- Разве я могу забыть этих приятелей? - спросил он риторически, выигрывая время, чтобы выделить их досье буквально из тысячи других, хранившихся в его голове. Что-то связанное с гравием и асфальтом, подумал он. Что-то связанное со строительством дорог, в округах Нассау и Суффолк, что-то…
- Вы разбирались с ценами на эти грузовики? - спросил Винни Биг, его мозг выдал точную информацию.
- Si, Дон Винченцо, но…. - Тот, которого звали Джимми, сложил перед собой ладони, словно собирался молиться, поднял и опустил их несколько раз.
Винни нахмурился.
- Садитесь.
Братья быстро сели.
- Это совершенно старые грузовики, Дон Винченцо, - продолжал Джимми. - Я знаю, что это хорошие грузовики, но они старые. Я имею в виду, что раз они старые, они не могут стоить так много.
- Сколько много? - прогремел Винни.
- Скафолани хочет по четыре тысячи за каждый. Там восемь грузовиков, Дон Винченцо. Это тридцать две тысячи.
- И, - добавил брат по имени Оги, - этим грузовикам по десять лет. Я хочу сказать, Дон Винченцо, мы всегда ведем себя достойно, Дон Винченцо. Вы это знаете. Мы никогда не доставляли вам никаких трудностей. Но им по десять лет. И документы у половины из них не выправлены. А один из них, я узнал, Дон Винченцо, я хочу сказать, что мне больно говорить об этом, но один из этих грузовиков был украден у нас же в прошлом году. А теперь Скафолани хочет, чтобы мы купили его. Мы ведем себя прилично, но разве это прилично?
Тонкие губы Винни скривились в ухмылке, потом он расхохотался:
- Господи, - задыхался он, - это самая смешная шутка, какую я слышал за всю неделю. - На его глаза даже навернулись слезы, он повернулся к Рокко: - Это уже слишком, а, Рокко?
Рокко покачал головой.
- У этого Скафолани яйца, наверное, размером с могильные памятники.
Взгляд Винни стал неожиданно сухим. Он наклонился вперед.
- О’кей, - сказал он. - Вы изложили суть дела. Теперь вот что я предлагаю. - Винни поднял ладонь и сжал пальцы. - Это предложение, вы поняли? Возьмите грузовики. Заплатите тридцать две тысячи.
- Но…
- Но, но, что еще за "но"? - Светло-голубые глаза вспыхнули дьявольским огнем. - Вы пришли к Винни Бигу за помощью и советом? Так слушайте, иначе вас здесь никогда больше не примут.
- Si, si, padrone.
- Так вот. Покупайте эти грузовики. Заплатите всю стоимость. Я переговорю с этим вором Скафолани. Я скажу ему, что на следующие грузовики, которые он продаст вам, вы получите скидку. Более того, вы также получите контракт на дорожное строительство вблизи Риверхед. Там какое-то правительственное предприятие, что-то вроде атомного реактора. Контракт на мили и мили бетонки. Вы должны получить его вместе с деньгами для всех. Понимаете? Я велел вам платить за эти грузовики, но обещаю сделать вам деньги на их покупку.
Его глаза снова увлажнились, и он добродушно захохотал.
- О’кей. Arrivederci.
Братья Каландри поспешно вышли из офиса, уставив глаза вверх, не в состоянии донять, выиграли они или проиграли. А за ними в воздухе осталось что-то от их нерешительности и страха, смешанного с ароматом лосьона для бритья, которым они натирали свои влажные щеки.
Винни Биг взглянул на свои часы.
- Еще двух человек и finito, Рокко.
- Si, padrone. - Он ввел маленького человечка в зимнем пальто, которое без подкладки могло служить и весенним. Когда он вошел, Винни встал. Вновь прибывший схватил руку Винни Бига и стал трясти ее.
- Buona sera, - сказал он. - О Господи, мне никто не говорил, что вы хотите видеть меня.
Человечек сел в кресло, дергая плечами, что разозлило хозяина кабинета. Он выглядел старше Винни на несколько лет, но так только казалось из-за того, как он одевался, и из-за того, что он совсем не обращал внимания на свою внешность. На его щеках и подбородке белела двухдневная щетина. Его полуприкрытые веками глаза быстро обежали комнату и замерли на Винни.
- Магазин в Парамусе, - сказал он.
Винни сел в кресло, чуть наклонившись вперед, и придал лицу выражение "я пытаюсь понять тебя".
- Si, магазин в Парамусе.
- Утечка на восемь процентов, - посетитель быстро выпалил эти слова и остановился в ожидании, какой эффект они произведут. Не получив отклика, он продолжил в быстром, барабанном ритме: - В магазине в Тинек все о’кей. Тенефлай - о’кей. Ньюарк, Вихоукен, Джерси-Сити - о’кей. Но в Парамусе воровство возросло до восьми процентов. Я так думаю. Я думаю, это молодые ребята, да. Я думаю, они занимаются этим для своего бизнеса. Я так думаю.
Винни приподнял руки ладонями к посетителю, словно отстраняясь от неприятных слов.
- Клянусь могилой моей матери, это неправда.
Его посетитель не успел отреагировать.
- Слушай, - продолжал Винни, - я не лгу человеку столь уважаемому и с таким положением, как ты. Понял?
Посетитель некоторое время невозмутимо смотрел на него.
- О’кей, Винни. Тебе я верю. Да, но скажи мне. Скажи мне, почему так, почему воровство процветает только в Парамусе? От человека, которого так ценят в семье, я ничего не скрываю.
- Не имею представления. Я все выясню и тогда дам тебе знать.
Посетитель поднялся на ноги.
- И эта последняя партия товара со скобяными изделиями, - сказал он. - Все навалом прислали. Моим ребятам пришлось заниматься сортировкой три ночи, чтобы пустить в розничную продажу. А это плата за полторы смены.
Винни Биг кивнул.
- А две недели назад складные стулья забросили. Где их достали? Где? Половину из них собрали без шурупов.
Винни пожал плечами.
- Ребята не всегда проверяют каждую партию товара, которую они приобретают.
- И ты это мне говоришь? - Посетитель повернулся, чтобы уйти. - О’кей, ты знаешь, что меня волнует. Пока.
Он вышел из комнаты.
Винни Биг выжидал целую минуту, пока не услышал, как открылась и захлопнулась входная дверь клуба. Потом спросил Рокко шепотом:
- И давно это он так?
- Несколько месяцев, может, полгода.
- Совсем спятил. Носит лохмотья. На что это похоже, чтобы владелец целой сети больших, прекрасных магазинов, торгующих по сниженным ценам, одевался как последний бродяга?!
- Хотите, чтобы я ему сказал об этом?
- Намекни, - поправил Винни. - Дай месяц, чтобы он пришел в форму. Если будет так продолжаться, придется с ним расстаться.
Брови Рокко приподнялись.
- Любым путем?
Винни выглядел расстроенным:
- Что значит любым путем?
- Я имею в виду окончательно.
Винни задумался на какое-то время.
- Я хочу сказать - нет, - произнес он доверительно. - В глубине души я знаю, что он стареет и становится немного, хм, эксцентричным. В свое время он отправится на юг в Майами и проведет там под солнышком остаток своей жизни. Но это мне подсказывает только мое доброе сердце. Понял?
Рокко кивнул.
- Чего не подсказало ваше сердце, так это то, что от этого эксцентрика одна головная боль.
- Это так, Рокко. Это верно. Итак. - Винни снова задумался, на этот раз надолго. - Давай продумаем ситуацию. Мы, конечно, можем обойтись с ним круто. Но мне этого не хочется. Он мой двоюродный брат с материнской стороны.
Рокко снова кивнул.
- Еще кого-нибудь примете? Тут эти три ублюдка со Стейтен-Айленд.
Винни сделал гримасу, словно от боли.
- Вести этот бизнес не так-то легко, Рокко. Ты это знаешь лучше, чем кто-либо другой. Обвести этих двух братьев Каландри вокруг пальца было одно удовольствие, потому что они глупы и получили то, что заслужили. Их вообще можно было оставить без гроша в кармане. Но Парамус. Этот человек будет мешать, пока жив. А остановить его - значит пойти против правил, поверь мне. Ладно, впускай этих ублюдков со Стейтен-Айленд.
Рокко ввел трех моложавых мужчин, двое были в темных деловых костюмах, третий одет в куртку на молнии и спортивную шапочку, скопированную с тех, что носили солдаты Африканского корпуса.
- Я буду говорить только с одним из вас, ублюдки, - сказал Винни без всякого вступления. - Кто из вас будет говорить?
Ублюдок, стоящий посредине, он был выше других и на несколько лет старше, прочистил горло.
- Мы пришли сюда не для того, чтобы нас оскорбляли, Дон Винченцо.
- А для чего тогда? Кто сказал вам, что вы можете угонять мои грузовики?
Старший мужчина снова прочистил горло.
- Кто говорит, что мы угоняем грузовики? Мы не занимаемся этим бизнесом.
- Нет? - прогремел Винни злым, хриплым голосом. - Ладно, тогда вы проживете немного дольше.
- Мы пришли относительно партии товара. - Мужчина в середине, казалось, собирался продолжить, но остановился, выжидая.
- Какой партии?
- Это… - мужчина бросил взгляд в сторону Рокко, - это…
- Выкинь их отсюда! - завопил Винни. - Вон!
Рокко кивнул головой на дверь:
- Шевелитесь.
- Послушайте, мы пришли сюда, чтобы сделать разумное предложение. Вы не можете…
- Пошли вон!
Рокко вернулся через десять минут.
- Все улажено, - сказал он.
- Что привело сюда этих обезьян? Я не веду дел с коробейниками, и ты знаешь это.
- Извините, padrone. Но это оборачивается двумя килограммами. Мы проворачиваем это через Эдди Гетца в Бруклине.
- Не хочу и слышать об этом. - Винни закрыл глаза и надолго откинулся в своем кресле, потом вздохнул. - Кто-нибудь еще ждет?
- Эльфбайн, парень из компании в Вестчестере, занимающейся противоударным стеклом.
По-прежнему не раскрывая глаз, Винни снова вздохнул.
- Скажи ему, что с ним кончено. Скажи ему, что мы ликвидируем его изобретение. Скажи ему, что мы найдем ему место, хм, в мясной компании в Бронксе. Кто-нибудь еще?
- Люди Щиммеля с фабрики красок.
Винни хмыкнул.
- Скажи им - нет, ничего не говори. На будущий год мы их сольем с кем-нибудь. А сейчас они слишком раздули счета на входящие суммы.
- А еще парень из дансинга. Он просто пришел засвидетельствовать почтение. Никаких проблем.
- Хорошо. - Винни раскрыл глаза. - Кто-нибудь еще?
- Индрисано из профсоюза водителей грузовиков звонил относительно ужина.
- Отмени.
- Пиггот, парень, занимающийся бензоколонками.
- Завтра.
- Тогда все, padrone.
Винни встал и кивнул на вешалку, на которой висело его пальто.
- Я наелся досыта этим бизнесом, для одного дня хватит. Пойдем, выпьем у "Мамы Лоренции" и, может быть, возьмем макарончиков, которые сами так и уплывают с тарелки.
- Мы можем там натолкнуться на Индрисано. Получится неловко, после того как вы отменили встречу.
Винни Биг тяжело вздохнул.
- О Господи, Рокко. Люди думают, что эта работа одно удовольствие, и все такое. Пошли отсюда поскорее. Тут воняет.
Кивнув в унисон, они вышли через черный ход.
Глава сорок четвертая
Кимберли стоял в дверях класса-студии на втором этаже и оглядывал комнату, прежде чем уйти. Двухчасовое занятие казалось бесконечным, время медленно тянулось, пока он пытался научить таланту, которому нельзя научить неталантливых студентов. Девушка из Бостона не так уж плохо справилась с заданием, но она всегда справлялась с ним не так уж плохо. Она не без способностей, со временем Кимберли выяснит, есть ли у нее талант. Но это одна студентка из восемнадцати!
Его взгляд лениво перемещался по комнате, чтобы убедиться, что никто из студентов не бросил свою работу, не прибрав. Куски глины были укутаны мокрыми тряпками и осторожно отставлены в сторону до следующего занятия. Найдя, что все в порядке, Кимберли запер дверь и пошел по холлу к лестнице.
Он опасался давать Эдис ключ от своей квартиры на Бедфорд-стрит, потому что всякий раз не был уверен, что там нет кого-нибудь из его компаньонов-преподавателей Нью-Йоркского университета, с которыми он снимал ее. Он опасался, что если она столкнется там с кем-нибудь из них, то не сумеет придумать никакого объяснения.
Она так невинна во многих отношениях, подумал Кимберли, огибая бегом лестницу и почти сбив с ног маленькую, пухленькую, хорошенькую женщину с темными волосами и выражением ужаса в глазах.
- Извините.
Когда она не ответила, Кимберли замер на середине ступеньки:
- Что-нибудь случилось?
- Н-нет, - мигнула Розали.
Кимберли кивнул и, спеша встретить Эдис, преодолел бегом оставшуюся часть лестницы и выскочил из дверей на Вашингтон-сквер. Бледное весеннее солнце окрашивало слабым желтым цветом еще не покрытые листвой ветви деревьев. Он быстро пересек парк наискось, направляясь на запад к Вашингтон-стрит.
Парнишка оторвался от группы сверстников возле фонтана и повернул на тропинку, которая через несколько ярдов должна была пересечься с той, по которой быстро шел Кимберли.
- Какие-нибудь проблемы? - спросил он, остановившись возле Кимберли.
- Отвали, малыш.
- Хочешь, отсосу за полдозы?
Кимберли ухмыльнулся и вдруг стал похож на одну из своих скульптур из орехового дерева.
- Отсоси это, - сказал он и плюнул на землю перед мальчишкой.
- А ты злой. - Мальчишка задыхался, пытаясь бежать вровень с Кимберли. - Может, ты ищешь, кого отхлестать кнутом, а, паря? Хочешь выпороть белого мальчика за десятку? Если до крови, то двадцатка, а?
Кимберли уже достиг восточного края парка, где улица уходила на юг в Мак-Дугал.
Перед тем как перейти улицу, он остановился перед мальчиком и покачал головой:
- У тебя сегодня неудачный день, - сказал он. - Ты не можешь заработать деньги каким-нибудь другим способом?
Белый мальчишка взглянул на него с отвращением.
- Дерьмо ты. Меня не подловишь. Наркоманы - пропащие люди.
- Чем ты пробавляешься? Кислотой? Скоростью?
- А ты чем? Служишь в подразделении по борьбе с наркотиками?
Кимберли выдал ему безрадостную улыбку и позволил ему самому извлечь из нее то значение, какое сумеет. Мальчишка, казалось, растворился в желтых ветвях деревьев, а Кимберли продолжал вышагивать к востоку в направлении Бедфорд-стрит.
Он жил в доме, который был спроектирован словно межевой знак на местности. Он находился между Кристофер-стрит на севере и Мортон-стрит на юге, вдоль Бредфорд-стрит, включающей в себя маленькие дома, казалось уцелевшие здесь с колониальных времен, воздушные современные конструкции, напоминающие о Европе, похожую на тюрьму школу для трудных учеников, переведенных сюда из муниципальных школ, невыразительных, безликих многоквартирных домов двадцатых годов и нескольких домов-памятников, в которых жили давно забытые торговцы полотном и шипчандлеры с тех времен, когда в Нью-Йорке только начиналась деловая жизнь. Он промчался вдоль Вашингтон-стрит до того места, где она с Западной и Четвертой улицами образует Шеридан-сквер, и продолжал свою пробежку к западу вдоль Кристофер-стрит до маленького магазинчика деликатесов, где он предложил Эдис встретиться с ним. Он не сразу выбрал это место. Он мало знал ее и потому вообразил, что ее знакомства могут включать некоторых художников-гомосексуалистов. Это исключало любое приятное питейное или закусочное заведение в Вест-Виллидж. Он выбрал магазин деликатесов, потому что в это заведение люди приходили не для того, чтобы на них поглазели, а всего лишь чтобы купить вкусную еду.
Кимберли сбежал вниз по ступенькам, распахнул дверь и не нашел ее за столиками на двоих и четверых в маленьком помещении. На мгновение ему стало нехорошо, и он зажмурил глаза. Он точно знал, что не опоздал. И она не могла прийти слишком рано. Когда он открыл глаза, то увидел ее за дальним столиком, она не помахала ему, но посмотрела на него очень пристально.
Издали она выглядела как одна из его студенток, молодая, застенчивая, еще не способная вести себя как следует в относительно новой роли. Когда она увидела, что он тоже заметил ее и направился к ее столу, она улыбнулась, и Кимберли сразу осознал, что она была самой хорошенькой женщиной здесь.
- Извини, что опоздал, - сказал он, садясь и беря ее за руку. Он заметил, что девушка за соседним столиком взглянула на них, а затем сделала вид, что не обращает никакого внимания. Отрыжка расизма.
- Ты не опоздал. - Она не переставала улыбаться. Протянула ему меню. - Что ты хочешь? - Ее голос сошел на нет, когда он взял у нее меню и положил лицевой стороной вниз на стол.
- Я не голоден. - Он почувствовал, что улыбается ей в ответ. - Я хочу не есть, а…
Они поднялись. Кимберли взял счет и на выходе оплатил его. Послеполуденное солнце заливало всю Кристофер-стрит, когда они шли на запад, мимо Бликер, к Бедфорд-стрит. Он все время оборачивался к ней, чтобы видеть, как ветер с Гудзона треплет ее короткие волосы. Потом они повернули налево на Бедфорд-стрит, и ветер стих. Они вошли в подъезд, и он поцеловал ее. Никто из них не сказал ни слова. Они вышли из подъезда и продолжали идти по Бедфорд-стрит.
- Мне ужасно не понравились эти заведения в Виллидж и то, как там одеваются.
Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, до сих пор он никогда не замечал, во что она одета. На ней был, похоже, костюм из превосходного твида, узкая юбка, не такая короткая, как модно теперь, коричневого цвета с искорками желтого и серого. Бледно-зеленый шарф обвивал ее длинную шею. На ногах у нее были темно-коричневые туфли-лодочки на двухдюймовых каблуках.
- Ты выглядишь не так, как принято, не так, как принято в этих заведениях, - согласился он, - все эти бунтари создали как бы свою собственную форму одежды.
Они засмеялись и повернули к дверям дома, в котором жил Кимберли. Он открыл дверь подъезда и нажал три раза на кнопку звонка. Никто не ответил, он кивнул ей, повел наверх.
- Я могу купить себе такие расклешенные брюки и гороховый пиджак, - предложила она у дверей его квартиры.
Кимберли открыл дверь ключом.
- Это мода прошлого года. А может быть, они это носили и три года назад.
Он провел Эдис в прихожую и закрыл за ней дверь. Она смотрела, как он запер замок и накинул цепочку.
- А что они носят теперь?
- Ничего из того, что ты хотела бы носить, - сказал он, снова засмеявшись. - Господи, я не могу смеяться так много.
- Я тоже.
- Сколько у тебя времени, когда ты должна вернуться домой?
Эдис вошла в квартиру. Казалось, она состоит из одной большой гостиной с камином, занимавшим почти всю стену, за которой были две спальни. В давние времена, возможно, когда дом был только что построен, стена, до половины обшитая коричневым деревом, в стиле Тюдоров, была поверху покрыта фигурной штукатуркой.