Он придавил каблуком окурок, сердито плюнул под ноги и направился к своему дому. И что брешут люди! Каждый раз он старается поставить мост добросовестно, чтобы его не взяла никакая вода, но где же ее предугадаешь, стихию-то? С другой стороны, если случалось, что взыгравшая Сотьма сносила мост, Афанасий Капралов испытывал некий подъем духа, чувствовал себя как бы в центре внимания, потому что знал: без него односельчанам в такой момент не обойтись. А насчет шабашек - ерунда, не станет Капралов обирать свой совхоз: забота тут общая, мост всем нужен. Это приезжие "гастролеры" рвут деньгу, так они за тем и едут. Между прочим, плотники-то аховые, быстро ляпают, но халтурно.
Утром Афанасий глянул под гору - мост будто бы корова языком слизнула. Ладно хоть сваи и прикрепленные к ним скобами тяжелые продольные балки остались на месте. Хотел сразу пойти в контору, да зачем набиваться - сами позовут. Принялся прокапывать водоотводную канавку вокруг двора, посматривая, не идет ли директор. Логинов не заставил себя долго ждать.
- Приветствую, Кузьмич! - окликнул он еще издалека.
- Здорово!
- Видал? - кивнул в сторону реки.
- Видал.
Логинов снял шляпу, потрогал вспотевшие волосы и присел на остатки кладницы дров, продолжая держать шляпу в руках.
- Отрезала нас река, опять придется ездить через Раменье: большой крюк и дорожка гиблая. Ничего не поделаешь, молоко, например, каждый день надо отвозить, - посетовал Логинов. - А сейчас пахота, сев начнутся - без моста как без рук. Так что, Афанасий Кузьмич, просьба к тебе, собери мужиков. Попрошу отца - поможет, а пилораму можно остановить. Ты уж в этом деле как прораб.
- Не привыкать, - согласился Капралов. - Только денек-другой придется перекинуть, пока вода мало-мальски сойдет.
- Тебе видней. Скажи мужикам, выпишу по мешку овса. Чего еще?
- Трактор потребуется. Бензопила у меня есть, хорошо бы раздобыть новую цепь к ней.
- Позвоню на лесоучасток, договорюсь с Бондаренкой, - пообещал Алексей.
- Тебе-то не откажет.
- В общем, выручай, Кузьмич.
- Без моста какое житье? Сделаем, чай, не впервой…
И вот Афанасий Капралов, хлопая голенищами резиновых сапог, идет по селу с каким-то особенным воодушевлением и даже гордостью, как будто ему поручено наиважнейшее задание, да так оно и есть. Идет созывать мужиков, тех, что постарше и понадежней. Прежде всего не забывает заглянуть на пилораму к Василию Логинову. Там шумно, потому что прерывисто звенит дисковая пила.
- Доброе здоровье, Василий Егорович! - крикнул на ухо Логинову Афанасий. - Выключи эту балалайку! Во-от… Покури, и так напозгал штакетнику целую гору.
Щелкнул выключатель, стало потише, потому что работала только сама пилорама, через которую медленно ползло бревно, на котором сидел напарник Логинова, разжалованный шофер Иван Голубев, блеклолицый мужик в зимней шапке с ушами, закрученными за отворот.
- Ты, поди, догадался, почто я пришел?
- А как же! Небось опять собираешь артель? - улыбнулся Логинов.
- Дай, думаю, загляну сперва к Василию Егоровичу. Был бы я такой здоровый, как ты, мы бы и вдвоем накатали новый мост, - расхрабрился Капралов. - Значит, завтра утром собираемся у конторы. Выйдешь?
- Надо, Афанасий Кузьмич, надо. Без моста нам никак нельзя.
- Знаю, надо. Алексей говорит, пилораму ты на несколько дней оставишь: пусть тут Иван как-нибудь управляется, - кивнул он на Голубева. - Пока погожие дни, мы и сладим это дело. Смотри, как припекат!
Докуривая папиросы, они молча смотрят на покатое, в блестках лужиц поле, на перелесок, подрагивающий в теплом мареве. У Афанасия сегодня как бы праздник, под фуфайкой видна чистая рубашка, лицо побритое, в линяло-голубых глазах появилась беспокойная живинка.
- Позову еще Соколова да узнаю, кого из трактористов дадут. Ладно, побегу дальше…
Действительно, спокойно ходить Афанасий Капралов не может - все вприбежку. Василий Егорович, когда председательствовал, любил его за безотказность: что ни попросишь, непременно исполнит. Есть в нем какое-то радение ко всему, что происходит в совхозе…
В первые два дня заготовили и приволокли из леса трактором сосновые хлысты, теперь разделывали их на месте, ошкуривали. Звонко стучали топоры. Мужики любят артельную работу, а тем более такую, которая на виду у села и первоочередно необходима ему, поэтому на строительство моста всегда выходят охотно. Тут же гомонят после школы ребятишки, останавливаются потолковать взрослые. Самой деятельной фигурой является, конечно, Афанасий Капралов, он то орудует бензопилой, то обтесывает брус для перил, то командует мужикам, чтобы подкатывали очередное бревно. Под кепкой за ухом у него торчит карандаш, который он пускает в ход при разметке. Ведь старик-пенсионер, а диву даешься, откуда берется в нем эта энергия.
По реке гонят сплав: вот они, бревна-то, бери сколько надо. Прошлый раз стали так же ремонтировать мост, навылавливали небольшой штабелек, так сплавщики обратно потолкали бревна в воду. И сейчас эти крикливые, бойкие парни каждый день бегают с баграми по обоим берегам Сотьмы: спешат прогнать лес, которого горы наворочают за зиму раменские лесозаготовители.
На строительстве моста работа идет без понуканий от зари до зари: задание срочное. Наконец почти все готово, свежо белеют ровные бревна нового наката, прижатые тяжелыми продольными слегами; остается лишь пришить тесовый настил для машинной колеи. Мужики привольно расположились на взгорочке под развесистой ветлой, дымят сигаретами, посматривая на мост, на ходкую вешнюю воду, по которой плывут, глухо стукаясь, бревна. Остро пахнет сосновыми щепками. Где-то рядом звенит-заливается жаворонок. На горе весело сверкают окнами в нарядных наличниках белореченские избы, а за ними высоко в тепло-голубом небе возвышается колокольня. Дождавшись весны, наперебой голосят петухи. Все такое привычное, дорогое.
От села быстро скатился трактор с прицепом и, не останавливаясь, проскочил через мост: Сашка Соловьев только помахал рукой из кабины. Капралов погрозил ему кулаком:
- Ах ты, стервец! Смотри, сколько грязи нашлепал! Дал бы хоть доски наколотить - растрещило тебя!
- Вон мой соколик несется! - оживился Василий Егорович, заметив внука.
Миша подлетел к нему, обхватил шею ручонками, обрадованно прижался.
- Не рановато ли бегаешь без шапки? - спросил Василий Егорович, любовно поглаживая русую Мишину голову.
- Совсем тепло. Дедушка, можно по мосту пробежать?
- Можно.
Василий Егорович сидел на бревешке и, облокотившись на колени, наблюдал, как забавляется Миша, бросая с моста в воду щепки. Любимый внук. Нынче уж в школу пойдет.
- Миша, поди-ка сюда! - подозвал он его. Срезал топором ивовую ветку, сделал свистульку. Мальчишка обрадовался, принялся без умолку насвистывать.
- Ну что, мужики, доски прибьем и пошабашим, - бодро сказал Капралов.
Через час работа была завершена. Афанасий Капралов удовлетворенно смотрел на свое новое произведение из свежих сосновых бревен и с новой надеждой думал о том, что уж этот мост устоит против любой воды.
8
Весна оказалась на редкость ранней: в первой половине апреля сошел снег. Паводок на Сотьме еще держался, но с каждым днем становилось теплей, начали просыхать дороги на верхотинках, зазеленела молодая травка. А дни-то какие выстоялись долгие да солнечные! Желанная и хлопотливая пора для сельского жителя, когда все думы связаны с землей, а она, отдохнувшая, ждет новых трудов.
Алексей Логинов чувствовал себя деятельно, каждый день с утра до вечера был на ногах, стараясь поспеть всюду сам, потому что другой стиль руководства пока не оправдал бы себя. Дисциплина в совхозе расхлябалась, любое дело надо было контролировать самому, не полагаясь на специалистов. Особенно беспокоило состояние техники, она оказалась неподготовленной, и поздно уже было что-либо предпринять.
С утра Логинов пришел в мастерские. На полигоне, перед выездом в поле, было оживленно: тарахтели двигатели, громко разговаривали столпившиеся трактористы. Здесь же находились парторг, инженер и агроном. Начальства много, но ждут именно директора, его команды.
- Так, товарищи, разговоры в сторону: уже семь часов. Отправляйтесь, кто готов, в Макарово, остальные подтянутся, - распорядился Логинов и спросил долговязого, флегматичного инженера Савосина: - Геннадий Иванович, что у нас получается с техникой?
- Три ДТ с плугами, три - с лущильщиками, три "Беларуся" с сеялками и один с разбрасывателем удобрений.
- Мало. Собрать бы еще хоть небольшое звено.
- Где уж теперь, - развел граблистыми руками инженер. - Правду сказать, и посадить-то на трактора некого.
"Хороший мужик, но мягкотелый, смирившийся с положением дел", - подумал Логинов. Он-то знал всех односельчан, знал, кто на что способен. Подошел к плотному, широкоплечему бригадиру Силантьеву, самому опытному из механизаторов:
- Трогай, Николай Михайлович.
Трактора с прицепной техникой один за другим двинулись к дороге. Логинов с чувством облегчения пошел в контору. Начиналась районная планерка, которую вел заведующий недавно созданным сельхозотделом райкома. Доложил ему по рации, что выехали в поле, что сегодня будут вспаханы и продискованы первые гектары, подписал необходимые документы, дал распоряжения и отправился пешком береговой тропинкой в Макарово.
День был ясный, далеко просматривалась речная пойма, окутанная сиренево-теплой дымкой ольховников. По заливным лугам около не высохших еще полоев бродили, добывая корм, скворцы. Все радовалось весне, и все радовало сердце Алексея Логинова, родившегося и выросшего на этой земле, за которую теперь он был ответствен как руководитель хозяйства.
По Сотьме густо шел сплав. Жаль реку, засорили ее топляком, но разве вывезешь по бездорожью тысячи кубометров леса, заготовляемые в Раменье? Огромные штабеля скапливаются к весне на берегах, их-то сейчас и раскатывают на воду. Вот говорят, бедные земли Нечерноземья. А лес? Строевой, раменский! Это же золото плывет по реке!
Около Осыпи, где крутая излука, получился затор. Слышны крики, брань сплавщиков, суетящихся с баграми. У них своя страда…
Прохлюпав резиновыми сапогами по мелкой пойменной луже, Логинов поднялся от реки на макаровское поле. Навстречу с напористым гулом двигались трактора, тянувшие широкие лущильщики. По подготовленной полосе бойко бегал голубой колесник с разбрасывателем удобрений.
Первый ДТ остановился, на гусеницу тяжело ступил грязными кирзачами Николай Силантьев. Подошел брат Иван, за ним - другие трактористы.
- Как дела, Николай Михайлович? - спросил Логинов.
- Начало есть, так сказать, первая борозда. Здесь-то, на супесях, нормально, а переедем в Еремейцево, Фролово, там почва пожиже: наверно, будет забивать диски.
- Выжидать нам нельзя, можем не управиться с посевной.
- Ничего, управимся, Алексей Васильевич, - спокойно заявил Силантьев. - Нынче выехали рано - двадцать третье число, а то ведь и после праздника начинали.
- Только бы погода не подвела, - добавил Иван.
- Надо поработать по-ударному, чтобы сразу дать хороший настрой. Раскачиваться некогда, - сказал Логинов.
- Ладно, поехали, ребята, - распорядился Силантьев.
На загумнах деревни стояли трактора-колесники с сеялками. Подвезли мешки с овсом. Логинов помог разгрузить прицеп и засыпать зерно в сеялки.
- Такой-то хороший овес побросаем в землю, а велик ли будет прок? Который год сеем без навоза и торфа, только минералку раскидываем, - посетовала агроном Вера Кулешова.
- Об этом надо было заботиться раньше.
- Алексей Васильевич, да я сто раз говорила Никанорову! Навозу около фермы полно, не знают, куда девать, а его знай отпихивают к оврагу.
Вера Кулешова еще молода. Попервости она очень переживала свои неудачи, иной раз доходило до слез. Практика работы в совхозе была далека от того, что преподавали в институте: одно дело знать агротехнику, другое - соблюдать ее.
- Чего уж тут, хоть бы как-нибудь посеять, - рассудил кто-то из трактористов…
Побывал Логинов и за деревней, где велась пахота: ему все казалось, что без его участия сделают что-то не так. Однако посевная началась. Радовали общее оживление, гул моторов, вид поднятой плугами земли, еще не заветревшей, с влажным отблеском, будто парной.
Из Макарова Логинов направился в Пустошки. Шел лесом и размышлял о совхозных делах, о земле. Семь с половиной тысяч гектаров землепользования - много это или мало? Понятие относительное. Для совхоза "Белореченский" много, потому что всего восемьдесят человек работающих. Около сорока деревень было на территории, осталось всего несколько. В иных доживают век одни старухи. Вот и Пустошки превратились в такой хутор, можно сказать, на одних Носковых держатся. К ним-то и направлялся Логинов.
Павла Носкова мужики прозвали фермером. Смех смехом, а такого хозяина, как он, поискать во всей округе: неутомимый бегунок, хотя уже вышел на пенсию. Под стать ему и жена Александра Федоровна. Держат полный двор скотины: корову, теленка, овец. Павел обнес огородом бо́льшую часть бывшей деревни, пологую поскотину к речке Катенихе, и далее за нее перешагнули прясла, чтобы скотине в любое время можно было подойти к воде, спрятаться в ольховнике от слепней. Одним словом, летом живут Носковы в своих Пустошках привольно: и покос около самого дома, и ягоды да грибы в бору - только перешагни за Катениху.
Хозяина Логинов заметил издалека, тот нес на плече длинную жердь, бросил ее около огорода и, когда взлаяла собака, торопливо приблизился к полевым воротцам, разглядывая из-под руки пешехода.
- О, Алексей Васильевич! - обрадованно воскликнул Носков, открывая воротца. - А я не сразу и узнал тебя. Доброе здоровье! Какими судьбами?
- Пахать начали в Макарове. Дай, думаю, добегу к Павлу Андреевичу.
- Это хорошо. Не часто начальство у нас бывает. - Хозяин махнул рукой на черно-белого кобеля, и тот замолк, нехотя отбежав в сторону.
Логинов окинул взглядом опрятное подворье с дощатой сарайкой, пристроенной ко двору, с колодцем, с крепким тыном палисадника, в котором стояло с десяток ульев. К скамеечке были приставлены две верши, сплетенные из свежих ивовых прутьев. Во всем чувствовалась хозяйская рука. Откуда столько энергии в этом сухощавом носатом мужичке? Он и ходить-то спокойно не умеет - все вприбежку.
- Пошли, пошли в избу, - пригласил он и первым поднялся по лестнице, окликнул жену: - Александра, ты погли, кто к нам пришел-то!
Александра Федоровна, невысокая ростом, круглолицая, приветливо улыбающаяся, тотчас появилась в прихожей.
- Здравствуй, Алексей Васильевич! Здравствуй! - кланялась она. - Милости просим. Да не разувайся - проходи!
Павел засуетился, не дожидаясь, когда соберет на стол хозяйка, сам начал носить тарелки.
- Ты ведь прямо из поля, поди, проголодался. Вот грузди, вот творог со сметаной, яичницу сварганим: на газу - один момент, - потчевал он. - Все свое, не покупное. Давай-ка по стопочке за встречу! А?
- Нет, нет! - запротестовал Логинов.
- Чего же? Такой здоровый парень! Я и то позволяю.
- Посевная, Павел Андреевич. Трактористов стараюсь удержать от выпивки и сам остерегаюсь.
- Бывало, Никаноров зайдет, дак уж, пока не выпьет, не выпроводишь, - заметила Александра. - Мы с батькой, когда узнали, что ты, Алексей Васильевич, стал у нас директором, просто порадовались: наконец-то, говорим, и в наш совхоз толкового человека назначили.
- Та-ак, значит, теперь у себя в Белоречье. Мы приветствуем и одобряем, - вторил ей Павел. - Може, на поправку дело пойдет. Вишь, и весна ранняя, в поле уж выехали.
- Техника не подготовлена как следует.
- Так ведь это понятно… Ты поешь, Алексей Васильевич, поешь, как дома.
- Давно я не бывал у вас. Вроде на отшибе живете, а все по-современному: холодильник, телевизор. И вообще привольно тут, в Пустошках.
- Знаю, фермером меня за глаза называют. А какой фермер? Раньше каждый такое хозяйство держал, это нынче привыкли надеяться на зарплату, а у себя на дворе петух не пропоет. Нет, мы так не можем. - Носков поприглаживал жесткой пятерней свалявшиеся волосы и, прищурившись, посмотрел в окно на залитую солнцем улицу. Его глаза словно бы таяли голубенькими льдинками под кустистыми бровями. - Летом у нас действительно благодать! Кругом дары природы, так сказать.
- Павел Андреевич, я пришел поговорить об одном важном деле: не возьмете ли на лето полсотни телят? - спросил Логинов.
Хозяин насторожился. Из-за переборки тотчас выглянула Александра, отмахнулась обеими руками:
- Своей скотины полный двор - хватает управы.
- Их ведь пасти надо, кроме всего, - добавил Носков. - Дело нешуточное.