* * *
Просматривая копию после ухода Альберта, Док остановился на упоминании о книге императора, которую автор спас от турков во время грабежа Константинополя. Он наткнулся на очень знакомую фразу. Это ведь слово в слово фраза из текста Шклярова: "Перемены никто не в силах остановить. Твои страдания и радости уже много раз испытали. Только другие люди, твои предки до тебя. В другие времена. Не одно поколение, а тысячи тысяч их поколений. Те же самые чувства страдания и радости, потери и приобретения, любви и ненависти". Самое интересное, что этот текст присутствовал в книге в приложении. На нее была ссылка.
Неужели это текст Шклярова? Он ведь подозревал, что Шкляров обязательно его напечатает. Док в свое время потратил немало времени, чтобы найти его следы, и когда узнал, что он погиб – успокоился. И вот приходит неизвестный Альберт и показывает копию книги, где может содержаться этот текст. А если он специально не показал ему те страницы, где текст напечатан. И все знает насчет "Пути перемен"? Тогда поиск книги только предлог? И дело принимает серьезный оборот.
Ну и что? – пришла спасительная мысль. Это только предположение, что там содержится весь текст. Может, это другая книга? Может, только цитируемый фрагмент?
Док даже не заметил, как подошла Раиса. Она мягко, в свойственной ей манере, стала уверять Дока, что Альберт человек вдовы. Та сейчас прилагает усилия по внедрению в его окружение своих людей. Он пришел от нее.
Уж она-то в людях разбирается. Ей подсказывает интуиция, книга только повод. И книгу они нашли, соответствующую интересам Дока. Ведь он занимался Византией. Они про него все изучили.
Док рассеяно смотрел на Раису. Она, почувствовав, что он думает о чем-то другом, ушла.
Оставшись один, Док стал лихорадочно соображать, действительно ли Альберт пришел от вдовы? А эта книга была у нее, и ему показывают только оторванную часть? Чтобы напугать. А у них осталась остальная часть с текстом Шклярова. Тогда вдова решила его шантажировать по поводу "Пути перемен". Это меняло дело. Она собирается взять его за горло. И разрушать его бизнес.
Откуда она взяла эту книгу? Кто такой этот Альберт? Мысли Дока сменяли друг друга. Он не мог пока оценить степень опасности. Но понимал, что петля сжимается. Вдова в таком случае отыграется на нем.
Кто против него сейчас стоит? Вдова не могла докопаться до книги Шклярова. Кого-то наняла? Не похоже. Кто-то еще заинтересовался клубом и его делами?
Может, в книге и нет полного текста Шклярова? Не нужно падать раньше выстрела. Нужно за Альбертом проследить. Он стал более собран. Вдова хотела договориться о встрече с Доком. Уже несколько раз звонила. Вместе со своим братом и адвокатом. Все очень тонко спланировано. Она будет требовать компенсации за то, что из-за его предсказания погиб ее муж. Теперь его акции за счет дополнительной эмиссии обесценены.
Снова и снова он возвращался к мысли – кто такой Альберт? И зачем ему эта книга? Его насторожило то, что ему не были понятны мотивы поиска книги. Зачем она ему? Может, это подстава от конкурентов. Или силовики заинтересовались фирмой. Или еще хуже – бандиты, которые хотят взять их под себя. Она думает, что я сломаюсь. Нет уж вам.
Док взял страницу копии, где упоминалась книга императора. Автор хроники видел, как Константин, который не был большим любителем чтения, ценил старую книгу. Он часто обращался к ней за успокоением и советом. И никому не давал ее. Автор помнил, как ему однажды сказал император: "Когда меня что-то сильно заботит, то беру эту книгу с потемневшими страницами и высохшей от времени светло-коричневой кожей в руки и всегда нахожу какое-то выражение, которое мне чем-то нравится. Я задумываюсь, пытаясь уяснить мысль. Делаю на книге отметку напротив понравившихся слов и откладываю ее до следующего раза. Это для меня хорошая смена настроения. Чтобы разговаривать с людьми без гнева и пристрастия".
Автор описал, как из дворца при разграблении города выносят кучу книг и бросают на повозку. Когда его, пленного, вели мимо нее, он умудрился взять эту книгу. Никакого внимания к ней со стороны турок не было. Она была в старом затертом кожаном переплете, перевязана кожаными ремешками без всяких украшений.
Док немного отвлекся, читая пассаж автора с того места, где говорилось о том, как автор спас книгу императора. От судьбы не уйдешь. Так же и с этой книгой. Он нутром чувствовал, что она где-то опубликована. Не мог Шкляров просто так ее оставить. Пусть Сергей занимается этим. За что мы ему платим?
Док утешил себя известной ему восточной мудростью: "Неприятности, предопределенные судьбой, невозможно избежать. К ним нужно относиться спокойно и терпеть. Быть недовольным – станет еще труднее. Ничто не вечно, и они скоро закончатся. Могло быть хуже".
Успокоившись, он решил немного подождать и прояснить ситуацию.
Запись в дневнике
Чувствовалась усталость за день. Было уже около часа ночи, когда Альберт закончил просматривать интернет в поисках китай ской легенды для Юрия. В дневнике осталась запись:
"Вторая реко мендация. Соответствует. Действую последовательно. Не соблазнился на предложение Дока. Верно предсказано, что будут поку пать. Не увлекаться чтением легенд и раньше ложиться спать".
Глава 3. Девочка и колесо перемен
Третья рекомендация "Оракула перемен"
Ноутбук Альберта, когда он его включил, высветил: "Рекомендация 17-3: Найти того, кто знает, как найти, быть внимательным к развитию событий и не впутываться в сомнительные действия. Активных действий не предпринимать. Оракул перемен".
"Надо быть внимательным, это сегодня важно", – подумал Альберт.
Легенда о Ю. Начало
Альберт вечером нашел одну, как показалось ему, интерес ную китайскую легенду, упоминающую И цзин. Чтобы показать Юрию, как он честно трудился.
Зашел на сайт Клуба "Changes", на услугу которого с громким названием "Оракул перемен" он уже подписался. Альберт обратил внимание на анонс ученого, занимавшегося китайской мифологией о переводе им легенды о художнике Ю, который искал совершенство в своей профессии. Запись легенды он получил от живого носителя языка. Она, по его мнению, отличается от известных древних текстов, а вся прелесть ее заключается в том, что она живет в со временном мире спустя тысячелетия. Так прокомментировал ее ученый. Альберт перешел на его персональный сайт "Chineseleg ends" и нашел легенду о художнике Ю.
* * *
Во времена правления династии Хань (почти две тысячи лет назад) жил юноша Ю, худощавый, небольшого роста, с живыми черными глазами и светлой кожей лица. Он был единственным сыном небогатого местного чиновника. Мать не выдержала роды, и он ее никогда не видел. В детстве его обучали грамоте и рисованию иероглифов. Особенно Ю нравились рисунки на бумаге. Учителя жаловались на него, вместо заданий по правописанию и каллиграфии он рисовал мелом на черных деревянных табличках фигуры зверей и людей.
Отец его погиб во время войны с соседним княжеством. В возрасте двенадцати лет Ю остался сиротой. Мальчика стал воспитывать его дядя. И он был убит во время очередной военной компании. Ю пришлось идти в качестве слуги в семью богатого купца.
Однажды Ю увидел в доме хозяина, у которого служил, картину на стене. На ней было изображена огромная темная сине-зеленая морская волна и маленький корабль, над которым она нависала. Еще мгновенье, и огромная волна с белыми барашками на гребне поглотит его как песчинку. Ю стало страшно за корабль и особенно жалко маленьких людей на палубе, которые обреченно застыли и смотрели на гигантскую волну. Он был очарован мощной красотой волны. Ю остановился и долго стоял перед ней, пока не полу чил от надсмотрщика пинок.
– Что уставился? Иди работай.
Каждый раз, когда Ю проходил мимо картины, он останавливался перед ней. Хотя бы на мгновение. Она поглощала его внимание полностью.
Однажды, совершая покупки для господина на рынке, он увидел старого торговца бумагой и тушью. Тот был весь белый от седины, с обвислыми усами и редкой бородой. Около него, в отличие от других продавцов, не было ни одного покупателя. Ю подошел и стал с интересом разглядывать кисточки и краски. Прошло некоторое время, и старик, обратив на него внимание, спросил:
– Умеешь рисовать?
– Нет, – ответил с грустью Ю. – Немного, – поправился он.
– Я тебя научу, – ответил старик.
– У меня нет денег, чтобы заплатить.
– Я знаю. – Старик вытащил из связки лист бумаги и краски.
– Садись рядом. Бери кисть и бумагу.
Старик начал объяснять Ю приемы рисования. Ю не заметил, как прошло время. Когда он спохватился, то оказалось, что купить продукты, которые ему поручили, уже было поздно. За это Ю получил несколько сильных ударов палкой от надсмотрщика. И предупреждение.
С тех пор Ю старался много и быстро работать, чтобы выкроить время и убежать на рынок к старику. У того было мало покупателей, и он продолжал обучение Ю, который старательно выполнял все, что старик ему говорил. И вот уже на бумаге можно было различать птиц, цветы, буйволов, горы. Он даже попробовал нарисовать портрет старика. К ним стали подходить люди и с интересом разглядывать, как Ю рисовал. И стали чаще покупать у старика краски и бумагу.
Прошло лето, и однажды старик сказал, что сегодня он не будет давать Ю задания. Он даст ему бумагу и краски, а тот нарисует дома картину, какую сам захочет. Ю побежал к себе в конуру, в которой жил. В ней, кроме циновки и чашки для риса, ничего не было. Он начал рисовать такую же картину, которая висела на стене у хозяина. И пока надсмотрщик спал, он умудрился несколько раз срисовать детали с картины. Ю старался очень точно пере дать все, что видел, но его картина все равно казалась хуже той, что висела на стене. На следующий день он попробовал заново нарисовать картину. Она тоже ему не понравилась. Не хотелось с ней идти к старику. Ю от досады сломал кисточку.
За этим занятием его застал надсмотрщик. В последнее время он стал хвалить Ю за то, что он стал хорошо управляться с работой, и даже стал прощать ему небольшие опоздания при возвращении с рынка. Увидев его незаконченную картину, он сказал Ю, что тот зря занимается этим делом. Чтобы стать хорошим художником, нужно много денег. Видя, что Ю сильно расстроился, он в качестве утешения попросил его нарисовать свою любимую дочь.
Ю очень старался и за несколько сеансов нарисовал тушью портрет дочери надсмотрщика. Тому портрет понравился. На нем его дочь выглядела симпатичной девушкой, хотя в жизни она была обычной дурнушкой.
Друзья надсмотрщика тоже заказали портреты своих детей и собственные портреты. Они приносили Ю краски и бумагу. Ю очень старался и скоро стал неплохо рисовать портреты людей.
В конце концов, молва о художнике достигла хозяина. Он при гласил Ю к себе и попросил нарисовать свой портрет. Это было серь езным испытанием для Ю. Но он нарисовал портрет, на котором хозяин был похож на себя, но выглядел человечнее, моложе и привлекательнее, чем в жизни. Портрет понравился и занял видное место в доме. Хозяин дал ему золотую монету и освободил от работ по дому.
Ю побежал на базар, чтобы похвастаться успехами перед своим учителем. Старик сухо спросил его, почему он так долго не появлялся и какую картину он нарисовал по его просьбе. Ю ответил, что не смог так же хорошо нарисовать картину, как та, которая весит на стене у хозяина. С гигантской волной и кораблем. Рисовал портреты. И показал один из них старику. А за портрет хозяина удостоился награды и протянул золотой старику. Тот сказал, что не может ее принять, ведь это первый заработок Ю как худож ника. Это его деньги.
Старик ответил, что нарисовать так же, как нарисовал другой художник, невозможно. И не нужно. У каждого свой стиль. Разве может другой человек придумать тот же сюжет? Или увидеть такую же картину мира? Конечно, нет. Он должен прожить тогда ту же жизнь. Надо рисовать картину так, как ты ее видишь. Пусть она будет отличаться, но это будет твоя картина и твоя волна. А если ты будешь только копировать, то никогда не станешь хорошим художником.
Старик стал внимательно разглядывать портрет, который ему принес Ю. Потом он сказал, что нарисованная картина всегда несет в себе дух времени. Это оно заставило человека создать такое произведение, в котором есть часть его жизни и этого времени. Его страданий и надежд, успехов и неудач, сомнений и обманутой мечты. Это всегда голос его души. Разве может другой человек увидеть перед собой такую же картину? И изобразить ее? Конечно, нет. Другой человек в другое время может сделать только копию, даже хорошую, но копию. Она всегда отличается от оригинала.
Тогда Ю купил у него все бумаги и краски и отдал ему золотой. Старик остался доволен. Так Ю стал художником. У него по явилось много заказов, он стал неплохо зарабатывать, а на рынок посылали уже другого слугу хозяина.
Но желание нарисовать картину, такую же захватывающую, как та, которая висела на стене у хозяина, не оставляла его. Ю по совету своего старого учителя стал рисовать волну сам. Не глядя на старую картину. Он ездил к морю и часами наблюдал, как волны набегают на берег. Как волна образуется и как она погибает, захлебнувшись белой пеной у самого берега.
Однажды разразился сильный шторм. Порывы ветра срывали ветки с деревьев. Ю спрятался за выступом скалы и видел, как гигантские волны с бешеной энергией обрушиваются на берег и как они взрываются фонтанами, налетев на скалы. Это было страшно и красиво.
Ю нарисовал картину. На ней большая темно-синяя волна яростно набегала на скалистый берег и разбивалась о скалу белым фонтаном брызг. Она была не такая ровная и правильная, как на старой картине. Его волна. В расщелине скалы, согнувшись пополам от ветра, трепетал от шторма маленький кустик. Брызги от волн поднимались высоко вверх. На скале стоял с развевающимися белыми волосами старик, его учитель.
Картина Ю имела большой успех, он получил за нее хорошие деньги. Молва о художнике Ю пошла далеко за пределы их поселка. Ю хотел обрадовать своим успехом своего старого учителя, но ни на рынке, ни в поселке его не нашел. И никто не мог сказать, куда он делся.
* * *
Легенда понравилась Альберту. Он не заметил, как прошло время. Нужно ехать на работу. Вспомнил рекомендацию "Оракула перемен" и решил ехать на электричке и метро. Безопаснее.
Глядя на мелькавший за окном электрички подмосковный пейзаж с белыми березами, редкими высокими и тонкими елями, Альберт по думал, что этого для него могло бы и не быть. И его самого тоже. В седьмом классе он жил в интернате в городе Курильск на острове Итуруп Курильской гряды. В поселке, где он жил с родителями, была только начальная школа. Была в то время у пацанов мода ходить в походы. Мест, представляющих интерес для мальчишек, на острове было достаточно. То кита на берег выбросит, то морского льва, то где-то на сопках растет виноград, или после шторма выбросило на песчаный океанский берег различное японское барахло. Полиэтиле новые бутылки из-под воды и напитков, для них они в то время были экзотикой. Рисовые палочки, они-то особенно нравились, как настоящие школьные указки, рыбацкие поплавки стеклянные и разноцветные. Одного этого хватало, чтобы поднять эту готовую на всяческие проделки публику.
Сейчас трудно вспомнить, зачем они все-таки собрались в поход. У каждого за спиной рюкзак, в нем пара банок сгущенки. Островная жизнь была построена на пайках, которые получали военные, а она – их непременный атрибут. Буханка хлеба, котелок для супа, вода. Такой рюкзак для тринадцатилетнего пацана был до вольно внушительным, но не слишком тяжелым. За этим при сборах следили. Идти предстояло километров десять туда и к вечеру столько же обратно.
Дорога вдоль берега то широкая, то узкая. Море, отступив при отливе, оставляет широкие песчаные полосы, которые дальше переходят в камни, между которыми сохраняется вода, а дальше само Охотское море. Полоски песчаные то шире, то уже, то совсем только камни. В некоторых местах вода подступала к скалам даже при отливе. Это самые опасные для моряков и пограничников места. В кирзовых сапогах – обуви мальчишек – нельзя было пройти.
Тропа, по которой решили обойти эту воду, поднималась на скалу и спускалась вниз по ней до того места, где снова начиналась песчаная отмель. Ребята стали подниматься на скалу сначала легко, тропинка отчетливо проступала и шла наверх. Поднявшись метров на пятьдесят, она извилистым путем начала спускаться вниз и стала сужаться. Через несколько шагов стала почти незаметной. Альберт вплотную прижался к скале, держась двумя руками за выступающие и иногда вырывающиеся из скалы камни, ногами стал слабо нащупывать следующий камень для упора. Он с трудом уперся ногой во что-то твердое и, повернув голову, посмотрел вниз. Полукольцом из камней и пены далеко от него внизу обозначился край бухты с мелкой у берега водой. Вода с высоты казалась удивительно голу бой, было хорошо видно дно, он даже разглядел водоросли около камней.
Поворот головы, видимо, перевесил его и так шаткое равновесие, и он крепче схватился руками за выступающие из скалы камни. И замер, почувствовав необычайную легкость, казалось, он ничего не весил. Это состояние перед полетом, когда ты уже оторвался от земли, но еще не летишь. Еще мгновение, и он полетит тридцать метров вниз на эти камни и водоросли. Правая ладонь отошла от камня на скале, рюкзак потянул вниз, рука опустилась, ремень рюкзака сполз с нее. Альберт успел вытащить руку из-под ремня и схватиться снова за камень. Также быстро освободилась от ремня левая рука. И вот рюкзак ушел вниз, а он почувствовал, спиной почувствовал полет рюкзака с тридцати метров и шлепок об воду. Стало легче. Медленно, на ощупь он пошел вперед. Еще один уступ, еще. Вот уже камень хорошо и твердо высовывается из скалы. Снова небольшая площадка, и с нее начинается тропинка, как новая жизнь.
Если бы тогда чуть-чуть… не было бы его сейчас в живых. Ничего уже тогда для него не было, подумал Альберт. Это жалостливое ощущение и отстраненность от мира сего на некоторое время полностью захватили его внимание.
Виктор. Темная история
Как только утром Виктор пришел на работу, он позвонил своим знакомым историкам, которые изучали белую эмиграцию. Один из них уже рассказывал ему о Шкляро-ве, когда он связывался с ним по просьбе Дока. У него в картотеке был Шкляров А.П., филолог из университета в Санкт-Петербурге (Петрограде). Участник Первой мировой войны. Затем в эмиграции. Виктор все это уже раньше пе ресказал Доку.
Сейчас Виктор снова с ним связался и спросил, печатал ли Шкляров что-нибудь про Византию. Историк повторил, что никаких публикаций у него нет. Правда, был скандал с его переводом книги о Византии, весь небольшой тираж которой сожгли. Видимо, немецкие цензоры нашли какую-то крамолу. Или кто-то на него очень сильно обиделся. А может, сам автор сжег его. Причина неизвестна. Ка кая-то темная история.