Грех совести - Нина Еперина 22 стр.


За эти два года можно было адаптироваться, потому что в душе Алла была совсем другая: нежная, кроткая и ранимая, но чем больше времени они находились рядом, тем меньше он хотел слышать около своего уха ее скрипучие и колючие шутки. Иногда она делала все назло людям, как сейчас собиралась выкинуть что-то назло его толстому дяде, всему этому ресторану вместе с разномастной публикой в нем, причем выкинуть что-нибудь из ряда вон и очень выходящее! Он ее чувствовал, он уже знал ее хорошо… Ему это не нравилось.

Нужно было чем-то срочно отвлечь Аллу от мыслей, которые бродили в голове и скрипели там слышно и отчетливо. Отвлечь ее могло только что-то экстраординарное…

Долгий поцелуй закончился и они сели на свои места. Саша наблюдал за Аллой, как она быстро и цепко провела глазами по всему столу, как будто хотела сразу ухватить взглядом реакцию гостей. Гости реагировали по-разному, но все как-то живенько, кокетливо и с завистью. Все! И ее подруги и его друзья. Вот уж кто никак не хотел понять и принять их брак, так это его друзья. На их лицах была написана и досада, и жгучая ненависть к этой чуждой их кругу общения бабке. Она это понимала и чувствовала. Она не обижалась на его друзей, она даже оправдывала их перед Сашей.

– Ты довольна? – тихо спросил он во время вальса, на который она его потащила. – Я сделал все так, как ты хотела. Хотя мне лично все эти гости до фени. И ресторан тоже.

– Очень довольна! Назло всем!

– Смешная ты, честное слово. Зачем тебе эта свадьба? Нам же роспись нужна была не для этого, а ты устроила хохму с Большой буквы с розовым платьем и фатой. Плюнули бы на все эти показушные дела, посидели бы дома в своем кругу, как люди. А то светимся тут на виду у всего кабака в таком экзотически-пирожном виде.

– А я хотела именно на виду! И именно в розовом платье и фате! Как и должно было быть! Я знаю! Чтобы завидки всех гостей задавили.

– Интере-е-е-сно? Почему должно было быть? Ты что, действительно заранее знала, что в розовом платье?

– Да! Я знала заранее. И что это будешь ты, и про платье. А что, тебя пугает что-то?

– Да, уж! Ты меня все время удивляешь! Как в кино про что-то жутко-мистическое. Ты и меня, и особенно гостей удивила своим платьем. И еще хочешь, чтобы народ завидки не давили? Вот они и задавили. Видишь, как они на нас смотрят? Так бы и удавили!

– А пускай попробуют! Особенно твои друзья и родственнички. Моим-то по барабану, они по-другому завидуют, а вот твои… точно бы удавили или хотя бы понадкусывали. И тебя, а уж меня… Вон. Посмотри на того толстого дядю!

– Это мой дядька по материнской линии. Он приехал от всех родственников. И за папу, и за маму, и за сестер. Его зовут Василий Степанович. Почему ты никак не запомнишь? Ты бы его не трогала. Он мужик скандальный.

– А ты меня от него отвлекай, отвлекай…

Вальс закончился. Она специально сделал реверанс всем гостям, подхватила мужа под локоть и гордо прошествовала на свое место во главе стола. Дядька потянулся к Алле чокнуться, а Саша весь подобрался внутренне. Он почувствовал, сейчас что-то произойдет… И действительно. Они о чем-то пошептались, дядька резко отшатнулся от нее и быстренько сел на свое место. В его пьяных глазах отразились ужас и страх. Что могла сказать ему Алла? Дядька опрокинул в рот рюмку, потом со стуком поставил на стол уже пустую, но уцепился за нее, как за спасательный круг. Уставившись глазами в никуда, он стал в полной прострации смотреть в пространство… Саша решил не встревать в ситуацию, пускай рассасывается сама…

– Сань. Саня! Иди, чего скажу, – позвала его Алла. – А мы нигде не найдем укромного уголка для отвлекания? Так хочется! – тихо прошептала она на ухо и поцеловала в мочку, тихонечко пощекотав прямо в ухе кончиком языка.

– Ой! Ал! Ну ты даешь! Никак не терпится? – Сашкин организм откликнулся на ласку молниеносно.

– Не-а! Никак! Ты же должен меня отвлечь…

– Ох! И умная же мне жена попалась! А какая хитрая! А с какой интуицией! А как мои мысли умеет читать! Ну, тогда пойдем искать. – Он улыбнулся ей очень красноречиво.

Народ передвигался по ресторану хаотично, танцевал, ел, пил, разговаривал, обсуждал разные московские сплетни, особенно это событие, занимался всем, чем мог, точнее тем, чем занимается обычная ресторанная тусовка, а они искали тихий уголок и целенаправленно рыскали глазами по пространству. Они хотели друг друга. Желание было невыносимым и острым…

– Пойдем в туалет, – прошептала она на ухо Саше, потянув его за рукав и привстав на цыпочки, чтобы ему было слышно сквозь рев оркестра и гомон зала.

– Если ты готова, пойдем, – ответил он ей тоже прямо в ухо и точно так же, как и она, провел кончиком языка сначала по мочке, а потом и внутри маленького розового ушка…

– Оййй! Саньк! – томно простонала она, – давай быстрей… Никакого терпежу нету-у-у-у…

Туалет был на одного человека и запирался изнутри на задвижку. Было очень неудобно и мало места, но как же жарко и страстно было это все именно в туалетной, узкой комнате…

Долгая дорога в "ящик"

Свадебная суета тянулась целых три дня. Саша устал от такой большой толчеи народу. Все Аллины подружки приходили в гости, а на самом деле посмотреть на него, как на инопланетянина, двугорбого носорога или "свадьбишного гинирала в рыгальях" и дружно завидовали Алле. Это было видно по их лицам и глазам. Особенно надоела самая близкая подружка Лина. Последний месяц она торчала в доме почти постоянно. Что связывало ее и Аллу, Саша не понимал, но при Лине она становилась веселой, остроумной и очень говорливой. Правда, от Лины была и польза.

Это именно она взялась осуществить его давнишнюю и несбыточную мечту – помочь купить небольшую квартирку под студию. Эту его очень давнюю мечту об отдельном жизненном пространстве, своей берложке, подогревало и неприятное чувство, появившееся у Саши внутри почти сразу по переезде его в Аллину квартиру. Все дело было в Аллиных клоунах. Они торчали на своих полках и глазели на Сашу, вылупив свои пуговки нахально и с недовольством. Или им не нравилось увеличение семейства как таковое, или конкретно он сам? Саша пока не понимал…

А вот со студией все произошло как по заказу. У Саши создалось впечатление, что его желание ждало Лину за углом, потому что, как-то уж очень быстро квартирка подыскалась, как будто долго сидела за углом и ждала вот этого его желания, а потом как выскочила из-за угла прямо на ловца. Так же быстро они оговорили цену. Она оказалась на удивление нормальной, той, на которую он и рассчитывал. Но самое удивительное, выполненное действительно как по чьему-то заказу, даже где-то мистически непонятное, так это было то, что она оказалась прямо над ними, над Аллиной квартирой, этажом выше и правее. Как Лина узнала, что квартира продается, он так и не понял.

Такой подарок судьбы его очень устраивал. Теперь нужно было оформить документы именно на него, на Сашу. Должен же он был хоть что-то иметь за душой, тем более, что деньги на квартиру он заработал сам, собственными руками и Божьими талантами.

Именно из-за этой квартиры им и пришлось пойти на оформление официальных отношений. Еще не издали закона о частной собственности и нужна была прописка. А особенно в Москве! Алла долго объясняла ему, что только роспись развяжет этот узел, а ему казалось, что таким образом узел только завяжется еще круче и прямо на его шее. Он хорошо относился к Алле, но связывать с ней свою единственную жизнь на всю жизнь было не только не в кайф, но и очень рискованно. Хотя в быту она оказалась человеком покладистым, ну а в постели вообще современным! В рамках индийской Камасутры позволяла и себе, и ему все что угодно, и этим заводила на всю катушку. Каждый раз у нее это было, как в последний раз…

Климакс… одним словом…

За время, прошедшее от встречи в коридоре Останкино до дня сегодняшнего, прошло много дней. Это было тяжелое время. Вначале Алла устраивала кошки-мышкины разборки со своим Владимиром Михайловичем, которые вырвали кучу нервов и пробили в здоровье нехилую дыру. На самом деле этот "родственничек" был Саше по барабану, но где-то там, внутри, срабатывало что-то чисто мужское: не трогай мою "телку".

Особенно не нравилось то, что почти полгода она ездила к нему на дачу и постоянно клялась, что это самый последний раз, хотя Саша об этом и не просил. Он даже не спрашивал, что же у них там происходит на самом деле. Вольные отношения современной пары не давали возможности высказаться вслух, но щекотание внутри своей души, и щекотания неприятные, Саша испытывал. Что-то во всем этом было комическое, издевательское, но самое комическое было в конце! Алла почти месяц уговаривала Сашу на знакомство!!! Кино, вино и домино! Если бы ему кто-то рассказал такое, он бы хохотал очень долго! Старая колоша заимела красна молодца в свои сети, посадила в своем доме, а потом долго ездила к старому любовнику на свидания, прикрываясь громким словом "расставание по совести, с хорошим человеком", а в конце еще и свести их нос к носу решила! Во как! Саша от этого даже своеобразную кайфушу поймал, поделившись вслух с клоунадной выставкой на полках. Озвучить такое кому-нибудь он не решился бы.

Можно себе представить, как он чувствовал себя на этой встрече! Как подопытный кролик под микроскопом.

Владимир Михайлович рассматривал его пристальнее, чем это прилично, и задавал неприлично-дикие вопросы про его отношения к Алле. Он вел себя как папаша, который пристраивает свое чадо замуж. Хотя на самом деле Саше было неприятно сидеть рядом с человеком, с чьей спермой приходилось встречаться его сперме в чреве бабы. Или если и не его на самом деле, то все равно бабы!

Это рандеву Саша запомнил надолго. Он понял, что так просто ему теперь от Алла не уйти, что за спиной у нее будет вечно маячить "папаша" или, точнее старший муж, как в гареме наоборот, назидательно помахивать пальцем или зло грозить кулаком.

В начале их совместной жизни долго не было никакой работы и Саша "сидел на шее" у Аллы, под презрительными взглядами клоунской когорты. Программа, на которой она работала, наконец-то получила эфир и регулярно, раз в неделю, радовала народ свежими мыслями. Тянулось это почти год. За год Саша перезнакомился со всеми телевизионными, радио и прочими редакторами. Обнаружилась такая жесткая конкуренция среди композиторов, что пробиться через эту железобетонную стену была способна только Алла, да и то не всегда. Он не знал, что делать и как зарабатывать на элементарный кусок хлеба. Помогли старые друзья. У одного из приятелей оказалась своя студия. Саша записал там несколько музыкальных минусовиков. Только тогда у него появилось музыкальное сопровождение. Теперь можно было работать на всевозможных сборных концертах и не чувствовать себя нахлебником.

Алла тут же развила бурную деятельность. Результата получилось два. Первым результатом были концерты, которые она таки пробивала для него. Он стал выступать в чужих сольниках, в больших сборных "солянках", на стадионах, и в любых местах, куда его звали или куда его проталкивала Алла. Вторым результатом была Аллина работа. Она так много времени уделяла ему, что, в конце концов, с работы ее "попросили". Оно было и понятно. Кому нужен работник, который на своей основной работе занимается "заделыванием" концертов по телефону постороннему для программы артисту.

Алла не очень расстроилась. Саша ее понимал. Он был на ее эфире пару раз и видел, какие заумные люди выступали на передаче со своими заумными мыслями и открытиями. Некоторые идеи залипли в его голове надолго. После обдумывания, перемалывания и добавления в них собственных мыслей, он позволял себе при встречах с друзьями морочить им голову своими умозаключениями. Ему нравилось чувствовать себя "умным". Он делал сосредоточенное лицо и глубокомысленно рассуждал:

– Оказывается, Вселенная родилась от взрыва. Сегодня это понятно всем. Какое-то всевещество, правда, неясно, откуда оно-то взялось изначально, взорвалось и пошло его разносить в разные стороны, скручивая волчком в спирали. Центробежная сила все это спрессовывала в сгустки, которые уплотнялись, уплотнялись, отчего и родились Планеты. Потом они скучковались в Галактики, или наоборот. Суть не в этом. Суть, оказывается в том, что все Планеты похожи на людей, или люди на Планеты. Одни из нас-них сангвиники, вторые меланхолики, а некоторые холерики. Все вместе это называется в науке Фрактальное Броуновское движение планет. Так вот. Классические планеты развиваются по классической, спокойной схеме. Они спокойно себе разбредаются по Космосу, разбегаются от своих солнц и все у них нормально. А некоторые движутся хаотически. Эти, в конце концов, упадут на свои солнца. На таких планетах происходят бесконечные катаклизмы, наводнения, землетрясения, цунами, тайфуны… Что это нам напоминает? Правильно. К таким планетам и относится наша Матушка Земля. Ну и что тогда можно хотеть от нас, ее населяющих? Мы же "дети твои, Земля-а-а-а-а…" Холерики. Какая мамка, такие и детки. И мама холерик, и детки холерики. И всем понятно, что с ней будет дальше. Упадет на солнце и сгорит к чертовой матери. И мы живем так же. Падаем и горим. Поэтому и хочется нам, ее детям испытать чувство полета и падения, а в конце и горения. Холерики! Поэтому и наркота, поэтому и нюхает молодежь что попало из пакета, поэтому мы все такие злые, нервные и кровожадные. Горим!

Саше тоже хотелось гореть, а не тлеть угольками. Его душа просилась в полет, в эфир, а эфир получался очень редко. Не хватало денежек. Новые перестроечные отношения требовали спонсирования. А, попросту говоря, на эфир-то Сашу брали, только его нужно было кому-то оплачивать. Мани из чьего-то кармани…

Денежный узел развязался неожиданно. На одной из тусовок, куда Алла пристроила Сашу с выступлением, произошло знаковое событие. Не успел он спеть свои две песни, как среди публики произошло движение, и к нему очень быстро подошла женщина среднего возраста, которую он вначале не узнал, так стильно и эффектно она выглядела. Она оказалась его старинной приятельницей Людой. Она несла ему свои поцелуи и распростертые объятья. Она обрадовалась Саше, как самому дорогому человеку. Они не виделись несколько лет. В ходе разговора выяснилось, что Люда хозяйка очень "крутой" и нашумевшей по "ящику" фирмы. Они вспоминали их знакомство. Вспоминали, как когда-то, еще в той, горьковской жизни, он помогал ей своими песнями. Тогда она была "антисоциальным элементом". За какие-то фарцовые дела, как она сама это называла, ее упрятали за решетку, а потом она оказалась "на химии" в городе Горьком. Для того, чтобы Люда могла ездить в Москву к детям, нужно было выступать с шефскими концертами в "химическом" общежитии. Небольшая команда друзей, которую сколотил Саша, помогала ей в то сложное время навещать семью.

Тогда их связывала не только эта его помощь. Были еще и обоюдоприятные воспоминания. Когда-то, на чьем-то дне рождения, еще все в том же городе Горький, она попросила его о другом одолжении. Тогда она была оголодавшей бабой, без мужика, и требовалась хорошая сексуальная расслабуха. Он чем мог, помог ей и в этом. Пару ночей, проведенных вместе, светились теперь в ее глазах приятными искорками сладких воспоминаний. После традиционных "а как ты? – а как ты?" и выяснения его жизнебыта она тут же предложила свою помощь.

Эта встреча и все последующее за ней очень помогло ему вырваться из финансовой дыры и финансовой неустойчивости перед Аллой. Люда открыла при своей фирме хозрасчетное подразделение "АлСа" (Алла-Саша) для него, и жизнь резко изменилась. Теперь и Алла была оформлена его директором официально. Они могли себе позволить работать концерты официально и официально получать деньги. А самое главное, это то, что Люда стала спонсировать все их проекты, пробиваемые Аллой на телевидении. Алла, как истинный холерик, вложилась в его карьеру без остатка. Она договаривалась на клипы, киношники снимали их, потом Люда оплачивала эфир, а Сашу крутили в "ящике" и довольно часто. Предложения посыпались, как из рога изобилия. Его стали узнавать на улице. Финансы перестали "петь романсы" и жизнь расцвела шикарным букетом. Вот тогда Саша и задумался о своей студии. Теперь студия уже не маячила, как неосуществимая мечта. Она могла стать реальностью, куда он смог бы переехать жить из-под неприятных клоунских взглядов. Вот тут-то и выяснилось, что ему нужно было быть прописанным в Москве постоянно. Требовался брак. Вот каким образом этот брак прозвучал в его жизни, а гости скандировали в кафе: "Горько"!

Кошшш-мар!!!

На оформление квартиры после свадьбы ушло целых два месяца. В первый же месяц оказалось, что оформить квартиру лично на него невозможно. Алла бегала по учреждениям и ЖЭКам, но толку было ноль. Существовал какой-то внутренний указ, по которому для покупки недвижимости его прописка в Москве должна была быть не менее пяти лет. Вся их роспись и показушная свадьба оказалась ненужной.

Саша стал тихо подозревать, что Алла знала это все и раньше, но промолчала. Она хотела узаконить их отношения, во что бы то ни стало, чтобы ими гордиться и хвалиться. Пришлось оформлять квартиру на Аллу. Прошло два месяца, и Алла оказалась владелицей еще одной, отдельной, двухкомнатной хрущебы. Они договорились, что официально квартира считается Аллиной, но фактическим ее владельцем будет Саша. Чтобы он не нервничал, Алла приватизировала квартиру и записала на Сашу. Только после этого он стал делать в ней ремонт. На ремонт ушло еще две недели. Саша обил стены звуконепроницаемыми материалами, купил дорогущую аппаратуру, большой и удобный стол, но, самое главное – у него была своя, отдельная спальня, где можно было отдыхать от Аллы и ее семейства, а также тех завихрений, которые создавала центробежная сила, производимая ею, в момент пролета над Москвой верхом на метле…

В свои налеты на Москву она его не брала и только сама могла с высоты полета правильно оценить околомосковское пространство и течения, проистекающие над и внутри города. Она называла это "прощупать народ за яйца". Ее темперамент кипел и бурлил, обливая его иногда кипятком, иногда запашком, а иногда заваливая воздушным потоком на кровать в приступах жгучего желания стареющей женщины. Первый год все было еще ничего, мало-мальски терпимо, но во второй год острое желание осталось только у Аллы, а у Саши вначале сильно поубавилось, а потом и вообще пропало. Вперед вылезали раздражающие факторы: ее страшные зубы, подслеповатые глаза с морщинками под ними, когда она снимала очки, кривобокая фигура толкательницы ядра на пенсии, или бегуньи на длинные дистанции, или просто старой швабры с обвислым животом и целюлитными ногами. Это отвлекало и глаза, и мысли от любого секса в ее сторону. Мужчина ведь, как всем известно, любит глазами, а глазеть было не на что…

От ее поцелуев у Саши начинались приступы аллергии и удушья, а от ее хриплого голоса он просто сходил с ума. Слышать сам голос было еще ничего, но звук можно было бы и поубавить. Алла не умела говорить тихо. Она почему-то никогда не говорила тихо, а только кричала. Но как! Или как будто была уже совсем старая и глухая бабка, или как будто она выступала без микрофона перед стадионом, где и сорвала свой голос. А он с голосом этим ложился и с голосом этим вставал… На минуточку…

Назад Дальше