- А-а, - перебила торжествующе Валентина Петровна, - вам прок нужен? Понятно-понятно, время сейчас такое: все во всём хотят прок найти. Даже точнее, лучше скажу - выгоду. Ловят момент. - Девушки не запротестовали, они стояли молча, глядя в стороны, покорно слушая теперь уже откровенно отчитывающую их Валентину Петровну. - Понимаете, "Обьгаз" изыскал средства, пригласил авторитетных деятелей культуры из Москвы, оплатил им дорогу, проживание, питание, чтобы они поработали с его - с его! - сотрудниками. С теми, кто трудится на "Обьгазе". Так нет, и всем скорей тоже надо туда!.. Но если даже… Поймите, они просто не в состоянии успеть поработать со всеми желающими. И вообще, так, девушки, вопросы не решаются. Есть какие-то рамки. - Валентина Петровна почувствовала, что пришла пора что-то им предложить. - Вы не ко мне должны с претензиями идти, а к своему Петухову, к Евсеенко, от них требовать подобных мероприятий, семинаров. Юбилей города близится, а что Петухов как мэр делает? Рождаемость повысить старается, чтоб тридцать тысяч человек набралось. Так, нет? Согласны?
И головы девушек как бы сами собой качнулись утвердительно.
- У меня вот какая идея, - окончательно сменив тон с сердито-язвительного на благожелательно-деловой, продолжала Валентина Петровна. - Городу до даты ещё два с половиной месяца. Вполне есть время подготовиться к нему всерьёз. Сообща, как говорится. И муниципальные структуры, и нефтяники, и лесовики. Согласны? И "Обьгаз", я уверена, в стороне не останется. Пригласим товарищей из журналов, того же Юрия Вадимовича, деятелей культуры, писателей. Но - но! - инициатива должна исходить от вас, от людей, работающих в городской сфере! Согласны?
Головы снова качнулись. Валентина Петровна глянула на часы.
- Так, прошу прощения, мне нужно спешить. Давайте встретимся в следующий понедельник, поработаем над этим вопросом конкретнее.
И она сделала движение в сторону двери. Девушки расступились…
Уже коснувшись ручки, Валентина Петровна остановилась - ей пришла в голову, кажется, очень даже неплохая мысль.
- Лариса Анатольевна, - позвала она уходившую вместе со всеми Громову, - можно вас на минуту?
Громова обернулась, чуть поколебалась и подошла. Соратницы, особенно Галина в платке, подозрительно и осуждающе смотрели ей в спину.
- Вот что, Лариса, - тихо, но, как всегда, внятно начала Валентина Петровна, - я думаю, вам как радиожурналисту нужна аккредитация на Дни "Российского Севера"?..
- Ну, не знаю. Наверное…
Валентина Петровна открыла сумку, выдернула из стопочки пригласительный билет. Размашисто вписала в пустующую строку фамилию-имя-отчество Громовой. - Держите. Здесь на все мероприятия. - И ещё снизила голос: - И на сегодняшний банкет в "Зорях".
Лариса приняла пригласительный, шёпотом бормотнула:
- Спасибо.
Открывая дверь офиса, Валентина Петровна удовлетворённо выдохнула:
- Вот та-ак…
Секретарь-референт отдела информационной политики - неизменно вежливая, симпатичная женщина лет тридцати пяти - поднялась навстречу. Поздоровалась.
Валентина Петровна кивнула в ответ:
- Светлана, кофе, пожалуйста, сделайте. Три ложки кофе, две - сахара.
- Хорошо, конечно-конечно. - Секретарь потянулась, включила чайник. - Да, последнюю корреспонденцию я собрала. Вот… - И с явным усилием подняла со стола толстенную пластиковую папку.
- Спасибо…
Маленькими глотками отпивая крепкий, приятно-горьковатый кофе, Валентина Петровна стала листать присланные в последние дни рукописи. Стихи, рассказы, очерки работников самых дальних посёлков… Пролистать, пробежать взглядом необходимо - мало ли что пришлют, какая бумажка попадет в эту предназначенную для чужих глаз папку.
Кабинет Валентины Петровны мало чем отличался от гендиректорского. Те же столы буквой "Т", тот же черностенный шкаф с документами, компьютер, телефоны, телевизор и видеомагнитофон в углу. Только размеры кабинета поменьше да на стене, за её спиной, портрет не президента страны, а Павла Дмитриевича Петрова.
В папке были в основном стихи. Люди на Севере, как давно заметила Валентина Петровна, склонны к поэзии. И сами пишут, и читают, и очень много под гитару свои песни поющих - даже специальный концерт завтра состоится бардов "Обьгаза".
Такой перевес поэзии над прозой Валентина Петровна объясняла складом людей, здесь живущих. Достаточно было пяти минут душевного общения с ними, чтобы стало понятно - по духу большинство из них, да, наверное, и все, независимо от возраста, всё те же романтики шестидесятых. Таким, конечно, ближе поэтическое восприятие жизни. И это нужно развивать, укреплять: и жить им так легче, и работают лучше, честнее…
Валентина Петровна сидела над страницей с маленьким стихотвореньицем и уже раз пятый его перечитывала: не могла решить, то ли выдернуть из папки и выбросить, то ли оставить и дать повод поиздеваться, поёрничать московским искушённым в литературе гостям.
Меж дремучими лесами
В глубине болот Югры
Вахта трудится годами
От зари и до зари.Завываются турбины,
Перекачивая газ,
Протекает мимо речка,
Извиваясь много раз.
Здесь стоит в лесном массиве
Сосен величавых стан,
Здесь с природой живет в мире
Наш родной Узюм-Юган.
Подпись: "Эл. монтёр ЭВС Стребиж Н.А."
М-да-а… Кто он, этот Стребиж Н.А. из маленького Узюм-Югана? Какой национальности? Стребиж… Часто ли упражняется в стихотворстве?..
Валентина Петровна перелистнула страницу, желая, но и боясь найти ещё произведения этого Стребижа Н.А., но дальше было стихотворение Сухоткиной Д.В., диспетчера Лонг-Юганского ЛПУ, о тундре, синих снегах и вольном ветре. Вернулась к предыдущей странице.
Ладно, пусть остаётся Стребиж Н.А., пусть поглумятся специалисты-филологи над его неуклюжим, но искренним "Меж дремучими лесами…". А вдруг и поймут - такое тоже случается… Валентина Петровна вспомнила красавца-поэта, "живого классика", и ей представилось, как тот сидит в тёмном, набитом книгами и рукописями кабинете, пятнышко жёлтого света настольной лампы освещает этот листок, и поэт, наморщив лоб, сдвинув брови, дрожащим, почти ласковым шепотом басит: "Завываются турбины, перекачивая газ, протекает речка мимо, извиваясь много раз… - и лицо его разглаживается, глаза счастливо вспыхивают: - А ведь так и есть! Как хорошо, как верно схвачено!"
Валентине Петровне даже как-то легче сразу стало, почти весело. И тут же наткнулась в папке на то, что её возмутило.
- Сколько ведь говорила, а! - вскричала она, и рука сама собой потянулась к кнопке вызова секретарши. Но не нажала… Что ругаться… Наверняка пятьдесят таких вот листов убрала, а пятьдесят первый не заметила, пропустила.
Валентина Петровна ещё раз пробежала взглядом документ, который необходимо уничтожить:
"Начальнику Службы по связям с общественностью Рындиной В.П.
На Ваше письмо № 40/1991 от 09. 04. 04 сообщаю, что в Карнинском ЛПУ МГ пишет стихи инженер службы А и М Воинов Дмитрий Сергеевич 04. 10. 64 г. р. Стихи прилагаются.
Начальник Карнинского ЛПУ МГ Озорнов В.Н."
Бумагорезка щёлкнула, мягко загудела, разогнала ножи и с жадным урчанием стала превращать лист в тонкие, похожие на спагетти, полоски.
Во Дворец Валентина Петровна прибыла заранее, проверила, как работают микрофоны, не забыли ли минералку для президиума, достаточно ли стаканчиков.
В кармане жакета задрожал мобильный. "Что ещё?! - ойкнуло в груди. - Кто? Геннадий? Петров? Бойко?.."
Выхватила телефон, цепанула глазами номер на экранчике. Фуф, домашний. И мгновенно успокоившись (значит, всё нормально у москвичей), но и с некоторой досадой нажала клавишу:
- Да! Что у вас?
- Привет, Валь, это я, - как всегда в последнее время, будто со сна, вяловато-натужный голос мужа. - Как у тебя?
- У меня? У меня всё хорошо. Сейчас открытие начнётся вот-вот, жду стою… - Валентина Петровна говорила, как она это умела, совсем негромко, почти беззвучно, но внятно. - А ты что? Случилось что-то?
- Да тут… Тут эта… После уроков встретила возле школы, - так же вяловато-натужно, но уже и с ноткой виноватости начал муж. - Эту встретил…
Валентина Петровна перебила:
- Говори быстрее. Сейчас Павел Дмитрич подъедет!
- А, ну да. Ну… В общем, моя выпускница давнишняя встретилась, просила поговорить с тобой…
- Так, - снова перебила Валентина Петровна, начиная догадываться. - Кто? По какому поводу?
- Эта, Галя Ищенко… Она стихи пишет. Просила посодействовать, чтоб в семинар записали…
- Да-а?! - Валентина Петровна на секунду потеряла контроль над голосом, заметила, что на неё оглянулись. - Всё у тебя? Передай этой Ищенке, что с интриганками я…
- При чём я-то тут? - И голос мужа слегка оживился. - Она просила, я тебе сообщаю. Решай сама… Я её сто лет не видел…
За окном появился микроавтобус Геннадия. Валентина Петровна бросила мужу:
- Всё, Алексей, вечером всё обсудим. Пока! - Сунула телефон в карман, оправила жакет, ещё раз боковым зрением взглянула на свое отражение. - Та-ак, с Богом…
Первым, как и в аэропорту, шёл Юрий Вадимович. В руках пакеты из крепкого шуршащего полиэтилена. Лицо слегка озабоченное, каким и должно быть лицо ответственного человека перед важным мероприятием. За Юрием Вадимовичем следовали остальные гости, но у этих на лицах в основном равнодушие, даже скорее показная тоскливость: устали, мол, от поездок, встреч, сидения в президиумах, от микрофонов…
К Юрию Вадимовичу тут же ринулись несколько его знакомых. Писатель и поэт Смолянков, профан и глупец, но зато добросовестный - золотые руки - строитель; за ним поэт Вязьмикин, очеркист Кругловецкий (их часто в "Российском Севере" печатают), поэт Загоров (его не печатают, и поэтому он здоровался громче всех, дольше всех тряс запястье Бойко). Когда главреду из Москвы совершенно перекрыли дорогу, подоспела Валентина Петровна:
- Добрый день! Прибыли? Проходите, пожалуйста, раздевайтесь. - Повела выпрямленной в локте рукой в сторону гардероба, и толпа тут же распалась, образовав просеку.
Юрий Вадимович двинулся вперёд, Валентина Петровна пошла рядом с ним.
- Пообедали?
- Да, спасибо, - кивнул Бойко и как-то бесцветно, дежурно добавил: - Отличная кухня…
- Стараемся.
В двух шагах от гардероба она отстала, пропуская мимо себя литературоведа, красавца-поэта, молодого Олега Романовича, певицу, артиста… Делегация начала стягивать свои куртки, пальто, пропитки, а Валентина Петровна скорым шагом направилась ко входу в малый концертный зал.
- Запускайте, - велела стоявшей наготове администраторше.
Молодая худая администраторша с сиреневатыми завитыми волосами, в клетчатом, почти мужском костюме, заметно набрала в грудь побольше воздуху и зычно выдохнула:
- Господа! Просим проходить в зал! - Снова глубокий вдох-набор и выдох: - И не забываем получать при входе портфель участника!..
Павел Дмитриевич прибыл без пяти два, когда фойе опустело. В сопровождении своего первого зама и зама по информационной политике, а также двух телохранителей он стремительно вошёл во Дворец. Все пятеро в тёмных пиджаках, аккуратно причесанные, на груди неяркие, неширокие галстуки, руки свободны, лишь у зама по информационной политике - тонкая синяя папочка. Валентина Петровна на какое-то время залюбовалась гендиректором.
Чуть ли не каждый день видела его, работала вместе с ним столько лет, но всё никак не могла привыкнуть к его походке, к этим сдержанным и твёрдым помахиваниям правой рукой, к выправке, к редкой теперь уже стати настоящего, прирождённого начальника - начальника божьей милостью…
Сколько ни высмеивали, ни издевались в свое время в глупых фильмах-однодневках, в книжках, о которых уже все забыли, в "Крокодиле", который теперь, кажется, и не выходит давно, над министрами, директорами, прорабами с такой вот внешностью - крупные, лобастые, в костюмах, с мощными скулами, с осанкой, при которой и низенький человек кажется горой, великаном, но начальниками становятся по-прежнему в основном такие. И именно такие способны правильно руководить, поставить дело и упорно вести его многие годы.
Был период, повыскакивали во время разгульной свободы сухощавые, сутуловатые крикуны-горлопаны с воспалёнными глазами навыкат. В джинсах и свитерах. Помутили воду, помитинговали, даже, случалось, должности ответственные позанимали, а потом так же быстро поисчезали. Где они?.. И вернулись вот такие люди, как Павел Дмитриевич.
Ему в этом году исполнилось всего-то сорок три года, а на посту генерального он почти восемь - назначили его в девяносто шестом, в трудное для "Обьгаза" времечко, да и для всей страны, если вспомнить, почти безнадёжное. Всё, казалось, окончательно разваливается, исчезает в какой-то бездонной яме. Страна превращается в пустыню дикую… И "Обьгаз" погибал, бежали из него работники, Пионерск неделями сидел без света, люди железные печки в квартирах ставили. Работали, гнали газ, а он неизвестно куда утекал. И тут компанию возглавил почти мальчишка, вчерашний сменный инженер глухой компрессорной станции с восточного берега Обской губы, что и на самых подробных картах обозначена еле заметной точечкой. "Ну всё, теперь с космической скоростью полетим к чертям, - говорили люди, узнав об этом назначении. - Спецом Фунта поставили, чтоб воровать ещё легче было". Валентина Петровна тогда работала в администрации района и, чего греха таить, соглашалась с такими прогнозами. Павла Дмитриевича не знала почти, а жиденькая его биография, возраст, сама фамилия - заурядная, бесцветная - Петров, да тем более в сочетании с именем Павел (Павел Петров - верх заурядности), не вселяли в неё ни капли оптимизма. Тоже качала головой, вздыхала: "Теперь-то действительно…"
И вдруг её пригласили перейти в "Обьгаз" - руководителем отдела по связям с общественностью. Она взяла и согласилась. Многие в городе и районе восприняли её переход как предательство, желание участвовать в грабеже, с которым тогда ассоциировались добыча и транспортировка газа, нефти, угля, асбеста; некоторые бывшие друзья совершенно порвали с Валентиной Петровной отношения, перестали здороваться. Но жизнь показала, что она сделала правильный шаг - при Петрове "Обьгаз" преобразился, а вместе с ним стал преображаться и Пионерск, и все городки, и посёлки, и станции вдоль газотрассы.
Конечно - это и не секрет - зарплата у неё стала значительно выше, чем в районной администрации, но и работы - значительно больше. И хорошо. Благодатная это работа. На развитие, на укрепление… Если бы не Павел Дмитриевич, не его политика, то остались бы от Пионерска пустые коробки пятиэтажек, руины трухлявых домишек да заржавелые груды оборудования, а жители его ютились бы по вагончикам где-нибудь на пустырях Омска, Тюмени, пивом бы торговали на вокзалах…
Павел Дмитриевич поравнялся с Валентиной Петровной, молча поздоровался за руку и пошагал дальше. Так же молча поздоровались и замы. Валентина Петровна напоследок оглядела опустевшее, посветлевшее без людей фойе, поспешила за начальством в зал.
Открывал заседание, как это и было заранее решено, сам Павел Дмитриевич. Ровно в два часа (Валентина Петровна специально глянула на свои часики) он кашлянул, поправил стоявший перед ним микрофон и заговорил. Заговорил не торжественно, не пафосно, а мягко, по-свойски - как на полуделовой встрече с хорошо знакомыми, проверенными людьми:
- Так, начнем. Я подниматься на трибуну не буду. Хорошо?
И тут же из зала десятка два голосов отозвались - ответили без всякого оттенка иронии или шутливости, а тоже, как хорошему знакомому:
- Конечно, Павел Дмитрич!.. Не на съезде ведь!.. Так ближе!..
Он кивнул, сомкнул лежащие на столешнице руки, начал:
- Очень рад возможности открыть Дни журнала "Российский Север" на "Обьгазе". Уверен - многие из вас журнал знают, читают, тем более что, по моим сведениям, более тысячи наших сотрудников его даже выписывают, по льготной подписке… - Павел Дмитриевич говорил без бумажки, проникновенно глядя в зал. - Мы с журналом сотрудничаем уже более восьми лет, мы, - он глянул в сторону Бойко и чуть улыбнулся, - добрые друзья с Юрием Вадимовичем и с коллективом журнала. Это действительно великое дело - рассказывать о том, как живет и трудится Российский Север. Половина территории государства… Представляете, - повысил голос, - половина России лежит в зоне вечной и многолетней мерзлоты! Но - здесь мы живём, мы работаем, мы приносим государству не то что пользу, а основной процент дохода. И кроме того, - Павел Дмитриевич выдержал короткую, сильную паузу, - кроме всего прочего, стараемся жить достойно. Так, я надеюсь? Достойно?
В ответ захлопали два-три человека, а через мгновение аплодировал уже весь зал. Полторы сотни человек. Валентина Петровна, тоже хлопая, удовлетворённо огляделась.
- Сегодня, - останавливая аплодисменты приподнятой рукой, продолжил Петров, - сегодня мы открываем цепь мероприятий, посвященных сорокапятилетнему юбилею компании "Обьгаз". Мероприятия в основном намечены культурного плана, и поэтому я хочу сказать о том, главным образом, что произошло за последнее время в культурной жизни нашего огромного коллектива - коллектива, что живёт и трудится от Ямбурга до… до самого юга Западной Сибири… Итак, во-первых, - Павел Дмитриевич значительно кашлянул, - это освящение храма Сергия Радонежского в Пионерске. Конечно, не все жители города - люди верующие, но мы живём в православной стране, в России, и потому храм необходим, он делает город городом, село - селом, он объединяет людей, несёт духовное обогащение. Кхм… И в наших планах строительство храмов по всей трассе. Каждый трассовый посёлок в перспективе должен иметь свой храм. Мы пришли сюда не на год, не на десять лет, а навсегда!.. Второе. Очень удачно прошёл конкурс рисунков среди учеников первого тире одиннадцатого классов школ, расположенных в регионе деятельности "Обьгаза". Конкурс имел целью воспитание у детей и подростков патриотического отношения к родному краю, формирования у них интереса к "Обьгазу" и уважения к его людям, к нелегкой профессии газовика… Напомню, было две номинации: "Край, в котором я живу" и ""Обьгаз" - гордость и надежность России!".
"Как он всё помнит?! - в который раз изумилась Валентина Петровна. - Даже номинации детского конкурса!.."
- Честно говоря, мы не ожидали, что придёт такое количество работ. А главное - работ такого качества. Безумно талантливые у нас ребята растут. И я бы хотел предложить журналу часть рисунков для публикации. Они достойны того.
- С радостью! - улыбаясь, закивал Бойко. - Будем очень рады…
Павел Дмитриевич тоже улыбнулся и тоже кивнул. Налил себе минералки в пластиковый стаканчик, но пить не стал.
- Простите, пожалуйста!.. - оглушил Валентину Петровну шёпот у самого уха; она даже вздрогнула, резко повернулась. Над ней согнулась администраторша. - Простите, можно вас на минуту?
- Что случилось? - спросила Валентина Петровна, когда вышли из зала.
- Мы не совсем поняли, на столы сейчас накрывать или как… когда?..
- О господи! - Валентина Петровна всплеснула руками. - Как так можно?! У вас ведь план на руках!