Глаза открылись. Хотя Оксана не хотела их открывать. Она собиралась вернуться домой к Арине и ждать. Но глаза открылись сами. Хотелось кофе. Очень сильно хотелось кофе. Нестерпимо хотелось кофе! Спустившись на кухню и нажав кнопку на кофеварке, Оксана осознала, что вообще-то сегодняшняя норма уже выпита утром и она не собирается нарушать данное себе обещание. И тем не менее она терпеливо дождалась, пока кружка наполнится, и жадно сделала несколько глотков обжигающей тёмной жидкости. Только после этого тело вернулось во власть сознания. Оксана села за стол и уже спокойно допила кофе, наслаждаясь ароматом и вкусом. "Отдохнула? А теперь марш обратно!" – приказала она себе и снова отправилась на чердак. На этот раз она подошла к столику Даши и села на то самое место, с которого вчера увидела краем глаза образ женщины в зеркале. Но по заказу такие фокусы почему-то не показывают. Она взглянула на последний рисунок в альбоме. "Скоморох!" – позвала она, облокотилась на стол и закрыла глаза.
Невзрачный покупатель, вышедший недавно из стекольной лавки, стоял посреди улицы и словно кого-то ждал. Оксана направилась прямиком к нему.
– Ты Скоморох? – спросила она.
– У тебя ко мне вопросы? – улыбнулся он.
– Что делать дальше? Я понимаю, что вопрос дурацкий и не конкретный. Но хотя бы намекни!
Он взял её под руку, и они пошли вдоль по булыжной мостовой.
– А в чём проблема? Тогда и ты хотя бы намекни.
– Ты сказал, что для того, чтобы раздвоение не произошло, я должна предотвратить трагедию. Я сделала это. Вывезла Дарёнку с матерью из деревни. И что получилось?!
– Раздвоенная душа собралась в одном теле. Второе стало не нужным.
– О боже!
– А чего ты хотела? Если была одна душа на двоих, то откуда же взяться ещё-то одной?
– Я хотела, чтобы обе девочки жили нормально!
– Тогда ты явно сделала что-то не так.
– А как надо?!
– Кому надо?
– Что значит "кому"?
– Тебе зачем это надо? – Он сделал ударение на слове "тебе". – Это не твои проблемы! Даже если у них вся жизнь рухнет, то в твоей-то почти ничего не изменится. Верно?
– Ну… вообще-то да, – кивнула Оксана.
– А почему так виновато? – удивлённо развёл руками Скоморох. – Это абсолютно нормально!
– Нет! Это не нормально! Человек не должен спокойно смотреть, как у других рушится жизнь!
– Не смотри! – пожал плечами Скоморох. – Ты действительно ничего никому не должна. Ты полезла не в своё дело, поэтому и решения верного не видишь. Давай зайдём. – Он открыл перед Оксаной дверь кабака. – Посидим, поговорим.
Навстречу им кинулась дородная хозяйка, увешанная браслетами и бусами. Скоморох сделал какой-то жест, и та, поняв всё без слов, провела их в отдельную комнату, поставила на стол блюдо с фруктами и исчезла.
– Видишь ли, – продолжил Скоморох, – человек может решать только свои задачи. Таков закон, не нами он писан. Если хочешь помочь Галине, то должна найти, в чём твоя личная выгода. И только когда это станет твоим делом, ты сможешь что-то изменить в лучшую сторону. Но если хоть кому-то станет хуже от твоего вмешательства, ничего не изменится. Точнее, всё вернётся в точку равновесия.
– Но разве я сделала хуже, когда спасла Арину с Дарёнкой?
– А что толку от того, что ты помогла им уехать из гибнущей деревни? Арина от этого мудрее не стала. Верно?
– Но зато её дочь не оказалась на панели!
– А где она оказалась?
– Ну… не знаю. Наверное, вышла замуж, нарожала детей.
– Которые пополнили ряды серой массы народа?
– Почему обязательно серой? – возмутилась Оксана.
– Но ты ведь не придумала им жизнь. У них не осталось потомков, потому что их самих не было в реальности. Они не записаны в книге жизни, если так будет понятнее. Ты ампутировала проблему, но не решила её, и в результате твоего вмешательства у Талии не родилась прекрасная, я бы даже сказал – гениальная дочь, которая внесла значительный вклад как в развитие рода, так и в улучшение всего общества.
– У Дарёнки была дочь?! – удивилась Оксана. – Но почему же тогда я видела старуху Талию в нищете и одиночестве?
– Потому, что она подбросила её на порог церкви. А я забрал малышку себе. И воспитал как собственного ребёнка. Она оказалась для этого подходящим материалом.
– Материалом?!
– Ой, не морщись! – махнул рукой Скоморох. – Надо называть вещи своими именами. Или ты будешь спорить с тем, что тело – это всего лишь носитель? Как почти невозможно создать хорошую скульптуру из плохой глины, так же и человек, не имеющий необходимых данных, не может стать гением. Такова правда жизни. Гены решают очень многое.
А когда ты со своим "спасением" вмешалась в естественный ход событий, Дарья не оказалась в нужное время в нужном месте.
– А эта её дочь…
– Неродившаяся! – с досадой уточнил Скоморох.
– Да, неродившаяся. Какой у неё был талант?
– Она давала мудрые советы своим ухажёрам так тонко, что тем казалось, гениальные идеи сами рождаются в их головах. А поскольку общение с ней было по карману лишь очень богатым и влиятельным мужчинам, можно сказать, некоторое время она правила Новгородом.
– Русская гейша?! Это её видел Саша в одном из своих погружений?
– Да. Пока ты не стёрла её из истории.
– И что теперь делать?
– Небеса уже почти затянули эту рану, – сказал Скоморох. – Молодой любовник Арины встретил на улице красивую полуголую нищенку и, разумеется, приютил. Потом бестолковая Арина притащила ему зеркало, а обозлённая Гутька поведала, что у бывшей хозяйки таких вещиц должно быть много. И они вместе разработали план, как драгоценные зеркала у неё отнять, а саму её…
– Убить?!
Скоморох тяжело вздохнул.
– И оставшаяся сиротой Дарья оказалась в том же порту, где её увидел Ричард.
– Это тот крестоносец?
– Да. Отец её гениальной дочери.
– И теперь Маша придёт в себя?
– И теперь Мария родится. Или ты о какой Маше?
– О Маше Кузнецовой, которая сейчас лежит в коме.
– Ааа… насчёт неё не уверен.
– Почему? Если всё встанет на свои места…
– Это в моих планах почти всё встанет на свои места, а у них… сложно просчитать, как подобное сотрясение исторических пластов отразится на жизни отдельных человечков. Как ни старайся, а какой-нибудь шрам всё равно останется.
– Нет, подожди! – возмутилась Оксана. – Надо всё вернуть, как было!
– Зачем? Чтобы они жили, как… – Скоморох поискал подходящее сравнение и наконец взял с подноса две вишенки, скрепленные черенками. – А вот Галина мечтает, чтобы они разделились! – И он отправил одну ягоду в рот. – Она уже замучила своими молитвами.
– Но тогда зачем я здесь?!
– Хороший вопрос! Зачем ты здесь? Вовсе не обязательно погружаться так глубоко в прошлое, чтобы решить проблему какого-то отдельного человека или семьи. Духовные ошибки передаются от предков к потомкам почти без изменений. К тому же исправить ошибку может только её носитель. Единственное, чем ты можешь помочь Галине – научить её, – сказал Скоморох и встал. – Тебе пора всплывать.
– Не собираюсь я никуда всплывать, пока не разберусь! – вскочила Оксана. – Может быть, проблемы Кузнецовых и не моё дело, но… но…
– Вот видишь! Тебе не хватает памяти. Твой мозг задыхается в разреженном поле времени. Пора всплыва-ать! – Он по-отечески потряс её за плечи.
– Нет… нет… я сейчас соберусь и вспомню, что хотела сказать. Это очень важно!
– Я понял, понял… – Скоморох щёлкнул пальцами, и глаза Оксаны открылись.
И тут же снова начали закрываться. "Кофе… Кофе!!! А то сейчас усну. Но я же обещала себе не больше чашки в день…" Ноги донесли её до перины, и она провалилась как в облако.
Ликбез по истории
Разбудил телефонный звонок. Оксана села, но не сразу сообразила, где находится. Трубка лежала на трельяжной тумбочке. Оксана подошла к зеркалу и посмотрела на отобразившийся номер. "Незнакомый". Немного подумав, всё-таки нажала на кнопку "ответить".
– Алё.
– Здравствуйте, это Юра.
– Какой Юра?
– Ну, вы вчера звонили моей бабушке.
Оксана молчала в недоумении, пытаясь понять, о какой бабушке речь.
– Точнее, позавчера, – уточнил молодой человек. – Ну, про крестоносцев ещё спрашивали, про стекло…
– Ааааааа, Юра! Да-да-да! Конечно, помню. Извини. Ты что-то узнал?
– Да. Я не знаю, насколько эта информация будет вам полезна, но мне показалось, что это ответ на ваш вопрос.
– Ой, Юрочка, ты извини, тут столько всего произошло. Напомни, пожалуйста, какой вопрос я тебе задала.
– Может, мне потом перезвонить?
– Нет-нет! Я сейчас соберусь с мыслями. Это важно. Давай я тебе перезвоню, чтобы мои деньги на телефоне тратились, а не твои. И ты мне всё расскажешь.
Она отключила телефон и посмотрела на себя в зеркало. Заспанная, лохматая. Пятернёй пригладила растрепавшиеся волосы, протёрла глаза и посмотрела на часы. Выходит, спала около часа. "Крестоносцы, стекло… – она попыталась вспомнить позавчерашний разговор. – Убей не помню, что я спрашивала. Но парнишка ведь что-то искал. Надо выслушать его хотя бы из вежливости". И она набрала отобразившийся номер.
– Итак, Юра, я слушаю.
– Вы спросили, зачем татаро-монголы уничтожали стекольное производство.
– И зачем?
– Прямого ответа мы, конечно, уже не узнаем, но у меня есть версия. – Он замолчал, видимо сомневаясь, интересны ли заказчице его домыслы.
– Я слушаю внимательно твою версию! – подбодрила его Оксана.
– Как известно, этот период на Руси историки называют безмонетным.
– Кому известно? – удивилась Оксана. – Ой, извини, продолжай. То есть нет… я нуждаюсь в ликбезе. Что значит "безмонетный"?
– Ну то есть для внутренней торговли монеты практически не использовались. Люди меняли товары на товары.
– Но это ведь жутко неудобно!
– В том-то и дело! Это сильно тормозило торговлю, а значит, и экономическое развитие Руси.
– Но что мешало людям использовать нормальные деньги?
– А что такое нормальные деньги? Это некие бесполезные штучки, которые сложно подделать, но легко носить и менять. Верно?
– Да.
– Поэтому их и делали из редких металлов. Но на Руси в то время не были ещё открыты собственные месторождения серебра и тем более золота. Поэтому деньги в виде монет приходили в основном из-за границы и использовались как для внешней торговли, так и для внутренней. Но когда Русь захватили татаро-монголы… В общем, официальная история не объясняет почему, но почему-то именно в это время приток монет на Русь прекратился. Скорее всего, это были происки тех самых рыцарей. Не сумев захватить Русь мечом, они решили придушить её экономику. А дань татары брали золотом и серебром. В общем, был создан огромный дефицит денежной массы. И людям приходилось обмениваться натуральными товарами. И вы правы, это было очень неудобно.
– Так. И при чём тут стекло?
– Дело в том, что стекло очень сложно в изготовлении для простого человека, поэтому стеклянные бусинки вполне могли заменить местную валюту. Понимаете? И в истории есть примеры, когда бусины использовались вместо денег. Да вот, далеко не надо ходить. Был такой древний город Ладога – самая первая столица Руси. Так вот: там археологами обнаружено производство первых русских денег. И это были именно стеклянные бусы. Их ещё называли "глазчатые" или "глазки".
– Подожди! А как археологи определили, для чего эти "глазки" использовались? Может, это были просто бусы?
– Так сохранились же описания тех времён у иностранных путешественников. Один из арабских купцов писал, что для торговли с иностранцами русы использовали серебряные монеты, а между собой торговали с помощью стеклянных глазков. Как и сейчас – за границу едем, покупаем доллары, а внутри страны рубли.
– Ага… Значит, во время монгольской оккупации, когда возник дефицит монет, русы решили вернуться к стекляшкам.
– Никто ничего не решал. Люди обменивались кто чем мог. Например, кузнец мог расплатиться с плотником гвоздями, но вот швея за свою работу могла гвозди и не взять.
А женские украшения – они… ну как бы у всех в ходу.
– Понятно. Выходит, чтобы затормозить развитие государства, захватчикам достаточно было лишить людей удобных денег. И поэтому прицельно громили стекольные мастерские?
– Думаю, да. Кузнецов, кстати, тоже громили, но кузнецов было намного больше, всех не уничтожишь.
– Очень логичная версия. Молодец! Получишь за работу настоящие бумажные деньги!
– Спасибо. А сколько?
– Сам определи стоимость своего труда. А у меня к тебе ещё есть задание. Узнай, где и когда было изобретено зеркало. Только не отполированный металл, а именно стеклянное.
– Так тут особо и узнавать ничего не надо. Это факт известный. Венеция, тринадцатый век.
– А если я скажу, что русские стекольщики тоже делали зеркала в это время?
– Да ну… не…
– И всё-таки?
– Даже если какой-то русский мастер и изобрёл тот же способ, что итальянцы, то этот единичный случай канул в Лету вместе со всей стекольной промышленностью. Так что… Хотя теоретически почему бы и нет?
– Понятно. То есть упоминаний о зеркалах на Руси не было?
– Поищу, конечно… но маловероятно. Почти ноль шансов.
– Ладно. И на том спасибо! Звони, если что. – Оксана отключила телефон и посмотрела на часы. "Надо пойти посмотреть, как там Сашка". Она встала и направилась к люку. Но снова зазвонил телефон.
– Да, Юра, я слушаю.
– Я тут вот что подумал… про зеркала…
– Ну, говори-говори! – Оксана села на край люка и свесила ноги вниз.
– Я не знаю, откуда у вас такие сведения, про зеркала на Руси, но если допустить, что это действительно так, то появляется ещё одна веская причина для погромов стекольщиков.
– Какая?
– Дело в том, что в те времена зеркала в Европе стоили огромных денег. По стоимости они конкурировали разве что с бриллиантами. Поэтому у многих европейских купцов был соблазн создать более дешёвое производство. И Русь для этого вполне подходила. Но итальянцы очень ревниво охраняли секрет изготовления зеркал и… вполне возможно, платили за то, чтобы уничтожать конкурентов. Так что неизвестно, татары громили стекольщиков или итальянские наёмники.
– Ага. Тоже интересная версия. Спасибо.
– Может быть, ещё какие-нибудь вопросы?
– Да… есть один… но… маловероятно, что ты что-то найдёшь об этом.
– Чем чёрт не шутит, – улыбнулся Юра. – Мне понравилось на вас работать.
– Ты ведь наверняка слышал про японских гейш.
– Конечно.
– Мне интересно, были ли какие-то аналоги гейш на Руси. Женщины, которым платили деньги за общество, а не за секс.
– Ооооооо…
– Ну, вот и я говорю, что маловероятно. Но всё-таки…
– Ничего не обещаю, но поищу.
Возвращение в Чечню
Оксана отключила телефон и посмотрела вниз. Там стоял взъерошенный, опухший, избитый Александр и виновато смотрел на неё.
– Проспался? – усмехнулась она, слезая. – Голова не болит?
– Всё болит, – прохрипел он.
– Ты хоть помнишь, что вчера натворил?!
– Блин! Оксанка, прости.
– А я-то чего "прости"? Ты не мой дом громил, не мою ферму. Раю перепугал…
– Нервы сдали.
– У тебя нервы сдали?! А Галке с Вовкой сейчас каково?
– Что там, кстати, у них? Успели?
– Успели. Машка в коме, Дашка в депрессии, Галка в истерике, Вовка в панике. А Сашка в запое! Замечательно! Давай приводи себя в порядок. Тебе кофе сварить?
– Лучше чаю.
Оксана спустилась вниз и включила чайник. Вскоре пришёл Александр.
– А чего у меня опять с лицом? – спросил он, осторожно трогая распухшую переносицу.
– Видимо, ты опять ничего не помнишь? – Она поставила перед ним кружку.
– Ну… что-то помню… а откуда эти синяки, не помню.
– А вообще, интересное совпадение, – задумалась Оксана. – Как только у тебя случается провал в памяти, так ты непременно очухиваешься с разбитой переносицей и синяками под глазами. Но в прошлый раз мы как-то смогли найти этому логичное объяснение.
– Да? Напомни, какое.
– Лёха сказал, что когда ты потерял сознание, он выбросил тебя из машины в сугроб, чтобы привести в чувство.
И возможно, под снегом была какая-нибудь коряга или пень. Но вчера, я точно помню, когда мы тебя связали, твой нос ещё был цел и невредим.
– Вы меня связали?! – ужаснулся Александр.
– А ты разве не помнишь, что проснулся связанным? Вот здесь, на полу.
Оксана подошла к дивану и начала искать, обо что он мог удариться.
– Здесь?! Нет. Я проснулся в своей комнате… не связанным.
– Таааак. А как пол мыл помнишь?
Он помотал головой.
– Интересно. А разговаривал со мной вроде бы вполне вменяемо. Хотя… мне показалось, что ты не ориентируешься в доме. Словно забыл, где находится туалет. И взгляд у тебя был странный… словно ты меня впервые видишь.
Александр схватился за голову.
– Окса-на! – застонал он. – Не заставляй меня больше пить эти таблетки! Не хочу!
– Саша! А я не хочу, чтобы… – Она осеклась. – Я ХОЧУ, чтобы ты… в общем, ты знаешь, чего я хочу. Чтобы ты вылечился.
– Но эти таблетки не лечат! От них я просто тупею. В мозгах словно вата напихана.
– А что делать? Вот пожалуйста: две недели не пил – и срыв. А если бы ты, не дай бог, кого-нибудь убил? Зачем ты начал пить водку? Этого я совсем не могу понять!
– Я тоже. Просто понимаешь… – Он вдруг встрепенулся и с ужасом посмотрел на кружку с чаем. – Я думал, что пью чай. А когда понял, что там водка, уже было поздно. Остапа, как говорится, понесло.
– Да, – Оксана кивнула, – Рая сказала, что ты сидел и пил водку из кружки. Но ведь кто-то же должен был её туда налить! Кто?
Александр задумался:
– Да я и налил. Хотел помянуть пацанов.
– Каких пацанов?!
Александр закрыл лицо ладонями и порывисто задышал.
– Я никому никогда об этом не рассказывал, – прошептал он. – Никому.
– О чём?
Александр молчал. Оксана подошла и села рядом. Положила голову ему на плечо и прижалась.
– Расскажи мне. – Она взъерошила его волосы. – Расскажи, и мы вместе что-нибудь с этим сделаем. Обещаю, что я тоже никому не расскажу.
– Понимаешь… получается, что я как бы дезертир. Но я тогда жутко перепугался. И приказал бежать. Мы удирали, как зайцы. Но это их не спасло…
– Откуда удирали?
– От боевиков. Нас застали врасплох. Мы не знали, что делать. Можно было ждать, когда нас расстреляют, или драпать. И я приказал "бежим". А другие остались, и на следующий день… – Александр зажал ладонью рот и закрыл глаза, из которых полились самые настоящие слёзы.
– Да ты не бойся, реви. – Оксана погладила его по спине. – Но только рассказывай, не держи в себе. Реви и рассказывай. Что было на следующий день?
– Они валялись на улицах… обгоревшие… раненые… он тянул руку, чтобы я помог, а я… даже не остановился.
– Почему?