему менеджмента качества, включающую в себя…
– Тебя понесло! Ты хоть сам понимаешь, что говоришь?
– Что мы спорим, коллеги? – Эдуард Викторович словно вспомнил о самом непреложном аргументе. – Есть видеозапись нашего генерального московского менеджера как раз о том, о чем говорим. Есть презентация, как правильно понимать новую систему управления производством. Эти нововведения вообще не обсуждаются. Слайды, которые сейчас увидите, следует распечатать, вывесить на стенде и думать, как сделать соответствующим образом. Иначе пинком под зад прогонят. Дай-ка, Василий Петрович, я поуправляю проектором.
Эдуард Викторович нашел нужный файл, раскрыл и запустил. По существу, это было видеообращение ко всем работникам акционерного общества, имеющего филиалы в десятке российских городов. Видеообращение было построено в жанре диалога. Корреспондент, тщательно поработавший с результатами социологических исследований, с просьбами и пожеланиями работников, отобрал характерные, сформулировал четкие вопросы, которые и задавал высшим должностным лицам компании, отвечающим за конкретные бизнес-направления.
Вопросы в самом деле были "горячие", общие и требующие вразумительного разъяснения. Одним из таковых была новая система оплаты с рядом показателей, учитывающих вклад каждого. Импозантный мужчина говорил убедительно и просто. Рисовал на доске маркером графики и гистограммы, прекрасно дополняющие речь наглядным материалом. Отобразив очередную гистограмму, призванную иллюстрировать распределение прибыли в новом современном производстве, он полуобернулся, прямо и открыто с экрана окинул просвещенным взглядом многотысячную видеоаудиторию. Красиво жестикулируя руками, с горячей убежденностью продолжил речь.
Однако за спиной его стали происходить странные вещи. Гистограммы и графики смешались в хаотичный круговорот: цифирки, линии, столбики как будто самопроизвольно запестрели в красочном броуновском движении. Между тем оратор, точно ничего не замечая, продолжал развивать мысль. Позади его полотно маркерной доски вдруг побелело: невообразимый кавардак возник и схлынул вон. И на чистом полотнище проявился сексапильный женский силуэт. Фокус объектива мгновенно переместился на отдаленную женскую фигуру и отобразил ее во весь экран. Полуобнаженная красотка со скрытым вуалью лицом готовилась к фото-сессии.
Сидящие за столом непонимающе переглянулись и осклабились. Эдуард Викторович ошарашено выронил пульт беспроводного управления проектором, и сам воззрился, решительно ничего не понимая.
Тем временем красотка стала стремительно менять позы, словно разучивала хореографическую миниатюру. Объектив фотографа едва поспевал за ней, с характерным шумом затвора фиксировал на секунду снимки. Фотограф и натурщица явно забавлялись: фотографическое око настойчиво пыталась поймать в развернутом ракурсе женские прелести, она же – извивалась, уклонялась, а когда затвор хлопал неудачно – она на мгновение открывала то, что хотел запечатлеть нерасторопный фотограф.
Участники производственного собрания стали участниками этой забавной игры. Невольно ахая и охая, когда приоткрывались сладкие женские прелести. И выражая сочувствие пентюху с фотоаппаратом. Неожиданно фотографу удалось заснять краешек лица красотки.
– Да это же Анька! – ошеломленно произнес механик.
– Точно она! Но по фигуре – не она.
– Ты откуда знаешь, какая у нее фигура? Что у нее под платьем, откуда ведомо?
– Оттуда и знаю, откуда и ты!
– Она-она! – подтвердил другой. – Когда она к нам пришла, была такой же худенькой и стройной. Сейчас жирок появился.
– Что мы вообще смотрим?
– А что? Нормально! И там наверху тоже люди. Только – как туда Анька попала?
– Хочешь сказать, кому только не давала?
– Чего несете?! – возмутился Василий. – Необходимо немедленно выключить. Это какая-то нелепая техническая неполадка. Эдуард Викторович, где пульт?
– Что?!.. Пульт?.. Хрен знает где. Упал…
Энергетик, краем глаза заметивший пульт, незаметно подопнул его дальше под стол. Эдуард Викторович начал покрываться красными пятнами: когда ситуация выходила из-под контроля, он то паниковал, то наливался бешенством. В нем появлялась какая-то невиданная прыть; он становился лихорадочно суетлив. Про таких говорят: "Попали вожжей под хвост".
Начальник подскочил к проектору и встал – заслонил собой экран, точно телом закрыл амбразуру. Долго ли он так мог простоять? Да и мощный тепловой поток ударил в поддых, правда – со спины. Смертоносное инфракрасное излучение точно пробуравило насквозь кишки и уж точно – замутило сознание. Зашатавшись, Эдуард Викторович, схватил голой взмокшей рукой электрический провод от проектора к розетке, и – что есть силы рванул на себя. Поскольку мертвая хватка пришлась посередине провода и направление дерганья затуманено бешенством, – в первую очередь кубарем покатился проектор и силой своей массы провод из него был вырван с корнем.
Все остолбенели.
Эдуард Викторович стоял с оголенными проводами, на конце которых голубоватой змейкой поблескивал электрический разряд. С искаженным лицом он повернулся к сидящим за столом, словно намереваясь сделать кому-то экзекуцию. Узрев в глазах испуг, он для острастки потряс проводом. Голубой огонек взметнулся искрами. Не замечая этого, невольный камикадзе взмахнул, чтобы выдернуть из розетки, но провод точно прирос к источнику убийственной энергии… Рывок, еще рывок, и синее пламя взметнулось… и разом вспыхнула мягкая обшивка кресла босса, как оказалось – сделанная из обычной синтетики. Прямо на глазах кресло объяло пламя.
Столбняк длился недолго – в диспетчерской взвыла сирена пожарной сигнализации. В кабинете были установлены новейшие пожарные сигнализаторы, реагирующие на дым.
Василий выбежал в приемную за огнетушителем. Лера бросилась навстречу.
– Что такое у вас там? Вы что, очумели совсем? Сработала сигнализация и в пожарной части. Через семь минут прибудет пожарная машина. По факту пожара будет составлен протокол. Представляешь, как прогремим!
– Зачем машина! Надо самим тушить!
– Теперь уже поздно. Сам понимаешь, что сигнализация автоматическая. Иди, встречай машину, Васек. Я саму потушу! – она вырвала из его рук красный пятикилограммовый баллон огнетушителя.
В полном соответствии с инструкцией по применению подготовила к действию и резко распахнула дверь в кабинет. Начальники кто как мог тушили пожар. Едкий дым застил глаза. В эту же минуту раздался четкий голос диспетчера, также строго по инструкции отрабатывающий порядок действия при пожаре:
– Внимание! Пожар в помещении управления. Всем покинуть здание. Место сбора в двадцати метрах от главного входа в здание. Повторяю…
Лера распахнула дверь, держа огнетушитель, как убойное оружие, и скомандовала:
– А ну, пригнитесь, командиры производства! Выбираемся ползком или на корточках! Иначе пеной всех окачу! – смелая секретарша шагнула в объятый пламенем и дымом кабинет и нажала на рукоятку огнетушителя.
Тугая струя то ли пены, то ли уплотненных паров противопожарного аэрозоля ударила по столу, на котором плясали сполохи пламени, по спинам выбегающих начальников, по креслу и стала равномерно покрывать очаги огня белым пухлым одеянием, как маляр размашистыми движениями кисти покрывает стену толстым слоем краски. Начальники один за другим, с повисшими на костюмах, на раскрасневшихся лицах сталактитами жесткой и упругой пены, словно каучуковой массы, которая на глазах растет и пухнет, поспешали вон. Лера считала их, как баранов, вырывающихся из стойла на зеленый простор пастбища:
– Иванов, Петров, Сидоров… Ах, вот и Эдуард, целый и невредимый! Как будто, вы последний!
– Капитан должен покидать судно последним, – с неуместным пафосом и достоинством высказался шеф.
– Даже так! Тогда открываете окно настежь. Что-то от дыма начинает голова кружиться. Как вы тут целых четыре минуты дышали этой гадостью?
Эдуард метнулся к окну, распахнул, выбежал в приемную, опустевшую и обезлюдевшую, раскрыл также настежь и двери – мощный поток воздуха раза за разом стал выпроваживать клубы белесого дыма прочь, на улицу. В считаные секунда кабинет очистился от дыма. С шумом упал на пол опустошенный огнетушитель. Лера медленно, почувствовав усиливавшуюся дурноту, по стенке стала пробираться к выходу и, уже теряя сознание, была подхвачена шефом.
Ополоумевший начальник держал в руках то женское сокровище, что не давалась ему, всячески увиливая и отодвигая вот такой же момент, когда он ее, расслабленную от вспыхнувшего желания интимного контакта, на руках понесет на доже, где все это в итоге и произойдет.