- Думаю, как Бернадетта из Лурда, которая увидела Пресвятую Деву, когда ей было четырнадцать. Или дети, что пасли скот в Фатиме. Или пастухи из местечка Ла-Салетт. Как и тебе, Энн, им всем бы не помешал душ. А одежда нуждалась в стирке.
Она еле заметно улыбнулась и откусила заусенец.
- Ты можешь помыться у меня, - сказал священник. - У меня есть стиральная машина и сушилка и полным-полно мыла и шампуня.
- Спасибо, - ответила Энн. - Но что с церковью? Нам нужно приниматься за дело.
- Но ведь это не помешает тебе принять душ? Прежде чем мы начнем замешивать раствор.
- Я должна делать то, что велела Пресвятая Дева, - сказала Энн.
- Звучит ужасно. Словно ты больше не принадлежишь себе.
- Так оно и есть.
- Понимаю.
- Я служу Пречистой Матери.
- Ты говоришь так, словно у тебя нет времени даже принять душ.
- Есть.
- Там висит чистое полотенце.
- Так как же с церковью?
- Что было сегодня? - спросил священник. - Расскажи мне про сегодняшний день, Энн. У тебя было видение?
- Да.
- На том же месте? В лесу?
- Да, на глазах у тысячи людей. Их тоже призвала Пресвятая Дева.
- Тысяча человек?
- Шериф сказал, что их было тысяча четыреста. Туристский городок набит битком.
- Шериф?
- Он тоже там был.
- Что он там делал?
- Следил, чтобы не было массовых беспорядков.
- Тысяча человек?!
- Наверное, больше.
- Ты не шутишь?
- Нет.
Отец Коллинз почувствовал, как у него екнуло сердце. В церкви говорили, что поглядеть на видение собралась толпа народа, но тысяча человек?! Тысяча?! "Что ж, - подумал он, - придется звонить епископу. Мне одному здесь не справиться. Здесь не обойтись без церковного расследования".
- Как туда попала тысяча человек? Ведь это место в глухом лесу!
- Они пришли пешком.
- Ясно.
- Как и вы.
Отец Коллинз положил ногу на ногу, словно готовясь к долгому разговору.
- И что же она сказала вам в присутствии тысячи человек?
- То же, что и раньше. Иисус сердится. Люди слишком много грешат. Верующие должны делать то, что она говорит, творить добрые дела. Она обещала, что явится еще два раза. Я должна все рассказывать вам. Надо начинать строить церковь.
Священник вздохнул.
- Церковь… - сказал он. - Что ж, давай начнем. Сначала нам придется встретиться с тем, кто владеет землей. Потом нужно купить землю, так? После этого надо найти архитектора. Такого, у кого будет время, чтобы сделать все необходимые чертежи и разработать проект здания. Архитектору понадобится на это примерно девять месяцев. Потом ему придется работать с инженером, и на это уйдет еще месяца три. Между тем нам нужно будет найти источник питьевой воды - на наше счастье, она здесь не слишком дорогая. Понадобятся дополнительные расходы на дренаж - почва глинистая. Проект нужно представить в муниципалитет на рассмотрение и утверждение, и тамошний чиновник не менее четырех раз заставит нас что-нибудь переделывать. На это мы потратим от девяти месяцев до года. Округ потребует, чтобы проект отвечал санитарным требованиям. Не обойтись и без экологической экспертизы. Это оценка воздействия проекта на окружающую среду. Приедут специалисты по природным ресурсам. Они начнут пересчитывать растения, орлиные гнезда, тисовые деревья, хохлатых дятлов, тритонов и полевок. Составят описание водно-болотных угодий. Если все будет нормально, то через год-полтора мы получим разрешение на строительство и право приступить к работам. Тогда мы сможем нанять дорожно-строительную компанию, потому что без дороги нам не подвезти оборудование. Дорожно-строительная компания включит нас в свой график работ. Строить дороги можно только когда сухо, а сухо в этих краях не бывает никогда. После этого нужно провести электричество, то есть проложить линию электропередач примерно в две мили длиной, что обойдется приблизительно в сотню тысяч долларов, цифру я беру с потолка. Электроэнергетическая компания тоже поставит нас на очередь. И когда у нас наконец будет электричество, разрешение и дорога, мы сможем взяться за строительство. В общей сложности понадобится пара лет, два-три миллиона долларов, море пота, крови и слез. Лишь тогда можно приниматься за дело.
- Откуда вы все это знаете?
- Я уже пытался построить новую церковь. Старая прогнила насквозь. Вся изъедена древоточцами и плесенью.
Энн пожала плечами.
- Значит, первым делом, - сказала она, - нужно встретиться с землевладельцем.
- Я позвоню ему. Завтра же утром. Или пойду к окружному инспектору, который занимается недвижимостью.
На кухне запел чайник.
- Извини, - сказал священник. - Посиди здесь. Отдохни. Успокойся. Отвлекись. Тебе не повредит отвлечься. Расслабиться. Помедитировать. Это пойдет на пользу твоей душе.
- Я не могу расслабиться.
- Это плохо.
- У меня слишком много дел.
- Всех дел не переделаешь.
- Я должна делать то, что приказала Пресвятая Дева.
- Прежде всего, - сказал священник, - тебе надо отдохнуть.
Однако Энн не послушалась, встала с дивана и последовала за священником на кухню. Пока он возился у плиты, заваривая чай, она стояла, прислонившись к дверному косяку. Она стянула капюшон, открыв болезненное, юное лицо.
- Еще кое-что, - сказала она.
- Я слушаю.
- Это личное.
- Что именно?
- На самом деле проблем несколько.
- Продолжай.
- Мне неудобно об этом говорить. Ужасно неудобно.
- Не смущайся, - сказал священник, - я же священник.
Она посмотрела на него испытующим взглядом, словно сомневаясь в его словах.
Священник взял пластмассовый поднос с чашками и красиво разложенным печеньем.
- Давай поговорим в гостиной, - предложил он.
- Понимаете, - сказала Энн, - я ужасная грешница.
- Думаю, ты заблуждаешься.
- Нет, это так.
- Ты хочешь исповедаться?
- Я не могу. Я некрещеная.
- Тогда сделаем вид, что в этом нет необходимости. Не стоит об этом беспокоиться. Считай, что я не священник, а просто твой… друг, добрый друг. Тогда крещение не обязательно.
Подносом он указал в сторону двери.
- Гостиная, - сказал он. - В моем доме исповедальней служит гостиная.
В гостиной она уселась на диван. Она сидела, не глядя на священника. К чаю она не притронулась. Он отхлебнул из своей чашки и отломил кусочек печенья. Он был терпелив и ждал молча. Наконец духовидица высморкалась и промолвила:
- Я попаду в ад.
- С какой стати? Зачем ты так говоришь?
- Я попала в лапы сатаны. Я буду гореть в аду.
Потеряв самообладание, священник по-отечески склонился к девушке, ощутив запах давно не стиранной одежды.
- Энн, - сказал он, - ты не должна так думать. Ты же не веришь в сатану?
- Святой отец, - выдохнула она, - я была наркоманкой. Я ела грибы, от которых бывают галлюцинации, и курила марихуану. Я лгала. Я воровала. Даже свой катехизис я украла. Я сделала аборт. Я сбежала из дому. Я заразилась… венерической болезнью. И я… понимаете… я все время трогаю себя. В тот день, когда я впервые увидела Пресвятую Деву, я делала это дважды.
- Но все это совершенно обычное дело, - сказал священник, в глубине души признавая, что особенно острое и мучительное любопытство у него вызвала склонность Энн к мастурбации. - Ты обычный человек, Энн. Любой человек совершает ошибки. Это случается со всеми.
- Но не всем случается увидеть Пресвятую Деву.
- Это не меняет характера твоих грехов. Большей частью это простительные грехи. Они не относятся к смертным грехам.
- Святой отец, - произнесла Энн, - вы должны помочь мне. Помогите мне избавиться от дьявола.
- Начнем с того, что никакого дьявола не существует. Если ты имеешь в виду черта с хвостом и рогами, то его нет - нет, и точка.
- Дьявол есть. Он должен быть. Если вы верите в Иисуса, Сына Божьего, вы должны верить в дьявола.
- Почему?
- Потому что иначе как объяснить все зло, которое есть на свете?
- Дьявол - это просто идея, - сказал священник, - отвлеченное понятие. Абстракция.
- Если это относится к дьяволу, значит, то же самое можно сказать и про Бога.
- Бог - это вечная тайна.
- Тогда почему дьявол не тайна?
- Дьявол - это тоже тайна.
- У меня странное ощущение, - сказала Энн. - Я чувствую, как он дышит мне в затылок. Словно он стоит у меня за спиной и наблюдает. Я хочу очиститься.
- Это нервы.
- Наверное.
- Ты одинока.
- Пожалуй.
- Почему ты убежала из дома? - спросил священник. - Твои родители знают, где ты?
- У меня нет родителей. Только мать. Но… ей теперь все равно.
Отец Коллинз потер подбородок, помня, что этот жест отличает педантов.
- Все равно? - спросил он. - Как это?
- Абсолютно все равно.
- Она знает, где ты?
- Нет, - сказала Энн, - но знает, что я жива.
- Этого мало.
- Может быть.
- Тем не менее.
Священник с огорчением подумал, что их разговор становится все более бессмысленным.
- Послушай, - сказал он, поднимаясь, - ты голодна, ты устала, ты нездорова, ты промокла, тебе следует принять душ. Тебе нужно успокоиться после всего, что случилось. Давай отложим этот разговор до завтра. Ты примешь душ, переоденешься, поешь, отоспишься. А завтра мы всё обсудим. Поверь мне, завтра все покажется иным.
Ее запах, а вернее сказать, зловоние, заполнил всю комнату. Ей явно требовалось мыло, зубная паста и шампунь.
- Отец, - сказала она, и это слово в ее устах опечалило его. Внезапно он понял, что тоже смертен, эту мысль вызвала у него ее стыдливая нищета, - ведь мысль о смерти стоит за всеми прочими сущностями, будь то секс, Вселенная или Бог. - Отец, - повторила она, - нужно действовать. Мы должны построить новую церковь.
Отправляя Энн в душ, священник до мелочей продумал, как организовать процесс, и его план был не лишен определенного своекорыстия. Он понял это, когда излагал его. "Какой позор! - подумал он. - Как нелепо! И неубедительно". Но духовидица сделала все, как он сказал. Она ушла в ванную и закрыла за собой дверь. Там она разделась, осторожно приоткрыла дверь и выбросила наружу грязную одежду. Священник успел заметить тонкую белую руку и бледный сгиб локтя. Он прислушался и, когда в ванной зашумела вода, подошел поближе и обследовал вещи, лежавшие на полу у двери. Среди них не было ни бюстгальтера, ни трусиков, - то ли она была слишком застенчива, чтобы положить их в общую кучу, то ли попросту не носила нижнего белья. В любом случае мысль о застежке маленького бюстгальтера и резинке трусиков доставила ему огромное удовольствие, хотя оно было бы куда острее, если бы он мог увидеть все это воочию. Священник упрекнул себя за свой патологический интерес к ее нижнему белью, собрал лежавшие на полу вещи и всю дорогу до стиральной машины зажимал себе нос, так грязна и омерзительна была эта одежда, пропитанная острым запахом пота. Он вывернул карманы ее джинсов и обнаружил в одном из них скомканную обертку от буррито. В нагрудном кармане куртки он нашел с полдюжины леденцов, шелуху от семечек, судафед и фенатол в таблетках и три маленькие белые морские ракушки. Священник задумался. Он представил себе, как живет эта девушка, перебиваясь случайными заработками. Как она нашла эти ракушки. Как, поиграв ими, решила оставить их у себя. Он засыпал в машину стиральный порошок и установил режим - стирка в горячей воде. "Не повредит, - подумал он. - Лучше отстирается. Вот оно, очищение".
Зазвонил телефон. Священник покосился на определитель номера, который в девяноста процентах случаев сообщал ему: абонент неизвестен. После четвертого звонка включился автоответчик: "Вы позвонили отцу Дональду Коллинзу из католической церкви Святого Иосифа в Норт-Форке…" - священник подумал, что его голос звучит слабо и невыразительно, и это вызвало у него мимолетную досаду - после чего раздался более звучный голос: "Здравствуйте, говорит отец Уильям Батлер. Я звоню по поручению епископа Трэйси. Он попросил меня заняться историей с видением Девы Марии в вашем городе…" Отец Коллинз снял трубку:
- Да, - сказал он, - я слушаю.
- Отец Коллинз?
- Да, это я.
- Билл Батлер.
- Да, отец Батлер.
- Мы не встречались с вами раньше?
- Не думаю. Может быть.
- Мне знакомо ваше имя.
- Есть другой отец Коллинз. Он работает на федеральном уровне.
- Это не вы?
- Меня зовут Дональд Коллинз.
- Значит, мы не знакомы.
- Полагаю, нет. Имя Билл Батлер мне незнакомо. Хотя у меня скверная память на имена.
- У меня тоже.
- Вы хотели поговорить со мной?
- Эта девушка, там, у вас. Я звоню насчет нее. История просочилась в газеты.
- Это меня не удивляет, - сказал отец Коллинз. - Сегодня с ней в лес отправилось около тысячи человек. Я сам собирался позвонить вам завтра.
- Вы бы меня не застали. Завтра утром я буду в Норт-Форке. Где вас можно найти, отец Коллинз?
Отец Коллинз почувствовал в тоне собеседника скрытый упрек за недостаток активности. Отец Батлер разговаривал с ним свысока. Этот человек был явно старше и мудрее.
- Где меня найти? - переспросил отец Коллинз.
- Где мы можем переговорить?
- В церкви, я полагаю. Где-нибудь в девять тридцать. В любое время после девяти тридцати. В восемь я должен быть в тюрьме и в течение часа принимать исповедь.
- В тюрьме?
- Да.
- В городе есть тюрьма?
- Так штат пытается обеспечить лесорубов работой.
- Где находится церковь?
- У светофора поверните налево. Это единственный светофор. Церковь через два квартала.
- Повернуть налево у светофора.
- Норт-Форк-авеню.
- Если я опоздаю, значит, я задержался в дороге.
- В любом случае я буду ждать вас у себя в кабинете. У меня достаточно бумажной работы. Если вы задержитесь - не проблема, мне есть чем заняться.
- Так вы сказали, там была тысяча человек?
- Да. Хотя я в этом не уверен.
- Кто вам это сказал?
- Это только слухи. Скорей всего это преувеличение. Норт-Форк маленький, болтливый городишко. Думаю, там было не больше сотни человек.
- Я никогда не был в Норт-Форке в штате Вашингтон.
- В основном здесь занимаются заготовкой леса. Вернее, так было раньше. До того как построили тюрьму.
- Звучит мрачновато.
- Да, веселого мало.
- Наверняка такое соседство сказывается на городе.
- Город и до тюрьмы бы не в лучшем состоянии. Кроме того, вы не поверите, но за год здесь выпадает восемьдесят пять дюймов осадков.
- Я прихвачу плащ. Значит, после девяти тридцати.
- И резиновые сапоги.
- Без них никак?
- Если не хотите весь день ходить с мокрыми ногами.
- Мы куда-нибудь пойдем?
- В лес. Там, где ей являются видения. Примерно две мили ходу.
На другом конце провода воцарилось молчание. Отец Коллинз не стал заполнять паузу.
- В прошлом году, - вздохнул отец Батлер, - мне пришлось разбираться с одной историей: девушка рядом с городом Якима слышала голос Пресвятой Девы, он раздавался из оросительного канала на краю вишневого сада. Там была жуткая холодина, у меня просто зуб на зуб не попадал. Градусов двадцать. Думаю, у вас будет полегче.
- Сорок градусов и промозглая сырость, по моему скромному мнению, куда хуже двадцати в сухом климате. Здесь вы продрогнете до костей.
- Вы меня не радуете. Ладно. Теперь я знаю, к чему готовиться.
- Мне просто хотелось, чтобы вам было комфортно.
- Что-нибудь еще?
- Она совсем юная, - сказал отец Коллинз. - Подросток. Совсем ребенок, так что не удивляйтесь.
- "И малое дитя будет водить их…" - откликнулся отец Батлер.
- Вот именно, - сказал отец Коллинз. - Не будьте с ней слишком суровы.
Он повесил трубку и невольно принялся напевать старый гимн воббли "На чьей ты стороне?", задавая себе тот же самый вопрос. Тон отца Батлера показался ему недоброжелательным, и предстоящая встреча его совсем не радовала.
Отец Коллинз собрал небольшой пакет: спортивные шаровары, которые он почти не надевал, чистая белая футболка, джемпер с вырезом углом и толстые шерстяные носки. Все это выглядело вполне невинно. Выбрав эту просторную, бесформенную одежду, он не мог упрекнуть себя в чем-либо недостойном. Когда он услышал, что Энн выключила воду, он крикнул:
- Я принес тебе одежду, оставлю ее под дверью! Если что нужно, я на кухне. Там есть лосьон, видишь, где он? Надо было сразу тебе показать, извини. Он на полке. Примерно на уровне глаз. Двумя полками ниже ты найдешь зубную щетку, она новая, в упаковке. И зубная нить, ты ее сразу увидишь. Прямо возле раковины. Рядом с бутылкой зубного эликсира. Ладно, Энн, я оставляю одежду здесь. Как тебе душ?
- Хорошо.
- Иногда его трудно отрегулировать.
По приглушенным звукам за дверью он догадался, что в эту минуту она вытирает волосы полотенцем, поэтому ответа не последовало, а может быть, она просто не слышала, что он сказал, - впрочем, это не имело большого значения. Он немного помедлил, ему была приятно разговаривать с ней, представляя, как она стоит обнаженная там, за дверью, совсем близко от него, хотя он понимал, что это дурно.
- Ладно, - сказал он, - одежда лежит у двери. Я буду на кухне.
- Где?
- На кухне.