Сестра молчала, и брат надавил на дверь.
- Да впусти же…
- Нет у меня брата Коли. Его убили.
- Как нет, я перед тобой.
- Если и живой, то я вам теперь не родня, ведь дядя Алексей умер.
Коля, давя на дверь, боялся: как бы его не увидели и не вызвали милицию.
- Агнесса, Агнесса, ты говоришь, что теперь не родня, раз умер мой отец. Но зачем ты тогда в прошлом году в Волгоград в гости приезжала?
Агнесса впустила брата.
- Сестра, мать твою за ногу, что так брата встречаешь?
- А дяди Алексея нет, и некому меня пожалеть.
Колин отец жалел племянницу. Брат погиб на фронте, и его жена осталась с тремя детьми мал мала меньше.
После войны Алексей Яковлевич забрал из деревни племянницу в Омск, и устроил на работу.
- Агнесса, ну нет отца, так что, теперь мы друг друга не должны принимать за родственников? Когда приезжала к нам в гости, что, плохо тебя встречали?
Сестра молчала.
- Осенью Галя выходит замуж. Бери отпуск и приезжай. Они тебе открытку с приглашением пришлют. Приедешь?
Агнесса улыбнулась.
До вечера дядя Миша возил Колю по родственникам. Они съехались в Омск в то время, когда его отец работал начальником милиции.
9
Завтра в Лужниках товарищеский матч по футболу между сборными Союза и Бразилии, и Коля поехал в аэропорт. Первый рейс на Москву в обед. Самолет из Барнаула, и мест нет. "Вдруг и на другие не будет? Не попытаться ли на барнаульском улететь зайцем?" - подумал он.
Самолет приземлился, и пассажиры рассыпались по аэропорту. Коля покрутился около кассы, но подступа к ней не было, и когда на барнаульский объявили посадку, накинул на руку пиджак, надел черные очки и пристроился к пассажирам. Стюардесса протянула руку.
- Я оставил билет в самолете, - четко сказал он.
Пассажиры напирали, и стюардесса пропустила его за железный барьер.
Надев пиджак и сунув в карман очки, зашел в самолет в числе первых. "На какое место сесть?"
Стоял в проходе, а пассажиры заполняли салон. Рядом сели две молодые женщины с детьми. Шагнул и, наклонившись к женщине с пышной прической, прошептал:
- Извините. Я лечу зайцем. Разрешите взять вашего сына на колени. Когда самолет взлетит, я уйду от вас, а если не против, он просидит у меня на коленях до Москвы.
- Нет, что вы! - тихо ответила женщина.
Обратился с таким же вопросом ко второй. Она летела с дочкой. И она отказала.
У входа свободное место.
Рядом с Колей сидели двое мужчин. В ногах у одного сетка с одеждой, а из сетки выглядывает набор открыток с видами Барнаула.
- Еще немного, и мы в Москве, - сказал Петров.
- Скорей бы, - отозвался сосед.
- А я помню вас, когда вы садились в Барнауле. У вас с собой были открытки с видами Барнаула.
- Да, - ответил мужчина, - купил на память, - и, нагнувшись, достал их.
Коля никогда не был на Алтае, но, просматривая открытки, рассказывал мужчине о Барнауле.
В салон вошла женщина лет сорока и взглянула на свое занятое место.
- Извините, молодой человек, это, кажется, мое место.
Коля понял: перед ним женщина из робкого десятка и весело спросил:
- Вы откуда летите?
- Из Омска.
- А я из Барнаула. Поищите свободное место.
Женщина пошла по салону и вскоре вернулась, а тут - стюардесса. Посмотрев у женщины билет, повернулась к Петрову.
- Ваш билет, молодой человек?
- Билет? - переспросил он и сунул руку в карман пиджака. - Сейчас, найду.
Стюардесса, видя, что молодой человек билет найти не может, сказала:
- Освободите место.
- Это почему же? Я лечу из Барнаула, а женщина села в Омске.
- Вставайте, раз нет билета.
- Я с ним лечу из Барнаула и видел у него билет, - вступился за Колю сосед.
Стюардесса пошла к командиру.
- Вставайте, - сказал командир самолета.
- Не встану. Я из Барнаула лечу.
- Сейчас по рации вызову милицию.
Командир ушел и скоро вернулся.
- Милиция идет, - сказал он Петрову, и громко пассажирам: - Прошу разобрать свои вещи!
Люди, толпясь и ругаясь, разбирали из багажного отделения вещи, недоумевая: зачем?
Вещи разобраны, лишних нет.
- Вставай, - сказал командир.
Коля подчинился и вышел на трап. Командир держал его за руку.
- Что вы меня держите?
- Вдруг сбежишь.
- Куда?
- Кто тебя знает. Вдруг особо опасный преступник и сбежал из колонии.
- Смотрите, у меня длинные волосы!
- Может, парик.
- Да дерните за волосы…
К самолету шли два милиционера. Командир костерил его матом.
- …Из-за тебя, мерзавца, задерживается рейс…
Менты молодые, один сержант, другой старший сержант, и Коля пошел с ними к зданию аэропорта.
- Ну, заяц, - весело сказал старший сержант, - зачем в Москву рвешься?
И Петров рассказал.
- Документы есть?
Старший сержант на ходу посмотрел паспорт. Он - страстный болельщик и отпустил Колю. Петров занял очередь в кассе.
Перед ним молодая женщина с грудным ребенком без очереди протянула паспорт. Кассир отстригла билет и сказала:
- Билеты кончились.
- Как кончились! - возмутился он, - вы говорили: билетов много.
Он положил паспорт около кассира, но она швырнула ему в лицо.
- Заберите!
- Вот кобра, вот овчарка!
Мимо кассы шел старший сержант.
- Он обругал меня матом, - сказала кассир.
- Опять отличился. Получишь пятнадцать суток, - и мент завел его в дежурку.
- Давай паспорт.
- Паспорт у кассира. Она швырнула его мне в лицо. А матом я ее не ругал.
Мент пошел за паспортом, а Петров остался с сержантом.
- Твоего паспорта у кассира нет, - вернувшись, сказал старший сержант.
- Как нет?
Он обыскал Колю, забрал комсомольскую характеристику, но паспорта не нашел. Рубашка, пока Петров давился в очереди, вылезла из брюк и закрыла задний карман. В нем в покоился паспорт.
- Идем, - мент положил характеристику на стол.
Они подошли к кассиру.
- Он говорит, что паспорт у вас остался.
- Он взял паспорт, - ответила кассир.
- Вы швырнули мне его в лицо. Он у вас!
Они осмотрели пол вокруг кассы.
Пассажиры сочувствовали Коле.
- Она кинула паспорт ему в лицо. Он не брал его, - сказал пожилой мужчина.
Мент завел Колю в дежурку и сел за стол. Что делать? Если сажать на пятнадцать суток, нужен паспорт. Прочитал комсомольскую характеристику.
- Товарищ старший сержант, я три часа отстоял в очереди, и в туалет как из ружья хочу.
Они вышли.
- Вот, - показал рукой мент в сторону туалета.
Окна в туалете под самым потолком и без форточек.
Он вышел из туалета, мента нет, и быстрым шагом направился к выходу.
Скорый Пекин - Москва прибывал через несколько часов, и Коля пересчитал деньги. "Надо экономить, - подумал он и купил билет до первой станции. - Вдруг в тюменском аэропорту тоже шальная очередь? А-а, надо отправить Косте Кобзеву на мое имя телеграмму: умер отец. Тогда могут дать билет без очереди".
Пассажиров на Пекин - Москва мало. Проводница даже не посмотрела билет. Кто ж на таких поездах ездит зайцем!
Рано утром он прибыл в Тюмень, и на такси рванул в аэропорт. По пути заехал на угол Хохрякова и Володарского.
- Кто там? - услыхал из-за дверей голос Костиной жены.
- Коля Петров. Я за телеграммой.
- За какой телеграммой?
- Я послал на ваш адрес на свою фамилию.
- Телеграммы не было.
По лестнице спускался медленно. "Неужели вперед телеграммы приехал? А может, не стали передавать".
Самолетов из Тюмени на Москву всего два, и тучи народа осаждали кассы. "Как быть?"
Грустный слонялся по аэропорту. Давно рассвело, и сильно хотел жрать. Покурив, притулился к стойке. До уха долетел женский голос: "Сейчас в Свердловске был несильный дождь". Он встрепенулся.
- Извините. Вы только из Свердловска?
- Да.
- Вы сказали: там был несильный дождь. А погода летная?
- Летная.
- Благодарю, - сказал он и услыхал: "Начинается посадка на рейс 3213 до Свердловска".
Рванул к кассе и купил билет.
Коля в полупустом АН-24, в черных очках и листает справочник для поступления в высшие учебные заведения. Справа черноглазая девушка, сзади ее мама и родная сестра. Уж до того они похожи - двойняшки. Они пошептались с мамой и сменялись местами. Сестры-близнецы в одинаковой одежде. Черноглазая соседка с родинкой на щечке смотрит на справочник для поступления в вузы.
Заговорил с черноглазой и, пока самолет не взлетел, познакомился.
Сорок пять минут только и болтал с Викой. Записал ее адрес. Вика жила в Одессе по улице Центральный Аэропорт.
В свердловском аэропорту специально снял очки. В самолете Вика была любезна, но вдруг стала холодна, и в здании аэропорта они попрощались. "Шрам, шрам", - подумал он и пошел штурмовать кассы.
Билет до Москвы он взял. В ресторане встретил ядреную маму с дочками-близнецами.
Из Домодедова рванул в общежитие к Марату, бывшему мужу троюродной сестры Ольги. Он просил Марата купить билет на футбольный матч.
- Продал я билет сегодня утром, - сказал Марат.
- Ладно, на стадионе достану. У тебя можно переночевать?
- Приезжай.
Сошел на Спортивной и влился в толпу. Идя бок о бок с парнем, спросил:
- Сможешь достать билет?
- Запросто.
Он вывел Колю из людского потока. На ухоженной площадке по газонам сновали модно одетые ребята.
Коля внимательно рассматривает билет - боится, как бы не надули, а то заплатит последнюю пятерку.
Во время матча он свистел, орал, и оглушил соседей. Молодая женщина сделала замечание.
- Неужели я за тыщи километров ехал молчать!
Матч его разочаровал: по телевизору футбол зрелищнее.
Наши проиграли бразильцам. Пеле не выступал.
Долго таскала по Москве Колю толпа. Станции метро закрыты, и он не знал, как из толпы вырваться.
Марат сидел в прокуренной комнате и штудировал конспекты. В прошлом году Ольга развелась с ним, вышла за любимого и родила. Чтоб ребенок не мешал сдавать государственные экзамены, вызвала из дома младшую сестру.
Утром пошел к Ольге, - она жила с ребенком и сестрой в отдельной комнате, - в надежде одолжить несколько рублей. Ольги не было. Ребенка нянчила рослая младшая сестра.
- Тая, я в отпуске. В Москве проездом. Кончились деньги. Одолжи несколько рублей.
- У нас мало осталось, самим, наверное, не хватит, - ответила троюродная сестра.
Попросил у Марата, и тот - своих-то не было - не отказал: насобирал у студентов мелочи.
С мелочью продолжил путешествие по России. Теперь на родину Сергея Есенина.
10
Электричкой, с перекладными, добрался до Рыбного. По пути контролеры выгребли последнюю мелочь.
Из Рыбного потопал в Константиново. "Все равно попадется попутка". И точно - по дороге мчался грузовик. Поднял руку.
- Куда? - спросил шофер.
- К Есенину!!!
- Залазь!!!
В кузове несколько мужчин и женщин в рабочей одежде… Русоволосый парень спросил закурить.
Коля угостил и закурил сам. Парень разговорчивый. Оказывается, он константиновский и только из милиции. Отсидел пятнадцать суток. "У него можно переночевать".
Полдороги парень ругал ментов, ни за что упрятавших его на пятнадцать суток.
А вот и Константиново. Переговорил с парнем о ночлеге.
И хотя Родион не видел мать две недели, даже не поздоровался, сказал:
- Он переночует у нас.
Скудную пищу ели в темноте. Не было света. Женщина жевала молча, а парни болтали. Родион не знал ни одного стихотворения своего знаменитого земляка, да и неохотно о нем разговаривал.
- Вы сестер Есенина знаете? - спросил Коля женщину.
- А как же. И мать хорошо знала. Она часто у нас ночевала. Дом-то у нее никто не ремонтировал, как пойдет дождь, так полно воды. Мой муж ей крышу чинил.
Коля прочитал стихотворение Сергея, посвященное матери, и женщина вздохнула. Помолчав, прочитал "До свиданья, друг мой, до свиданья", и женщина сказала:
- Мать мне не раз говорила, что не удавился Сергей, а убили его и подвесили.
- Как!?! - Он подскочил.
- А так, не накладывал на себя руки, и только.
- Кто ж его убил?
Женщина помолчала.
- Знает тот, кто убил.
Новость его ошеломила.
- В Константиново остались люди, знавшие Есенина?
- Остались, - ответила женщина. - Вон, два брата Игнатовы.
И Коля пошел по Константиново. Родион показал только что срубленный дом старшего брата Игнатова. На лавочке сидел старик, дед Дорофей, и он взял его в оборот.
- Да плохо я помню. Уж все забыл, - мямлил беззубый и полуслепой дед, держа между колен сучковатую палку.
- Ну хоть что-нибудь, да вспомните, - не унимался Коля.
- Мало он жил в Константиново. Приезжал иногда. Раз на переправе я вместе с ним был. Он выпимши с девкой приехал (…) Друзьями-то мы не были.
- А кто из вас старше?
- Я, года на два.
- А помните, каким он в детстве был?
- Отчаянным. Как-то играли мы, а бита попала ему в лоб, и он кинулся драться. Мы оттащили его, он похорохорился и играли дальше.
- Дед Дорофей, а Есенин задавился, или вначале его убили, а потом подвесили?
- Мать Сергея говорила, что поначалу убили, а потом подвесили.
- Дед Дорофей, еще, еще что-нибудь расскажите!
- Иди в ресторан, там мой младший брат, Ермил, швейцаром работает. Много тебе расскажет.
Дед Ермил любил выпить, и сейчас, распоясавшись, кричал в ресторане, и Петрову это понравилось: деревянный, резной, сказочный ресторан и крики из открытых окон. Это ли не отголоски Руси кабацкой! Коле так захотелось выпить с дедом Ермилом водки и пива из деревянных кружек, но у него нет денег.
В тесном фойе клуба девчата и парни танцевали под радиолу, но Колю потянуло к ресторану. Подышать на вольный воздух вышел и дед Ермил. Он держал себя орлом, но согласился рассказать о Есенине в ресторане: для одного слушателя язык чесать не хотел.
В клубе кончились танцы, и молодежь пошла на берег Оки. Коля примкнул к стайке девчат и стал читать стихи.
Поздно ночью пошел на ночлег к Родиону. Двери не заперты, и лег на кровать, накинув на себя рваное одеяло.
Проснулся от пения петухов. Позавтракали. Родион пошел на работу, а Петров к дому сестер Есениных. Хотелось встретиться со старшей, младшая лежала в Рязани в больнице.
Напротив дома водоразборная колонка, и он, нагнувшись, стал пить, посматривая на окна, и холодная вода попадала за ворот рубашки. Распахнулось окно, и женщина в сиреневом платье стала протирать стекла. Приблизился к палисаднику. В этой половине дома живет старшая сестра поэта, Екатерина Александровна.
- Здравствуйте, - он поглядел на женщину лет сорока, - она протирала стекла. - Скажите, пожалуйста, могу ли я увидеть Екатерину Александровну? - Женщина медлила с ответом, и Коля продолжал. - Я режиссер театра, из Волгограда, мне бы очень хотелось поговорить.
Женщина перестала протирать стекла.
- Екатерина Александровна отдыхает. Приходите часа через два.
Радостный спустился по крутому берегу к Оке и, раздевшись, плюхнулся в воду.
Его встретила женщина в сиреневом платье и через просторную кухню и комнату провела в горенку. Обстановка небогатая. Дом рубленый и между бревен торчит мох.
На кровати под простым одеялом полулежала сестра Есенина и играла с внуками в пьяницу.
- Здравствуйте, Екатерина Александровна, - улыбнулся Коля.
- Здравствуйте, - посмотрев на него, ответила старенькая, сухощавая, седая старушка. - Так, - обратилась она к внучатам, собирая колоду карт, - хватит, идите на улицу.
Внуки упрашивали бабушку доиграть кон. Им так хотелось выяснить, кто на этот раз останется пьяницей. Но Екатерина Александровна сунула колоду под подушку.
- Все, дайте с дядей поговорить.
Внуки посмотрели на дядю и нехотя вышли из горенки.
- Садитесь, - сестра поэта кивнула на стул.
Коля рассказал, вернее наврал о себе: год работает режиссером в одном из Дворцов культуры Волгограда. Не наврать нельзя: представился режиссером - будь им.
- Что окончили?
- Куйбышевский институт культуры, - не задумываясь, выпалил он, а в куйбышевском институте культуры не было ни одного выпуска. Институт новый. В него он тоже мечтал поступать.
Во время разговора в горенку вошла женщина в сиреневом платье, - это была дочь Екатерины Александровны - Наташа, - и положила на кровать стопку книг со стихами Есенина.
- Пришла учительница и просит надписать для группы туристов.
- Надоели они мне. - И сестра поэта принялась надписывать книги.
Надписав, закурила папиросу "Прибой".
- Знаете, так хочется пожить, чтоб никто не беспокоил. Каждый день одно и тоже. Книги продаются в киоске, туристы накупят их и кого-нибудь посылают ко мне.
- Екатерина Александровна, у меня нет с собой книги. Оставьте мне автограф в записной книжке.
- Говорите, что написать.
- Нет-нет, напишите чего-нибудь сами.
- Как ваша фамилия?
- Коля Петров.
Сестра поэта дрожащей рукой вывела: "Коле Петрову, с. Константиново. 26.6.73 г. Е. Есенина. Москва, К-1, Вспольный пер., д. 16, кв. 110".
- Я написала вам московский адрес. Летом живу в Константиново, зимой в Москве.
- Екатерина Александровна, на чем повесился Сергей? Я читал, что на веревке, а есть стихотворение, я не знаю чье, а там строки:
И на шнуре от чемодана
Закончил жизненный свой путь.
- Я не знаю, о каком шнуре от чемодана идет речь. У него и чемоданов-то со шнурами не было.
- Екатерина Александровна, еще я слыхал, что Сергея убили, а потом подвесили. Это правда?
Сестра Есенина долго не отвечала, разглядывая Колю.
- Эту тайну он унес с собой в могилу, - ответила она и заговорила о родственниках.
Пора уходить, и Екатерина Александровна спросила:
- Вы напишете?
Петров не ответил. Не понял вопроса. Тогда она спросила во второй раз:
- Вы напишете?
Ему стыдно, не знает, что ответить. Екатерина Александровна написала в записную книжку свой московский адрес, и, неужели, лихорадочно думал он, просит написать письмо. Он непонимающе смотрит на нее.
- Вы напишете? - в третий раз спросила сестра поэта.
- Что написать, Екатерина Александровна?
- Статью в газету.
- А-а-а, - повеселел Коля, - напишу, обязательно напишу, - даже не подумав, где могут опубликовать, ответил он, - и вышлю.
Он шел к клубу, часто затягиваясь сигаретой. "Я представился режиссером, и Екатерина Александровна попросила написать статью. Но в какой газете меня опубликуют? В областную меня, бывшего зека, могут и на порог не пустить. Впрочем, почему не пустить? Откуда они знают, что я сидел. А лучше в заводскую многотиражку написать. Там быстрее опубликуют".