Но разве это мешает ей догадаться? Не слишком повезло. Матери нет, мачеха рвет и мечет, отец практически отсутствует, занятый тем, что то ли существует, то ли нет.
Сэм фыркнул.
- Это да. Такому потолку весь город завидует.
Потом они слушали музыку; у Сэма был старый проигрыватель с пластинками, какие Мередит знала с детства. Она могла бы побыть с ним и дольше - ей, в сущности, не к кому было возвращаться. При этой мысли ей стало ясно, что надо уходить.
- Ну, мне пора, - сказала она. - Еще, чего доброго, и на обратном пути собьюсь с дороги.
- Я, кстати, был на крыше не для того, чтобы покончить с собой, - сказал Сэм.
- Я знаю.
Мередит отлично понимала, что, когда задумаешь такое всерьез, публику любоваться не собираешь. Возможно, если копнуть поглубже, она кое-что о Сэме знала.
- По крайней мере - в данном случае. Хотя вообще в этом что-то есть. Годится как вариант ухода. Сам дергаешь за нужные ниточки.
Мередит заметила у него на столе набор ножей.
- Отец разрешает тебе держать оружие?
- Отец у меня - осел. И потом, это антиквариат. Японские обрядовые ножи. Опасности никакой, они все тупые.
- Уже хорошо, - сказала Мередит.
- К тому же подобное не в моем вкусе. Кровища и так далее.
- И не в моем, - сказала Мередит.
- Вы ведь и правда заплутали. Я угадал?
Сэм затаил дыхание. Ему хотелось дождаться честности. Хоть от кого-нибудь. Пусть даже постороннего.
- В смысле - не знаю, как куда проехать в Коннектикуте?
- Ага. - Сэм усмехнулся. Дождешься правды, как же. - Пусть так. Будь по-вашему. Заглядывайте, если опять когда-нибудь заплутаете в наших краях.
Мередит сошла вниз, где ее дожидался Джон Муди.
- Слушайте, я не знаю, как это он у вас согласился слезть с крыши, но если вдруг вас заинтересует такое предложение, я немедленно беру вас на работу. Не важно, сколько вы сейчас получаете, я готов платить вам больше, для меня главное - выручить Синтию. Естественно, жилье и питание. Плюс медицинская страховка. Скажу вам больше - автостраховку беру на себя, только оставайтесь! Условие номер один - вы справляетесь с Сэмом.
- Как? Вы склоняете меня бросить шикарную работу в сувенирной лавке музея "Метрополитен"?
Мередит сказала это в шутку, уходя от прямого ответа, но на лице Джона Муди изобразилось замешательство. Может быть, подумал, что она набивает себе цену. А может, - что готов на все, лишь бы ее заполучить.
- Согласен платить вам вдвое больше, чем музей.
- Сэм настолько безнадежен?
- Когда с ним общаетесь вы - нет. В этом-то и дело.
- Что ж, надо будет поразмыслить.
Джон проводил ее до двери. Выйдя на крыльцо, Мередит глянула на дорожку перед домом. Кто-то стоял там вдалеке. В тени самшитовых деревьев. Молодая женщина.
- Вон там, видите?
Джон не успел ей ответить - как раз в эту минуту подъехал и остановился джип Синтии.
- Так вы обдумаете мое предложение? - спросил Джон Муди.
- Не исключено.
Синтия вышла из машины, за нею - белокурая девочка лет десяти в балетном трико и балетных туфельках. Девочка побежала по гравийной дорожке. Очень худенькая, длинноногая, с косой по пояс.
- А меня выбрали в мышки! - объявила она. - Я буду мышкой на танцевальном фестивале в конце лета! Самая лучшая роль после главной!
Увидев Мередит, стоящую рядом с ее отцом, девочка остановилась.
- Ой, здрасьте.
- Бланка, это Мередит, - сказал Джон Муди. Он оглянулся на Мередит. - Она, возможно, поживет у нас какое-то время. Будет помогать по дому.
- Ох, слава тебе, господи! - Синтия уронила на пол сумку с балетными принадлежностями и повернулась к Мередит. - Не знаю, милая, кто вы и откуда, но вы без преувеличений спасли мне жизнь.
В начале каждого полугодия Синтия вручала Бланке расписание, аккуратно отпечатанное на машинке. Часы занятий в школе, уроки танцев, кружок рисования, футбол, даты медосмотра, визиты к зубному, дни рождения друзей, абонемент на балетные спектакли текущего сезона… Когда у Бланки выдавалось все-таки свободное время, она сидела, уткнувшись носом в книжку, или просила отвезти ее в библиотеку. Хорошо, - а как насчет Сэма? Для него не предусматривалось ничего. Ему - никаких расписаний. Бывали посещения психиатров, социальных работников, психологов и принудительные занятия спортом, которые вел бывший морской пехотинец. Сэм посещать их отказывался. У него была жуткая привычка колоть себя булавкой - по всей руке оставались шрамы, - но с этим тоже ничего не удавалось поделать. Как и отвадить его от новой выкрутасы, к которой он пристрастился: висеть на высокой дикой яблоне вниз головой, наподобие летучей мыши. Причем часами. Один раз он провел в такой позе полдня, да на жаре; потерял сознание и грохнулся вверх тормашками на землю, заработал сотрясение мозга.
Его занятия после школы? И тут попытки руководить им заканчивались неудачей. Наркотики и спиртное, в постоянно возрастающем количестве и силе действия. Порошок, который Синтия, обнаружив в его комнате, приняла за кокаин, на самом деле был героином. Тем, кто не слишком рвется смотреть в глаза правде, нетрудно почти все толковать слегка не так. В иные дни Сэм мог проспать двадцать часов подряд. Хоть ведром воды окати - как Синтия, дойдя до белого каления, однажды и поступила, - все равно не шелохнется. По ночам иногда слышно было, как он шастает вокруг без устали до самого рассвета. Был случай, когда он за ночь проделал пешком и на попутках путь до города Провиденс и обратно. Сказал, что якобы пришла охота отведать род-айлендский деликатес - хрустящие лепешки, которые принято подавать с маслом, - на самом же деле он просто знал там кой-кого, кто приходит к студенческому общежитию сбывать "экстази". Не секрет, что он наведывался в снискавшие дурную славу районы Бриджпорта, ездил на автобусе в богемные кварталы Манхэттена - задумываться, с какой целью ездил, ни у кого не возникало желания. Как оказалось, от булавки до иглы - всего полшага. Так просто, в сущности: уколешься, и вместо боли не чувствуешь совсем ничего.
Даже когда Сэму случалось взяться за нормальное занятие, все как-то выходило вкривь и вкось. Он одно время до безумия увлекся поднятием тяжестей, добавляя к своей штанге один "блин" за другим, покуда Синтия, которой смертельно надоело слушать из ночи в ночь лязг брошенного металла, не договорилась, чтобы все это хозяйство пришли и забрали в дар местному приюту для бездомных. После чего приготовилась к грандиозному скандалу. Но Сэм, увидев, что его спортивное снаряжение исчезло, не сказал ни слова. Зато наутро выяснилось, что отличный фарфоровый сервиз Синтии - память от первого брака - разбит вдребезги.
Сэм заявил, что он тут ни при чем.
- Снимайте у меня на хрен хоть отпечатки пальцев! - кричал он. - Хоть в полицию меня везите! Валяйте, если не слабо!
- Вообще-то это я виновата. - Бланка, услышав гам, вышла к кухонной двери взглянуть, в чем дело. - Я потянулась достать кувшин для лимонада, и все полетело на пол. А сказать побоялась.
Сэм расхохотался. Он знал свою сестру.
- Не заливай, Прутик! Такое не в твоем характере!
- В другой раз обязательно скажу, если провинюсь. Обещаю, - мило проговорила Бланка. - Я думала, вымету осколки, и все сойдет.
- Вот врушка, - пожурил ее Сэм, но никто к нему не прислушался. Кроме Бланки. Она, считаясь с мнением брата, тайком скрестила пальцы за спиной.
- Ничего, - успокоила падчерицу Синтия. - Не волнуйся. В моем первом замужестве все никуда не годилось, включая фарфор. Я им и не пользовалась никогда.
Бланка широко улыбнулась, а Сэму высунула язык. Она умела сглаживать острые углы, особенно когда требовалось выгородить брата.
- А ведь это серьезно не моя работа, - сказал Сэм потом Бланке и Мередит.
- Какая разница? Она же признала, что это был ужасный сервиз, - сказала Бланка.
Мередит в свободную минуту заглянула в гараж, куда выносили мусор. Подошла к баку с разбитой посудой. Черепки, как осколки льда, холодили ей руку. По краю каждого шла черная полоса. Сажа. Одна из примет привидения. В первую ночь по приезде Мередит слышала голос за дверью своей спальни. Здесь в самый тяжелый период болезни Арлин жила ее сиделка, Джезмин Картер. Мередит лежала в постели, глядя сквозь стеклянный потолок на завихрение звезд над головой. Кружась, плыл по ночному небу Млечный Путь. Кто-то сказал, Вода. Или это она сама подумала вслух? Ей захотелось пить, и она спустилась вниз за водой. В том, что всегда надевала на ночь: в футболке и спортивных трусах. И босиком. Наступила на что-то и нагнулась посмотреть. Птичьи косточки, аккуратной кучкой сложенные на полу. Наверное, в доме есть кошка, а это - все, что осталось от ее ужина, от незадачливого пересмешника или королька. Мередит вышла на улицу. Ей нравились ночи за городом, нравилась эта тьма, разлитая повсюду. Только не очень уютно было жить в таком тесном соседстве с плавательным бассейном. И все же ее потянуло на звук воды. Она прошлась по сырой траве и села на краю бассейна, окунув ноги в воду. Джон Муди, надо признать, не перегревал свой бассейн сверх меры. Вода была идеальной температуры.
- Не топиться ли собрались?
В темноте, лежа на шезлонге под открытым небом, Сэм курил гашиш. Запахом от него веяло крепким, пряным.
- Смотри, попадешься, - сказала Мередит. - Не страшно?
- Уже попался, - сказал Сэм. - Вода, огонь, воздух. Вы что выбираете?
- Я - воду… Отцу попадешься, говорю. Или Синтии. То, чем ты балуешься, между прочим, запрещено. Найду в твоей комнате - выкину. Честно предупреждаю.
- А у меня замок надежный на двери. К тому же, если знаешь нужных людей, поставка наркотиков - не вопрос. В неограниченном количестве… Ну а я выбираю воздух.
- Что там за кости валяются на кухне? - спросила Мередит.
- В траве на них наткнулся. Подумал, оставлю для Синтии в виде презента.
- Хорош сынок. - Мередит усмехнулась. - Гаси, давай, свою трубку.
- Пасынок. - Сэм затянулся в последний раз и выбил трубку.
- Я слышала чей-то голос у себя за дверью. - Мередит незаметно взяла со стеклянного столика положенную трубку. Надо будет выкинуть потом в мусорный ящик.
- Первый признак помешательства, - заявил Сэм. - И что вам сказал этот голос?
- "Вода".
- Хм-м, - сказал Сэм. - Любопытно. Лично мне голос твердит, что жизнь - бессмысленная мешанина костей, и праха, и дерьма.
- Сэм, - остановила его Мередит.
- Я тоже честно предупреждаю, - сказал он ей. - Даже и не надейтесь достучаться до меня или что вы там еще задумали. Со мной это дохлый номер.
И все-таки она пыталась. В этом, в конце концов, заключалась ее работа. Хотя, пожалуй, и нечто большее - миссия своего рода. Потому-то, быть может, так и стремился заполучить ее к себе Джон Муди, учуяв в ней прирожденного ремонтника, наладчика. Который рвется к успеху в том, где другие потерпели неудачу. Однако способа вытащить Сэма утром из постели, как видно, не существовало. Чего только она не пробовала: и батареи будильников расставлять, и радио включать на полную мощность, греметь горшками и кастрюлями под самой дверью. Никакого впечатления. Бланка была полной его противоположностью - быстрая, собранная. Спускалась рано утром на кухню, готовая встретить новый день: коса заплетена, тетрадки с домашним заданием аккуратно сложены в ранец, на столе рядом с гренками и джемом - открытая книжка.
- Да вы не ждите его, - обыкновенно советовала она Мередит. - Высадите меня у школы, вернетесь - и еще успеете с ним к концу уроков. Только не факт, что он проснется.
Но все же стараний не оставляли. Официально Сэм не был исключен из школы, он просто там не появлялся.
- Может быть, репетитора ему нанять? - предложила Мередит Джону Муди. - Или хотите, с ним буду заниматься я. Сдал бы тогда выпускные экзамены и получил аттестат за среднюю школу.
- Не согласится, - сказал ей Джон. - Органически не способен хоть чем-либо меня порадовать.
- Я думаю, дело не в вас.
Их взгляды встретились. Разговор шел на кухне, где Джон готовил себе аперитив. Звякнули кубики льда.
- По-моему, дело в ней, - сказала Мередит.
- Синтия уйму сил положила на этого парня. В сто раз больше, чем требует всякое там чувство долга, - так что Синтию давайте винить не будем.
Этим Джон Муди положил конец разговору. Но путь из кухни проходил мимо Мередит, а она его преградила.
- Я имела в виду его мать, - сказала она.
Возможно, в эту самую минуту где-то за самшитовыми кустами затаилась рыжеволосая женщина. Во дворе то и дело откуда ни возьмись ложились тени. На въездную дорожку, под кусты сирени, на газон. Стоило лишь открыть глаза и увидеть.
- Его матери больше нет, - сказал Джон Муди. - Вот, собственно, и весь сказ.
- Ой ли?
- А как иначе? - сказал Джон.
- И вы не чувствуете, что вас преследуют? Не ощущаете ее присутствия?
Из прихожей показалась Синтия. Она прислушивалась к беседе, не в восторге от доверительных отношений между Джоном и Мередит. При последних словах вошла на кухню и обняла мужа за пояс.
- Я забираю его у вас, не возражаете?
Мередит с первого дня, как приехала, все время чувствовала, что Синтия следит за ней. Сегодня был не первый случай, когда она подслушивала тайком. И всякий раз - эти прищуренные глаза и многозначительная улыбочка. Усядется на шезлонг и наблюдает, как Мередит, расстелив на траве одеяло, лежит и читает в минуты досуга, пока Бланка в школе. Сэм, большей частью, по-прежнему уединялся у себя в комнате, где расписал все стены флюоресцентной краской, чтобы светилась, когда включишь инфракрасный свет. Бланка, напротив, проводила массу времени с Мередит. Мередит раньше и не догадывалась, что бывают такие интересные, смышленые дети. С Бланкой ей, честно говоря, зачастую легче было находить общий язык, чем со взрослыми. Коннектикут дарил ощущение надежности - непотопляемый пузырек на поверхности зыбкого мира.
- И все-таки для меня это загадка, - сказала однажды Синтия.
Сентябрьский день клонился к вечеру. Вся зелень вокруг сменялась постепенно золотом. Мередит стояла на дорожке, поджидая Бланку. Школьный автобус останавливался в конце проулка, и Бланке оттуда до дому было семь минут ходу, если бегом, и одиннадцать - вразвалочку. Синтия тоже вышла ее встречать, чего до сих пор никогда не наблюдалось. Обычно она была слишком занята. Сейчас, к примеру, жертвовала, вполне вероятно, очередным уроком игры в теннис.
- Что - загадка? - спросила Мередит.
- Ваше присутствие.
- Извините?
- Вам, судя по всему, здесь у нас страшно нравится. Надо ли так понимать, что вы трахаетесь с моим благоверным, и все происходящее - милая потеха на мой счет?
Стеклянный Башмак прямо-таки притягивал к себе птиц. Вот и теперь в кусты живой изгороди впорхнула разом, словно насыпалась с высоты, стайка черных дроздов.
- Как это все у вас было? - продолжала Синтия. - Нет, правда? Мне можно сказать. С чего началось? Вы встречались в городе? Сперва проводили с ним ночи в гостиницах? Ну а потом, верно, решили - какого черта, когда есть возможность переехать к нему и заниматься тем же самым в соседней комнате от его благоверной? Подумаешь, невелика цаца! Всего-то навсего - вторая жена…
- Кончайте, слушайте. - Мередит не знала, куда деваться от неловкости и за себя, и за нее.
- Ага, сейчас! Вы что, прикажете верить, будто всю жизнь мечтали наняться нянькой к молокососу с преступными наклонностями? И набрели на наш дом по чистой случайности?
- У вас разыгралось воображение. - Мередит с удовольствием плеснула бы воды из ведра на свою хозяйку. С чего это ты взяла, что он мне нужен? Мне нужно ничто, вот почему я здесь. Нетонущий пузырек. Зеленая травка. Дрозды. Тишина. - И притом вы явно не доверяете своему мужу.
У Синтии вырвался смешок.
- Он поступает со мной так же, как когда-то - с нею. Спит с другой, пока жена лежит одна в супружеской постели.
Подошел школьный автобус. Мередит всегда следила за тем, чтоб точно в нужное время стоять и ждать на дорожке. Сегодня был понедельник, свободный день: ни танцев, ни футбола после школы. Мередит оставалось лишь приготовить Бланке что-нибудь перекусить да помочь ей с домашним заданием.
- Тут Бланка будет с минуты на минуту!
- А вы мне так и не ответили. - Синтия и не думала отступаться. Готовилась устроить сцену, не заботясь, услышит Бланка или нет. - Путаетесь вы с моим мужем?
- Я тринадцатый год ни с кем не сплю, - сказала Мередит. - При том, что это не ваше дело.
- Ну и сильна заливать!
- Верьте, не верьте - это так. Я здесь потому, что в данный момент мне больше податься некуда. Сделать карьеру не стремлюсь. Решила взять тайм-аут и поразмыслить, как и что.
- Совсем без секса? То есть по нулям? - Градус истерики в голосе Синтии слегка понизился.
- Совсем. Будь то хоть анонимный. Хоть секс по телефону. У меня был друг, еще в школе, он погиб - и на том дело кончилось.
- Тогда - виновата. Серьезно. Откуда мне было знать. Просто не понимала, с какой радости интересной, образованной женщине идти на такую работу.
- Мне нравятся ваши дети.
Естественное, в общем, объяснение, но до него Синтии никогда бы не додуматься. Сэм нюхом, как собака, чуял, кто его боится, - на мачеху он наводил страх. Постоянно.
- Как - оба?
- Сэм - мой человек. Я его понимаю.
- Святители! Уж не знаю, преклоняться перед вами или соболезновать, - сказала Синтия.
- Сойдет и то, и другое.
Синтия усмехнулась.
- Давайте, просто не буду нападать. Устроит?
- Вы что-нибудь видите вон там?
Мередит указала на живую изгородь. Очертания женской ступни, женской ноги; зеленая листва, колено… Чаще всего - то одно, то другое; отдельные частицы. Иное дело, когда присутствовал Джон: при нем видение являлось полностью.
- Вижу, что пора подстригать газон, - сказала Синтия. - Садовник у нас - из рук вон.
- Да, так вот - для полной ясности. Меня никоим образом не интересует ваш муж. Ни в коей мере.
- Знаете, меня - тоже, но я все равно с ним трахаюсь.
Обе переглянулись и прыснули, не вполне понимая, кто же они теперь, раз больше не враги.
- Ну, а я - нет, - объявила Мередит. - И не собираюсь.
Показалась Бланка. Присвистывая, свернула вприпрыжку к дому. Мередит помахала ей рукой.
- Привет, Би!
- По математике задано - горы! - отозвалась девочка.
- Она вас любит больше, чем меня, - грустно сказала Синтия.
- Не ищите во мне угрозы, Синтия. Я пришла сюда на подмогу. И только.
В надежде скрасить Бланке занятия математикой, Мередит приготовила для нее пикник на заднем дворике.
- Ты приготовила лаймонад! Обожаю!
Вселенная для Бланки располагалась согласно перечню ее предпочтений. Любимая еда - паста. Любимый член семьи - Сэм. Любимая бабушка - собственно, в данном случае выбора не было - баба Диана. Любимый предмет в школе - все, кроме математики. Любимая книжка - та, что в руках на этой неделе.
Мередит встретила Бланку на полпути к дворику и пошла вместе с ней по газону. Ступала, чувствуя колкую траву под босыми ногами.