Выходить на дорогу не хотелось. Он мог оказаться под прицелом фар гостей бала. Саша побрел задами садов к краю поселка. Ноги проваливались в раскисшую землю, тапочки вязли и были заляпаны глиной, но снять их он не мог. Холодно. Разъезжаясь ногами во все стороны, он выбрался на чистое пространство. Фары машин маячили в стороне, а как добираться в Москву, он не знал. Нужно было что-то придумывать. Но что?
Он решил пройти мимо старых деревенских домов и подсмотреть в окна. Может быть, там живут самые обыкновенные люди, и кто-то сможет помочь?
Около четвертого дома стояло три пожилых мужика. Саша не стал подходить близко. Решил послушать, о чем они говорят.
– Глянь-ка, Степаныч! У этих сектантов опять гости. Опять съезд козлов! И куда менты смотрють?
– А менты в карман смотрють. В свой. Если бы у тебя было столько бабок, сколь у них, и у тебя бы с ментами проблем не было.
– А я все думаю, мужики, а не кидануть ли им туды лимонку! У самое логова! У мене ишо с войны пару штук осталося. Вот бы был фейерверк! Покруче, чем они тут у нас устраивають! Петардами у небо молотють! Стока бабок на ветер…
– Дедочки, миленькие, помогите, Христа ради! – выскочил Саша из своего укрытия.
– Господи, изыди сатана, изыди! – перекрестился Степаныч.
– Кого тольки у нас тут не носить. Ты хто! Нас трое, мы тебе не боимси! У меня от бесов вилы есь! Проколю, – закричал второй дед.
– Да я нормальный! Нормальный! Я от этих сатанистов сбежал. Помогите, люди добрые! – бросился Саша поближе на свет.
– Господи, да ты весь драный и грязный! Иди-ка в дом! – Степаныч потащил Сашу за рукав к крыльцу. – Могуть ведь хватиться тебе. У нас в прошлом годе такое ужо было. Мужичка все-таки выловили и увели под белы рученьки. У их охранники ох и бугаи! Страшные и злые. Мы их боимси и не связываимси. Иди, голуба, в дом, иди. Не светися тута. Мужики, давайте покеда, покеда. Геть по домам.
Степаныч завел Сашу в дом.
– Ну что, малец. Чем тебе помочь-та?
– Да мне бы в Москву побыстрее.
– Да-а-а-а! Побыстрее, это точно. Этим двум веры нету. Могуть за бабки сдать тебе, милок. Могуть. Да! – прошамкал Степаныч.
– И что тогда делать?
– А мы сейчас к сыну мому пойдем, у него машина. Он тебе в Москву и доставить. У тебе деньги-то есь?
– Есть, дед, есть. Пускай только довезет, я его не обижу и тебя тоже.
– Ну и слава богу! Хоть кого-то из этого логова спасти удастся! – перекрестился дед. – А ну и ты перекрестися! Ты сам-то, случаем не сатанист?
Саша перекрестился три раза, и вдруг ему стало так хорошо!
"Господи! Неужели ты услыхал мои молитвы? Неужели ты и правда есть на белом свете?" – кричала его душа.
Оставалось еще минут двадцать…
Облава
Ехали молча. Саша сидел сзади, на всякий случай. Если что, можно было лечь на пол. Сын Степаныча, Володя, был среднего возраста, здоровый и молчаливый мужик, но ездил хорошо. Скорость оказалась приличная, а дорога пустая. Они без приключений доехали до Сашиного дома. Саша попросил Володю подняться наверх. Он хотел быстро переодеться, позвонить Михалычу и убраться из квартиры вон. На это ушло еще минут десять, плюс дорога – около часа, ребятки могли оказаться около его дома минут через тридцать. Нужно было действовать быстро. Мобильный телефон остался у Аллы, поэтому он позвонил с домашнего, и уже через пять минут они ехали в сторону дачи Михалыча.
Володю Саша не обидел. Свою жизнь он ценил.
Владимир Михайлович встретил Сашу, как родного. Он щупал его за плечи, заглядывал в глаза и все удивлялся. Еще по телефону Саша в трех словах изложил Михалычу весь ужас, произошедший с ним. Михалыч был очень участлив. Он так переживал, что покрылся испариной. На лбу висели мелкие градинки пота, а глаза торчали из орбит дальше глазниц.
– Куда же ты так резко пропал и не предупредил меня про Катю? Я бы тыл прикрыл, а то все сам и сам! – шептал он, все так же на ощупь определяя целостность Сашиного тела.
– А как бы я мог, когда она меня прямо с постели подняла и потащила с собой?
– Ну давай, проходи, рассказывай подробнее.
Саша стал пересказывать Михалычу страсти-мордасти с цитатами из лекций. На подробный рассказ, с перебиванием, охами и восклицаниями ушел как минимум час.
– Ты смотри, что делается! Это же надо такое! Если бы кто другой мне это рассказал, я бы не поверил, – сказал тихо Михалыч, после чего задумался. Он сидел в кресле, наклонясь чуть вперед, никого не слыша и не видя, мял одной рукой подбородок. В голове его рождался какой-то план. Наконец он пошевелил губами, пошамкал ими, как старый дед Степаныч и резко подскочил из кресла.
– Так! Слушай сюда! Будем делать облаву на это гнездо сатанистов! Я сейчас кое-кому позвоню. Нужен ордер на обыск. А это дело не простое. Дело не возбуждено, дела просто нет, а без дела кто тебе даст ордер? Вот такая вот проблема. Ты отдыхай, а я пока сяду на телефон. Хочешь, оставайся здесь, а хочешь, пойдем в кабинет.
– Нет, я лучше с вами. Я теперь долго буду всего бояться. У меня внутри кишки мелко колотятся. Это такая реакция организма плюс отрава. Когда тяжело, у меня внутри все в порядке, все собирается в единый кулак, а как только закончилось, у меня начинается мелкий отходняк. Колотит, аж зубы стучат.
– Видишь, как у всех по-разному. Да-а-а-а! Но ты молодец! Вырвался! Некоторых бьет ступор, ничего не могут ни сообразить, ни сделать. А ты сконцентрировался и выбрался оттуда. Молодец! Я за телефон!
Михалыч уселся за стол. Кабинет у него был большой и удобный, но до кабинета Давида ему было далеко-о-о-о! Чувствовалась существенная разница в финансах.
"Там Мировое Господство, а здесь просто генерал АБВГД. Мелкая сошка", – с иронией подумал Саша.
Он сидел на небольшом кабинетном диванчике и прокручивал в голове события сегодняшнего вечера. Здесь было спокойно, уверенно и надежно. События тихо отодвигались от него и казались действительно киношными. Дюдюхтива, которая произошла не с ним.
"Интересно выстроен человеческий организм, – думал Саша. – Здорово самооберегается. Ведь, если вдуматься, от того, что со мной произошло, можно свихнуться! Чуть не отправили на тот свет! Можно сказать, Тощая с косой в глаза заглянула! А организм быстренько самозащитился и отодвинул в закрома черепушки неприятные ощущения и переживания. Очень интересно у человека мозги устроены! Это надо же! Если бы кто-то мне такое рассказал, что со мной только что было, я бы тоже в жисть не поверил. Подумал бы, что человек Чейза перечитал. А ведь это было со мной! Действительно со мной! Какой ужас! Ужас! Да-а-а-а-а!" – Сашины мысли бродили в голове, но не так резво, как должны были бродить, после такого стресса и перевозбуждения. Он положил голову на спинку дивана, и неожиданно сам для себя стал отключаться.
"Наверное, это еще одна защитная реакция моего организма…" – уже сквозь дрему подумал Саша, западая за свое сознание в темноту…
Кто-то тряс его за плечо. Саша подскочил прямо на ноги и стал отбиваться руками во все стороны. Ему только что приснилось, что его одели на большущий шампур и волокут к огромному костру. Вокруг скачут дикари в одеждах из перьев и листьев. Впереди всех бежит Алла и в руке у нее опахало из страусиных хвостов. Около него, сбоку семенит Давид и поет религиозные песни своим высоким, красивым голосом. У костра стоят четыре "мальчика" в черных длинных плащах, дружно расставив ноги и скрестив на груди руки. Вместо лиц у них маски, как у клоунов на полках у Аллы. Носы свесились очень большими крючками, нависнув над клоунскими красными лакированными, толстыми губами, растянутыми в ухмылке, а на головы, прямо сверху, на волосы, надеты черепа. Глаз не видно вообще. Саша болтается на шампуре и чувствует его внутри себя, как он проткнут через задницу и выходит из него под подбородком, от этого ему очень неудобно, потому что мешает челюстям громко кричать. От этого звук еле слышный, а сами челюсти все время мелко стучат и трутся о шампур. Звук получается, как из пустой бочки, по которой внутри скребут здоровенным ножом…
– Саша, Саша! Это я, Владимир Михайлович! Очнись! Але! – Михалыч пытался поймать Сашу за руки.
Саша перестал махать руками и осмотрелся. Он стоял у Михалыча в кабинете, мирно горела настольная лампа, было тепло и уютно. Он вздохнул с придыханием в себя.
– Мне сейчас такой страшный сон приснился! Ужас! – выдохнул он.
– Все! Я все сделал. Сочинил! Поехали. Мы их оформили в Прокуратуре, как террористическую организацию. А у нас теперь с террором ой как строго. Надвигается вторая война в Чечне, нас ждет большая встряска. Разные мелкие и крупные группировки зашевелились, считай, что нам повезло. Мы этих субчиков под шумок свинтим! Ты дорогу помнишь?
– Не очень. Но я взял телефон у Володи. Мы сейчас ему позвоним и уточним…
Было около часу ночи, когда машина с Сашей, Михалычем и еще каким-то мужчиной в штатском подъехала к поселку со стороны деревни. Там уже стояло две бортовые, военные машины, заметные с того места, где остановился джип Михалыча. Они вышли из джипа у третьего дома от края деревни. Там их ждали Володя и Степаныч.
Вот деду не спится! А с другой стороны, и я бы не уснул, – мелькнуло в голове у Саши.
– Ну что тут у вас. Докладывайте, – сказал Михалыч Володе строго.
Володя подтянулся, как в армии, и почти по уставу четко отрапортовал:
– Вокруг дома выпустили четырех собак. Здоровенных волкодавов. Все прибывшие находятся внутри. Народу, судя по машинам, много, но очень тихо. Ни музыки, ни голосов, ничего не слышно. Свет горит только в двух окнах первого этажа, в одном из крыльев. Похоже на кухню. Там какие-то люди явно готовят. И за дверью крыльца свет тоже горит, похоже, что там прихожая. Наверное, там сидит охрана. В остальных помещениях гробовая тишина. Как будто в доме больше никого нету. Я с большого соседского дерева рассмотрел все в военный бинокль.
– Молодец. Интересно, куда же они все подевались? А на участке охраны не видно?
– Нет. Но я думаю, что у них по периметру камеры, – сказал Володя.
– А тогда почему меня не заметили? – спросил Саша. – Я так откровенно бегал по участку вдоль забора?
– Может, они тебя и видели, но не успели отреагировать очень быстро, а может, камеры включили позже? – высказал предположение мужчина в штатском. – После того, как гости спустились в подвал. У них там наверняка есть подвал. – А вы что скажете? – обратился он к Саше.
– Во всяком случае, лестница вниз вела с первого этажа и лестница не подвальная. Добротная, дубовая и полированная. Значит, цокольный этаж точно есть, – высказался Саша.
– Похоже, что так. Там должно быть не меньше человек ста! А где они, если окна не светятся? Только под домом. Территория дома метров двести квадратных, если не больше, только первого этажа, значит и внизу столько же. Там много народу может поместиться. – Володя задумчиво смотрел в пространство. – Они нам уже давно были очень подозрительные. Всей деревне. Но они с местными ментами дружат крепко. К их резиденции уже давно никто не приближается. Все боятся. Между прочим, у нас периодически люди в поселке пропадают. В этом году два мужика растворились в никуда. Мы думали, они в Москву подались, но потом московские родственники приезжали их разыскивать. Так что, как в воду канули. Мы на этих сволочей грешим.
– И сколько в общей сложности пропало?
– Эта хоромина здесь стоит уже лет тридцать. Раньше мы как-то не замечали, а последнее время пару-тройку человек в год пропадают. Да-а-а-а!
– А что же молчали? – зло спросил штатский.
– А кому скажешь? Ментам? Или еще кому?
– А заявления писали?
– Ну, писали. Только толку ноль. В прошлом году мой двоюродный брат пропал с концами.
– Милок! – встрял дед Степаныч, теребя штатского за рукав. – Я самолично писал и в Москву отвозил дубликат. Тихо! Никому не надоть.
– Хорошо! – чеканно сказал Михалыч, ставя точку разговорам. Давайте ближе к теме. Что там у нас с контингентом?
– Две машины спецназа из группы "Альфа" стоят готовые. Ждут указаний.
– Так! Руководителя ко мне и быстро!
Штатский достал из кармана рацию и что-то в нее сказал.
– Это надо же! – удивился Саша. – Они уже с рациями!
Когда к их группке подбежал весь в пуленепробиваемом жилете и каске молодой парень, Михалыч продолжил для всех, но начал с новенького:
– В подвале дома, где будет происходить захват, находится около ста человек. Их нужно брать живыми, желательно очень тихо и без стрельбы. Я не уверен, что они вооружены. Вооружены могут быть только охранники, но и их постарайтесь взять тихо, чтобы из цоколя никто ничего не услышал. Возможно, там вторая цепь охраны, которая тоже может быть подключена к камерам наружного наблюдения, поэтому брать будете в темноте. Разобьем операцию на несколько фаз. Первое – убрать собак. Миша! – позвал генерал своего водителя. – Ты мясо приготовил?
– Приготовил не только мясо, – радостно отрапортовал Миша. – Но еще вот чего! – Он вытащил из багажника машины здоровенную рогатку. – Я во дворе был чемпионом по стрельбе из рогаток. Я будь здоров, как стреляю. Я…
– Не тарахти! Слушай мою команду. Идете с Володей за забором, с наружной стороны в дальний конец участка, чтобы оттуда просматривался весь участок. Я так понял из Сашиного рассказа, что там чистая лужайка почти без деревьев. С вами идут два снайпера. Шумите по дороге, но чтобы слышали только собаки. Можете мяукать. Потом забрасываете мясо. Смотрите мне! Аккуратнее, и чтобы не просматривались камерой наружного наблюдения. Когда собаки прибегут на звук падения вашего мяса, снайперы их уберут. Ты, Миша, по рации мне сообщаешь, что собаки ликвидированы. Вы, – он указал штатскому пальцем в грудь. – Командуете своим на общее отключение поселка от электросети на десять минут, не больше. За это время ты, – он указал молодому бронежилету пальцем в грудь, – посылаешь ребят на штурм, но тихий штурм. За время, пока не будет электричества, первый этаж должен быть под нашим контролем. Понял! Тебе десять минут и молча! Только молча! В подвале нас не должны услышать!
Все тут же растворились в ночи, разбежавшись в разные стороны. Замешкались только Миша и Володя. Они вытаскивали из багажника и компоновали на ровные куски свежее мясо. А потом и они пропали.
– Пойдем в машину. Пока мы тут не нужны, зачем светиться и мерзнуть?
Они уселись в машину.
– Вы знаете, Владимир Михайлович, я никогда в жизни в такие переделки не попадал. Все было бы очень смешно, если бы не было так трагично! Какие-то адепты, хаосы, братства. Как один большой анекдот! А ведь могли, гады, меня и угробить не за здорово живешь!
– А как ты думаешь, что там с Аллой?
– Думаю, что эти гады на все способны! Если они меня не нашли в доме, а я им нужен был для каких-то кровавых ритуалов, могли вместо меня и Аллу пустить на ритуалы. Это страшные люди! Точнее, нелюди! Я за нее переживаю.
– Я к ней тоже очень хорошо отношусь. Даже где-то скучаю, если честно. Между прочим, я не хотел ей помогать. Если честно, обиделся. Но Лина меня так напугала, так напугала, что стало не до мелких обид. Надо человека спасать, а это главное! А потом, зачем она тебе? А мне очень нужна. Я уже не совсем молод, да и тебе она по возрасту не пара… После операции, давай договоримся, вместе убедим ее вернуться ко мне. Так будет лучше, поверь мне. Если она будет со мной, никакие идиоты с местью не полезут. Забоятся. Правильно я говорю?
– Вообще-то правильно. Я не смогу противостоять такой могучей организации, как ваша. Мне самому нужно будет куда-то смываться на время. На гастроли, что ли? Ведь могут и обозлиться, могут и отомстить! Они страшные люди! Страшные! Это же надо! Мировое господство им подавай! Ужас. Кстати. Я думаю, что Аллу нужно будет лечить. Она такая странная стала. Как сомнамбула или зомби. Она полностью в их власти. Они ее загипнотизировали. Ее бы в клинику какую-нибудь закрытую поместить и срочно. На реабилитацию.
– В клинику-у-у… – Михалыч задумался. – А вообще это мысль. Точно! С ней бы надо психологу поработать. Прочистить мозги.
– И еще у меня просьба, Владимир Михайлович. – Саша сказал это очень четко и весомо. – Нет ли у вас какого-нибудь разбирающегося в религии священника грамотного или историка. Очень уж меня все это всколыхнуло. Так убедительно эти братья врали, так назойливо вкладывали в уши и в душу, что я даже засомневался. А действительно, может, никакого Иисуса и не было? Может, и правда миром правит дьявол? Очень хочется понять, где же правда, а где ложь? Только нужно кого-то грамотного.
– Хорошо. Я подумаю. Тебе бы к старцу какому съездить. Я знаю, в Оптиной Пустыне есть очень крепкий старец. Вот бы к нему попасть! А так, есть у меня один историк. Мало того, что он историк, он философ, глубоко верующий человек, да еще и специалист по религиозным вопросам. Он профессор и четко может тебе разъяснить, чем одна религия отличается от другой, кто от кого произошел, и кто чего стоит. Это конечно не старец, но имеет свою точку зрения. Типа научную. А она может и отличаться от правильной, которую только старец и может тебе втолковать грамотно. Я-то лично в этом деле полный профан. Мало того, что профан, но еще и атеист. Самый настоящий атеист. Точнее материалист. Дарвинист и прочий ист. В общем тупой я в религии и вере. А вот старец или, на худой конец, мой историк тебе в голове могут навести полный порядок. Потому что, судя по тому, что они тебе рассказывали, а точнее врали, там вообще все перепутано, переврано и завуалировано. В общем, паутина и ты из нее хочешь выбраться?
– Ну, типа того.
– Я тебе помогу… Баш на баш. – Михалыч засмеялся. – Ты мне Аллу, а я тебе историка. И в Оптину Пустынь постараюсь дозвониться и договориться. Идет?
– Идет! А про Аллу, Владимир Михайлович, я понимаю, что это шутка. А если серьезно, наши отношения давно зашли в полный тупик. Если бы была настоящая любовь, какого бы черта ее занесло в эту секту? Сами посудите! Это все мелкая шизофрения. Ах! Я тебя люблю! Ах! Ах! А сама собралась мою душу, отдельно от тела, закидывать в какой-то там астрал! Значит, хотела меня просто-напросто убить! Это разве любовь? Любовь она жертвенная! Я же не скрывал, что ее не люблю. А получается, что я не люблю, но жертвую собой, она же любит и жертвует мной? Так, что ли!? Глупость и абсурд! Полный абсурд. Это и есть тупик. Разве не так? Она сама себе в голову вбила что-то, и, осуществляя это что-то, потащилась по каким-то бабкам, дедкам и прочим братьям. И это все, внушив себе, что сильно меня любит! Да она только себя любит! Кстати! Мне в укор очень жалела о том, что вы не вместе.
– Что, так-таки и жалела?
– Ну да. Так и сказала, что из-за меня вынуждена была оставить такого славного человека и настоящего мужчину Михалыча… По-моему, вот вас она действительно любит. По-другому, чем меня, но очень любит. Вас она любит по-человечески, а меня "любила" для показухи! Эгоистически! Для показа своих неограниченных возможностей подругам.
– Ты так считаешь?
– Да! Именно так я и считаю…
– Ты меня утешил. Значит, имеет место быть нашему с ней счастью?
– Думаю, что да…