Дженни хихикнула, и Перл улыбнулась, представив себе, как дочь привычным жестом прикрывает рукой рот, словно она смущена, поражена и совершенно беспомощна перед нелепостью жизни.
- И все-таки, - сказала Дженни, овладев собой. - Ты согласен со мной, Эзра?
- Насчет чего?
- Насчет больницы.
- Хм-м-м… - пробормотал он.
Наступила тишина. Даже такие мелочи, подумала Перл, могут столько сказать о моих детях - в том числе о Коди. Самый факт его отсутствия говорит за себя. Пожалуй, это главная его особенность. А Дженни всегда такая энергичная и легкомысленная, но… ее можно назвать и скрытной. Копия матери, ничего своего. А Эзра, мягкий, добрый Эзра, наверно, смущенно теребит светлые, падающие на лоб волосы и - весь в сомнениях - думает и передумывает…
- Как бы тебе сказать? - пробормотал он. - Не знаю. Может, подождем немного…
- Что значит "немного"? Сколько можно тянуть?
- Может, до вечера, а может, до завтра…
- "До завтра"! А если у нее воспаление легких?
- А может, это простуда.
- Да, но…
- Зачем класть ее в больницу, если она об этом и слышать не хочет?
- Нет, но…
Перл слушала их и улыбалась. Она знала наперед, чем все кончится. Они будут часами спорить, вторя друг другу, задавая одни и те же вопросы, уклоняясь от главного, споря во имя спора, и разойдутся, так и не придя ни к какому решению.
- Вы никогда не умели справляться с трудностями, - добродушно сказала она.
- Да что ты, мама?
- Вы всегда уходили от них.
- Уходили?
Она снова улыбнулась и закрыла глаза.
До чего же приятно было наконец плыть по течению. Почему она медлила так долго? Уличный шум - рожки, звонки, обрывки музыки - смешивался со звуками голосов в ее комнате. Она по-прежнему блуждала во времени, но это уже не имело значения, все воспоминания были только приятными. Ощущение ветра летней ночью, когда он проникает в дом, колышет занавеси, приносит аромат смолы и роз. Блаженная тяжесть спящего ребенка на плече. А как уютно гулять под дождем, когда капли стучат и стекают по зонту. Она вспомнила сельский аукцион, на котором была сорок лет назад. Там продавалась старинная латунная кровать с полным комплектом постельного белья - простыни, одеяла, подушка в льняной, расшитой незабудками наволочке. Двое мужчин вывезли кровать на помост, и оборка покрывала колыхалась, словно нижняя девичья юбка. Закрыв глаза, Перл Тулл представила себе, как взбирается на кровать, кладет голову на подушку и течение уносит ее к берегу, где трое маленьких детей, смеясь, бегут ей навстречу по залитому солнцем песку.
2. Учить кошку зевать
Пока отец укреплял мишень на стволе дерева, Коди примерялся к луку: натянул тетиву, прижался к ней щекой и стал целиться. Отец забивал гвозди ботинком - он не догадался захватить с собой молоток. Какой у него дурацкий вид, подумал Коди. У отца не было одежды для воскресных прогулок, как у других отцов, и он отправился за город в помятом коричневом в рубчик коммивояжерском костюме, белой крахмальной рубашке и ярко-синем галстуке с рассыпанными по нему разноцветными квадратиками и кружками. О том, что день воскресный, можно было догадаться, лишь когда, вбив последний гвоздь, отец обернулся - узел не был затянут, и галстук съехал на сторону, как у пьяного. Надо лбом у отца торчал хохолок. Волосы у него были такие же черные, как у Коди, но вьющиеся.
- Ну, теперь порядок! - сказал он и тяжело зашагал обратно, все еще держа в руке ботинок и припадая на одну ногу. Он то ли улыбался Коди, то ли щурился от солнечного света. Весна еще толком не наступила, но в воздухе уже ощущалось живительное тепло, и бледное солнце расплескивало его на плечи Коди. Он достал из картонного футляра стрелу и наложил ее на тетиву.
- Не торопись, сынок, - посоветовал отец, - все надо делать как следует.
Опять лекция… Сейчас начнет воспитывать… Коди со вздохом опустил лук. Отец нагнулся и стал надевать ботинок, не расшнуровывая его (мать ненавидела эту привычку). Сквозь черный вискозный носок просвечивала пятка. Коди отвернулся. Ему исполнилось четырнадцать, и он уже перерос эти семейные прогулки, а тем более такие развлечения, как лук и стрелы; другое дело, если бы ему их просто подарили, тогда можно было бы устроить состязание с друзьями или пострелять в оконные стекла и в уличные фонари. Ну и выдумки у папаши! Одна глупее другой. Мать, совершенно равнодушная к спорту, собирала у изгороди засохшие цветы. Маленькая сестренка застегивала кофту посиневшими руками в цыпках. Одиннадцатилетний брат Эзра жевал соломинку и тихонько напевал, явно скучая по своей бамбуковой дудке с шестью дырочками для пальцев - он все время наигрывал на ней разные песенки.
Эзра тайком прихватил сюда дудочку, но отец велел оставить ее в машине.
Двое закадычных приятелей Коди в это самое время смотрели кинофильм "Воздушный флот" с Джоном Гарфилдом и Фэй Эмерсон. Коди дорого бы дал, чтоб очутиться сейчас вместе с ними.
- А левую руку держи вот так, - объяснял отец. - Не напрягая запястье. Понял? И не горбись. В инструкции говорится, что именно стрельба из лука помогала развивать правильную осанку. Раньше люди ходили сутулые - все, кроме лучников. Ты наверняка об этом не знал, так ведь?
Нет, Коди об этом не знал. Он стоял как глиняное изваяние, а отец подталкивал его с разных сторон, словно придавая ему нужную форму.
- В старые времена… - начал было рассказывать он.
И тут Коди спустил тетиву. Зумм… Задев самый край мишени, стрела отскочила и упала на корни дерева.
- Это еще что за фокусы? - спросил отец. - Разве я дал команду стрелять? А?
- Она сорвалась, - ответил Коди.
- Что значит "сорвалась"?
- Все равно бы проскочила мимо. Слишком твердый ствол…
- Это еще неизвестно, - возразил отец. - Торопишься, как всегда. И когда только ты научишься держать себя в руках?!
Продолжая ворчать, отец (сам не умевший держать себя в руках, о чем мать не раз говорила ему) бросился к мишени, сбивая на ходу головки сухих цветов. Семена и сухие стручки кружились в воздухе.
- Что за олух! Все пропускает мимо ушей! И зачем только я стараюсь? - бормотал отец.
Заслонясь рукой от солнца, мать спросила:
- Попал?
- Нет, конечно. Как можно попасть в цель, если он даже не дослушал меня до конца.
- В цель, как известно, попадают без предварительных объяснений, - буркнул Коди.
- Что ты сказал?
- Теперь пусть Эзра попробует, - предложила мать.
Отец поднял стрелу и воткнул ее в самое яблочко, в центр мишени.
- Ну? Будешь говорить мне, что она не вонзается? - спросил он у Коди. Стрела держалась прочно. - Посмотри: стальной наконечник. К тому же у этого дерева пористая кора. Я специально выбрал его. Ты мог бы запросто всадить стрелу в мишень.
- Ха-ха, - сказал Коди и пнул ногой комок земли.
- Что ты сказал, сын?
- Пусть попробует Эзра, - повторила Перл. - Бек, пусть Эзра попробует.
Эзра был ее любимцем. В семье об этом знали все.
Эзра смутился, перебросил соломинку из одного уголка рта в другой.
Бек подошел к ним.
- Не знаю, не знаю. Иногда меня просто удивляет… - ворчал он.
- Эзра, сынок, попробуй теперь ты попасть в эту мишень, - сказала Перл.
Бек взглянул на Коди не то с сочувствием, не то с отвращением и вынул из картонного футляра новую стрелу.
- Ну что ж, Эзра, давай попробуем. Только не торопись, как Коди.
Не выпуская соломинки изо рта, Эзра подошел к Коди и взял у него лук.
Вот смеху-то будет! Такого размазни днем с огнем не найдешь. Он и стоять-то как следует не умеет. Все у него не по-людски. Эзра выставил локти, точно крылья, пряди растрепанных светлых волос падали ему на глаза.
- Погоди, погоди, - повторял Бек, - ну в чем дело?
Он ходил вокруг Эзры, расправляя его плечи, показывал, как правильно держать лук. Эзра не сопротивлялся. Мысли его были заняты чем-то другим. Его внимание, по всей видимости, привлекало проплывавшее мимо облако.
- Ну ладно, - сдался в конце концов Бек. - Стреляй. Слышишь?
Эзра спустил тетиву. Стрела молнией полетела вперед по прямой, не описав ни малейшей дуги, словно ее направляла какая-то невидимая нить, - может, это была чистая случайность, но стрела Эзры расщепила стрелу, которую Бек воткнул раньше, и, трепеща, вонзилась в самый центр мишени. Воцарилось напряженное молчание. Его нарушило восклицание Бека:
- Нет, вы только посмотрите!
- Ай да Эзра, - сказала Перл.
- Эзра, - закричала Дженни, - погляди, что ты сделал с этой стрелой!
Эзра вынул соломинку изо рта.
- Я нечаянно, - сказал он. (Он вечно все ломал.)
- Нечаянно? - переспросил Бек срывающимся голосом. Помолчал и, овладев собой, продолжил: - Так-то, сынок. Это лишний раз подтверждает, как важно следовать инструкции. Ты только взгляни, Коди! Видишь? В самое яблочко! Если б ты слушал меня так же внимательно, а не спешил как угорелый…
С этими словами он направился к мишени, продираясь сквозь заросли. Дженни со всех ног бросилась за отцом, чтобы поспеть первой. Поэтому Коди не мог сразу стрелять, хотя у него и чесались руки. Он должен, во что бы то ни стало должен расщепить вторую стрелу, как Эзра расщепил первую. Что, собственно, мешает ему сделать это? Он сам дрожал, как натянутая тетива. Коди наклонился, вынул из картонного футляра новую стрелу. Натянул тетиву, прицелился - сначала в сухой куст, затем в пропыленный синий галстук отца и наконец в Эзру. Тот, как всегда задумчиво, брел куда-то. Коди прицелился в светловолосую растрепанную голову брата.
- Зумм… Бум-бум! Попался!
Эзра медленно повернулся и увидел Коди.
- Не надо! - закричал он.
- Ага!
Эзра бросился ему навстречу, по-дурацки размахивая руками.
- Перестань, перестань, перестань! - кричал он. - Перестань!
Неужели он и в самом деле решил, что Коди выстрелит в него? Коди не сводил глаз с брата. Раскинув руки, Эзра прыгнул ему навстречу. Он, как любовник, сжал Коди в своих медвежьих объятиях и повалил на спину. У Коди перехватило дух. Он лежал, задыхаясь под тяжестью теплого костлявого тела Эзры.
А куда же девалась стрела?
В конце концов Коди удалось сбросить Эзру и сесть. Оглядевшись, он заметил, что мать, опираясь на руку отца, идет к ним навстречу; на плече ее блузки алело кровавое пятно.
- Перл, боже мой, Перл! - повторял отец.
Коди повернулся и посмотрел на Эзру, бледного и растерянного.
- Вот видишь? Видишь, что ты наделал?
- Я?!
- Ну а теперь давай в меня, - сказал Коди.
Он поднялся на ноги и пошел прочь.
В один из будних дней, когда отец был в отъезде, мать отправилась в магазин купить кое-что к ужину, а Эзра и Дженни делали уроки, Коди прострелил из пневматического ружья кухонное окно. Потом он выскользнул во двор, просунул в образовавшуюся дырку длинную леску с привязанным к ней ржавым ключом и, возвратясь на кухню, подтянул леску, так что ключ уперся снаружи в оконное стекло. Леску он прижал к подоконнику цветочным горшком.
Когда мать вернулась из магазина, Коди сидел за кухонным столом и раскрашивал карту Азии.
Покончив с уроками, Дженни и Эзра вышли во двор. Всю неделю Эзра учил Дженни отбивать мяч (в школе она играла хуже всех). Едва они вышли за дверь, Коди подкрался к окну. В сумерках он увидел: брат и сестра заняли свои места во дворе, отгороженном от соседей кустарником. Они стояли до смешного близко друг к другу; Дженни - возле самого дома - робко подняла над головой биту, будто готовясь прихлопнуть какого-то крохотного зверька. Эзра мягко подал ей мяч. Он и сам-то был не из лучших игроков. Дженни резко, со свистом размахнулась битой - мяч пролетел мимо, и она подобрала его среди мусора возле черного хода. Потом она ударила по мячу, да так неловко, что Коди с удивлением подумал: зачем Эзра с ней столько возится? Эзра поймал мяч и снова послал его Дженни. Когда мяч летел к дому навстречу бите, Коди схватил конец лески, прижатый цветочным горшком, и резко рванул на себя. Оконное стекло разлетелось, осколки со звоном посыпались в комнату. Дженни повернулась и застыла на месте. Эзра от изумления раскрыл рот.
- Что случилось? - крикнула Перл из столовой.
- Ничего особенного, - сказал Коди. - Эзра опять разбил стекло.
Как-то в конце недели отец не приехал домой. Не приехал он и на следующий уикенд. И на все последующие. Короче говоря, однажды утром Коди проснулся с мыслью, отчего отца так давно не было дома. Нельзя сказать, что Коди сразу заметил это. Мать ничего не говорила. Коди, как шпион, украдкой изучал ее покрытое морщинками лицо, отсутствующий взгляд, наблюдал, как она нервно потирает руки. Его раздражало, что он напрочь забыл, когда же отец появлялся дома в последний раз. Пытаясь разгадать причину исчезновения Бека, он вспоминал только ничего не значащие случаи, расплывающиеся от бесконечных повторений одного и того же: трапезы, прерываемые ссорами или тем, что Эзра разливал молоко; поездки за город, когда отец сбивался с дороги, а мать сердито и нетерпеливо выговаривала ему за это. Он припомнил, как однажды у них прорвало отопительную батарею и отец беспомощно набросил на нее свой пиджак. "О боже!" - только и сказала мать. Но все это было давным-давно. Коди обшарил все уголки и закоулки дома в поисках следов отцовских причуд - вывертов, как их называла мать. В доме оставались бадминтонные ракетки, сачок для ловли бабочек, лук со стрелами, фотоаппарат с испорченной вспышкой и коробка для обуви, наполненная иностранными марками в прозрачных конвертах. Однако эти вещи не говорили ни о чем. Тревогу вселяла отцовская половина комода: пустой ящик для носков, пустой ящик для нижнего белья, в ящике для рубашек - одна ненадеванная, подаренная детьми на день рождения, когда ему исполнилось сорок четыре года, и целый набор пижам, но ведь он всегда спал только в нижнем белье. В шкафу болталась вешалка со старыми выцветшими галстуками, изношенными и грязными, и стояла пара истрепанных ботинок с загнутыми вверх носами. Брат и сестра Коди были удивительно беспечны - они порхали как птицы: Эзра играл на своей дудочке, а Дженни распевала считалки. Коди казалось, что их головы до отказа забиты всякими дурацкими песенками и для серьезных вещей места там уже нет. "Тетя Сью форсила вовсю: галоши на туфлях носила Сью", - распевала Дженни. Ее слабый, невыразительный голосок, непослушно разлетающиеся косички почему-то успокаивали его. Может, все не так уж и плохо, если она беспечно скачет по дому со своей растрепанной прыгалкой. Значит, ничего страшного.
Вдруг в один из субботних дней Дженни сказала:
- Я беспокоюсь о нашем папе.
- Почему? - поинтересовался Коди.
- Коди, - произнесла она как взрослая, - ты же видишь, он больше не появляется дома. Наверное, он ушел от нас.
- Не говори глупостей.
Дженни посмотрела на него с таким странным спокойствием, что он смутился и промолчал. А она повернулась и вышла на веранду. Он услышал скрип деревянной качалки, когда она садилась в нее. Но петь Дженни перестала. В доме воцарилась тишина. Единственным звуком был стук материнских каблуков над головой - мать ходила взад и вперед по комнате, разбирала белье.
Даже Эзра не свистел на своей дудке. Интересно, куда же он девался? Коди поднялся в спальню матери. Она складывала простыни.
- Ты что делаешь? - спросил он.
Мать пристально посмотрела ему в глаза. Он уселся на стул и стал наблюдать за ней. На матери был домашний халат - самый его нелюбимый: кремовый, с темно-красными пятнами, похожими на мазки кистью, и с треугольными подплечниками, которые отстегивались перед стиркой. Коди часто хотелось украдкой их выбросить. В этом халате с могучими плечами мать выглядела просто устрашающе. На ногах у нее были босоножки и белые носки. Она ходила от бельевой корзины к кровати и стопками раскладывала белье. Отцовского белья не было.
- Когда вернется папа? - спросил он.
- Наверное, скоро. - Мать смотрела куда-то в сторону.
Коди огляделся и впервые заметил, какой у них бедный и убогий дом. На комоде - ни единого флакона духов, ни единой фарфоровой безделушки. На стенах - ни одной картины. Даже на ночных столиках пусто. Но он знал: во всех ящиках в этой комнате белье и одежда разложены с безупречной аккуратностью. Не только рассортированы, но и подобраны по цвету - белый переходил в пастельные, затем и в более темные тона; гребни и головные щетки лежали на своих постоянных местах, перчатки, аккуратно свернутые парами, напоминали ряд сжатых кулаков. Кто же мог вынести такое? Он вздрогнул и выпрямился. Мать подошла и погладила его по голове.
- Господи! - с улыбкой сказала она. - Как же ты вырос!
Он отстранился.
- Ты уже совсем большой, можешь быть мне опорой.
- Но мне всего только четырнадцать, - сказал Коди, соскользнул со стула и вышел из комнаты.
Дверь ванной была закрыта. Он услышал звук льющейся воды. Напевая песенку "Зеленые рукава", Эзра принимал душ. Коди приоткрыл дверь, просунул руку в ванную и до упора отвернул над раковиной кран с горячей водой. Он прошел по всему дому - от кухни до подвала, - открывая все краны с горячей водой. Нельзя сказать, что он делал это с удовольствием.
- Тулл? - спросил незнакомый мужчина.
- Да.
- Это дом семьи Тулл?
- Да.
- Дэррил Питерс, - представился гость, протягивая визитную карточку.
Коди отхлебнул пива и взял карточку. Рассматривая ее, он машинально встряхивал бутылку, чтобы получилось побольше пены. Он был в одних джинсах.
Стоял жаркий августовский день. А в доме было прохладно, и в гостиной царил полумрак, сквозь спущенные шторы пробивался свет полуденного солнца. Мистер Питерс нерешительно заглянул в дом, но остался на веранде со шляпой в руках. Для августовского дня он был одет слишком тепло.
- Та-ак… - Коди толкнул босой ногой затянутую сеткой дверь. Мистер Питерс вошел в прихожую.
- Ваша мама дома? - спросил он.
- Нет, на работе.
- В таком случае ваш… Эзра Тулл - ваш отец?
- Это мой брат.
- Ах вот оно что.
- Он дома.
- В таком случае… - произнес мистер Питерс.
Коди поднялся наверх в комнату Дженни. Сидя на полу, Эзра и Дженни играли в шашки. Эзра, в шортах и дырявой майке, гладил свою кошку Алисию и хмуро смотрел на доску.
- Там внизу тебя спрашивают.
Эзра поднял голову.
- Кто?
Коди пожал плечами.
Эзра поднялся и, прижимая к себе кошку, направился к двери. Коди проводил его до лестницы, облокотился о перила и стал подслушивать.
Эзра вошел в гостиную.
- Вы хотели меня видеть? - услышал Коди его вопрос.
- Эзра Тулл?
- Да.
- В таком случае… наверное, это ошибка?
- Какая ошибка?
- Я из похоронного бюро "Мирные холмы", - сказал мистер Питерс, - мы полагали, что вас интересует приобретение земельного участка для могилы.
- Для могилы?
- Я думал, это вы прислали нам по почте заказ. Вот ваша подпись: Эзра Тулл. "Да, я намерен приобрести вечное прибежище для себя и своих близких. Надеюсь, ваш агент посетит меня".
- Я ничего такого не писал, - сказал Эзра.
- Значит, это не вы прислали? Вас не интересует приобретение земельного участка для могилы?
- Нет.