- Так вот где теперь ошивается вся шатия-братия! - потирая руки, в кабинет Виталика зашел Константин Петрович. - Филиал приёмной открыть решили? А кто так защиту ставит? Сними сейчас же, не позорься. Смотри, как надо. Чувствуешь разницу?
- Чувствую. Ты пришел мастер-класс провести? - устало спросил Техник.
- Да! А ещё контакт принёс. Решил помочь Лёве с Наташей.
Сёстры Гусевы переглянулись и подмигнули друг другу.
Виталик молча взялся за дело: видимо, сегодня все празднуют Всемирный День Разведчика. Как могут, так и празднуют.
- Вообще никаких желаний, - просматривая результат, удивлённо сказал он. - Ну так, чисто на уровне "хорошо было бы", но это не наш клиент. Откуда ты это взял?
- А на эмоции теперь проверь! - приказал коммерческий директор.
- А! Понял, - Виталик потянулся к сканеру эмоций. - Нет, не понял. Опять мимо. Сам смотри.
Виталик указал пальцем на мониторчик сканера, на серо-лиловый, с белёсыми разводами, квадрат.
- Так ты, наверное, сломал! Ты всё испортил! Из-за твоих манипуляций теперь не работает ничего! - скрестив на груди руки, прошипел Цианид.
- Точно! - ввернула Галина. - Мы ему целую кучу контактов приволокли - и всё мимо! Так не бывает!
- Подождите, но разве хоть кто-то из вас - Разведчик? - вмешался Денис, но его не слушали.
- Дармоед!! Халтурщик!! Ничего нельзя доверить - всё сломает! - гремел Константин Петрович.
- А ещё извиняться нас заставлял!! Да ты сам перед нами сейчас извинишься! - напирали сёстры Гусевы.
- Ага, конечно. Непременно, - Виталик, сохраняя остатки самообладания, держал круговую оборону. Но когда к Константину Петровичу присоединяются Бойцы - справиться с ними невозможно. Даже если на твоей стороне безмолвный и правильный Денис. Кровопролития он не допустит, и то хорошо - но пока дело не дошло до драки, будет спокойно стоять и слушать, как ни за что ни про что Техника поливают грязью.
И только появление Шурика спасло ситуацию.
- Привет, - улыбнулся он, - а я вот, кажется, эмоцию нашел.
- Ненавижу вас всех! - закричал Виталик, но контакт у него взял.
- Саша, а ты на часы смотрел перед выходом из дома? - ласково спросил Константин Петрович.
- Но я же вот эмоцию…
- Ничего не выйдет. Виталик сломал прибор. Так что доказательств у тебя нет, а опоздание - есть.
- Оба-на… - протянул Виталик, и даже поскрёб ногтем мониторчик сканера. - Грусть. Такая грусть, что мне самому грустно стало. Шурик, ты гений и спасительный ангел. А вам, неудачники, я имею сказать, что ничего не ломал!
- Так это ты его на эмоции настроил, а с желаний - сбил! - заметил вредный Константин Петрович.
- Шурик, у тебя с собой датчик какой-нибудь есть рабочий? - спросил Виталик.
- Ну, только который про ранцы. Надо?
- Давай! Чисто чтоб не было наездов не по делу.
Техник вставил контакт в гнездо. Пощёлкал по клавишам. И продемонстрировал общественности распечатку.
- Вот! Что и требовалось доказать. Всё работает. Всё отлажено. Просто не надо браться не за своё дело. Особенно в слишком весёлом состоянии сознания.
- Ну, ты, - вяло возмутилась Галина, но сестра дёрнула её за рукав, указывая взглядом на Цианида - мол, не при нём же такие вещи обсуждать!
- Но как же так, - протянул Константин Петрович, - ведь человек не просто так мне встретился. У него были эмоции. Или желания. Он с крыши чуть не спрыгнул, да я не дал. Не бывает же, чтобы с крыши прыгали просто так?
- Просто так - не прыгают! - со знанием дела, будто он по три раза на дню сам прыгал с крыши, ответил Виталик. - Но желания и эмоции тут ни при чём. И если люди ведут себя странно - это ещё не значит ничего. Может быть, они по жизни странные!
- То есть, я не стал Разведчиком? И вообще тупо истратил контакт? - дошло до коммерческого директора. Он начал задыхаться. Ослабил узел галстука, впился пальцами в запястье, силясь нащупать пульс.
- Костя. Ты, может быть, жизнь человеку спас, - тихо сказал Шурик.
Не помогло. Не услышал. Не захотел слышать. Упал на стул и медленно начал угасать.
- Перевожу с человеческого на цианидовский! - сжалился Виталик. - Ты сэкономил целую чью-то жизнь! А жизнь человека стоит дороже, чем контакт.
- Да… Ну… Наверное, - поднялся со стула Константин Петрович. - Но контактами разбрасываться было необязательно! Не нужны были такие жертвы для спасения этой жизни.
- Хорошо работаем, - подвёл итог Виталик. - У нас уже есть ярость, грусть и тоска. Давайте по позитивчику теперь вдарим, а?
- Вот, а мы о чём! - встрепенулась Галина, но сестра снова остановила её.
- Я так и не понял, чем грусть отличается от тоски, - признался Денис. - Зачем их разделили?
- Грусть - это горе, - пояснил Шурик. - Самый близкий человек предал - это беда, и это объективно очень плохо. А тоска - это скука. Скука на пустом месте. "Ах, что-то мне ничего не хочется, уговаривайте меня все". При одинаковых внешних проявлениях внутри всё совершенно по-разному. Грусть нуждается в помощи, в любой человеческой помощи извне. А тоске нужен смысл. И смысл она должна найти сама.
- Ну, с грустью и тоской ещё понятно, понятно даже, как их вытащить на общую сходку, - пробормотал Виталик. - А вот страх меня страшит. Испугается же и не пойдёт на контакт.
- Надо думать. Надо продумывать подходы! - сжал кулаки Константин Петрович и снял защиту.
В кабинет заглянула Наташа.
- Ребят, есть у кого-нибудь знакомый психолог, который работает со страхами?
- С кем? - переспросил Виталик.
- Страх! Чувство такое. Подруга подруги звонит. Выручать надо. Повспоминайте, ага?
- У нас есть прибор. Который отлично работает с этим чувством! - сказала Галина, указывая на сканер эмоций.
- Шурик! - скомандовал Константин Петрович.
- Я!
- Возьми у Наташи координаты и свяжись с клиентом!
- Почему я-то?
- Ну, какие психологи из остальных? Сам посмотри на нас.
* * *
Ранней весной, когда только-только растаял снег, Джордж с Еленой Васильевной задумались о летней веранде. Которую завести очень хотелось, но было решительно негде устраивать. Тротуар оказался слишком узок, а двор много лет назад превратился в свалку, все жильцы пробегали его, закрыв глаза, и уж конечно никто не стал бы сидеть и наслаждаться кулинарными шедеврами, любуясь столь сомнительным видом. "Не будет толка с наших людей, пока им по голове не надавать. Надо их штрафовать и расстреливать. Сначала - расстреливать, потом - штрафовать. Тогда будет толк!" - ярилась Елена Васильевна. Джордж поклялся, что веранду он всё равно сделает - хоть на крыше. Но легче пообещать, чем сделать.
Когда пять тысяч вариантов обустройства веранды были придуманы и отвергнуты, помощь неожиданно пришла оттуда, откуда никто её не ждал. Товарищ Костыль, начальник охраны "Феи кофеи", а некогда - боевая единица партии "Народный покой", вышел во двор размяться и подышать свежим воздухом - и вдруг под ноги ему прикатилась пустая пивная бутылка. Не прошло и минуты, как неосмотрительный метатель стеклянной тары уже разгребал кучи мусора во дворе, радуясь, что дёшево отделался. Следующей жертвой Костыля стал владелец автомобиля, парковавшийся на газоне. Потом под раздачу попал лентяй, швырявший мусор во двор прямо из окна собственной кухни. Очень убедительно и почти без применения силы засидевшийся без хорошей драки начальник охраны объяснил и другим несознательным гражданам, что порядок во дворе надо соблюдать, а если кто не понимает - можно выйти и перетереть на этот счет.
Поняли все - и очень быстро. Не пришлось никого ни расстреливать, ни штрафовать. Двор остался прежним, но при этом изменился почти волшебным образом: обшарпанные стены выглядели теперь не жалко, а благородно и таинственно. Чистенькие автомобили стояли рядком возле глухой стены, расписанной яркими граффити. Спустились с крыш и живописно разлеглись на солнце рыжие и полосатые коты. Когда из двора изгнали последнее воспоминание о царившей здесь разрухе, оказалось, что в нём предостаточно места и для веранды, и для прогулок. А бывший газон, прежде напоминавший площадку для боёв в грязи, Елена Васильевна превратила в маленький огородик. Поставила там парники и выращивала зелень для салатов.
Когда отдохнувший в чужой квартире Дмитрий Олегович спустился вниз, на разведку, Джордж тут же схватил его за руку, увлёк во двор и с гордостью продемонстрировал и веранду, и парники.
- Здорово мы придумали, правда?
- Ценность этих витаминов сомнительна, - хмыкнул шемобор, оглядев огород. - Но - зато из центра Петербурга. Культурненько. По случаю родился дивный слоган: "Интеллигентные овощи для интеллигентных овощей". Берите даром.
- Да ладно, видел бы ты, каким этот двор был раньше!
- Может быть, тебе дачу завести? Картошку сажать, туалет красить? Я тебя не узнаю. Усадьба, приусадебное хозяйство, а как же идеалы революции? Всё забыто?
- Общая революция невозможна. И не каждому революция нужна. И не каждый её переживёт. Революцию надо совершать внутри себя, для себя одного. И не пытаться захватить власть в голове у соседа. Пусть у него будет своя революция. Или - не будет.
- Мещанские отговорки. А баррикады тем временем ржавеют.
- Счастливым людям не нужны баррикады. Нам нечего доказывать другим.
- Не бывает счастливых людей. Бывают люди, которые думают, что они счастливы. А они просто трусливо закрывают глаза на очевидное. Ты решил, что всё просто? Ты любишь её, она любит тебя, в парнике травка зеленеет, над уютненькой верандой солнышко блестит? Так не бывает. Обязательно есть подвох. Может быть, ты о нём не знаешь, но он - есть. Может, Анна-Лиза что-то от тебя скрывает?
- Если что скрывает, то мне это не интересно. Подвох только в том, что все ищут подвоха. Окружают двоих счастливых - и тычут в них пальцами. Придумывают подвохи. Ведь очень сложно поверить, что двое встретили друг друга, и им больше никто не нужен. Гораздо проще найти или придумать подвох. Подвох - как оправдание собственного одиночества. Пожалуйста, придумывай подвохи, если именно это делает тебя счастливым.
Впервые за много лет Дмитрий Олегович не нашел, что ответить. Последнее слово осталось за Джорджем, а тот, даже не заметив своей победы, вернулся обратно в обеденный зал.
"Ну что же, тогда поглядим на Анну-Лизу!" - подумал шемобор. Задача, которую поставил перед ним Эрикссон, становилась сложнее, а оттого - интереснее.
Анна-Лиза с Еленой Васильевной упаковывали на кухне заказы.
- Эх, Елизавета, если бы ты была моей дочерью! - вздыхала великая кулинарка.
- Зачем бы я ей была?
- Я бы себя тогда человеком чувствовала. Гордилась бы тобой. Я и так тобой горжусь, моя девочка. Ты не то, что моя малахольная Машка. Машину водишь. Мужика в ежовых рукавицах держишь.
- Я держу Йорана ёжиковой варежкой, - повторила Анна-Лиза. - Тётя Лина, а в этом салате есть майонез?
- Ещё чего! - вдруг рассердилась "тётя Лина". - На моей кухне - никакого майонеза! И называй меня по имени и отчеству: Елена Васильевна! Я тебя старше. И моя должность выше!
- Елена-Василий, - чтобы не обижать её, послушно выговорила Анна-Лиза. - В моей голове не разместить, почему принадлежность своему отцу вы, русские, вспоминаете в таком возрасте, когда перестаёте ему принадлежать?
- Так принято. Взрослых называют по имени и отчеству.
- Но почему не в детстве, когда ты только слабый и больше никто? В детстве так важно, чтобы знали: вот кто отец, он ответит за этого ребёнка.
- Зачем в детстве такое уважение - по имени-отчеству называть? Дети не понимают ничего. У вас в Финляндии, видно, всё не как у людей.
- Здравствуйте, дамы, позвольте вмешаться, - в служебное помещение вошел Дмитрий Олегович. - Могу засвидетельствовать, что у людей в Финляндии всё совсем, как у людей. Но Анна-Лиза - не человек. Она - высшее существо!
- Насмешливость разрешено проявлять в других местах!
- Что ты, что ты. Я пришел проявить восторженность! Только что посмотрел на нашего Джорджа, и пришел засвидетельствовать тебе почтение. Как ты его вышколила - совсем другой человек! Огородик, садик, усадебка! И больше никаких стремлений, никаких идеалов.
- Не баламуть воду! - прикрикнула Елена Васильевна. - А то сейчас картошку чистить посажу. А лучше помоги ей отнести заказы в машину.
Когда пакеты с аппетитным содержимым были разложены на заднем сидении, Дмитрий Олегович поинтересовался, нельзя ли ему покататься вместе со "старшей сестрёнкой", не противоречит ли это правилам, установленным строгим хозяином Джорджем? Анна-Лиза заявила, что правила в своём джипе устанавливает она сама, и Димсу вполне может прокатиться с нею.
- Узнаю твою изумительную манеру водить! А не тесно в одном городе? Ведь я помню, какую скорость ты можешь развить на шоссе, ночью, когда никто тебя не сдерживает.
- Все ночи и шоссе этого города лежат у моих ног.
- Да-да, конечно. Но что-то подсказывает мне, что по ночам у тебя есть другие дела. О, смотри! В соседней машине, на заднем сидении. Как похож на носителя желания, скажи? А, нет, показалось. Тут как с носителями вообще? Ты всех переловила, небось? Как же я тебе завидую! Как только несчастный завязавший алкоголик может завидовать молодому гусару, купающему в шампанском своего коня! Знаешь, главный совет, который я могу тебе дать: никогда не убивай своего учителя… Впрочем, тебе это не грозит, я его уже… Нет, ну смотри, точно носитель! Вон, вон, переходит дорогу! Тебе-то хорошо, ты можешь хватать их в любой момент. Хватать и хватать. А я сижу в подвале, не вижу солнца, не вижу жизни. А ты, наверное, сотни две договоров заключила, пока я под замком сидел.
- Я заключила самый важный договор. Между мной и собой. Никогда не держать тайну в неведении от Йорана.
- Ты что, прямо так пафосно поклялась ему в этом? Он, наверное, лужицей у твоих ног растёкся - бедняга очень любит подобные дикие пошлости.
- Я поклялась этим только себе!
- То есть, сделала это втайне от нашего дорогого Джорджа? Как нелогично. Ты поклялась не иметь от него никаких тайн - и вот, пожалуйста - тайна! Теперь у тебя есть только два выхода: поскорее рассказать ему обо всём или забыть о клятве. Как добрый друг и психолог, освобождаю тебя от этих цепей. Всё, с этого момента - тебе снова можно иметь тайны от кого угодно. Свобода, моя милая.
- То, что считается тайной - решаю здесь только я.
- Ну, тогда скажи, почему маленькое хобби, приносящее прибыль, нужно считать тайной? Тебе же хочется подарить милому Йорану какой-нибудь дурацкий сувенир? Посудомоечную машину нового поколения? Турку с турбоподогревом? Специи со вкусом и запахом эйфории? Или что там нынче ценится у кофейных дел мастеров?
- Из этого подарка вырастет слишком много вопросов. И придётся давать на них нечестные ответы. Я знаю, что мне станет душно жить после первой же неправды.
- А не душно тратить всю себя на чужое дело?
- Йоран - не чужой.
- Конечно-конечно. Он - не чужой. Но вся эта кофейно-кулинарная романтика с верандой и огородом - не твоё дело. Только его. И ты прислуживаешь ему. Развозишь заказы, как простой курьер. Подозреваю, что бесплатно. А? Ну? Я прав? Как хорошо устроились наши хозяева. Я имею в виду - Эрикссон и Джордж. Обзавелись бесплатной рабочей силой, бесправной и безответной. И вот ты помогаешь Джорджу в деле всей его жизни, а как же твоё, твоё собственное дело?
- Моё дело - это Йоран. А всё остальное - не твоё дело, - отчеканила Анна-Лиза, останавливая автомобиль. - А теперь подними этот кулёк и отнеси в пятый этаж.
- Нет, моя милая. Прислуживать Джорджу - твоя привилегия. А я подожду тебя здесь, в машине.
* * *
"Ну вот, вроде бы и всё", - подумала Алиса, усаживаясь в автомобиль.
Да, всё. Она разгадала загадку Мёртвого Хозяина и даже сама побывала в его доме. Она пообщалась с братцем Денисом. Она избавила от нашествия упырей симпатичного владельца кафе и завела страницу на Фэйсбуке человеку, которому эта страница вряд ли понадобится. Она помогла очаровательному Шурику познакомиться с выдуманной им самим девушкой Катей… И она всё ещё расхаживает в его одежде!
Заехав в гостиницу и переодевшись из Кати обратно в Алису, она упаковала шуриков свитер в фирменный гостиничный пакет и велела Василию вновь отвезти себя к Дому Мёртвого Хозяина.
На этот раз она не плутала по закоулкам, а шагала уверенно, точно зная, где ей нужно оказаться. И сказки детства, словно почувствовав себя лишними, скрылись в других дворах. Алиса напрасно распаляла воображение, представляя на месте особнячка Тринадцатой редакции то дымящуюся воронку, то небоскрёб до неба, то голографическую пагоду, то видавший виды космолёт, весь в заклёпках и следах от ударов метеоритов, то древние развалины, покрытые таинственными рунами. Дом стоял, как стоял. Это был он - но куда подевалось всё мистическое, тревожное, загадочное, что было с ним связано?
Дверь распахнулась, и Алиса снова оказалась в чудесном месте, столько раз снившемся ей. Она не могла сказать точно, что здесь было родом из её снов, что - из фантазий наяву, а что она просто запомнила вчера, но дом выглядел давно знакомым, родным, вовсе не таинственным и даже немножко скучным. Нет, не скучным - усталым. Алиса замерла на последней ступеньке, наслаждаясь точностью формулировки. Дом, казалось, тоже замер - и, вроде бы, перестал быть таким уж усталым.
Когда Алиса вошла в приёмную, ей почудилось, что тайна и сказка здесь всё-таки остались - вот сейчас тайна спряталась за диваном, а сказка глядит на неё с верхней полки стеллажа. Раз - и юркая тайна скрылась за плинтусом. Бред какой-то. И галлюцинации. Что добавляет в кофе этот Джорджио?
Алиса огляделась - не заметил ли кто, что она зелёных человечков по углам высматривает? Вроде бы, нет. Наташа поприветствовала гостью и предложила ей присесть, потому что у Шурика сейчас важный разговор.
Алиса оценивающе оглядела её и одобрительно кивнула:
- Платье Сары Джессики Паркер. Это о’кей.
- Нет. Это платье моей подруги Светы. Она мне поносить дала!
- Брать у подруги платье - это не о’кей. Если ты хорошая подруга, ты будешь из вежливости стараться выглядеть в чужом платье хуже, чем настоящая владелица, и потеряешь уверенность в себе. А если ты плохая подруга и будешь стараться перещеголять хозяйку платья - потеряешь подругу.
- А ты часто теряла подруг?
- Я часто раздавала свои платья направо, налево. Многим так хочется, до сих пор хочется быть мною. Овцы в искусственных львиных шкурах. Целые стада одинаковых овец, думающих, что они зарычат - стоит им только иначе одеться. Зачем этот маскарад? Зачем им быть ещё и мною, если они уже кем-то родились на этот свет?
- Я думаю, им хочется быть тобой, потому что тебе никогда не отказывают.
- Конечно, отказывают. Но уже не так часто. Потому что я научилась видеть, к кому подходить не надо.
- Не надо? Тебе? Не верю. Как тебе отказать можно?