* * *
Накрапывает мелкий дождь. В толпе машут флагами. Красными советскими: коммунисты. Красно-белыми: РНЕ. Красно-бело-черными: НБП.
Плотный мужик в черной куртке и кепке слезает с грузовика-"трибуны". Парни-охранники в камуфляже помогают Ждану подняться на грузовик.
Ждан:
– Добрый день! Как вы уже, наверно, слышали, меня зовут Сергей Жданович, и я – лидер Партии саморазвития личности.
Делает паузу. В толпе – несколько хлопков.
– Возможно, некоторые из вас слышали мою историю. Я начинал как экстрасенс. Но я не давал никому ложных надежд и неискренних обещаний. Я не занимался врачеванием в кавычках, как когда-то Чумак или Кашпировский. Вы помните передачи Кашпировского? Где он стоит на сцене и кричит: а кому еще стало лучше после моих сеансов? Встаньте, расскажите… Чистая самореклама. Точно так же ведут себя люди, которые дорвались до власти, сидят на ней и ни за что не готовы с ней расстаться. Это явления одного порядка.
В толпе аплодируют. Ждан делает паузу. Снова начинает говорить.
– Я тоже владею техниками экстрасенсорной диагностики и лечения. Но я это не педалирую, потому что знаю: каким бы экстрасенсом ни был человек, он не может вылечить от всех болезней. Это обман, надувательство. Вылечить и – а это главное – помочь жить хорошо может только одно: правильные установки, правильное отношение к жизни…
* * *
За окном темно. В стекле отражается тусклая лампочка. Смотрю на часы в углу монитора. 21:48. Задерживаться допоздна в последние недели стало нормой. Выключаю компьютер, беру с вешалки куртку, иду по коридору.
В приемной, за столом Светы сидит Оля. Смотрит телевизор, MTV-Россия. На экране дрыгаются несколько черных рэпперов.
Говорю ей:
– Привет.
– Привет. Можешь нас подождать – Сергей сейчас тоже выходит. Подвезем.
Я киваю, подхожу к столу, присаживаюсь на край.
На экране – следующий клип. Eagle Eye Cherry, песня "Save Tonight".
Ждан выходит из кабинета, запирает дверь. Говорит Оле:
– Наши планы, к сожалению, придется отменить… Возникла срочная встреча… Подвезти тебя тоже не успеваем…
Оля:
– Ничего. Меня Андрюша проводит, да?
Я киваю.
Выходим на улицу. Оля и Ждан целуются. Ждан жмет мне руку, идет к "Волге". Гена заводит мотор.
Я и Оля идем к метро.
Она спрашивает:
– Ты давно в Москве?
– С конца февраля.
– А я уже больше двух лет. Поступила сначала в ГИТИС, проучилась полгода, бросила… На следующий год поступила в "плешку".
– А сама откуда?
– Из Новокузнецка.
– Не был там ни разу.
– И ничего не потерял. Уродливый город, одни только заводы, дым из труб и смог…
Вход в метро. В коляске спит обоссавшийся безногий инвалид. Рядом валяется бутылка от дешевого портвейна. – Отец всю жизнь проработал на меткомбинате, – говорит Оля. – А когда зарплату несколько месяцев не платили, он бросился в коксовую печь. Там температура больше тысячи градусов… Конечно, не только из-за зарплаты… Он пил… То есть пил он всегда, сколько я себя помню, но в последние года три-четыре до этого – много больше…
* * *
Двери вагона метро раздвигаются. Мы выходим. В тупике, под мозаикой стоя трахаются парень в косухе и девушка в длинном черном пальто и высоких сапогах. В центре зала три пацана в светлых джинсах и высоких ботинках молотят ногами "чурбана". Два мента, сидя на лавке, равнодушно наблюдают.
Оля хватает меня за руку – я чуть не наступил в красноватую лужу блевотины.
Заходим на эскалатор. На соседнем, едущем вниз, стоят четыре гопника – все с бутылками пива и зажженными сигаретами. Один показывает мне "фак".
За киосками собрались в кружок инвалиды и попрошайки. Пьют водку, передавая друг другу бутылку. Рядом несколько их "коллег", в том числе один без ноги, на костылях, играют в футбол. Вместо мяча – бумажный сверток. Вместо ворот – бутылки из-под шампанского. На костре жарится собака.
Оля:
– Ты веришь, что вот это все можно изменить?
– Не знаю…
Подходим к кирпичной пятиэтажке старой постройки.
Оля:
– Зайдешь чаю попить?
– Поздно уже… А завтра опять куча работы…
– Ладно, пока. Спасибо, что проводил. Спокойной ночи…
Она целует меня в щеку, заходит в подъезд.
* * *
Наливаю воды в электрочайник, выхожу из туалета. Иду по коридору. Захожу в свой кабинет. Всовываю вилку в розетку.
Телефон. Снимаю трубку.
Света:
– Андрей, сейчас к тебе человек зайдет. Говорит, вы с ним договаривались…
– Да, пусть проходит.
Смотрю в окно. Серый мрачный ноябрьский день.
В коридоре – шаги. Стук в дверь.
Говорю:
– Войдите!
Заходит дядька. Узнаю его сразу: фанат Лукашенко с апрельской презентации. Он – в той же турецкой кожаной куртке, с тем же ободранным дипломатом.
Говорит:
– Здравствуйте.
Я киваю.
Щелкает чайник.
– Чай будете?
– Да, было бы неплохо, знаете ли. На улице премерзейшая погода – сыро, холодно…
Открываю коробку, бросаю по пакетику заварки в две чашки с красно-зеленым логотипом ПСЛ – мы недавно их заказали.
– Вы присаживайтесь.
Мужик садится, кладет дипломат на колени, барабанит по нему пальцами.
Я пододвигаю к нему чашку.
– Вы говорили о каком-то предложении. Я вас слушаю…
Мужик перестает барабанить. Поднимает глаза на меня.
– Значится, так… Простите, как вас зовут?
– Андрей. Андрей Волков. Помощник Сергея Алексеевича…
– А по отчеству вас как?
– Зачем отчество – просто Андрей.
– Хорошо, Андрей, мне тоже пора представиться. Елисеев Илья Николаевич, председатель Партии русских патриотов-интернационалистов, сокращенно пэ эр пэ и. До недавнего времени моя должность называлась "генеральный секретарь", но потом мы с коллегами посовещались и решили, что не нужно нам ассоциаций ни с КПСС, ни с ООН – просто и со вкусом, значится…
Он берет чашку, подносит к губам. Отпивает, кашляет, поперхнувшись. Ставит чашку назад.
– Еще горячо, знаете ли… Ну так вот, на чем я остановился?
– Вы говорили про свою партию…
– Ну так вот. Я хотел бы предложить вашей партии заключить коалиционный договор. Как мы себя назовем – не важно. Например, коалиция саморазвития личности и русского патриотизма и интернационализма – меня это полностью бы устроило, никаких вопросов… Значится, я предлагаю вступить в коалицию, а потом выйти непосредственно на международную арену и заключить союз с президентом Белоруссии Александром Григорьевичем Лукашенко, объявить его генералиссимусом и призвать начать военные действия против России, чтобы свергнуть предательский жидовский режим Эльцина и тому подобных…
* * *
– Слышал – очередное политическое убийство? – спрашивает Ждан.
Я сижу на стуле в его кабинете. Он, откинувшись к спинке компьютерного кресла, читает с экрана монитора:
– "Поздним вечером в подъезде своего дома в Петербурге убита Галина Старовойтова, депутат Государственной думы и лидер недавно созданного избирательного объединения "Северная столица". На декабрь были назначены выборы в городское законодательное собрание Санкт-Петербурга. Сопровождавший Старовойтову помощник Руслан Линьков получил тяжелые ранения"… Да уж… Такая вот у нас политическая борьба. Ладно, давай про наши дела. Что с кинотеатром?
– Дата свободна, пытаюсь их прогнуть насчет аренды. Говорю, что кризис, надо ставку снижать как минимум раза в два. Они упираются, говорят – мы и так уже снизили.
– Ладно, повоюй еще, но, в крайнем случае, соглашайся. Что насчет Марушевича?
– Пытался выйти на родителей или еще кого-нибудь – назвался старым приятелем. Все мимо. Родителей он давно сюда перевез – дом им купил в Подмосковье. В Могилеве не бывает, контактов никаких. Разве что официально, через личного помощника…
– Ладно, давай так… Здесь дело не в том, что это твой земляк… Мне он просто кажется симпатичным парнем. Главное – молодой, не погрязший в этом совковом говне… А все его эти "амурные похождения", светская хроника и тэ дэ – что здесь зазорного? Дело молодое…
За спиной Ждана, в окне, с серого низкого неба сыплется снежная крупа.
* * *
Зал кинотеатра набит до отказа. На сиденьях, обитых порезанным дерматином, сидят в основном старики и пролетарии средних лет – задроченные жизнью, с изможденными лицами, тусклыми глазами. Ждан и я выглядываем из-за кулис.
– Неплохо, да? – Я киваю в сторону зала.
– Я стараюсь не обольщаться. Люди хватаются за любую соломинку, за любое движение, партию. Из тех, конечно, кто еще себя не скомпрометировал, кто дает им надежду. Они думали, что их жизнь начала наконец улучшаться, а тут бабах – кризис…
Ждан, в микрофон:
– …Нужно быть честными перед собой и засунуть понты куда подальше. На сегодня мы – слабая, развивающаяся страна. Государство, правительство – кто бы то ни было – не может обеспечить достойного уровня жизни. И не обеспечит никогда, если будет продолжать действовать, как сейчас…
В задних рядах слышны крики. Ждан останавливается. Люди поворачивают головы. Драка. Несколько человек, включая трех парней в коротких куртках-"бомберах". К ним бегут охранники. Сбивают парней с ног, выволакивают из зала.
Ждан продолжает:
– Социальные проблемы – задача номер один. Но их надо решать разумно и жестко. Нужно перестать тянуть кота за хвост и поддерживать убыточные предприятия и тому подобное. Даже если они градообразующие. Людям будет тяжело? Согласен. Но гораздо тяжелее будет через десять лет, если не сделать этого сейчас. Отменим институт прописки – и все, поезжайте в другой регион, ищите работу, начинайте новую жизнь. Квартиры? А не надо за них держаться. Чем более мобильным станет население, тем больше будут снимать квартиры, не будут привязаны к своей каменной конуре…
Вода в двухлитровой банке начинает булькать. Я выдергиваю кипятильник из розетки. Обхватываю банку тряпкой. Наливаю кипяток в чашки с заваркой.
Мы сидим у стола в помещении за экраном: я, Ждан и Оля.
Заходит Гена.
Ждан:
– Что ты узнал про этих засранцев?
– Молчат, не колются. Ясно, что не сами додумались…
– Ладно, отпускай их.
Гена выходит.
Ждан:
– Хотелось бы побольше молодых… Что скажешь, Андрюша? Чем можно привлечь молодежь? Даже не столько чем привлечь, а как на них выйти?
– Можно сделать рок-концерт…
– Делали уже рейв. А где результат? Результата нет. Ну да, молодым прикольно, что с ними потусуется дядька постарше, политик, и что с того? Надо выходить, во-первых, на университеты. В каком бы положении они не находились, это все-таки элита молодежи. Во-вторых, на самые многочисленные молодежные группировки. Кто у нас сейчас есть? Я имею в виду, организованные, не просто там клубы по интересам – потусоваться, музыку послушать…
– Есть футбольные фанаты. Но их уже активно задействуют. "Динамо" – с ЛДПР…
– То есть фанаты каждой команды – с какой-то партией?
– Вряд ли. Слышал только про "Динамо"…
– Вот и узнай про остальных. Также – про скинхедов. Насколько они действительно многочисленны? Тем страшилкам в газетах я не верю – называют нереально огромные цифры… И, главное, надо сразу четко сказать: они нам нужны не как "пушечное мясо", мы не занимаемся уличной политикой, нам не нужна массовка, численность. Все, что нужно, это чтобы они нас послушали…
– А почему мы, кстати, не занимаемся уличной политикой? Выступили тогда на митинге левых – и все…
– Несколько причин… Но это для внутреннего потребления, между нами. Во-первых, поляна уже затоптана. Все выходят на улицу, а больше всего это любят "левые" силы – от которых мы должны, в общем, дистанцироваться. Во-вторых, нужны большие ресурсы – чтобы все это проводить в национальном масштабе. Даже если только в Москве – бесплатно выйдут десятки, в лучшем случае – сотни. А нам нужны тысячи. В-третьих, я во все это просто не верю. Я надеюсь, что мы и так можем объяснить людям, кто мы, чего хотим и так далее…
* * *
Ждан – в прямом эфире на радио:
– …Прописка была нужна как инструмент тотального контроля над каждым человеком. Привязанность к месту – это последствия феодального строя…
Журналистка:
– Извините, я вас перебью… Но ведь существует опасность, что крупные города окажутся переполнены, а какие-то отдаленные деревни вообще перестанут существовать?
– А сейчас они не переполнены? А за взятки не прописывается двадцать человек в одной квартире? Не хватит школ, детских садов? Во-первых, это дело города – позаботиться о людях, постараться спланировать, каким будет прирост населения. Ведь, чем больше населения, тем больше и доходы города. Во-вторых, нужно развивать и другие города, чтобы не было ситуации, когда уровень жизни, например, в Москве несравнимо лучше, чем в других местах…
– Вы вот говорите об атавизмах советских времен. Но взять, допустим, ту же приватизацию. Она ведь, согласитесь, не принесла ожидаемых результатов. Может, поэтому люди и относятся так настороженно ко всяким нововведениям…
– Приватизации толком не было. Она еще должна быть проведена. Полная и окончательная. Не та, к которой мы привыкли. Без всяких ваучеров. Хватит, обожглись однажды. Людям надо понимать, что вместо ваучера, который тут же у тебя купят за три копейки, лучше получить нормальную работающую экономику. Получили ваучеры – и ладно. Кто-то вложил, кто-то не вложил – всё, забыли про это. Пусть приходит собственник со стороны, пусть из-за границы. Главное – чтобы он был эффективным. Чтобы создавал рабочие места, развивал экономику. У государства не должно остаться ничего, кроме оборонной промышленности, образования и медицины. Все железные дороги, все электричество – это должно быть частным…
– Извините, время нашего эфира подходит к концу… Я еще хотела бы спросить ваше мнение о демократах – о тех, кто пришли к власти в начале девяностых. Как вы оцениваете результаты их деятельности?
– Демократы – гремучая смесь людей искренних, недовольных тем, что было при СССР, желающих что-то реальное сделать, и жуликов, негодяев, стремившихся к власти. Первые были по-детски наивны, думали, что либерализация сразу решит все проблемы и мы будем жить хорошо. Смешно и наивно. Люди не понимали, что надо брать политическую власть, устанавливать контроль над всеми сферами – и только потом чего-то можно будет добиться…
– Спасибо. У нас в гостях был председатель Партии саморазвития личности Сергей Жданович.
* * *
Автобус Владивосток – Артем. Морозный солнечный день. За окном – заснеженные поля.
– Тебя не беспокоили вчера в гостинице? – спрашивает Ждан. – "Служба интимных услуг"…
– У меня телефон в номере не работает…
– А-а-а… А мне часов в двенадцать ночи позвонили. Тетка с голосом, как у приемщицы в химчистке. "Имеются очень красивые девочки. И очень недорого, мы ж понимаем – кризис… Счас у людей с деньгами не очень. "Минэт" всего пятьсот рублей"…
Между облезлыми пятиэтажками вырыта яма. Торчат трубы. У труб не спеша возятся несколько мужиков в телогрейках. В окнах домов – старики и старухи в зимних пальто и шапках.
– Кто здесь главный у вас? – спрашивает Ждан. – Кто может сказать, когда закончится ремонт и тепло будет восстановлено?
– К ним подойди. – Мужик машет рукой в сторону. Там у забора курит дядька. – Это бригадир. Только он тебе ничего не скажет. – Улыбается, сверкнув золотым зубом. – А я могу сказать, потому что мое дело маленькое. Все эти замены труб – так, для отвода глаз. Отопления нет, потому что Сафонов украл весь уголь, заготовленный на зиму. Яхту себе купил, говорят, "мерседес" бронированный…
– А кто такой Сафонов? – спрашивает Ждан.
– Как – кто? Вы что, не знаете? Это наш мэр…