- Дэвид, я отнесу это замечание на счет эмоциональной температуры, которая у нас у всех очень высока. Я выказывал тебе свою лояльность множество раз. И прежде чем ты начнешь поносить всех подряд, вспомни, что эта мерзость сотворена твоими собственными руками.
Я собрался ответить что-то громкое и страстное, но вместо этого выбежал из офиса, затем из здания, рухнул в машину и уехал.
Я ездил несколько часов без плана и логики. По десятому шоссе, затем по триста тридцатому, двенадцатому и восемьдесят пятому. Мой маршрут был шедевром географической нелогичности: Манхэттен-Бич, Ван-Нуйз, Вентура, Санта-Моника, Ньюпорт-Бич, потом…
Но тут наконец зазвонил мой сотовый. Когда я схватил его с соседнего сиденья, я посмотрел на дисплей и увидел, что было три часа ночи. Я бесцельно ездил пять часов подряд.
- Дэвид, ты в порядке?
Это была Элисон, голос сонный, но обеспокоенный.
- Подожди, - попросил я. - Мне надо остановиться. Я выехал на обочину и выключил мотор.
- Ты не дома? За рулем?
- Похоже на то.
- Но ведь сейчас середина ночи.
- Угу.
- Я только что поднялась, прослушала твое сообщение. Где ты сейчас?
- Не знаю…
- Что ты хочешь сказать этим? Как называется дорога, шоссе?
- Не знаю.
- Теперь я совсем разволновалась. Что происходит?
В этот самый момент я начал рыдать. До меня дошел весь ужас того, что произошло, и я больше не мог сдерживаться. Я рыдал, наверное, целую минуту. Когда я взял себя в руки, Элисон сказала:
- Дэвид, скажи, черт возьми, что с тобой случилось?
Я рассказал ей все - от новых обвинений Макколла до странной реакции Салли и увольнения.
- Вот ведь срань, - сказала Элисон, когда я закончил, - все пошло наперекосяк…
- У меня такое чувство, что я открыл дверь и шагнул прямиком с небоскреба.
- Ладно, давай начнем с главного. Итак, ты не знаешь, где ты сейчас…
- Где-то в городе.
- Ты уверен, что это Лос-Анджелес?
- Ну да, почти уверен.
- Дэвид, ты можешь вести машину?
- Наверное.
- Уже хорошо. Вот что я хочу, чтобы ты сделал. Поезжай домой. Добавлю: аккуратно. Если ты в Лос-Анджелесе, то будешь дома максимум через час. Как только приедешь домой, пошли мне статью Макколла электронной почтой. Я как раз буду ехать в аэропорт Кеннеди, потому что лечу девятичасовым рейсом в Лос-Анджелес. Я смогу выйти в Интернет в аэропорту и прочитать статью, затем я смогу воспользоваться телефоном на борту, как только мы взлетим. Если все будет нормально, я приземлюсь в Лос-Анджелесе примерно в полдень и к двум буду в офисе. Тем временем я хочу, чтобы ты сделал одну вещь - поспал. У тебя есть что-нибудь, чтобы вырубиться?
- Думаю, где-то есть тиленол.
- Выпей три таблетки.
- Только не говори мне, что после сна все будет выглядеть значительно лучше. Потому что этого не будет.
- Я знаю. Но ты, по крайней мере, немного отдохнешь.
Я добрался до дома через сорок минут. Отправил текст Элисон. Пока я сидел за компьютером, открылась дверь и вошла Салли. На ней была только майка. Первое, что я подумал: как же она хороша. Затем в голову закралась другая мысль: не в последний ли раз я вижу ее в таком виде?
- Ты заставил меня волноваться, - сказала Салли.
Я продолжал таращиться на экран.
- Ты не мог бы мне объяснить, где ты был последние семь часов? - спросила она.
- Сначала в офисе, потом сидел за рулем.
- Где ты ездил?
- Бесцельно.
- Ты мог мне позвонить. Ты должен был мне позвонить.
- Извини.
- Так что случилось?
- Если я ездил полночи, ты можешь догадаться, что случилось.
- Тебя уволили?
- Да, меня уволили.
- Понятно, - сказала она тусклым голосом.
- Трейси тоже выгнали.
- За организацию эксклюзивного интервью с помощью бывшего любовника?
- Да, именно в этом заключалось ее преступление.
- Это бизнес.
- Спасибо за констатацию очевидного факта.
- Что ты хочешь, чтобы я сказала, Дэвид?
- Я хочу, чтобы ты подошла, обняла меня и сказала, что любишь.
Долгое молчание. Наконец она произнесла:
- Я иду спать.
- Ты считаешь, что они правы, уволив меня?
- Полагаю, их можно понять.
- В самом деле - всего лишь за пару непреднамеренно заимствованных строчек?
- Они что-нибудь сказали насчет компенсации?
- Это область Элисон, а она сейчас в Нью-Йорке.
- Но она знает?
- Мы поговорили.
- И?..
- Она хочет, чтобы я поспал.
- По-моему, это хорошая мысль.
- Ты считаешь, что я в этом деле не прав, не так ли?
- Уже поздно, Дэвид…
- Ответь на вопрос, пожалуйста.
- Нельзя подождать до завтра?
- Нет. Сейчас.
- Ладно, я считаю, что ты кругом виноват. И да, я очень разочарована. Доволен?
Я встал и прошел мимо нее в спальню. Разделся, нашел тиленол в ванной комнате и проглотил четыре таблетки. Поставил будильник на час дня. Переключил телефон на автоответчик. Закрылся с головой и через минуту уснул.
Когда зазвонил будильник, я нашел записку на подушке рядом:
"Сегодня улетаю в Сиэтл. Вернусь через два дня. Салли".
Я еще раз перечитал записку. Такие обычно оставляют прислуге. Внезапно я почувствовал себя очень одиноким. И мне безумно захотелось увидеть свою дочь. Я взял в руки телефон. Он не издавал привычных звуков, извещающих о поступивших сообщениях. Но я все равно связался с системой голосовой связи. Механический голос сообщил мне то, что я и так знал: ничего нет.
Наверняка какая-то ошибка… Наверняка кто-то из моих коллег и друзей позвонил, чтобы выразить свою поддержку.
Но все они позвонили раньше, до повторного выпада Макколла. Теперь, когда этот мерзавец выдвинул обвинения в многочисленных случаях плагиата, я остался один.
Хотя я знал, что Кейтлин в школе, мне было достаточно услышать ее голос на автоответчике.
Но после второго звонка трубку сняла Люси.
- А… привет… - сказал я.
- Зачем ты звонишь днем, ты ведь знаешь, что Кейтлин в школе?
- Хотел только оставить ей послание, сказать, что скучаю.
- Теперь, когда с твоей карьерой покончено, внезапно соскучился по своей старой семье?
- Откуда ты знаешь?
- Ты не видел утренние газеты?
- Я только что проснулся.
- Ну, на твоем месте я бы снова легла спать. Потому что тебе посвящены третьи полосы газет "Сан-Франциско Кроникл" и "Лос-Анджелес Таймс". Очень мило, Дэвид, воровать у других авторов.
- Я не воровал…
- Ну да, ты просто жульничал, как жульничал со мной.
- Скажи Кейтлин, что я позвоню ей позже. - И я повесил трубку.
Я отправился на кухню. Там, на столе, уже лежала "Лос-Анджелес Таймс", которую Салли предусмотрительно открыла на третьей странице. В верхнем правом углу я увидел броский заголовок:
СОЗДАТЕЛЬ СЕРИАЛА "ПРОДАТЬ ТЕБЯ" СНОВА ОБВИНЯЕТСЯ В ПЛАГИАТЕ
Далее шло краткое, слов на пятьсот, изложение статьи Макколла. Приводились также слова Брэда Брюса, с которым газета связалась поздно ночью: "Боюсь, это настоящая трагедия как для Дэвида Армитажа, так и для всех сотрудников сериала. Официальное заявление студии будет выпущено позже".
А ты стратег, Брэд. Сначала сопли по поводу моей тяжелой доли, а вслед за этим информация о том, что я получил пинка под зад…
Отложив "Таймс", я вышел на веб-сайт "Сан-Франциско Кроникл". Чувствовалось, что и эта статья была слеплена на скорую руку: тот же пересказ обвинений Макколла, та же цитата Брэда. Потом я полез в электронную почту и обнаружил там с полдюжины посланий с просьбой об интервью… или, по крайней мере, комментариев по поводу происшедшего. Это окончательно вывело меня из себя.
Я взял трубку и позвонил в офис. Поправка: в мой бывший офис. Ответила Дженнифер, моя бывшая помощница.
- Мне велели собрать ваши вещи, - сказала она. - Полагаю, вы хотите, чтобы все отправили вам на квартиру?
- Дженнифер, ты могла бы для начала поздороваться.
- Привет. Вещи привезут завтра утром. А что мне делать со звонками?
- Разве были звонки?
- Пятнадцать за утро. "Лос-Анджелес Таймс", "Голливуд Репортер", "Нью-Йорк Таймс", "Сиэтл Таймс", "Сан-Франциско Кроникл", "Бостон Глоуб"…
- Я понял, - перебил ее я.
- Мне переслать вам список и номера контактных телефонов?
- Не надо.
- Если кто-нибудь из прессы захочет связаться с вами…
- Скажи им, что со мной невозможно связаться.
- Если вы так решили…
- Дженнифер, почему мы с тобой вдруг попали в ледниковый период?
- А чего вы ожидали? Вы уходите, меня, как положено, тоже предупредили за две недели…
- О господи…
- Пожалуйста, не надо сочувствия.
- Дженнифер, я… Мне очень жаль, правда. Но поверь, для меня это такая же неожиданность, как и…
- Как же это может быть неожиданностью, если вы воровали у людей?
- Я никогда не думал…
- Что? Что вас поймают? Ну так спасибо, что и меня вплели в эту паутину. - И она швырнула трубку.
- Я нажал на отбой и обхватил голову руками. Как бы ни был велик ущерб, причиненный мне лично, я не мог не расстраиваться по поводу других жертв. Трейси… Дженнифер… Противно было также узнать, что меня преследуют пятнадцать журналистов, желающих получить комментарии. Потому что теперь я был горячей новостью - история о телевизионном везунчике, который пустил все под откос. Во всяком случае, именно так они и представят. Мое отношение к обвинениям Макколла получило поддержку около двух недель назад. Теперь же, благодаря пустяковым свидетельствам (но, тем не менее, все равно свидетельствам), все повернулось против меня. Меня сделают примером талантливого сценариста, который сумел создать нечто оригинальное, но все равно ворует строчки у других писателей. Далее последуют обычные сожаления по поводу звездной болезни: бла, бла, бла…
Резюме проще пареной репы: в качестве сценариста работы мне не найти.
Часы показывали четырнадцать минут второго. Я позвонил в офис Элисон. Ответила ее помощница, Сьюзи. Она казалась искренне расстроенной. Прежде чем я успел справиться насчет моего агента, она произнесла:
- Я только вот что хочу вам сказать: я считаю, что то, что с вами произошло, это ужасно несправедливо.
Я почувствовал, как на глаза навернулись слезы.
- Спасибо, - ответил я.
- Как вы?
- Неважно.
- Вы собираетесь приехать сюда?
- Да, незамедлительно.
- Отлично, Элисон вас ждет.
- А сейчас я не могу с ней переговорить?
- Она разговаривает по телефону с ФРТ.
- Тогда увидимся через полчаса.
Элисон сидела за своим столом и молча смотрела в окно. Выглядела она воинственно. Услышав, как я вошел, она крутанулась в своем кресле, поднялась, обняла меня и простояла так больше минуты. Затем подошла к шкафчику и открыла его:
- Тебе виски помогает?
- Дела так плохи?
Элисон ничего не сказала. Только налила нам обоим солидную дозу. После глубокой затяжки сигаретой она ополовинила свой стакан. Я последовал ее примеру.
- Ладно, - сказала она. - Я никогда тебе не врала и не собираюсь начинать. На данный момент ситуация хуже некуда.
Я допил виски. Она тут же налила новую порцию.
- Когда я в первый раз прочитала колонку Макколла, то подумала: как Брэд с Бобом могут относиться к ней серьезно? Ведь обвинения, которые он выдвигает, такие мелкие… Это дерьмо насчет Толстого и есть дерьмо. Макколл и сам это знает. Но строчка из Чивера…
- Да, это прямое заимствование, но я точно знал, что на экран это никогда не попадет. Он добыл где-то черновик, вот и все.
- Я все понимаю, Дэвид, но проблема в том, что вместе с теми строчками из "Заглавной страницы", о которых писалось на прошлой неделе… ну, у тебя самого хватит ума, чтобы понять, что получается…
- Виноват я или нет, я в большой беде.
- Вот именно.
- Ты говорила с ФРТ, и их нельзя убедить…
- Никаких шансов. Для них ты подгоревший тост. Но это не все. Как только я приземлилась, я целый час потратила на их юриста. Похоже, они собираются лишить тебя золотого парашюта.
Все хуже и хуже.
- Но ведь есть статья…
- Ну, еще бы, - сказала Элисон, подвигая к себе папку. - Там точно есть эта гребаная статья. Статья 43-в, если соблюдать точность. Суть этой статьи заключается в следующем: если ты сделал что-либо незаконное в отношении сериала, твоя доля в будущих доходах не выплачивается.
- Они пытаются доказать, что я сделал что-то незаконное?
- Они пытаются лишить тебя всех будущих гонораров, полагающихся тебе как создателю шоу. На том основании, что плагиат есть незаконное действие.
- Но это же чушь собачья!
- Точно, но они намереваются этого добиться.
- И смогут?
- Последние полчаса я проговорила по телефону с моим юристом. Он пообещал внимательно изучить контракт. Но он нутром чувствует… да, им это удастся.
- Значит, я не получу никакой компенсации?
- Хуже того… Они известили меня, что собираются взыскать с тебя гонорары за написание трех серий, в которых ты якобы заимствовал строчки у других.
- Что они хотят? Выпустить мне кишки?
- Именно. Потому что, давай смотреть правде в глаза, речь идет о серьезных деньгах. Если они не заплатят тебе авторские гонорары, они сэкономят примерно триста пятьдесят тысяч за сезон. А если, как ожидается, сериал будет идти еще пару сезонов… считай сам. За каждую из трех серий с тебя полагается сто пятьдесят тысяч. Сложи все…
- Уверен, мы можем с этим побороться.
- Опять же мой юрист предположил, что они могут взять тебя на статье контракта, в которой говорится, что автор гарантирует: весь текст - его собственный. Но думается, мы все же смогли бы договориться о скидке…
- Ты хочешь сказать, что мне придется вернуть им деньги?
- Если до этого дойдет, то да. Я надеюсь - учти, всего лишь надежда, - что через несколько дней, когда пыль утрясется, они передумают и не станут брать с деньги за серии, особенно если выиграют дело по поводу авторских гонораров.
- И ты позволишь им выиграть?
- Дэвид, когда я позволяла какой-нибудь дерьмовой студии выигрывать что-то у моих клиентов? Но у нас с тобой сложная ситуация. С юридической точки зрения тебя можно рассматривать как нарушителя условий контракта. И если мой парень, цена которому 375 долларов в час, говорит, что они могут тебя достать, приходится думать, как бы уменьшить ущерб. Но я посоветуюсь со вторым, с третьим юристом, прежде чем стану снова беседовать с этими типами… и тем более с их хитрожопыми коллегами "Уорнер Бразерс".
- Можно мне еще виски?
- Думаю, это хорошая идея, - сказала Элисон тому что поток новостей не иссяк.
Я налил себе двойную дозу.
- Выкладывай, - попросил я.
- Только что со мной поговорил один юридический орел из кинокомпании. Они отказываются от постановки "Кражи со взломом"…
- Ты хочешь сказать, что встречи с Нейджелом не будет?
- Боюсь, что так. Но ситуация еще хуже. Они желают, чтобы ты вернул весь гонорар, который получил, подписывая договор.
- Это же безумие, Элисон!
- Они особенно привязываются к той строчке Чивера, которую ты взял…
- Но я лишь пробовал ее на слух! Это же был первый, черновой, вариант…
- Слушай, тебе не надо убеждать меня в своей правоте, проблема в том, что они ссылаются на ту же статью в договоре относительно авторских гарантий. И дело в том, что формально они будут правы, хотя большинство этих идиотов даже не знает, кто такой Джон Чивер…
- Ну, по крайней мере, гонорар от Флека покроет все эти долги.
Она закурила очередную сигарету, хотя предыдущая еще дымилась в пепельнице.
- Увы, юрист Флека звонил мне сегодня утром…
- Пожалуйста, только не говори мне…
- Мистер Флек сожалеет, но он не может продолжать переговоры, учитывая репутацию мистера Армитажа. Боюсь, это точная цитата, Дейв.
Я уставился в пол. И сказал:
- Тогда у меня нет никакой возможности вернуть двести пятьдесят тысяч "Уорнер Бразерс".
- Ты их уже истратил?
- Да, по большей части.
- Но ты не разорен?
- Может, я и тупица, но не полный дурак. У меня примерно полмиллиона инвестировано у брокера. Вот только половину из них я должен дяде Сэму. Но если от меня потребуют вернуть деньги… тогда я разорен.
- И все же давай не будем бросаться в пропасть, Дэвид. Я попробую пободаться с этими сволочами. Заставлю снизить требуемую сумму возврата. Тем временем тебе стоит поговорить со своим брокером и попытаться получить как можно больше из того, что ты инвестировал…
- Потому что в этом городе со мной покончено?
- Боюсь, Дэвид, тебе нелегко будет найти работу.
- Послушай, если эта штука не рассосется? Если я буду вечно замазан, что тогда?
- Честно? - спросила Элисон.
- Абсолютно.
- Я не знаю. Но давай сначала посмотрим, как пройдут следующие недели. Кроме того, тебе следует сделать заявление, в котором ты бы защищал свою позицию, но одновременно сожалел о случившимся. Я позвонила Мери Морс, одной моей знакомой, которая занимается пиаром. Она будет здесь через десять минут. Мы составим текст и разошлем его всем заинтересованным лицам, чтобы они, по крайней мере, были знакомы с твоей позицией. Если ситуация не изменится, мы найдем сочувствующего журналиста, который изложит твою точку зрения.
- Ну, тот парень из "Вераити" явно вылетел из обоймы, его карьера тоже пошла под откос. И бедняжка Трейси…
- Это не твоя вина.
- Как же, если бы не эта связанная со мной заваруха…
- Послушай, они должны были понимать, что их связь может стать достоянием общественности…
- Она пыталась защитить меня.
- Верно, но такая уж у нее работа. Ты не должен истязать себя по поводу их проблем. У тебя своих забот выше крыши.
- Как будто я этого не знаю…
На следующее утро обо мне говорили на каждом углу.
"Фронт Ро Телевижн" выпустило пресс-релиз, в котором с напускным сожалением сообщалось о моем вынужденном уходе из сериала. Его перепечатали все основные газеты. На общем фоне выделилась "Лос-Анджелес Таймс", поставив материал на первую полосу (у остальных он шел в разделе, посвященном искусству и развлечениям). Потом начались дебаты по радио и телевидению. К слову сказать, все цитировали мое заявление, в котором я извинялся за неприятности, невольно доставленные всем, занятым в сериале, и объяснял, как и в прошлый раз, что отнюдь не считаю, что меня можно обвинить в плагиате из-за какой-то пары строчек. "Самое худшее, в чем можно обвинить автора, - это воровство, - написал я в конце. - Но я определенно не считаю себя вором".