Объятия, слезы и поцелуи как-то облегчили, успокоили обоих. Они долго и молча сидели рядом, опустошенные и притихшие, пока внучка, вернувшись с работы, не наорала на них, разгоняя по комнатам:
- Склеротичка и пьянчуга - хороша семейка! Идите по местам!
Муж долго еще всхлипывал в ванной. Бабушка в своем углу тоже смахивала слезу, думая: "Хороший человек! Душевный! Вот она - главная ведьма! А он хороший, добрый, ласковый… Когда уйду, заберу его с собой. Пропадет он тут с этой дрянью!" А внучка металась по кухне, причитая в голос:
- Боже, в каком дурдоме я живу! Бабка - в деменции, муж - в запое! Нет выхода, конец, беспросвет!
Но выход нашелся сам собой. Однажды зять, не в силах больше лаяться и кричать, на бабушкины расспросы о детях и муже рассеянно ответил:
- Дети еще в школе, потом в кино идут с классом… А муж сегодня опоздает - на работе задержали… Звонил, просил передать, что придет поздно. Ждите!
И это объяснение вдруг полностью успокоило бабушку. Оно было ей понятно: дети - в кино, муж - на работе, придет поздно. Раз их пока нет - то и волноваться не о чем, можно пока телевизор посмотреть.
Теперь она с утра получает полный отчет: дети в цирках-зоопарках, муж работает, а потом на свадьбах-поминках гуляет или внеурочно работает. Всё это было ей очень понятно и знакомо: она всю жизнь всех ждала. Можно и еще подождать.
Временами, правда, она забывает, чего она именно ждет, и начинает по привычке собираться:
- Пора!
Но резонные объяснения тут же останавливают её:
- Куда пора?.. Дети уже поели, пошли в футбол играть.
Не зная, что ответить, она беспокоится дальше:
- Соседка сказала, в магазине мясо по талонам дают. И очередь небольшая! Надо купить! - но получает обстоятельный ответ:
- Нет, соседка ошиблась. Завскладом больной, принять не смогли, завтра продавать будут. Завтра!
"А, завскладом нету, бывает… - понимает баб}'шка. - Ну, завтра так завтра. Подождем".
Погода тоже служит серьезным поводом, чтобы не спешить, никуда не уходить. Откидывая занавеску, зять показывает:
- Видите - зима, холодно! Потом пойдем, когда потеплеет! А сейчас зима, скользко. Упадете, матку шейки сломаете! - (И правда - вид снега за стеклом убеждает её, что лучше повременить с уходом).
Если светит солнце, то идти будет нестерпимо тяжело:
- Потом пойдем, когда не так жарко будет! Все вместе пойдем! Так веселее!
"Да, - в душе соглашается бабушка. - Всем вместе идти веселее, а поодиночке - жарко…"
И она ждет - упорно, терпеливо. Когда-нибудь, наконец, все придут со двора, вернутся с работы, сядут за большой стол, и станет опять шумно, смешно, светло и радостно, как это бывало раньше… Может, и ноги пройдут и пойдут?.. И в голове посветлеет? И муж, наконец, явится?.. Что-то долго его нет - не к бухгалтерше ли, стерве, завернул?.. Соседка по секрету говорила, что в кино их вместе видела… Надо проверить, да всё времени нет…
V
Склероз оказался вещью чрезвычайно приятной - ничего не надоедает, всё впервые видишь и слышишь. И каждый день интереснейшие новости открываются. Например, бабушка никогда бы не подумала, что у них в квартире столько комнат - ходи, озирайся, костылем двери распахивай, со счету сбившись. То новые комнаты откуда-то берутся, то старых никак не найти. В поисках уборной блуждает она по квартире, открывает шкафы и кладовки, с изумлением озирая их внутренности и панически думая, куда делся толчок, который утром был еще тут. Неужели тоже украли?..
На поднос с едой она смотрит долго и испытующе, пытаясь вспомнить, что с этим надо делать: чистить, резать, шить, гладить или стирать? И если бы зять Юра не показывал жестами:
- Ам-ам! Кушать! - она бы ни за что не додумалась, что это всё можно класть в рот и жевать.
Недавно вот нашла одну белую комнату с громадной лоханью. Зачем бы такая огромная лохань?.. Как её поднять, переставить, передвинуть? Внучка орет:
- Забыла, бабулька? Это ванна называется. Купаться! Чупи-чупи!
А бабушка и сама уже знает: конечно, чупи-чупи, но почему такая здоровая?.. Раньше таких никто не видел. У них с мужем вообще ничего не было. Уборная и кран - во дворе. Горбаня № з, прямо за углом, по улице Сталина. И всё. Раз в неделю или две искупался - и хватит, чего еще?.. Часто мыться вредно, врачиха из поликлиники всегда говорила. Если что - и в тазике помыться недолго. Ведро согрел - и готово.
Очень завлекательным местом оказался стенной шкаф. Бабушка часами перебирала одежду, белье, туфли. Сортировала, разбирала. Некоторые старые платья и блузки рвала "на тряпки", увязывала в тюки, прятала под вешалками. А туфли выкладывала на стол, чтобы не забыть в суматохе отъезда - пусть на видном месте будут…
И всё бы хорошо, но вот новая напасть: дети-хулиганы стали костыли воровать. Не дети, а фашисты. Она их, правда, даже и не видит, а только слышит. И никак поймать не может. Поймала бы - надрала бы уши за милую душу!.. Костыли - не иголки, куда их спрячешь?.. Под одеяло?.. За кровать?.. В крайнем случае можно в большой лохани водой залить… А детей наказать. Но мужа всё нет, а она не может разорваться, где еще время детей шлепать!..
Объектом особого воровства были также вставные челюсти. Костыли и челюсти - последние друзья человека. И очень хорошо, что их - по паре. Можно костылями челюсти по полу гонять. Или, наоборот, челюсти на костыли вешать - красиво! Или, например, челюстями очень удобно крошки со стола сметать. Или землю в цветочном горшке ковырять. По батарее стучать. В солонку макать, а потом удивляться, почему хлеб такой розовый, соленый и черствый.
Но именно потому, что челюсти такие красивые и нужные, их надо особо беречь и прятать, а то как пить дать сопрут. Челюсти поочередно исчезают из бабушкиного рта и после долгих поисков обнаруживаются в раковине, под подушкой, в карманах халата, за шкафом, в тарелках, среди объедков, в цветочных горшках или где-нибудь в тапочках или стиральной машине.
Бабушка нутром чувствует, что челюсти - это её последнее достояние, без которого жить совсем нельзя, всё остальное уже украдено. Поэтому она всё надежней прячет их от воров, котов, детей и хулиганов. И каждое утро - одна и та же паника:
- Челюстей нет!
Внучка уходила на работу, а поисками занимался внучкин муж, которому некуда было спешить. Челюсти искать - тоже дело охраны, ничего не попишешь. Дернув утренний мерзавчик и натянув старые кожаные перчатки, он начинал щупать бабушкины карманы и запазухи, переворачивать затхлое постельное белье, ворошить чулки, рыться в остатках еды, копаться в мусоре, обуви и цветочной земле, нещадно матеря при этом челюсти, бабушку, свою несчастную жизнь, весь несправедливый мир в целом и равнодушного Бога - в частности.
Иногда на помощь призывался сосед, из русских немцев, Васька Шнайдер, тоже пьяница, но хороший слесарь. Вся большая семья Васьки уехала в Германию, а его не взяли за то, что он был т. н. кварталыциком - пять рабочих дней держался, а на субботу-воскресенье уходил в тяжелый запой. Чиновники из немецкого консульства, увидев справки из ЛТП и вытрезвителей, решили не признавать Ваську немцем, вписали ему в анкету "русский" и не выдали разрешение на въезд, что было совсем неправильно, потому что и в запое Васька не терял главных качеств своего немецкого характера. И если он принимался с диким механическим педантизмом и маниакальным упорством перебирать предметы в комнатах, то всегда находил челюсти.
Зять хвалил его:
- Вот что менталитет делает! Вас бы, немцев, над нами поставить - в два счета рай бы построили, а то эти жиды наверху только о своих карманах заботятся! С меня причитается! Как не пьешь?.. Да уже вечер пятницы наступает, можно немного глотнуть! Покарауль бабусю, я мигом сбегаю.
Васька усаживался в кресло, зять бежал за бутылкой, а бабушка с удивлением думала: "Чего им надо? Чего они всё переворачивают верх дном?.. Ремонт, что ли, затеяли?.. Или потеряли что?.. Или переезжать собрались?.."
Ладно, раз покоя нет - хуже вам будет! Стала бабушка челюсти не поочередно, а сразу обе вместе в разные места прятать, чем привела зятя в окончательное бешенство. И он, по совету Васьки, решил прикрепить их к бабушке. Вдвоем они накрепко привязали нитки к челюстям, потом намотали нитки на бабушкины уши - жуй, бабушка, на здоровье!
Но ей это не понравилось. Она вытаскивала челюсти изо рта и, в конце концов, порвала нитки, которые потом долго еще свисали с её ушей. В общем, пришлось бросить эту затею, хотя Васька и предлагал радикальные решения вроде того, чтобы челюсти эбоксидкой приклеить к деснам или заменить нитки на дюралевую проволоку, а проволоку закрепить в дырочках для серег.
Ничего не помогло. Наконец, когда челюсти оказались спрятаны особо хитро - в унитазе - и была спущена для надежности вода, для бабушки пришло время каш, супов и пюре. "Всё-таки украли, сволочи!" - рассерженно думала она, деснами перетирая тюрю. Но ничего, и без зубов можно жить, было бы что жевать… Был бы хлеб, а рты найдутся, как говорил отец.
Так и сидит бабушка в коридоре, глухим ухом сторожа входную дверь, а другим ловя странные речи из кухни, где внучкин муж говорит не переставая с молчаливым Васькой. Слова вроде бы понятны, но вот смысла никак не понять:
- Всё перевернулось верх дном. Частная собственность теперь священней, чем святое писание! А судьи кто? Чекисты, аппаратчики!.. Превращение совка в человека - процесс глубинный… Мы - жертвы процесса… Пьющики-запойцы… Если проткнуть наш панцирь из пьянства и хамства, то обнаружатся добрые сердца и ранимые души… Таким трудно жить… Мы обросли чешуей из шума и наглости… Мимикрия… Только бы выжить… Мечемся из тупика в тупик…
"Что болтают - и сами не понимают, дурни!" - в сердцах думает бабушка, задремывая под их тихое блеяние - будто козы на горке траву щиплют. Ла-ла-ла, ерунда всякая… Лучше бы домой шли, жене помогли, чем языком чесать и водку пить…
VI
"Слава богу, никого… Можно уборку сделать. Никогда эти бандиты вещи на место не положат. Побросают - и готово. А ей убирать… Так… Блузку и юбку надо под матрас засунуть - выгладятся за ночь. Разложить под матрасом - и всё!.. И утюга не надо… Не лезут… Тогда в другое место их… Простирнуть не помешает… Вот, в ведре… Кто это в ведро столько бумажек накидал?.. Нет, мусору тут не место. Его надо на пол вытрясти, а в ведре белье замочить. Что бы они без неё делали?.. Молодняк, ни о чем не думают…
А это что еще такое? Пахнет хорошо… Как же эти пузырьки называются? А, духи, "Красная Москва"! Смотри ты на этих вертихвосток!.. Душиться вздумали!.. Не доросли еще!.. Духи лучше всего слить в раковину, а то потом учителя в школу вызывать будут: мол, ваши дочки духами мажутся. Задушить их за такие духи!.. С детства в строгости держать… Да и рано еще им, соплячкам…
Так. Тут прибрала, кажется… Только вот коробочка осталась… Дрянь всякая: колечки, бусики, сережки… И откуда они всё это таскают?.. У соседских детей одолжили, что ли?.. А может - украли?.. С них станет. Фашисты, а не дети. Нет, они шкодники, но не воры… Взяли у кого-нибудь поиграть… Надо соседке показать. Пусть она отберет, которое ваше, а которое - наше.
А лучше всего эти побрякушки в карманы переложить, чтоб не пропали. А еще надежней - вот сюда, в эту большую белую вазу с черным дном и белой крышкой - тут не найдут… Ваза кривая, от полу не оторвать, не унести… Вот… И крышку закрыть… Пусть пока тут полежат… Белье замочено. Всё спрятано. Костыли в ванной отмокают. Теперь посуду помыть.
Это что, кухня?.. Первый раз вижу… Понаставили белых шкафов. Где плита, где холодильник - не разобрать. И почему холодильник пустой и не холодный?.. И почему это противень в него затолкнут?.. Зато плита полна продуктов… Это наверняка хулиганы местами поменяли… Надо из плиты всё обратно в холодильник переложить, чтоб не испортилось…
Что-то затылок жмет… И колени крутит… А это разве не творог?.. Помажем - поможет… А чего он такой жидкий и темный?.. По ноге прямо потек… Не умеют продукты делать… Коричневый и сладкий творог - где это видано?.. Творог должен быть сухой и белый…"
После того, как продукты перекочевали из холодильника в духовку, золотые колечки и сережки сгинули в унитазе, а сама бабушка обмазалась медом с головы до ног, внучка решила привести врачей.
Увидев белые халаты, бабушка испугалась, но потом узнала одного из них: "Кажется, раньше в магазине на углу работал, Шурой зовут". А вот другого она не знает - на лысого кролика похож: губами шевелит, жует, глазами туда-сюда косит. Больной, наверно… Или нервный…
Врачи стали её осматривать, велели открыть рот, дышать - не дышать. Попросили пройтись на костылях. Она поспешила к двери - может, хоть сейчас будет открыта?
Внучка подняла визг:
- Видите, видите!.. Бежит! Опять бежит! Я больше этого видеть не могу!
Врачи радостно засмеялись:
- От склероза нет наркоза! Скоро вас лечить придется, если не перестанете реагировать. Не обращайте внимания! Дойдет до двери - и вернется, куда денется? А еще лучше - смотрите на всё с юмором. Вы вообще как себя чувствуете, бабушка?
"А вот ты железный мешок на себя нацепи - и узнаешь, как я себя чувствую!" - думает она и кивает:
- Хорошо, спасибо!
- Ходить сами можете?
"Могу, если отпустят, - думает бабушка, поглядывая исподтишка на врачей: куда это еще предлагают идти?.. За окном зима, холодно… Упасть можно…"
- Летом пойдем, все вместе, - отвечает она.
- А, летом, все вместе, понятно… А где ваши близкие?
"Сама жду…" - затаенно озирается она по сторонам.
- Это вот, например, кто? - Халаты во внучку тычут.
- А это - чужие люди, - спешит объяснить бабушка. - Я случайно зашла, квартирой ошиблась, а они меня поймали и держат. Я вас очень прошу, сообщите моему мужу, пусть он заберет меня скорее! - с надеждой добавляет она, надеясь, что, может, хоть они ей помогут?
- Сообщим обязательно, при первой же возможности! - обещают халаты и уходят на кухню.
Там они дергают с зятем по сто грамм, закусывают, чем бог послал, хохочут, кофе пьют, диагноз поставили:
- Случай совершенно ясный: Деменция Ивановна собственной персоной! Или Склероз Маразмович, если так понятнее!
Сообщив дальше, что от старости есть только одно лекарство - могила, врачи все-таки прописали таблетки, а ей строго велели отдыхать, по дому ничего не делать и телевизор смотреть.
Она молчит, а в душе думает: "Как же отдыхать, если в тюрьму заперли?.."
Теперь утро начинается с трех разных таблеток. Они разноцветны, разнокалиберны и разномастны. Одна должна взбодрить. Другая - успокоить. Третья - поддерживать общий тонус. Беда в том, что таблетки действуют по-разному: иногда бодрость с ума сводит, иногда покой с общим тонусом не ладит. А временами всё обрушивается вместе, и тогда она уходит в дрёму.
Чаще всего окунается в детство. Отца за столом видит: тот по вечерам всегда книгу читал и детей учил, надеясь, что хоть они из деревни вырвутся и в городе жить будут. Вот он сурово смотрит на неё, урок спрашивает:
"Откуда звезды на небе?"
"Это Бог решил молодой месяц на крошки покрошить", - шепчет она, боясь ошибиться.
"Почему возле храмов всегда ветрено?"
"Черт внутрь войти хочет, да не может, вот и вьется", - робко предполагает она.
"Почему покойников в землю кладут?"
"Земля - к земле, прах - к праху", - лепечет она в полном страхе, чувствуя, как горячая струйка ползет между ногами….
- Опять описалась! - это внучка кричит так, что стены трясутся и в мертвом ухе звенит.
Бабушка открывает глаза. И на кого так орет?.. На детей, что ли?.. Не дети, а чистые фашисты… Недавно костыль в постель засунули. Ночью проснулась и понять не может, кто это рядом лежит: муж - не муж, скелет - не скелет, щурится противно, стальные зубы в черном рту блестят.
"Такие вот дела…" - спокойно думает бабушка, слыша, как внучка с мужем грызутся:
- Это ты советовала ей больше жидкости давать, чтоб мозги не сохли! Вот и писается!
- А кто её снотворным закормил?.. Она не потому писается, что много пьет, а потому, что крепко спит! Надо отменить снотворное!
- Если снотворное отменить - буянить будет! Лучше меньше воды давать! Ей уже даже живая вода не поможет!
- Нет, врач сказал, пусть она побольше жидкости принимает! - стоит на своем внучка, добавляя: - И вообще - относись к этому с юмором, как врачи советовали!
- Ага, смех сквозь слезы. Рёв сквозь блёв! - орет внучкин муж, свинчивая пробку с очередной чекушки. - Сейчас в цирк пойдем!
А бабушка безмятежно слушает, кто с кем в цирк идет и кто опять описался. Конечно, за всеми не уследишь… А цирк она любит, с мужем ходила. Там весело, музыка играет, мороженое дают и клоуны тушки на чушках крошат…