- Я выхожу здесь, - дрогнувшим голосом произнесла она. - До свидания, Генри. По-видимому, ты весело провел время.
Грейс хлопнула дверцей еще громче, чем Эвфемия, и зашагала прочь. Последним, что она увидела, было удивленное лицо Генри, смотрящего ей вслед через заднее стекло машины. Грейс мысленно дала себе клятву, что это была их последняя встреча.
Войдя к себе домой, усталая и измученная после сорока минут пешком под дождем, Грейс увидела в прихожей бешено мигающий огонек автоответчика. Шесть сообщений. У нее радостно подскочило сердце: Генри звонил с извинениями? Она нажала на клавишу.
"Дорогая! - Прихожая наполнилась повелительным голосом леди Армиджер, и сердце Грейс быстро устремилось вниз. - Я насчет ужина. Дорогая, ты обязательно должна сообщить мне свой ответ. Я позаботилась о том, чтобы рядом с тобой сидел один весьма очаровательный мужчина. Красивый, обаятельный, баснословно богатый - к тому же граф. Просто идеальная пара для тебя, дорогая".
Грейс состроила гримасу, но затем складки у нее на лице сами собой разгладились. А не слишком ли она торопится, легкомысленно отмахиваясь от приглашения матери? Венеция, хотя там и обитала в настоящее время леди Армиджер, по-прежнему оставалась одним из самых любимых городов Грейс; если ей удастся выкроить час-другой среди обязанностей, возложенных на нее матерью, она сможет увидеть старых друзей. Картины Тинторетто в Скуола-Гранде. Гробницу Монтеверди во Фрати. Мозаику собора Святого Марка, в том числе Ноя и Великий потоп, ее самый любимый фрагмент. Не стоит забывать и о мелких, повседневных радостях: катание на гондоле по Большому каналу, прогулка по рыбному рынку Риалто, мимо деревянных столиков на козлах и сверкающих на солнце разделочных ножей.
Однако Грейс понимала, что ничего этого может и не получиться. Леди Армиджер постарается максимально воспользоваться присутствием дочери; ужин станет лишь одним из звеньев в бесконечной цепочке светских мероприятий. Меланхолические церкви и заполненные сокровищами музеи, площади, освещенные розовыми фонарями, и дерзкие мостики, живописные виды, открывающиеся на каждом углу, общая атмосфера сказочной праздничности самого романтичного города в мире низведется до увиденных мельком картин, пока ее будут тащить еще в один роскошный отель на еще один прием. "Вы незнакомы с моей дочерью? Знаете, она работает в издательском бизнесе". Но даже в этом, рассудила Грейс, будут свои преимущества. Чем больше она будет занята, тем меньше у нее останется времени на то, чтобы размышлять о последних лондонских событиях. В том числе и о происшедшем в телестудии "Чарлтон".
К тому же иногда случаются чудеса. Грейс нисколько не сомневалась, что граф, рядом с которым леди Армиджер так не терпится ее усадить, окажется обычным разочарованием, и все же мало ли что может быть? Грейс осторожно напомнила себе, что есть и светлая сторона в том, что она молода, одинока и свободна. По крайней мере, можно будет получить удовольствие от всеобщего поклонения во время ужина при свечах в салоне ее матери. В конце концов, что ей терять? Грейс решительно сняла трубку.
Глава 11
Белинда скорее умерла бы, чем призналась в этом рамой себе; и все же приглашать знаменитостей для своей колонки оказалось далеко не так просто, как она ожидала. Можно сказать, совсем непросто, и этому не было рационального объяснения. У Белинды не было никаких проблем с тем, чтобы набрать всякий сброд для "Перерыва на чашку чая", и она не сомневалась, что общаться со звездами первой величины будет еще проще.
Ее раздражение усиливалось злорадством Фран по поводу того, что ей никак не удается подцепить мегазвезду.
- Кто у тебя на этой неделе, Джудит Чалмерс? - нарочито громко спрашивала она. - Линси де Поль? Лесли Джозеф? Джим Дэвидсон? Ты должна дать мне знать. Грейсон непременно спросит меня об этом на планерке.
Белинда, для которой все более реальной становилась перспектива брать интервью у одного из участников телешоу "Большой Брат", к тому же отчисленного одним из первых, только скалилась в ответ.
Но это же нелепо! Взлететь к звездам должно быть так просто!
- Но Стелла Маккартни уже ответила отказом, - слабо возразил Таркин. - А Стелла Тенант - это уже вчерашний день, вы сами так сказали.
Белинда быстро превратила Таркина, нового молодого сотрудника, приданного в помощь всему тематическому отделу "Светила", в своего личного раба, заставив его писать письма потенциальному "пушечному мясу" ее колонки. Белинда решила, что журналисты ее статуса не занимаются лично административными вопросами; то обстоятельство, что Мо Миллз по какой-то необъяснимой причине сама связывалась со всеми знаменитостями, вероятно, внесло больший вклад в случившийся с ней сердечный приступ, чем незапланированные дополнения к интервью с герцогиней Танетской. Правда, пока что процент попаданий у Таркина был очень невысокий. Если точнее, нулевой.
Но больше всего Белинду бесило, что Таркин всем своим поведением, казалось, пытался свалить вину на нее. Якобы после интервью с Шампань Ди-Вайн никто не хочет иметь с ней дело. Белинда не находила этому объяснения. Ну подумаешь, пошутила насчет филе трески, и что с того?
- Все отвечают, что вы обошлись с мисс Ди-Вайн чересчур сурово, - запинаясь, промолвил Таркин.
- Но под материал отвели целых четыре страницы, - возразила разъяренная Белинда.
- Кажется, это только усугубляет положение, - осмелился заметить он.
Всё, решила Белинда, с нее хватит этих дурацких отговорок.
- У меня есть подозрения, что ты подходишь к этому делу не с той стороны, - набросилась она на Таркина. - Ну-ка, покажи мне те письма, что ты рассылаешь.
- Я пишу всем одно и то же. У меня есть "рыба". Я только ставлю фамилию.
- Покажи.
Таркин послушно протянул ей листок. Прищурившись, Белинда стала читать.
Редакция журнала "Светило"
Лондон
Дата
Уважаемый
Обращаюсь к вам с просьбой узнать у вашего клиента X, интересы которого вы представляете, заинтересует ли его предложение дать интервью журналисту нашего издания. "Светило" является одним из лидеров британской гламурной прессы; у журнала свыше четырех миллионов читателей. Ждем вашего ответа.
С уважением Таркин Каск от имени Белинды Блэк, ведущей колонки "Интервью со звездой"
Скомкав бумагу, Белинда презрительно посмотрела на Таркина.
- И это ты называешь письмом с просьбой об интервью? Потенциального собеседника оно заинтересует не больше, чем повторное напоминание оплатить счет зубного врача. Такое письмо я не отправила бы не то что звезде - ее собаке, черт побери!
- Извините, - обиженно ответил Таркин. - Просто никто мне не объяснил, что именно писать, вот я и…
- Вот сейчас я тебе как раз это и объясняю! - крикнула Белинда.
Театрально упав в крутящееся кожаное кресло (взятое напрокат на неопределенный срок у редактора отдела внутренних событий, к его большому неудовольствию), она шумно вздохнула и закрыла глаза. В наступившей тишине, нарушаемой лишь отдаленным фоном редакционной жизни, Таркину, застывшему с карандашом и блокнотом, показалось, что он слышит, как в голове у Белинды недовольно скрипят и скрежещут ржавые шестеренки, давно отвыкшие от работы. Наконец она открыла глаза.
- Отлично! - рявкнула Белинда. - Записывай. Во-первых, адрес. Его надо писать приблизительно так.
Помолчав, она раздула ноздри и напыщенно объявила:
"Управление делами Белинды Блэк, главного редактора отдела интервью со знаменитостями
Редакция журнала "Светило"
Небоскреб Светило-Тауэрс…"
Таркин, послушно пишущий под диктовку, широко раскрыл глаза.
- А теперь само письмо, - самодовольно усмехнулась Белинда.
"Уважаемый пресс-агент звезды, примите наши поздравления! Наконец настал день, о котором вы так давно мечтали. Белинда Блэк, чьи знаменитые интервью по праву занимают ведущее место в британской журналистике, преклоняет колено перед вашим блестящим клиентом…"
- Гм, - прервал ее Таркин, - вы действительно хотите употребить эпитет "блестящий"? Просто каждый второй из тех, кому я пишу, недавно восстанавливал духовные силы в центре реабилитации…
- Пожалуй, ты прав, - быстро согласилась Белинда. - "Блестящий" - это не то слово. Вставь вместо него "блистательный". Пребывание в монастыре идет на пользу всем.
Вздохнув, Таркин послушно заводил карандашом.
- Итак, что у нас получилось? "Белинда Блэк, чьи знаменитые интервью по праву занимают ведущее место в британской журналистике, преклоняет колено перед вашим блистательным клиентом", - повторила Белинда и стала диктовать дальше: - "За право появиться в ее колонке между ведущими мегазвездами идет такая острая борьба, что однажды у Мег Райан и Сандры Баллок дело дошло до рукоприкладства…"
- Это правда? - у Таркина округлились глаза.
- Разумеется, нет, - отрезала Белинда. - Но ведь ничего страшного в этом не будет, правда? Итак, переходим к заключительной части… - Она снова набрала полную грудь воздуха. - "Светило" является ведущим изданием Великобритании и имеет тираж свыше десяти миллионов…"
- Гм, - снова вмешался Таркин, - по-моему, эта цифра не совсем точна. Таких тиражей нет ни у одной газеты…
- Неточна? Черт возьми, да кому какое дело до точности? Ты хочешь завлечь знаменитых людей или нет? - воскликнула Белинда. - Так на чем я остановилась? Ах да. "…и имеет тираж свыше десяти миллионов". Нет, напиши лучше "…свыше пятнадцати миллионов". Нет, пусть будет "свыше двадцати миллионов…" "И ваш блистательный клиент в наших руках будет чувствовать себя совершенно спокойно…"
Да уж, спокойно, подумал Таркин. У него в ушах до сих пор звенели вопли разъяренной Шампань Ди-Вайн. Больше того, ее призывы к кровавому отмщению уже начали являться ему в кошмарных снах. Но хуже всего было то, что Белинда, всеми силами уклонявшаяся от разговоров с Шампань, изображала удивление по поводу излишней драматизации ситуации.
- Но ведь все так просто, - говорила она. - Шампань сказала, что хочет делать добро незнакомым людям, - и вот она заставила смеяться всю страну. Когда она в следующий раз обрушится на тебя с нападками, ты только напомни ей ее же собственные слова, что она должна извлекать из всего случившегося урок, не обращая внимания на всякие мелкие неприятности.
Прямым следствием истерических криков Шампань стало то, что теперь у Таркина постоянно стоял звон в ушах.
- Спокойно? - пробормотал он. - Вы уверены?
- Да, ты прав. Надо выразиться ярче. - Белинда наморщила лоб, подыскивая подходящее выражение. - "Ваш блистательный клиент в наших руках будет чувствовать себя как у Христа за пазухой, потому что мы в, отличие от всех конкурентов, предварительно присылаем на одобрение полный текст интервью…"
- Но мы же этого никогда не делаем, - вмешался Таркин. - Фран говорит, никто из тех, у кого мы берем интервью, не должен видеть его до того, как оно будет опубликовано.
Белинда посмотрела на него, как на полного дурака.
- Разумеется, не должен. И не увидит. Но нет ничего страшного в том, что мы это пообещаем. - Прочистив горло, она продолжала: - "И, естественно, все фотографии".
Таркин почувствовал внутри леденящий холод страха. Во всем интервью Шампань Ди-Вайн больше всего вывела из себя фотография, на которой она с вываливающейся из платья грудью, закатив глаза, потягивала из бокала какую-то желтую жидкость, - как было указано в подписи к снимку, собственную мочу. Немного заикаясь, Таркин указал на это.
Лицо Белинды расплылось в усмешке, так что кончики губ едва не дотянулись до ушей.
- Разумеется, фотография была одобрена, - высокомерно заметила она. - Быть может, сама Шампань ее и не видела, но главный редактор ее полностью одобрил. Послушай, - добавила Белинда, и улыбка с ее лица исчезла, сменившись сердитой гримасой, - мне совсем не нравится твое отношение к делу. Позволь снова задать тебе тот же вопрос: ты хочешь работать в "Светиле" или нет?
Таркин сглотнул комок. В такие минуты он начинал гадать, действительно ли имело место его бегство из дешевого глянцевого журнала в то, что он воображал миром "настоящей" журналистики. В конце концов, он ушел из журнала "Блеск", так как устал брать интервью у пресыщенных жизнью аристократов, нацепивших на себя лифчики и рыболовные сети, и обсуждать сексуальные аспекты карнавала в Пэдстоу.
Однако, оглядываясь назад, Таркин приходил к выводу, что, когда он, вымазав лицо сажей от сожженной пробки из-под шампанского, попрошайничал сначала у входа в дорогой лондонский ресторан, а затем перед крупным банком, выясняя по заданию главного редактора, где быстрее соберет сто фунтов, это можно было считать верхом журналистского расследования. Сейчас же ему казалось, что, попав к Белинде Блэк, он выскочил из раскаленной сковороды прямо в огонь - хотя для сковород ни в мире Белинды, ни в том глянцевом журнале, из которого он ушел, совсем не оставалось места. Так что скорее он попал из пароварки для овощей в кастрюлю для приготовления риса.
Белинда тем временем листала глянцевые страницы, посвященные церемонии вручения какого-то киноприза.
- Попробуй связаться вот с ними, - приказала она, швырнув Таркину журнал, пестрящий фотографиями звезд. - Естественно, первым в списке идет Ред Кемпион.
Ред Кемпион. Белинда предалась мечтаниям на свою любимую тему. При мысли о том, как скажется на ее карьере интервью с кинозвездой, ее захлестнуло восторженное возбуждение.
Жадно прочитав все имеющиеся в библиотеке редакции газетные вырезки, посвященные известному актеру, Белинда выучила его биографию наизусть. У нее в голове отпечатались целые абзацы: "Славу Кемпиону принесла роль простого воина, становящегося великим полководцем, из нашумевшего эпического фильма "Легионер", действие которого происходит в Древнем Риме. Этот фильм, как и его предшественник, "Гладиатор", сделал своего грубого, хриплоголосого героя звездой первой величины. Происходящее на экране быстро повторилось в жизни: невероятный успех "Легионера", удостоенного нескольких "Оскаров", превратил Кемпиона, уроженца Нью-Йорка, из никому не известного актера второго плана в одну из самых ярких и больших звезд на небосклоне Голливуда…"
Лоб Белинды покрылся испариной. Ее дыхание участилось.
"Столько женщин пали жертвами полководца с печальными глазами, воплощенного на экране Кемпионом, что это явление даже получило официальное наименование: "Болезнь легионера"…"
"Болезнь легионера", - жадно шептала Белинда, перебирая запечатленные в голове строки.
Тайна его успеха? По оценке одного из кинокритиков, "на экране мы видим Кери Гранта, Шона Коннери и Леонардо Ди Каприо в одном лице…". Другой окрестил Кемпиона "самым красивым актером в юбке и сандалиях после Рассела Кроу".
Рассел Кроу. Белинда вспомнила о связанной с ним проблеме. Как говорилось в другой статье, "Кемпион терпеть не может сравнений с этим покорителем женских сердец и обладателем "Оскара". Некоторые объясняют такое поведение его убежденностью в превосходстве собственного таланта, другие считают это простым проявлением ревности…"
Надо приложить все силы к тому, чтобы если - точнее, когда она встретится с Кемпионом, фамилия Кроу не была упомянута ни разу. Вторая и последняя, по мнению Белинды, проблема заключалась в том, что Кемпион, недолюбливающий прессу, редко дает интервью, хотя недавно просочились слухи, что он все же согласился встретиться с корреспондентом американского журнала, посвященного кино. Но так как журнал был не английский, то на это можно было не обращать внимание.
С другой стороны, прохладное отношение Кемпиона к прессе определенно можно было считать преимуществом. Лучше интервью с суперзвездой, возбужденно думала Белинда, может быть только интервью с суперзвездой, которая никогда не дает интервью. Она задействует все свое обаяние - Кемпион не сможет устоять.
Выпятив грудь вперед, Белинда провела языком по губам, чувствуя, как напряглись соски, подобно застывшим в готовности ракетам из машины Джеймса Бонда. Она обязана встретиться с Редом Кемпионом. Точнее, Таркин обязан устроить эту встречу. Несомненно, они с Редом созданы друг для друга. Как он сам непременно поймет, если только ей удастся к нему приблизиться.
- Что именно ответили агенты Реда Кемпиона? - заорала Белинда, обращаясь к Таркину.
Тот непроизвольно сжал руки на груди, словно защищаясь, и сдвинул вместе тощие ноги. Неужели он еще глупее, чем она думала?
- Н-н-ничего, - запинаясь, ответил Таркин. - Я пробовал связаться с десятью различными агентствами, но ниоткуда не получил ответа.
- Я так понимаю, ты перепробовал его британского пресс-атташе, американского рекламного агента, пресс-атташе британского рекламного агентства и рекламного агента американского пресс-атташе? Посылал факсы, звонил по телефону, отправлял сообщения по электронной почте? Да? Связался с рекламным агентством киностудии, с рекламными агентствами лосьона после бритья, ботинок, рубашек, корма для собак, охотничьих ружей и всего остального, что рекламирует Кемпион?
- Я пробовал связаться со всеми. Хотя, е-е-если задуматься, я еще не пытался написать его матери.
- Твои шутки сейчас совсем неуместны.
Таркин удивленно заморгал:
- А я и не шучу.
У Белинды зачесалась рука от желания дать ему затрещину, однако она сдержалась. Это приведет лишь к тому, что Таркин уйдет от нее, и ей придется писать все эти письма самой. А у нее и без того дел по горло, раздраженно подумала Белинда, пронзая своего помощника взглядом, пропитанным поровну ненавистью и отчаянием.
- Да, и положи в конверт фотографию, хорошо?
- Фотографию? Вы хотите сказать, вашу?
Выдвинув ящик, Белинда достала пачку фотографий и протянула их Таркину. Тот уставился на снимок едва одетой женщины с длинными черными волосами, которые волнами ниспадали на загорелые плечи, с ногами, уходящими в бесконечность из джинсовых шорт, снятых, по-видимому, с куклы Барби. Обрамленный пышными губами рот женщины был раскрыт в веселой улыбке, позволяя увидеть ряд зубов, больших и белых, словно холодильники в магазине бытовой техники.
- Это вы? - удивленно спросил Таркин.
Белинду нельзя было назвать страшилищем, но, несмотря на все ее старания с румянами, ей все равно не удавалось создать скулы, с которых можно съезжать на санках. Да и состояние зубов, пожалуй, значительно ухудшилось с того момента, когда была сделана эта фотография.
- Вы здесь похожи на молодую Синди Кроуфорд, - дипломатично заметил Таркин.
- А это и есть молодая Синди Кроуфорд! - рявкнула Белинда. - Все говорят, я на нее очень похожа, так зачем мне тратить свое драгоценное время, позируя в фотостудии?
Две светские дамы, одна блондинка, другая брюнетка, сидели друг напротив друга, разделенные широким обеденным столом, застеленным белоснежным дамастом. Грейс отметила, что на их бриллиантах сверкают не только отблески свечей в бронзовых канделябрах. Драгоценные камни лучились огнем бескомпромиссной борьбы.