Лежа на верхней полке в купе поезда, он думал о том, с чего начать поиски в России. На письмах от Анастасии стоял питерский адрес. На сегодняшний день это единственная зацепка. С возвращением домой придется повременить. Он едет в Питер.
Глава 10
2004 г. Санкт – Петербург
Санкт– Петербург встретил Леона проливным дождем. Частные извозчики, тусующиеся около вокзала, наперебой предлагали доставить гостей северной столицы в любой конец города. К Леону подскочил кругленький толстячок с раскрытым над головой зонтиком. Чувствуя себя барином, Леон молча пошел за таксистом к его машине. Старые Жигули неопределенного цвета жалобно скрипнули под весом хозяина.
– Куда поедем?
– В гостиницу, с умеренными ценами.
Деньги у Леона были. Дохлый, финансировавший поездку, как ни странно, не поскупился. Но Леон не планировал заранее визит в Питер, поэтому решил лишнее не тратить. Деньги могли понадобиться для того, чтобы добыть нужную информацию.
Из кармана куртки послышались звуки "Владимирского централа". Леон поморщился. Сотовый дал ему Дохлый, видимо, чтобы Леон всегда чувствовал себя "на поводке".
– Да, слушаю.
– Ты где? Должен уже вернуться в родной город.
– В Питере, только сошел с поезда. Я узнал адрес еще одной сестры, правда, она жила там еще до революции. Но это все, что у меня есть.
– А то, зачем ездил, получил?
– Ты сомневаешься?
Леон не мог скрыть самодовольства. Ишь как беспокоится! Пусть на время, Леон почувствовал себя хозяином положения.
– Ладно, держи меня в курсе.
Дохлый отключился. "Быдло. Уголовник", – от ненависти к Дохлому у Леона застучало в висках, – "Я доведу это дело до конца, чего бы это мне ни стоило. И тогда посмотрим, где ты окажешься со своими бабками. Деньги – это власть. А большие деньги – это могущество, независимость, свобода. И я добьюсь всего этого".
Голос водителя вернул Леона в реальность.
– Вы надолго в Питер?
– На несколько дней.
– Я могу предложить вам вместо гостиницы квартиру, на Васильевском, со всеми удобствами и телефоном.
– Почему нет? Я согласен, везите.
Шофер молча кивнул головой.
Квартирка оказалась маленькая, с крошечной клетушкой, в которой едва уместилась сидячая ванна и унитаз. На кухне не было даже стола. Зато в комнате стояла широкая тахта, покрытая клетчатым пледом и телевизор.
– Квартира моей сестры, она на месяц уехала к родителям в Москву. Подходит?
– Вполне. Спасибо.
– Вот мой мобильный. Зовут меня Алексей. Как надумаете уезжать, позвоните. Если нужна будет машина, я могу вас возить по городу хоть весь день.
– Хорошо, тогда я сейчас переоденусь, и вы отвезете меня вот по этому адресу.
Леон протянул Алексею старый конверт.
Шофер оказался не любопытным и молчал всю дорогу. Остановившись у трехэтажного особняка, он заглушил двигатель и коротко спросил: "Подождать?"
Леон согласно кивнул головой и пошел к парадному входу. У двери, в маленькой каморке, сидела седая старушка и листала толстый глянцевый журнал.
– Вы к кому, молодой человек?
– Собственно, я и сам не знаю. Мне нужно узнать о людях, которые жили здесь еще до революции. Я понимаю, что это почти невозможно, но все же…Ехал сюда в надежде, что повезет.
Леон притворно вздохнул и терпеливо стал ждать следующего вопроса. Он правильно рассчитал, любопытной бабушке, целый день проводящей на боевом посту, каждый новый человек в радость.
– И вам повезло. Если вы спрашиваете о хозяевах особняка, Печенкиных, то я знала их троих младших дочерей, Настю, Наташу и Лену.
Леон уже ничему не удивлялся. Теперь он точно знал, что его кто – то "ведет". Самое интересное, что его как будто дожидаются вот такие древние старушки, чтобы указать дальнейший путь.
– А вы почему ими интересуетесь?
– Я внук их старшей сестры, Антонины. Вы ее тоже помните?
Бабулька всплеснула руками.
– Нет, Тонечку я не видела ни разу. Я родилась в 1916 году, как и Леночка. Мой отец служил у старой барыни дворником. Когда Наташа с Леной и Варварой, это няня Леночки, приехали в Петроград, мне был всего год. К этому времени Настю с бабушкой переселили в комнаты прислуги на третьем этаже. Там они все и жили.
– Как долго? А где они или их дети сейчас, не знаете?
– Настя работала машинисткой, кажется в Наркомате, а потом вернулась в театр, преподавателем. Мама говорила мне, что она была талантливой балериной. Наташа вышла замуж, когда мне было примерно десять лет. Я помню ее жениха, он, в военной форме, приходил к ним в гости. С Леной мы учились в одном классе. Наташа уехала за мужем к месту его службы, в Куйбышев.
– Вы и название города помните?
– Молодой человек, у старых людей память на давние события гораздо более острая, чем на события текущих дней. Я могу забыть, что мне говорила дочь утром, но то, что было пол – века назад, я помню хорошо. А про Куйбышев я знаю наверняка потому, что Лена каждый год на каникулы ездила туда, а потом вышла замуж за местного парня и переехала к мужу.
– А Анастасия?
– Она и Варвара умерли во время блокады. Я выжила только потому, что была санитаркой в госпитале и имела "рабочий" паек, на 125 граммов для иждивенца существовать было невозможно. К тому же, Настя взяла к себе ученицу, у которой умерли все родные.
– А, может быть, вы вспомните, как фамилия мужа Натальи? Или Елены?
– Нет, я и не знала. Помню только, что будущий Наташин муж учился в военно – инженерной академии. Вы собираетесь в Куйбышев, то есть в Самару?
– Да, попробую там отыскать следы сестер.
– Что ж, возможно Лена еще жива, ведь мы одногодки.
– Спасибо вам.
– Пусть с вами будет удача, молодой человек!
Леон попрощался со словоохотливой старушкой и вышел из подъезда.
Куда теперь?
Военно – инженерная академия, но сначала неплохо бы перекусить.
Тучный майор никак не мог взять в толк, что нужно этому приезжему. Да, у них есть архивы, но, что он себе возомнил, этот хлипкий штатский, что он его так просто туда пропустит?
Леон быстро понял, что они еще долго будут топтаться на месте. Красное лицо и стойкий запах перегара, выдавали в этом служаке любителя выпить. К тому же, тот явно маялся с похмелья.
– Господин майор, я в вашем городе всего день, а уже устал от шума и суеты. Хотелось бы посидеть в спокойном тихом месте с хорошей русской кухней. Вам, как истинному питерцу, наверняка известна парочка таких ресторанчиков. Может быть вы подскажете мне, где бы я мог отдохнуть и составите мне компанию?
– Ну, что же. Это можно.
Майор резво вскочил из – за стола, надел фуражку и запер дверь в кабинет на замок.
Ресторан находился на соседней улице, в полуподвале, и не имел названия. Чувствовалось, что он здесь не впервые. Молоденькая пухленькая официантка быстро сервировала стол и принесла запотевший графинчик с водкой.
– Ну, я готов еще раз выслушать вашу просьбу.
– Я разыскиваю своих родственников, – в который раз произнес Леон заготовленную фразу, – мне нужно посмотреть списки выпускников 1925 года, и узнать фамилию мужа моей тети.
– Что – то я не понимаю. Как вы по спискам собираетесь это сделать?
– Единственное, что я знаю, это то, что он уехал к месту службы в Куйбышев.
– Вот как! То есть вам нужны те из выпуска, кто был направлен туда на службу, так?
– Да. Тогда я смогу потом на месте по фамилии отыскать адрес их проживания.
Леона раздражало, что приходиться распинаться перед этим долдоном. Но, как ни странно после каждой следующей рюмки, он соображал быстрее и четче. Наконец он до конца понял, что от него требуется. Графинчик опустел, когда он поднялся и пошел к выходу. Леон расплатился и вышел из ресторана вслед за ним.
Список отправившихся к месту службы в Куйбышев выпускников академии оказался коротким. В нем стояла только одна фамилия – Нестеров Николай Васильевич, 1900 года рождения. Еще двести долларов перекочевали в карман к майору.
Довольный Леон вышел из здания академии, и сел в машину к Алексею.
– Мне нужен билет на самолет, – ему нравилось, что попался такой нелюбопытный водитель.
Алексей молча кивнул головой и завел двигатель.
Глава 11
2004 г. Оренбург
– Ну, рассказывай.
Дохлый пригласил Леона в кафе, чтобы тот отчитался перед ним о своей поездке в Самару.
– Нашел я их. И Елену, и Наталью. Вернее, их дочерей и внуков, обе тетушки уже давно отошли в мир иной. Пришлось, правда, в госархиве запрашивать, и потом по домовым книгам лазить, чтобы адреса найти. Деньги все любят, так что в помощниках нужды не было. У Натальи только одна дочь. Валентина, по мужу Петрова. У нее тоже дочь Галина. Замужем за Юрием Анатольевичем Головановым, у них двое детей – подростков, Марина и Никита. У Елены тоже одна дочь, Анна Анфимова, ее дочь сейчас носит фамилию Соколова. У Елены и Александра Соколовых тоже двое детей, Маргарита и Кирилл. Маргарита замужем за Григорием Усовым, у них малолетний сын. Так что, у меня две тетки, две сестры и куча племянников.
Леон положил перед Дохлым рисунок, где стрелочками были разрисованы родственные связи.
– Ну и чему ты радуешься? Что делать собираешься? Кстати, Соколов и Голованов, это не те ли?
Дохлый в задумчивости наморщил лоб.
– Ты о чем?
– Тебя не касается. Вот что. Я сейчас заберу твои каракули и по своим каналам пособираю информацию. Ты пока не дергайся, отдохни. Без моего разрешения чтоб в Самару ни ногой.
– И долго мне отдыхать? Время уходит.
– Не гони лошадей, сначала нужно хорошо подготовиться.
– К чему?
– Ты уверен, например, что они захотят продавать свои побрякушки?
– Не захотят, придется убеждать. Я найду к ним подход. Главное, чтобы камушки у них были. А чего ты так переживаешь? Ты же видел колье, оно одно перекроет все мои долги с лихвой.
– Я сказал, подожди пока.
Леон смотрел на Дохлого и не мог понять, что его так "завело". Дохлый одно время жил в Самаре, видимо, у него с этим городом связаны какие – то, не совсем приятные, воспоминания. И почему он так напрягся, когда я назвал фамилии Соколов и Голованов? Общие дела с этими двумя? Если так, то Дохлый будет пытаться использовать ситуацию в своих целях. Знать бы только в каких! И не вляпаться по незнанию.
* * *
– Мама, это я. Как ты себя чувствуешь?
– Ничего, сынок, нормально. Что так долго не приходил?
– Уезжал.
Леон смотрел на потерявшее все свои краски лицо матери, и в нем закипало чувство раздражения. "Что она видела за свою жизнь? Школа и дом, даже в отпуск они с отцом никуда не ездили. Что им мешало, как мне, разыскать родных? Неужели не хотелось узнать про предков, или настолько страшно было? В сталинские времена понятно, ну а потом? Не понимал он отца, хоть убей. Весь результат его жизни – полунищее существование в старости. И это при возможности жить по – человечески, только приложить для этого небольшие усилия. У других таких шансов нет, и то в люди выходят".
– Мам, я ведь нашел сестер отца.
– Зачем? Его ведь уже нет.
– А я есть, мама, и у меня тоже сестры есть и племянники, не один я на земле.
– Тебе от этого легче станет?
– Не понимаю, почему тебе не нравится то, что я нашел наших родственников?
– Не наших, а твоих.
– Они и твои тоже, ведь ты жена моего отца. Такими родственными связями можно гордиться.
– Вот твой отец всю жизнь и гордился. Не в грош меня, пролетарскую дочку, не ставил. Думаешь, легко было жить с человеком, который смотрел на тебя, как на прислугу? А у меня высшее образование, я начитаннее его и интересней. Это мне с ним, а не ему со мной не о чем было разговаривать. Ты хоть раз видел, чтобы он книгу в руках держал? Я не имею в виду техническую литературу и учебники. Вот, вот. Ты думаешь, почему мы в гости редко ходили? Мне стыдно за него было. Все веселятся, а он сидит и молчит, насупившись. А потом выпьет рюмку – другую, да как ляпнет что, стыдобища. Вот и сидели дома. Молча, по разным углам. Друзей у него никогда не было. Да и какие друзья при таком характере! Мог человека ни за что обидеть. Погодиных помнишь, ты еще с их Катей дружил?
– Да, помню, конечно.
– Мы с Катиной матерью, Светланой, вместе в институте учились, дружили со студенчества. А муж ее, Василий, с твоим отцом на одном заводе работал. Катя у них с малых лет красавицей была. Как – то, за столом, не помню, кажется, день рождения Катеньки отмечали, твой отец высказался, да так, что дорога к Погодиным с тех пор была нам заказана. Напившись, посмотрел мутными глазами на их дочь и "выдал": "Вы смотрите за ней лучше, за красавицей вашей, уже сейчас все при ней, и тут и там, удержать трудно будет. Все они такие, из молодых да ранние". Васька тогда его взял за воротник и вытолкал за дверь. А я со стыда чуть не сгорела. И ведь как накаркал. Знаешь, что с Катериной после школы случилось?
– Нет, откуда!
– Правильно, тебе тогда ни до чего было, в институт готовился. Изнасиловал ее твой дружок, Пашка Дохлов. А может и по согласию все случилось. Только забеременела она. Заявление в милицию написали, а через день забрали и из города уехали всей семьей.
– А куда?
– Не знаю.
– Так у Кати от Пашки, возможно, ребенок есть?
– Все может быть. Так что ты собираешься дальше делать?
– Поеду в Самару знакомиться. А там посмотрим.
– Поезжай, если тебе это так необходимо.
– Мама, возможно, от этого зависит, как мы с тобой дальше жить станем.
– Не придумывай. Богатые родственники никогда не рады такой голытьбе, как мы.
– А нам и не понадобится их благотворительность, не переживай. Мы и сами будем в состоянии кому хочешь помочь.
С этими словами Леон чмокнул мать в горячий сухой лоб и вышел из палаты.
Глава 12
2004 г. Самара
Звонок внутреннего телефона отвлек ее от невеселых мыслей.
– Елена Владимировна, тут к вам девушка, пропустить? – голос охранника звучал неуверенно.
– Конечно, Стас, пусть проходит.
Лялька даже не особо задумалась, кто это может быть.
На пороге стояла девушка с большой сумкой у ног. "Хороша"– подумала Лялька и замерла от резкой боли под левой лопаткой. Боль эта приходила всегда неожиданно, предвещая неприятности и проблемы.
– Привет, мне нужен Александр Ильич – глядя прямо в глаза Ляльке, произнесла девушка уверенно.
"Лучше бы она не открывала рот", – машинально подумала Лялька. Под небольшими аккуратными губками, открывались неровные, крупные зубы с желтоватым налетом. "Курит, и много".
– Так могу я видеть Александра Ильича? – Брови девушки, добросовестно выщипанные, требовательно приподнялись. Ляля, очнувшись от накатившей боли, отрицательно качнула головой.
– Он в офисе и вернется после шести. Может быть, Вы оставите свой номер телефона и он вам перезвонит?
– Я бы хотела подождать…
– Здесь?
– А почему нет?
В Ляльке начало просыпаться раздражение. "Ну, не задался день", – подумала она, – "Сначала этот странный сон, теперь эта идиотская ситуация".
– Конечно, я сейчас вас сильно удивлю, но я – его дочь. Думаю, папочка не поставил вас в известность о моем появлении на свет. Но я действительно дочь Александра Ильича, Наталья, мне двадцать лет и живу, вернее жила я в Иркутской области, в Качуге.
– Мой муж никогда не был в Качуге.
Лялька была уверена, что сейчас все прояснится.
– Конечно, нет. Я родилась здесь. Мои родители перебрались в Качуг уже после моего рождения. Конечно же, моя мать не доложила своему мужу, что я не его плоть и кровь. Да и господин Соколов не торопился поцеловать дочурку. А мать его любила. А он просто имел ее, когда хотел, в подсобке буфета, в котором она работала. Но факт есть факт, и вот она я.
"Сколько же их было, этих продавщиц, буфетчиц и секретарш", – подумала Лялька, – "Может уже пора создавать "фонд папаши Саши?"."
Пропуская девушку в квартиру, она не чувствовала ничего, кроме тупой усталости. Только – только у них с Сашкой все наладилось. Они вместе съездили в Беляевку к старому Катиному прадеду, где задержались почти на неделю, не в силах оторваться от пирогов и блинов, которыми потчевала их Катина мама. Днем ходили на озеро, плескались среди ряски в стоячей воде и загорали под палящим июльским солнцем. А вечером, когда Катина бабушка, ворча на ненормальных "городских", мазала им обоженные спины деревенской сметаной, слушали рассказы деда о семье Печенкиных. Именно там родилась и окончательно сформировалась идея найти потомков всех пяти сестер, собрать всех вместе за большим столом на даче у Валентины Николаевны. Они даже запланировали поездку в Польшу, в Хойну, где раньше жила с мужем самая старшая из сестер Зоя. И вот теперь не понятно, что будет дальше. Лялька набрала номер мобильного телефона мужа, коротко попросила его не задерживаться поздно, так как у них гости, и быстро отключилась. Обсуждать подробности появления у него еще одной дочери, у нее не было ни сил, ни желания.
Из гостиной доносились громкие звуки работающего телевизора. Лялька взяла пульт и нажала кнопку выключения.
– Давайте, Наташа, немного поговорим. Мне хотелось бы знать, зачем вы приехали к нам?
Наталья удивленно посмотрела на Ляльку.
– Вообще-то я приехала к родному отцу. Пора ему помочь брошенному ребенку. Нравится вам или нет, я собираюсь здесь жить. Я, конечно, в курсе, что у меня есть брат и сестра, и не напрашиваюсь к вам в дочки, боже упаси. Но и права свои я знаю.
– Права? У вас есть какие-то реальные доказательства, что вы его дочь, кроме рассказа вашей матери? Я не думаю…Впрочем, решать, оставаться вам здесь или нет, будет Александр Ильич.
– Вот именно! Поэтому я не советовала бы вам особо наезжать на меня.
В Ляльке опять начало просыпаться раздражение. Ну, не нравилась ей эта наглая девица, и почему-то было стойкое убеждение, что эта наглость неспроста. Нет у нее самой твердой уверенности, что Соколов ее отец, и она до смерти боится встречи с ним. Видимо, и не собиралась она к нему приезжать, ведь после смерти матери прошло уже много времени.
Кто-то подтолкнул ее к этому. Но кто?
Громко щелкнул замок входной двери, Лялька встала с кресла и пошла навстречу мужу, чтобы хоть как-то подготовить его к неожиданной ситуации. Краем глаза она заметила, как насторожилась девушка.
– Здравствуй, дорогой. Тебя ждут.
– Кто?
– Молодая девушка. Из Качуги. Утверждает, что она твоя дочь.
В глазах мужа промелькнул страх. Быстро сунув ноги в домашние тапочки, он почти бегом направился в гостиную.
"Вероятно, не совсем сюрприз для него появление девочки. Ай да Сашка. Она же почти ровесница наших детей, значит, изменял мне с самого начала? А ведь как в любви клялся, каждый день на коленях стоял, в глаза заглядывал. Казалось, страх был все время, что уйду от него. Сцены ревности устраивал! А сам просто боялся, что я узнаю о его похождениях! И ведь не напрасно волновался, я бы ушла. Не задумываясь, забрала бы детей и ушла", – Лялька пошла на кухню, решив заняться приготовлением ужина. Думать о муже и его внебрачных детях больше не хотелось…