Мне так понравилось такое времяпровождение, что я решил продлить его на начало недели, хотя, вероятно, мне следовало начать работу. Но вместо этого я собирался пошататься по кафе, встретиться с приятелями за ланчем, накупить кучу дисков и послушать их, побегать по дневным киношкам и навестить мое старое убежище, "Книжный суп". В общем, я хотел временно избавиться от профессиональных забот.
Понедельник перетек во вторник, вторник - в среду. Поздно вечером я убрал посуду после доставленного на дом ужина из японского ресторана и сказал Салли:
- Знаешь, а я могу привыкнуть к такой жизни.
- Ты так говоришь только потому, что никогда не ленился. У тебя в кармане лежит обратный билет в обычную жизнь. Не было бы его - ты бы испытывал совсем другие чувства. Кстати, а ты знаешь, что случается с писателями, которые начинают лениться?
- Они становятся счастливыми?
- Я бы сказала - невозможными. В смысле, что их невозможно читать.
- Ладно, уговорила, Я не буду слишком расслабляться.
- Приятно слышать, - сухо ответила она.
- Но заявляю тебе, в будущем я обязательно буду брать неделю отпуска каждый…
Зазвонил телефон. Я взял трубку. Это был Брэд Брюс. Он не поздоровался, вообще ничего не сказал - только спросил:
- Тебе удобно разговаривать?
- Что случилось, Брэд? - спросил я, заставив Салли настороженно взглянуть в мою сторону. - Ты звучишь плохо.
- Мне действительно плохо. И я расстроен.
- Что случилось?
Длинная пауза.
- Может быть, лучше сделать это при личной встрече? - сказал он будто в раздумье.
- Что лучше сделать при личной встрече?
Еще одна длинная пауза. Наконец я услышал:
- Трейси только что вошла в мой офис со свежим номером "Голливуд Леджит". И да, ты снова главный герой колонки Тео. По сути, она посвящена исключительно тебе.
- В самом деле? - спросил я. Возникшее беспокойство переросло в страх. - Но это невозможно. Я ничего плохого не сделал…
- Собранные им данные говорят о другом.
- Собранные им данные? Какие данные?
- Плагиат, Дэвид.
- Это безумие! Я не занимаюсь этим, повторяю в который раз!
Салли смотрела на меня широко открытыми глазами.
- Ты это говорил на прошлой неделе, - сказал Брэд угрюмо, - и я тебе поверил. Но теперь…
- Что теперь?
- Теперь… Он нашел еще три случая плагиата в твоих сценариях для телевидения. И не только это: он также нашел несколько заимствованных фраз в пьесах, написанных до того как… до того…
- До того как я стал знаменитым, вероятно? До того как у меня все это появилось? До того как меня обвинили в литературном воровстве… хотя я никогда ничего не крал. До того как… Как…
Я медленно опустился на диван. Комната кружилась перед глазами. На этот раз я знал, что падение будет настоящим - мне уже не проснуться на мягкой подушке, стряхивая остатки кошмара. Впереди меня ждал удар.
Эпизод второй
Благодаря чудесам техники, Трейси исхитрилась отсканировать новую колонку Тео Макколла и переслать ее на мой компьютер в течение нескольких минут. Пока я открывал почту, Салли молча стояла за моей спиной. Она не сказала ни слова, после того как я повесил трубку. Но ее взгляд… Она смотрела на меня так, будто не верила своим глазам… Такое же выражение лица было у Люси в тот вечер, когда я вынужден был признаться, что полюбил другую женщину. Неверие, порожденное предательством…
Но я никого не предавал. Даже самого себя.
На экране появилась статья, о которой шла речь. Меня не столько поразила ее длина, сколько заголовок:
ГРЯЗЬ ИЗНУТРИ ОТ ТЕО МАККОЛЛА
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ "СЛУЧАЙНЫЙ ПЛАГИАТ" ТАК УЖ СЛУЧАЕН?
Далее шел текст:
"У меня в руках есть новые доказательства того, что творец сериала "Продать тебя" Дэвид Армитаж испытывает большую тягу к заимствованию. Как мы все знаем, Голливуд охотно закрывает глаза на любой грешок, совершенный "своим". Еще бы, ведь "свои" несут золотые яйца. К тому же они обросли связями, а связи в наше время - большое дело. Если простого смертного вроде меня или вас застукают с наркотиками или в пикантной ситуации с малолеткой, боюсь, в лучшем случае мы навсегда потеряем работу. Но "свои" - другое дело. Стоит возникнуть проблеме, в ход пускается тяжелая артиллерия. Любое уважающее себя печатное издание немедленно уволит автора, виновного в плагиате, но в Голливуде все наоборот: на защиту репутации литературного воришки брошены мощные силы. Ничего удивительного, ведь этот воришка - автор сценариев наиболее рейтингового сериала за последние годы.
Две недели назад я всего лишь указал на досадную оплошность мистера Армитажа, высокоталантливого лауреата премии "Эмми", литературного создателя "Продать тебя". Он допустил, что пара строчек из классической пьесы "Заглавная страница" оказались в одном из его сценариев. Но вместо того, чтобы признать свою ошибку и продолжать работать дальше, мистер Армитаж и его покровители пошли в наступление. Они нашли симпатизирующего им поденщика из "Вераити", чтобы тот изложил их версию этой неприглядной истории… Кстати, этот журналист в прошлом году имел романтические отношения с главой отдела по связям с общественностью известного вам телеканала. Достаточно было сказать "ату", как ведущие писаки Голливуда начали воспевать мистера Армитажа и проклинать журналиста, который посмел указать на перенос четырех строчек из одного сценария в другой!
Особенно воинственно в этом хоре прозвучал голос Хемингуэя Санта-Барбары - Джастина Уанамейкера, некогда острого, радикального писателя, который в свои сумеречные годы довольствуется написанием доходных сценариев средней руки. Кампанию травли против автора этой колонки, как ни странно, поддержала "Лос-Анджелес Таймс", пытаясь доказать, что я, пережив неудачу, теперь просто мщу первому попавшемуся успешному телевизионному автору, которого разглядел в прицел.
Однако позволю себе процитировать сержанта Джо Фрайдея из ироничного полицейского сериала "Бредень": "Мы оперируем только фактами, мэм". А факты, увы, неприглядны… Активное сопротивление мистера Армитажа вынудило сотрудников газеты перелопатить все его творения, дабы убедиться, что упомянутая оплошность - всего лишь единичный случай.
Но сюрприз, сюрприз… Что же раскопали наши старатели?
В третьей серии последнего сезона "Продать тебя" Берт, дамский угодник и по совместительству главный экономист предприятия, рассказывает о своей бывшей жене, которая переехала в Лос-Анджелес, вытряхнув из него в суде большие деньги. "Знаешь, как правильно определить капитализм? - спрашивает он у своего помощника Чака. - Это процесс превращения калифорнийских девушек в калифорнийских женщин". Практически ту же фразу можно найти у драматурга Кристофера Гэмптона в пьесе "Сказки из Голливуда". Герой Гэмптона говорит: "Капитализм - это процесс превращения американских девушек в американских женщин"". Не думаю, что между этими двумя фразами такая уж большая разница.
В первой серии нового сезона Таня, девушка крутого нрава, объявляет Джо, что больше не желает с ним спать, потому что у нее есть новый парень, который как две капли воды похож на Рикки Мартина. Позднее Джо встречает этого парня в офисе и говорит Тане: "Рикки Мартин? Ну ты даешь! Да он вылитый Рикки Прыщ!" Рикки Прыщ, как выяснялось, является одним из героев романа Элмора Леонарда "Блеск".
В той же серии основатель компании Джером, собираясь снимать рекламу для клиента, входит в конфликт со второсортным актером. Позднее Джером скажет Берту "Когда в следующий раз будем снимать рекламу, никаких актеров…" В классическом фильме "Режиссеры" Мела Брукса Зеро Мостел поворачивается к Джин Уайлдер и говорит: "Когда в следующий раз будем ставить пьесу, никаких актеров".
Но и это еще не все. Наши исследователи порылись в ранних пьесах мистера Армитажа, большинство из которых так и не были поставлены (дело ограничилось разовой читкой в театре), и обнаружили два любопытных факта.
В пьесе "Рифы", написанной в 1995 году, говорится о любовном треугольнике. Его вершины - джазовая пианистка, ныне домохозяйка, ее муж - врач, часто бывающий на вызовах, и лучший друг мужа - джазовый саксофонист. Как вы понимаете, домохозяйка с другом начинают вместе музицировать, и под воздействием страстных мелодий их любовь крепнет день ото дня. Затем, когда муженька не оказывается в городе, пара сливается в экстазе… но тут появляется муж. В борьбе с саксофонистом, в которую вмешивается жена, муж случайно попадает ножом ей в сердце. Что занимательно, сюжет этого творения напоминает знаменитую новеллу Толстого "Крейцерова соната", в которой скучающая пианистка, тоже домашняя хозяйка, влюбляется в лучшего друга своего мужа… и этот друг оказывается скрипачом. Когда они вместе играют "Крейцерову сонату" Бетховена, возникает романтическое настроение. Но когда они приступают к делу, врывается муж и в ревнивой ярости случайно убивает любимую жену.
В новом сценарии для фильма "Кража со взломом" (сейчас в работе на студии "Уорнер Бразерс" сделка, по некоторым данным, потянула на полтора миллиона) главный герой в самом начале произносит следующую фразу: "Когда я в первый раз ограбил Картье, шел дождь". Как же странно узнать, что рассказ классика Джона Чивера открывается такой фразой: "Когда я в первый раз ограбил Тиффани, шел дождь".
Из всего выше изложенного следует сделать вывод, что мистер Армитаж не просто "плагиатор по неволе", допустивший случайную оплошность. Скорее, он постоянно занимается воровством. И хотя он может утверждать, что приведенные примеры всего лишь одни заимствования, факт остается фактом - это плагиат. И нет никакой возможности опровергнуть утверждение: этот парень чертовски виноват!"
К концу статьи я так разозлился, что едва удержался, чтобы не ударить кулаком по монитору.
- Нет, ты веришь в это дерьмо? - сказал я, поворачиваясь к Салли. Но она уже сидела на диване, обхватив себя руками, - явный признак негативизма. Она отказалась смотреть на меня, когда я заговорил.
- Да, Дэвид, я могу в это поверить. К тому же все там доказывает, черным по белому, что ты закоренелый плагиатор.
- Да будет тебе, Салли, посмотри, в чем обвиняет меня этот урод? Строчка там, строчка здесь…
- А как насчет сюжета для пьесы? Взял взаймы у Толстого…
- Но он не упомянул, что в начале пьесы я признал свой долг Толстому.
- Какое начало? Пьесу всего лишь читали в театре, верно?
- Верно, но если бы ее запустили в производство, я бы должным образом оформил свой долг…
- Это ты сейчас так говоришь.
- Это правда. Неужели ты думаешь, что я могу сделать что-то столь идиотское, как украсть у Толстого?
- Я теперь не знаю, что и думать…
- Зато я знаю одно: этот засранец Макколл пытается сломать мою карьеру. Он хочет расплатиться со мной за то, что его разоблачили в "Таймс" как несостоявшегося писателя.
- Дело не в этом, Дэвид. Дело в том, что ему снова удалось тебя прищучить. И на этот раз тебе не удастся так легко отделаться.
Зазвонил телефон. Я схватил трубку. Это был Брэд.
- Прочел? - спросил он меня.
- Конечно. Но я думаю, что он взял несколько микроскопических примеров и…
Брэд перебил меня:
- Дэвид, нам нужно поговорить.
- Разумеется, - сказал я. - Мы будем бороться. Точно как…
- Нам нужно поговорить немедленно.
Я взглянул на часы. Начало десятого.
- Сегодня? Уже довольно поздно.
- У нас кризис. Мы должны отреагировать быстро.
Я с некоторым облегчением вздохнул. Он хочет поговорить о стратегии. Он все еще на моей стороне.
- Совершенно согласен, - сказал я. - Где ты хочешь встретиться?
- Здесь, в офисе. В десять, если это тебя устроит. Боб Робинсон уже едет.
- Да, я доберусь как можно быстрее. И я хотел бы взять с собой Элисон.
- Конечно.
- Ладно, увидимся в десять, - сказал я и повесил трубку. Затем повернулся к Салли: - Брэд на моей стороне.
- В самом деле?
- Он сказал, что мы должны как можно быстрее отреагировать, и попросил меня немедленно приехать в офис.
- Тогда поезжай, - сказала она, глядя вбок.
Я приблизился к ней и попытался обнять, но получил отпор.
- Салли, радость моя, - сказал я, - все утрясется.
- Ничего подобного, - отозвалась она и ушла.
Я замер на месте, потом хотел пойти за ней, чтобы уверить ее в своей невиновности. Но инстинкт подсказал мне: лучше уйти. Поэтому я схватил пиджак, телефон и ключи от машины и вышел из квартиры.
По дороге в офис я позвонил Элисон на сотовый. Но автоответчик сообщил мне, что она в Нью-Йорке, где пробудет до четверга. Я еще раз взглянул на часы. На Восточном побережье было далеко за полночь… именно поэтому мне и пришлось прослушать запись. Поэтому я оставил следующее короткое послание: "Элисон, это Дэвид. Дело срочное. Позвони мне на сотовый, как только прочтешь это".
Затем я вдавил педаль газа в пол и полетел вперед, прокручивая в уме все те аргументы, которые мог выдвинуть против кампании очернительства, развязанной Макколлом. Заодно я сочинил разгневанную записку в адрес студии "Уорнер Бразерс", где, как выяснилось, завелся предатель, сливший мой сценарий репортеру.
Когда я прибыл в офис, Брэд и Боб были мрачнее тучи, а глаза у Трейси - красными, что наводило на мысль о слезах.
- Жаль, что так получилось, - сказал я. - Но послушайте, этот маньяк нанял парочку дознавателей, чтобы рассмотреть все мои сценарии под микроскопом. И что они нашли? Пять строк, которые можно приписать другим писателям. Вот и все. А что касается идиотского обвинения насчет Толстого…
Боб Робинсон перебил меня:
- Дэвид, мы прекрасно слышим, что ты говоришь. И если честно, когда я прочитал текст, я подумал то же самое: это всего лишь пара строк - то там, то здесь, какая разница. Что же касается старой пьесы, то Толстой тут ни при чем. Любой человек, будь у него хоть одна извилина, поймет, что ты умышленно интерпретировал этот рассказ, привязав его к нашему времени…
- Спасибо, Боб, - сказал я. Чувство облегчения окатило меня, как струя мощного душа.
- Я еще не закончил, Дэвид.
- Прости.
- Как я уже сказал, я не считаю, что обвинения Макколла справедливы. Но перед нами встает проблема надежности. И нравится это тебе или нет, с выходом новой колонки ты переходишь в разряд подпорченного товара.
- Но, Боб…
- Дай мне закончить, - резко сказал он.
- Извини…
- Таковой нам представляется ситуация. Ты мог объяснить один случай непреднамеренного плагиата, и ты сделал это. Но еще четыре случая…
- Несколько проклятых строк, - сказал я. - И только.
- Несколько проклятых строк, которые Макколл привел в своей колонке, плюс еще несколько из "Заглавной страницы"…
- Но разве вы не видите, что этот урод хочет изобразить из себя Кеннета Стара … Он вытаскивает пустяк и трансформирует его в Содом и Гоморру.
- Ты прав, - сказал Брэд, наконец присоединяясь к разговору. - Он урод. Он мастер губить репутацию. Теперь он решил покончить с тобой. И боюсь, твои сценарии снабдили его достаточным количеством мизерных примеров, чтобы замазать тебя кистью плагиата.
Тут вступил Боб:
- Обещаю тебе, что эта его статья будет подхвачена всеми печатными изданиями Америки. В результате не только ты будешь выглядеть подпорченным товаром, но и наш сериал окажется замаранным.
- Это чушь, Боб…
- Не смей указывать мне, что чушь, а что нет, - отрезал Боб, уже не скрывая злобы. - Ты хоть представляешь, какой вред эта история уже принесла? И я имею в виду не только тебя и твой сериал, я говорю о Трейси. Из-за этого слизняка Макколла ее надежность тоже подверглась сомнениям… причем до такой степени, что мы вынуждены принять ее отставку.
- Ты уходишь с канала? - сказал я, изумленно глядя на Трейси.
- У меня нет выбора, - тихо призналась она. - То, что мой давний роман с Крейгом стал достоянием общественности…
- Ты же не сделала ничего плохого, Трейси, - сказал я.
- Может быть, но создалось впечатление, что я попросила своего бывшего бойфренда написать статью в твою пользу.
- Но ведь это он позвонил тебе…
- Не имеет значения - важно, какое создалось впечатление.
- А что говорит по этому поводу Крейг? - спросил я.
- У него свои проблемы, - ответила Трейси. - Его тоже только что уволили.
- Тебя никто не увольнял, - резко заметил Боб.
- Нет… мне просто дали бутылку виски, пистолет с одной пулей и велели поступить, как требует честь.
Казалось, она вот-вот снова расплачется. Брэд сжал ее руку, пытаясь изобразить поддержку, но она отмахнулась:
- Я не нуждаюсь в сочувствии. Я сглупила, позвонив Крейгу, теперь я за это расплачиваюсь.
- Я возмущен до глубины души, - сказал я.
- Что еще тебе остается, - заметила Трейси.
- Не могу выразить, как мне жаль. Но как я уже говорил, я вовсе не хотел…
- Понятно, понятно, - перебил меня Боб. - Но ты также должен понять, в какой мы сейчас сложной ситуации. Если мы тебя не отпустим…
Хотя я ожидал этого, слова подействовали на меня как пощечина.
- Вы меня увольняете? - тихо спросил я.
- Да. С большим сожалением, должен добавить, но…
- Это несправедливо!
- Может быть, - сказал Брэд, - но мы должны позаботиться о своей репутации.
- У меня с вами контракт…
Боб покопался в бумагах на столе и протянул мне документ:
- Верно, но я уверен, что Элисон объяснит тебе… В контракте есть статья, позволяющая досрочно расторгнуть наши отношения, если окажется, что ты обманным образом исказил свою работу. Плагиат, вне сомнения, подпадает под эту категорию…
- Вы поступаете неправильно, - сказал я.
- Нам и самим не нравится то, что мы делаем, но это необходимо, - вмешался Брэд. - Ради блага сериала ты должен уйти.
- А если, скажем, мы с Элисон подадим на вас в суд?
- Делай что хочешь, Дэвид, - сказал Брэд, - но наши корпоративные карманы куда глубже твоих. Ты этого дела не выиграешь.
- Еще посмотрим, - сказал я, вставая.
- Ты думаешь, нам это приятно? - спросил Брэд. - Думаешь, кому-нибудь в этой комнате нравятся возникшие обстоятельства? Я знаю, что ты - создатель этого сериала… И поверь мне, ты получишь все, что тебе причитается как создателю, включая часть бюджета. Но дело в том, что над сериалом работают еще семьдесят человек, и я не собираюсь ставить под угрозу их положение, защищая тебя. Твоя нынешняя ситуация проигрышная. Тебя не только поймали с дымящимся пистолетом, Дэвид, на этот раз это дымящаяся базука…
- Благодарю вас, Мистер Лояльность…
Последовала длинная пауза. Потом Брэд сказал: