Глава 10
Рассвет я встретила на кухне, тихо наблюдая, как восходит солнце, с каждым новым лучом затмевая луну. Как заливает пташка на окне, как просыпается деревня.
Так свежо и прохладно веет от оконных щелей, так успокаивающе… будто и не было этой кошмарной ночи, снотворного, потайного хода… будто и не было Рубина.
"Эх!" – выдохнула я, откинувшись на лавку, подложила под голову руку и прикрыла глаза. А может, на время, забыть про всю эту запутанную историю и приготовить папе настоящий завтрак? Можно украсить стол, нарвать цветов у Ядвиги – я так давно не дарила себе цветы. И вообще, буду весь день улыбаться, говорить всем комплементы, делать все только хорошее. Например, скажу папе, как много, он для меня значит, а Симе – как на ней красиво сидит ее новое платье, как подходит к глазам. И двор подмету, а то папа уже устал твердить, что если я не приму меры, листопад для нас обернется завалом. Хотя двор может пока подо… Двор! Я так резко вскочила, что у меня потемнело в глазах.
Если тот человек вчера находился во дворе, я сама его видела, то значит, все слышал и наверняка понял, что под обозначенным крестом закопан Рубин! А если понял, то уж точно его выкопал!
Не знаю, от нервов или не от резких перепадов мыслей, у меня разболелась голова. Но это не помешало мне в тот же миг выбежать во двор.
Я была права. Незнакомец и в правду оказался не в меру догадлив.
* * *
Зябко сжавшись, я обвела взглядом вскопанный двор. Смешанная с сухими листьями грязь шмякала и хрустела под ногами, прикинуть на взгляд, где предназначалась быть Рубину, я точно не смогла, лишь помнила, что где-то слева. Хотя возможно, я была права, – именно там располагалось большинство земляных дыр. Так значит, он все же нашел камень? Мне не оставалось ничего другого, кроме как сломя голову бежать к Манди. По крайней мере, это был единственный человек, в чьих силах была возможность хоть что-нибудь предпринять.
* * *
– Значит, он все-таки попался! – После моего рассказа Манди не выглядел расстроенным или хотя бы удивленным.
– То есть? – непонятливо протянула я.
Манди окинул меня насмешливым взглядом.
– Диана, ты и вправду думала, что там настоящий Рубин? – Он громко рассмеялся. – Это ведь была просто уловка! Наживка для настоящего преступника.
– Значит, Рубина там не было? – все еще не могла поверить в это я, и тут на меня нахлынуло столько злости, что мне пришлось сдерживать ярость в голосе. – Но почему я этого не знала?!
Получается, что когда я просто так, как дура, с топором ползала по кустам, в соседнем сидел Манди и, отречено щелкая семечки, откровенно насмехался над всем этим зрелищем!
– Ты извини, конечно, но я не мог сказать заранее. Боялся, что ты не ляжешь спать, а будешь следить с окна или вообще выйдешь во двор.
– Как видите, так и случилось, – подвела итог я, – но если бы вы сразу рассказали мне правду, то я хотя бы понимала, что происходит, а не терялось в догадках и сомнениях. И… раз Вы все видели, то почему не вышли, когда тот человек стукнул отца Ай-гора? – вспомнила я.
– Потому что, потому что он и есть преступник, – неожиданно сообщил Манди.
– П-преступник? – Моему потрясению не было предела. – Но… как это вообще может быть?
– М-может, – передразнил меня он, – неужели ты так хороню его знаешь, что можешь ручаться за его невиновность?
Манди был прав. Нельзя с уверенностью защищать человека, с кем ты едва знаком. И все же я не могла в это поверить.
– Нет-нет, этого не может быть. Я… мы ведь видели и того странного человека в плаще и Айгора вместе. Или у него объявился злобный брат-близнец? – Не веря, с надеждой спросила я.
– Не близнец, а сообщник, – поправил Манди. Я встревоженно взглянула в его глаза, но не увидела в них ничего, кроме пустой насмешки. Это меня напугало и насторожило. Мне вдруг захотелось поскорее уйти отсюда, даже не разбираясь в этой лживой истории. Если в этой деревне дайн оказался преступником, то кому здесь вообще можно верить?
– А зачем сообщнику его бить? – засомневалась я.
– Чтобы запутать тебя, а заодно и меня! – повысил голос он. – Но это не помешало мне опознать подлинного лжеца.
– И что же вы не взяли его с поличным, пока он притворялся мертвым? – с сарказмом поинтересовалась я.
– Я не мог этого сделать – опасался спугнуть второго, да и не был готов к атаке. Все же один против двух, – смущенно признался Манди.
"Вообще-то двое против двух" – обиженно подумала я, но вслух лишь выказала свое желание вернуться домой. Мне так не терпелось увидеть отца, убедиться, что он все-таки проснулся, но я ошибалась. В доме было по-прежнему тихо, из мастерской не доносились стуки и скрежеты. Ну а папу, как и следовало ожидать, отыскала в спальне. Лежа на боку, с заложенным под щеку руками, он так сладко спал, что мне было ужасно жаль его будить. Я присела на край кровати и легонько коснулась плеча. Папа что-то тихо забормотал, переворачиваясь на спину.
– Пап, может, уже встанешь, а? – как можно мягче, словно мать заспавшемуся ребенку, проговорила я.
– Что, петухи уже пропели? – не открывая глаз, сонно спросил он.
– Да, пап, пропели.
– Ладно, встану со вторыми, – нашел выход отец, снова переворачиваясь на бок.
– А вторые тоже пропели. Уже полдень, пап.
– Что?! – Он так быстро вскочил, что скорчившись схватился за голову.
– Почему ты меня не разбудила?
– Разбудила же.
– А раньше? Раньше почему не разбудила?
– А раньше… раньше я сама спала, – нашлась я.
– Спала, – повторил он, одеваясь, – тоже, что ли, настойки напилась?
– Н-нет. А ты ее на полке нашел? – как бы меж делом спросила я.
– На полке? Мне ее Айгор принес.
Во мне вдруг что-то оборвалось, и все же, стараясь сохранить в голосе нотки пустого интереса, спросила:
– Когда?
– Вчера вечером, после того как ты легла спать, – наклонившись, папа попытался отыскать рубаху в сундуке, но снова скорчился. – Голова-а. После вчерашнего словно чугунная.
После вчерашнего?! А вдруг Айгор отца отравил?!
– Пап, а ты уверен, что это тебе настойка не подошла? – осторожно спросила я, протягивая свежую рубаху.
– Да, что ты все заладила – настойка, да настойка! Наливки мы вчера немного выпили.
Хм, ну, все понятно. А я уж испугалась.
Завтракать отец отказался, сославшись на нехватку времени – все же надо закончить заказ. Так, секундочку, я, кажется, забыла вам про него рассказать (про заказ, разумеется). Неделю назад, в тот самый день, когда я провалилась в пещеру (брр, не самые лучшие воспоминания) папа, как вы наверное, помните, уехал на ярмарку, на которой его обувью заинтересовался довольно-таки состоятельней человек. И они заключили сделку, по которой папа должен успеть приготовить обговоренное количество обуви в обговоренный срок. Ну, в общем, и все.
Папа ушел, а я, оставшись дома, не могла решить: пойти ли мне за ним и все до конца выяснить, или же рвануть к Симе с последними новостями. Но тут мои сомнения разрешил отец, так громко меня позвав, что если бы я сейчас находилась на другом конце деревни, то тоже наверняка бы его услышала. И он не просто позвал, в его голосе слышалась злость, я даже сказала бы, ярость. А это не сулило мне ничего хорошего. По дороге я пыталась понять, что же его так разозлило, но вспомнила лишь выйдя на задний двор. Ямы! Как же я могла про них забыть?!
– Так, что это такое? – Я была права – отец и правду бы не в себе, даже весь раскраснелся.
– Э-э-э… ямы, – не нашла ничего более умного я.
– Я вижу, что это ямы! Как они здесь оказались?
– Может крысы? – как можно тише сказала я, но, к сожалению, отец это услышал.
– Ты понимаешь, что ты говоришь? Какие крысы?! – закричал он, а потом подозрительно присмотрелся ко мне. – Так, это твоих рук дело?
"Нет!" – хотела уже возразить я, но вовремя сообразила, что в таком случае он потребует объяснений, а не получив их, не успокоится, пока не выяснит, что происходило во дворе. Вздохнув, я "созналась":
– Да, это я. Хотела вскопать грядки.
Даа, второго предложения говорить мне не следовало. Судя по размеру дыр, там не то, что овощи, меня, в полный рост, закопать можно было бы. Ну, а, судя по взгляду отца, именно это он больше всего и хотел сделать. В какой-то момент мне показалось, что папа сейчас снова разорется, но он лишь спокойно сказал:
– Приведи двор в порядок: засыпь ямы и собери листья – и, уходя, не оборачиваясь, бросил через плечо: – Хорошо, что весной уезжаешь в пансионат – дома ты стала просто не управляема.
Думаю, если бы он начал ругаться и кричать, то не одно самое обидное оскорбление не задело бы меня так сильно.
* * *
Где-то через час пришла Сима, к тому времени я как раз привела в порядок двор. Правда, все листья собрать не получилось, но общий вид меня устраивал, тем более, что большинство листьев "замаскировались" под грязь.
– Привет! Как дела? – еще с калитки приветствовала меня Сима. Сегодня она была весела как никогда.
– Лучше некуда, – угрюмо проворчала я, вытирая пот со лба.
– А что ты делаешь?
– Не видишь, клад ищу.
Веселое выражение вмиг покинуло ее лицо. Она обвела взглядом двор, лопату и почему-то шепотом обратилась ко мне.
– Ты нашла Рубин?
– Да, – таким же шепотом ответила я, – и теперь вознамериваюсь поделить на две части твою и мою. А Манди, что б не требовал своей доли, мы с отцом закопали во-он за тем кустом. И еще, нам необходимо покинуть деревню в течение получаса, так как за нами теперь в погоне городская стража.
Даа, трудно описать выражение лица Симы после моего рассказа. Но одно я поняла точно, что шутки она не оценила.
– Слушай, не было здесь никакого Рубина, – вздохнула я, – это была лишь уловка. С утра ходила к Манди, так он мне все и рассказал. В общем, это было спланировано для поимки настоящего преступника.
– К-как? – Хм, неужели и у меня было такое же выражение лица, когда Манди рассказал мне правду? – А почему нам он ничего не сказал?
– Ну, видимо, посчитал нас недостойными знать правду, а может, просто, не захотел ввязывать в эту авантюру. И еще, – я замялась, прикидывая как бы потактичнее преподнести следующую новость, – один человек, которого мы знаем как хорошего человека, выдает себя не за того, кто он есть на самом деле. Понимаешь?
– Э-э-э… не совсем. Ты могла бы говорить поконкретнее?
– Айгор – убийца!
– Что?! Это наглая ложь! – возмутилась девушка.
– Я тоже так сначала подумала, но теперь уже почти уверенна. Вчера я не добавляла отцу снотворного, но увидела пустой флакон возле его кровати. Ели дождалась, пока он проснется, и вот после отец сам признался, что выпил его.
– И что в этом странного? Наверняка нашел в аптечке, – возразила Сима.
– Да, в том-то и дело, что не нашел. Снотворное отцу принес Айгор вчера ночью.
– Ты уверенна?
– Мне так папа сказал. И флакон на полке – я проверяла.
– Неужели это правда? – тихо поговорила она. – Как он мог?
– Согласна, в это с трудом верится, даже я, зная отца Айгора меньше дня, не могла допустить такой мысли.
Мы немного помолчали, хотя скорей всего и думали-то об одном и том же. Наконец, я нарушила молчание:
– Сим, спасибо за лопаты. Можешь забрать их, они мне вряд ли еще пригодятся.
– Вижу, вы уже купили себе новые, – заметила девушка, бросив взгляд на прислоненную лопату.
– Да нет, это же твоя, – напомнила я.
– Моя? Ты, кажется, что-то путаешь. Мои две лопаты лежат у калитки, я сама их видела, когда шла сюда.
– Но а чья эта? – Повертев лопату в руках, я не обнаружила не одной зацепки, указывающие на истинного владельца.
– Может, забыл кто? – предположила подруга. – Ты ведь вчера целый день была в часовне – мало ли что. Отец у кого-нибудь одолжил или селянин зашел на минутку поздороваться и забыл.
– Ну, это вряд ли. Тем более, что вчера вечером я ее здесь не видела, а утром к папе никто еще не заходил, – возразила я и тут, уже по другому взглянув на придерживаемую в руках лопату, едва слышно прошептала: – разве что…
Резко отшатнувшись, я брезгливо бросила ее. Кажется, теперь я знала, кому она принадлежит.
– Ты чего? – Растерялась Сима, на всякий случай тоже от нее отстраняясь.
Я взглянула на удивленную подругу и только теперь поняла, как много мне нужно ей рассказать.
– Понимаешь, эта лопата принадлежит очень плохому человеку.
– Очень? – уточнила она, опасливо коснувшись ее веткой.
– Очень-очень, – серьезно подтвердила я, – и теперь мне нужно от нее избавиться.
– От чего?
– От лопаты, конечно!
– А зачем от нее избавляться, если у вас как раз-таки ее нет?
– Ты что! Я ни за что не оставлю эту лопату! – высокомерно заявила я, умалчивая тот факт, что еще несколько минут назад засыпала ею весь двор.
– Ну, могу тогда предложить вынести ее за пределы деревни и бросить там.
– Отличная идея! – оживилась я. – Только давай ты ее понесешь?
– Ну уж нет! – возмущенно отказалась Сима.
– А в холщевых рукавицах?
– Ну, в холщевых, может быть, и понесу, – нехотя согласилась она, – только в обмен на одну услугу. – Все-таки Сима бескорыстна!
– Проси, что хочешь, – все же опасливо смирилась я.
– Я понесу лопату в обмен на то, что ты объяснишь мне, кто такой тот плохой человек.
– Ладно, согласна, – демонстративно огорченно вздохнула я, опасаясь, как бы она не попросила чего-нибудь еще, – подожди, сейчас к отцу в мастерскую схожу за рукавицами и приду.
По дороге в мастерскую, я забежала в дом и только после того как прихватила завернутый в полотенце ломать хлеба и кувшин молока, рискнула зайти к папе. В маленьком помещении, как обычно, резко пахло клеем и кожей. Еще вчера опустошенные полки снова были заполнены обувью, парадной дорожкой стелился размотанный рулон кожи. Отец, опустившись на колени, сосредоточенно на ней что-то измерял.
– Пап, я принесла тебе поесть.
Никакой реакции. Я все же немного подождала, увлекшись паучком, медленно шагавшим вдоль стены, и вот, отчаявшись получить ответ, совершила вторую попытку:
– Па-ап, я принесла тебе поесть.
Ну, и на этот раз отец, не особо спеша с ответом, ворчливо бросил:
– Угу.
– Что, "угу"? – оживленно переспросила я.
Папа снова замолчал, сосредоточенно ведя угольком по обратной стороне рулона.
– Ты есть будешь? – не выдержала я.
– Ножницы подай, пожалуйста.
Пожалуйста? Он сказал, пожалуйста?! Похоже, папа пребывал во временном умопомрачении. И все же, попытавшись удержать в одной руке, и хлеб, и кувшин, я подбросила папе ножницы, которые, изящно прокрутившись в воздухе, воткнулись острием в сантиметре от папиной руки.
Существуют тысячи способов привлечь к себе мужское внимание, но поверьте мне, не один из них не действует так эффективно. Сначала похоже просто для того, что бы убедиться в действительной целости руки, папа ее резко отдернул, потряс и угрюмо – вопросительно уставился на меня.
"Да, что я привязалась к нему с этим молоком, – возмутилась на саму себя я, – ведь за рукавицами вообще зашла, и Сима наверняка уже заждалась. Нужно было сразу брать, что хотела и бежать, пока папа отвлечен". Но теперь дело было уже непоправимо. Во-первых, для того чтоб взять рукавицы, нужно бы освободить руки, а для того чтоб освободить руки, нужно куда-нибудь положить их содержимое. И вот проблема в том, что такого места в мастерской и в помине не было. Разве что к потолку привязать… Во-вторых, теперь уже мне было уделено папино внимание, мимо которого не проскочишь. В итоге возникает вопрос: зачем я вообще сюда зашла?
– Я зашла сказать, что мне нужно ненадолго отлучиться, – с видом глубочайшей серьезности сказала я.
– И далеко?
Не-ет, всего лишь сбегаю за приделы деревни и выброшу лопату, которую по рассеянности позабыл один знакомый убийца, который, кстати, вскопал ею весь двор, наверняка по чистой случайности не подумал о том, что засыпать придется мне.
– К колодцу за водой, – я не хотела врать, просто так… получилась.
– Ну, конечно, иди, – не стал возражать он, – а еду можешь забрать поем позже.
– Ладно. И еще, можно взять твои холщевые рукавицы?
– Угу, – снова углубился в работу отец, наверняка и не заметив, как я ушла.