- Любитель теле-патриотических передач, - со скрытой издевкой оказал Горик, апеллируя к дамам. Однако отыскал глазами официанта, пощелкал ему пальцами. Тот моментально вырос у стола. Горик почти незаметно сунул ему в карман десятку. - Володя из Кусинска посылает девушкам Тане и Люсе музыкальный привет "Историю любви"… с первого взгляда.
- Все ясно.
- С первого взгляда я добавил от себя, - пояснил Горик.
- Я догадался.
- Молодец. Далеко пойдешь.
- Если вовремя не остановят, - добавила Таня.
Как раз закончилась поп-музыка, официант подошел к эстраде, переговорил с гитаристом и вернулся к заказчикам.
"Историю любви" они не поют, - сообщил парень. - Предлагают заменить песней "Прощай".
- Тоже ничего, - сказала Таня. - Мне правится.
- Если нравится - тогда давай, - согласился Володя.
- По просьбе нашего гостя из Кусинска Владимира исполняется лирическая песня "Прощай" для девушек Люси и Тани, - объявил гитарист. Он тут же ударил по струнам и запел в микрофон:
Прощай, со всех вокзалов поезда
Уходят в дальние края-а-а.
Прощай. Мы расстаемся навсегда
Под белым небом января-а-а…
- Ничего мотив, - одобрил Володя, развязно подмигнув Люсе. - Пойдем станцуем?
Люся мгновение поколебалась, поправила волосы, вернее, "зашторила" ими лицо, и поднялась. Места в проходе между столиками было мало, а танцующих много, и Володе приходилось бдительно оберегать локтями свою партнершу. Она была низкорослой, доставала ему только до плеча, и Володя танцевал в смешной позе, далеко отставив зад.
- Все? - удивился он, когда гитарист с надрывом закончил песню. Он взял Люсю под руку, повел к столу. - Хорошая песня, но короткая, - сказал Горику. - Придется повторить…
- Давай сначала повторим пройденное. У девочек - ни в одном глазу, они у нас трезвые как дуры…
- Что значит "как дуры"?! - возмутилась Таня всерьез.
- Это такая поговорка, - успокоил ее Горик. - У-у-у, в бутылке дно горит. - Он опять подозвал официанта, велел принести еще "пузырек" армянского.
- Я "сияния" больше не хочу, - сказал Володя. После танца его слегка подташнивало. - Что-то не в жилу… Лучше бы чистенькой водки.
- От этих коктейлей на второй день потолок валится, - поддержала Таня.
- Дело привычки, ребята. - Горик подкатил под лоб глаза. - Если общество желает - будет так, как желает общество, без дураков…
Официант принес коньяк и Горик тут же отослал его за водкой.
- Дамам коньячку или шампанского? - спросил он.
- Шампанского, - сказала Таня.
- А я уже ничего не хочу, - вздохнула Люся. - Голова закружилась.
- Ах, как кружится голова. Как голова кружится… - Горик наполнил фужеры девчат шампанским. - Это головокружение от успехов, - произнес он с намеком.
- От каких успехов? - незло возмутилась Таня. Чувствовалось, что "живописец" ей не нравится.
- От общих, - бросил Горик. - Вы имеете явный успех у Володи из Кусинска. Правда, Володя?
Оркестр снова завел какой-то прыгающий мотивчик. Вместо ответа Володя сказал:
- Такую муру выдают. Кому это нравится?!
- Многим, - вступилась Люся за музыкантов. - По-вашему, надо играть танго моей бабушки?
- Почему бабушки?.. Мало ли хороших песен на свете… Хотя бы та же "Прощай". Приятно слушать и танцевать. Давай. Горик, еще раз закажем.
- Пятьсот порций при любой погоде, - сказал Горик. - Но ведь, старик, за высоту, за красоту…
Володя удивленно глянул на него:
- Я ж заплатил!
- И хотел, чтоб за десятку они дули весь вечер по твоему желанию? - У них клиентов - полный зал. Теперь бедных нету, старичок, все Рокфеллеры.
- Но ведь за такие деньги лесоруб целый день пашет в тайге, - возмутился Володя.
- Так то в тайге, старик. Там свежий воздух, целебный запах хвои… А тут вредное производство… Табачный дым, винные пары… Это, друг Володя, сильно влияет на функции нервной системы организма…
- Не платите им больше из принципа, - сказала Таня. - Они зарплату получают за свою работу. Мне, например, никто не платит сверх положенного. И ничего, живу…
- Су-ще-ствуешь, - процедил Горик с какой-то злостью. - Жить и существовать - не одно и то же…
- А вы живете? - задиралась Таня.
- Стремлюсь…
Мимо столика прошмыгнул официант, Володя окликнул его.
- Нести горячее? - справился парень.
- Это само собой… Закажи еще разок "Прощай"… По просьбе Володи из Кусинска специально для девушки Тани. - Он выложил на край стола десятку.
Таня заметно смутилась. У Сидельникова заходили желваки на щеках.
- По просьбе Володи из Кусинска…
Оркестр заиграл "Прощай". Володя сразу же пригласил Таню. Она покорно встала и положила руку на его плечо.
- У вас сегодня какое-то событие? - спросила Таня.
- Вроде этого…
- Не могу вспомнить, где я встречала вашего друга…
- Его тут многие знают. Он этот… живописец. Говорит, кончил академию художеств.
- Интересно, каких художеств… - загадочно обронила Таня. - Он такое мне говорил, пока вы танцевали с Люсей. Вы его давно знаете?
- Второй день… А что?
- Так… Просто он мне не нравится…
- Мне тоже, - признался Володя.
- Зачем же вы с ним пьете?
- Так вышло… Теперь буду пить только с вами… и за вас… И еще за Люсю…
- Может, вообще больше не надо?
- Чего не надо?
- Пить. Вы уже и так прилично…
- Слону дробина!.. Могу выпить ведро, если надо! - Володя увидел развалившегося за столом Горика, сощурился. - Денег не жалко… Не они нас - мы их зарабатываем… Хочешь, Таня, эти трубачи всю ночь будут шпарить по моему указанию? А? Могу закупить их с потрохами, чтоб при мне - никаких этих… Хочешь?
- И что вы этим кому-нибудь докажете?
- А ничего не докажу… Просто - и все… Может человек раз в жизни… Может, а? Может!
Закончился танец. Володя проводил Таню к столику, а сам, исподлобья взглянув на Горика и пытаясь держать равновесие, направился к музыкантам…
С этого момента в течение всего вечера высокий гитарист через раз объявлял:
- По просьбе Володи из Кусинска…
И каждое такое объявление гости ресторана встречали аплодисментами, дружным смехом и одобрительными возгласами. Видимо, им правился репертуар, который Володя писал на салфетках и переправлял на эстраду через официанта, все чаще путая карманы…
- Володя из Кусинска посылает музыкальный привет…
Его приглашали за соседние столики выпить. Он танцевал с женщинами из других компаний. Он стал центром внимания всего ресторана…
- Для нашего уважаемого гостя из Кусинска…
Аплодисменты.
Володя отяжелел, едва держался. Таню и Люсю уже приглашали другие. Горик не танцевал совсем. Он только сидел, отвалясь на спинку кресла, и покровительственно смотрел на все окружающее.
- Старик, - сказал он Володе. - Пора рубить концы…
- А где девчата? - Володя обнаружил, что после очередного танца Таня и Люся не вернулись.
Горик прикрыл один глаз, всмотрелся в циферблат:
- Мы сидим почти четыре часа… Мало ли куда понадобилось девочкам. И вообще, запомни, старичок: женщин из ресторана любит не тот, кто угощает, а тот, кто уводит. Это закон цивилизованного мира…
- Песню "Кони привередливые" оркестр исполняет по желанию нашего гостя Володи из Кусинска…
Девчата не возвращались…
- Кони привередливые… - в пьяной задумчивости проговорил Володя. - Значит, говоришь… закон…
Горик подозвал официанта.
- Старик, подведи наш посмертный баланс, - велел он парню.
В зале мигнул свет.
- Это что? - поднял голову Володя.
- Это предисловие к финалу, старичок… Баиньки пора…
- Баиньки?! Пить будем… гулять будем… а смерть придет…
- Не надо, - насмешливо обронил Горик. - Без меня…
- Оркестр исполняет прощальный вальс, - объявил гитарист.
На прощальный вальс Володя пригласил женщину из-за соседнего столика, которая сидела с двумя пожилыми военными. Она поколебалась, глядя то на военных, то на "любимца вечера", но все же пошла. Однако после нескольких Володиных "па" женщина остановилась и мягко посоветовала:
- Отдохните лучше, Володя из Кусинска… Вы очень устали. Она покинула его среди зала и отправилась к военным.
Толпа танцующих оттеснила Володю к его столу, за которым уже никого не было; только среди грязных тарелок лежал счет и рядом стоял официант в выжидательной позе.
- Мы закругляемся, - сказал официант. - Мне надо сдавать в кассу деньги. Прошу рассчитаться.
- А где мой Горик? - спросил Володя, запуская руку в карман (это был "государственный").
- Не знаю… Он сказал, что вы рассчитаетесь.
- Это точно… Я рассчитаюсь… Я за все рассчитаюсь… За все, понял?..
Музыканты доиграли прощальный вальс и погасили на эстраде светильники.
- Понял, - сказал официант бесстрастно. - С вас девяносто шесть рублей тридцать восемь копеек.
И пододвинул Володе счет.
- Так мало?! Сядь, парень…
- Нам сидеть не положено.
- Ерунда… Не положено. Все положено… Мы хозяева жизни! Верно я говорю?.. Верно!.. Давай выпьем…
- Я не пью.
- Как? Вообще?
- Ни грамма.
- Молодец, мальчик… А я еще выпью… - Он взял со стола первый попавшийся фужер с каким-то питьем и, не отрываясь, осушил его.
- Давайте рассчитаемся, - терпеливо напомнил официант.
- Это - сколько угодно… - Сидельников достал деньги и сосредоточенно отсчитал десять бумажек, потом приложил еще одну. - Попроси этих… - он кивнул на музыкантов, - чтоб последний раз сыграли мне "Прощай"…
- Они уже кончили работу. Складывают инструменты.
- Разложи!.. Скажи: Володя из Кусинска просит…
Официант взял деньги и пошел к эстраде. Зал быстро пустел. Светящиеся стены повлекли; только в двух местах под потолком горели тусклые светильники.
- Не могут, - сказал официант, возвращая Володе десятку.
- Почему не могут?! - Володе вдруг показалось, что его кровно обидели. - Все время могли, а теперь не могут… - Он тяжело поднялся и, покачиваясь, отправился к музыкантам.
Высокий гитарист стоял спиной к залу: укладывал в футляр свою гитару.
- Друг, я Володя из Кусинска… "Прощай"…
- Прощай, прощай, Володя, - весело отозвался гитарист под общий смешок своих товарищей. - Время кончилось, ресторан закрыт. Приходи завтра… поздороваемся…
К Володе подошла пожилая женщина в черном платье - администраторша.
- Гражданин, прошу освободить зал, - строго сказала женщина высоким, хорошо поставленным голосом руководителя учреждения.
- Да?! - уставился на нее Володя.
- Да! И немедленно…
- А если я желаю послушать… Он перегнулся через эстраду, пальцем подцепил снизу широкую штанину гитариста, который никак не мог закрыть футляр. - Друг… Слышь! Я желаю…
Гитарист отдернул ногу и шов на его штанине разлетелся до колена. И тогда оголенной этой ногой музыкант нервно лягнул Володю. Толчок в плечо был неожидан и силен. Володя попятился назад, услышал за спиной звон разбитой посуды, чей-то визг, увидел возмущенное лицо администраторши и почувствовал, что окончательно теряет равновесие…
* * *
Володя Сидельников очнулся от нестерпимой жажды, пошарил вокруг руками, нащупал холодный пол, открыл глаза и понял, что это не его люкс. Справа было зарешеченное окно, сквозь которое в комнату проникал свет уличного фонаря и высвечивал еще три кровати. Слева чернела дверь с окошком, похожим на папиросную коробку. Раздетый до трусов, Володя лежал на низенькой койке, прикрытый легким фланелевым одеялом. Голова гудела, во рту было гадко. С соседних коек слышалось храпение и бормотание.
Володя встал, босиком прошелся по стылому полу к окну, глянул на руку, чтобы узнать время, но часов не было. Тогда он направился к двери, толкнул ее плечом: бесполезно. Постучал в исцарапанное плексигласовое окошко. В коридоре послышались тяжелые шаги. Грюкнул засов, дверь открылась: на пороге стоял рослый сержант милиции.
- А, Чародей! - весело проговорил сержант. Что скажешь?
- По делу надо, - с трудом прошевелил Сидельников непослушным языком.
- Это можно. Топай за мной. - Сержант выпустил Володю, проводил его в самый конец коридора и указал на нужную дверь.
- Прошу!..
Помимо прочего, там была раковина и кран с холодной водой. Стоя босиком на бетонном полу, Володя приложился к крану и пил с жадностью верблюда, пересекшего пустыню.
- Похмеляешься, - сказал сержант, приоткрыв дверь. Все правильно. Ведро воды заменяет сто граммов водки. Поплыли, морская душа…
Володя поплелся за сержантом мимо длинного ряда обитых железом дверей, с малюсенькими окошками, тяжелыми засовами и крупно означенными номерами.
- Товарищ начальник, - жалобно позвал кто-то за дверью номер восемь. - Дорогой товарищ начальник…
Милиционер остановился, открыл дверь.
- Что ты бродишь всю ночь одиноко? Что товарищам спать не даешь?.. - Веселым малым был этот сержант.
- Ты меня закрыл, а дома жена ждет, - взмолился низкорослый крепыш с орлом во всю грудь и в светлых шортах.
- Подождет еще малость, - весело сказал сержант. - Поспи, десантник… Напрыгался вчера…
- Выпусти, товарищ! - молил "десантник". Лицо его было в слезах. - Жена ждет… Я живу рядом… Она меня убьет…
- Прошлый раз ты пел то же самое, - напомнил сержант. - И не убила, живой остался… к сожалению. - Он захлопнул дверь, за которой тут же посыпалась отборная ругань.
Володю Сидельникова вдруг одолела дрожь. Добравшись до своей койки, он накрылся с головой, свернулся, как мог, но трясучка не проходила. Мысли были отрывочными. Ясно одно: он попал в вытрезвитель. Попытки последовательно восстановить в памяти события вчерашнего вечера стопорились на том моменте, когда он потянул за штанину гитариста, получил пинок в плечо и услышал звон посуды.
Дальше была пустота.
Во всем виновато, конечно, "сияние". Пил бы нормальную водку - ничего бы не случилось. В праздники, бывало, и употреблял побольше, и закуска была похуже, а сознания никогда не терял.
Насилуя память, Володя трезвел, а мысли становились все мрачнее. На соседней койке громко выругался какой-то мужик. Он разбудил остальных. Они стали материться вместе, глупо, бессвязно поносили кого-то, грозились подпалить вытрезвитель… Володя не подавал голоса, не шевелился.
Через некоторое время грюкнул снаружи засов, послышался голос того же сержанта:
- Ну, клиенты, отдохнули, очухались? Пора заступать на трудовую вахту. Под-ъем!
Володя отбросил одеяло, сел на кровати, опустил голову.
Сержант внимательно оглядел бесштанных "клиентов", видимо, решил, что они в достаточной степени проспались, скомандовал:
- В колонну по одному становись!
Володя пристроился последним, но сержант сказал ему:
- А ты, Чародей, поспи еще.
- Почему? - растерялся Володя.
- Потому, что кончается на "у".
- Я уже… проспался. Мне надо ехать! Поезд уйдет!
- Поезда приходят и уходят, рельсы - остаются. Придется подождать.
- А сколько ждать? - потерянно спросил Володя.
- По усмотрению начальства…
Сержант увел "клиентов", а Володю запер одного, отчего он еще больше растревожился, путаясь в догадках. "Может, они проверили люкс, нашли ящик, вскрыли его и теперь хотят дознаться, где я добыл цепи, - думал он, холодея от этого предположения. - Что говорить? Как выкручиваться? Сказать: получил по наряду. Спросят: где накладная? Купил в магазине за наличные? Откуда наличные? И вот вам, дорогой товарищ, справочка: за последние два года в розничную торговлю не поступали… Приобрел у частного лица за свои кровные… У какого лица? Кто продает дефицитные запчасти ящиками? В каком месте произошла сделка?.. И пошло-поехало… Милиция знает, какие задавать вопросы и как запутывать преступников… И потом: почему сержант обозвал "Чародеем"? Ой, худо! Чего-то здесь не так…"
Часа через два дверь распахнулась.
- Ну, гражданин Сидельников, пошли подводить итоги, - сказал сержант.
Он привел Володю в комнату, где за столом сидел и что-то писал молодой лейтенант кавказского происхождения: смуглое лицо, крючковатый нос, густая черная шевелюра.
- Садитесь, гражданин, - сказал лейтенант с сильным акцентом и кивнул на длинную скамью напротив своего стола.
Володя сел, скрестил на груди руки. Для сидения в трусиках воздух в кабинете показался ему чересчур свежим, он подрагивал. Однако вскоре сержант принес его одежду: рубаху, галстук, костюм, полушубок, шапку… "Откуда у них полушубок и шапка, они же остались в люксе? - опять затревожился Володя. - Значит, забрали и ящик. А может, не забрали. Не заметили. О ящике надо молчать. Черт с ним, пускай лучше пропадет вовсе, чем попадет в руки милиции…"
- Одевайтесь, гражданин Сидельников, - велел лейтенант, продолжая писать.
Володя быстро оделся, пошарил по карманам, отыскивая расческу, но карманы были совершенно пустыми: ни документов, ни денег - ничего.
- Не беспокойтесь, - сказал лейтенант, - все ваше имущество в целости и сохранности. - Он усмехнулся в коротенькие усики.
Невидящими глазами Сидельников пролистал протокол, состоящий из трех страниц, и в конце дрожащей рукой поставил свою подпись.
- Вы невнимательно прочитали, - заметил лейтенант.
- Что там читать, все равно ничего не помню…
- Когда не помнят своих действий в состоянии алкогольного опьянения - это отягчающее обстоятельство, - прищелкнул языком лейтенант и поднял телефонную трубку. - Товарищ полковник, докладывает лейтенант Гогия… За истекшие сутки в вытрезвителе побывали двадцать семь человек. Особых происшествий не приключилось. Имеется один мелкий хулиган… Так точно… Составил. Слушаюсь… Сейчас будет…
Лейтенант положил трубку, сказал сержанту:
- Веди его к начальнику.
Сержант прихватил со стола акт и повел Володю по длинному коридору, заполненному работниками милиции. Были здесь рядовые, сержанты, лейтенанты, капитаны и даже майоры. Володя подумал, что здесь есть кому бороться с преступниками, не то, что в Кусинске, где один старшина на сто верст окрест.
В самом конце коридора Володин страж открыл дверь с табличкой "Начальник ГОВД полковник Шаров И. В.".
Лысоватый полковник Шаров водрузил на нос очки в ажурной оправе, прочитал акт, потом сиял очки и глянул на гражданина Синельникова, застывшего у двери.
- Что ж вы, молодой человек, приехали в областной город гастролировать? У нас своих артистов хватает…
- Да я ничего такого, - пролепетал Володя.
- Как же "ничего", когда "чего", - покачал головой полковник. - С актом ознакомились?
- Ознакомился…
- Ну вот… Придется вас наказать, чтобы вы рассказали своим товарищам… в этом самом… в Кусинске, как не надо вести себя в областном центре. - Полковник немного подумал и черкнул на акте резолюцию. - Силкин, - сказал он сержанту, - оформляйте в суд…