- Видали, Николай Иваныч? - обратилась к председателю Александра. - С первого же дня и потери. А что ж дальше будет?
- Ничего-ничего. Это потеря достойная. - Николай Иванович подмигнул ребятам. - Придет время, будут и прибыли. А команда у тебя подобралась что надо. Ну-ка, ребята, покажите себя. Вон как раз и корма подвезли.
В лагерь въехала грузовая машина с травой, потом на подводе с комбикормом показалась Стеша.
Александра с ребятами принялись зачерпывать ведрами из телеги сыпучий комбикорм и разносить его по кормушкам. Траву разложили около поилок длинным толстым валиком.
Затем Александра постучала палкой о железное ведро, и поросята со всех сторон ринулись к кормушкам. Набегавшись на свежем воздухе, они ели с завидным аппетитом.
Ребята оглядели длинную шеренгу поросят и невольно переглянулись. Такого большого стада они еще никогда не видали. Попробовали подсчитать и не смогли - поросята перебегали с места на место, толкались, мельтешили в глазах.
- Мам, сколько, их здесь? - вполголоса спросил Гошка.
- Сейчас восемьсот двадцать, а завтра еще привезут. Словом, будет больше тысячи.
- А не одичают они, не разбегутся? Бабы на улице такое говорят. У тебя поджилки не дрожат?
- Побаиваюсь, конечно, - призналась мать. - Не будем кормить поросят, они не только разбегутся, а и нас с тобой съедят. Они же, как псы, эти поросята, прожорливые.
- А если кормов не хватит?
- Надо, чтоб хватило. Раз уж взялись - до конца тянуть будем.
Поев и напившись воды, поросята вновь разбрелись по лагерю.
Александра подозвала к себе ребят и сказала, что скоро в колхозе подрастет кукуруза, клевер, люцерна, а пока поросят придется подкармливать травой. И травы потребуется очень много.
- И вот вам задание на завтра. Проведите разведочку по округе, посмотрите, где можно траву косить. На остров загляните.
НА ОСТРОВЕ
На остров высадились рано утром. Правда, часов ни у кого не было, но Елька, поглядев зачем-то на солнце в бинокль, сказала, что сейчас шесть ноль-ноль.
- Записать в вахтенный журнал время высадки! - распорядился Гошка, капитан катера "Победный", а точнее сказать, старой щелястой лодки-плоскодонки с разболтанными уключинами.
- Есть записать! - отозвалась Елька, хотя на "катере" не было никакого вахтенного журнала.
Гошка первым спрыгнул на топкий берег и, подтянув лодку за веревку, привязал ее к стволу искривленной ракиты.
Вслед за ним сошли на берег Борька, Елька, Таня и еще двое ребят. Не было только Никитки.
Гошка взял у Ельки бинокль и с видом заправского путешественника принялся обстоятельно оглядывать остров.
Увеличенные добротными цейсовскими окулярами, он увидел заросли корявого лозняка, колючего терновника, дикой малины, высокого чертополоха и репейника. Кое-где проступали поляны с разнотравьем
Борька с завистью смотрел на бинокль и наконец взмолился:
- Совесть надо иметь. Дай и мне глянуть.
- Стоп, ребята! Внимание! - торжественно объявил Гошка - Остров необитаем.
- Это само собой, - охотно согласилась Елька. - Так и запишем. Сего числа в шесть ноль-ноль Колумб номер два Гошка Шарапов и его команда открыли в безбрежных просторах безымянного озера необитаемый остров. Первооткрыватели присвоили острову имя Шарапова.
- Тоже мне "первооткрыватели"! - фыркнул Борька. - Да это же Карасиный остров. Его все знают. Здесь рыбу ловят, траву косят для коров, малину собирают кому не лень.
- Все равно необитаемый, раз здесь никто не живет, - возразил Гошка. - И знаете, что у нас здесь будет? Боевой штаб разведки. Вышку для наблюдений сделаем, укрытия всякие.
- Ладно тебе, - отмахнулась Таня. - Мы зачем приплыли сюда? За травой для поросят. Вот и давай дело делать.
- Верно, - согласился Борька. - В лагере, поди, кормов ждут, а мы тут прохлаждаемся.
Он взял у Гошки бинокль, поднес к глазам и вскрикнул:
- Эге!.. А мы здесь не первые. На острове кто-то есть.
- Где? Кто? - Гошка выхватил у Борьки бинокль. - Так, понятно... Хват Митька уже здесь. - И он исчез в просвете между кустами.
Митьку Кузяева ребята встретили на противоположном берегу острова. Тот косил на широкой поляне густую росистую траву.
Митяй был не один. Его закадычный дружок и напарник Ваня Вьюрков сгребал скошенную траву и большими охапками таскал ее на плот, сколоченный из чьих-то ворот.
Но больше всего удивило ребят то, что в Митькиной компании оказался и Никитка Краюхин. Он принимал от Вани охапки травы и аккуратно раскладывал ее на плоту.
Заметив "команду ретивых", Никитка смешался, покраснел и еще старательнее принялся утаптывать траву.
Гошка приблизился к Митяю:
- Кому траву косишь? На какую ферму?
Митяй сделал вид, что не расслышал вопроса, и продолжал размахивать косой. Светлая полоска стали звонко вжикала, выписывала широкие полукружья, мелькала в траве, словно змейка, и с каждым взмахом все ближе подкрадывалась к Гошкиным ногам.
Ребята замерли.
- Ой, Гошка! Он же тебе ноги порежет! - вскрикнула Елька и потянула мальчика за рукав.
Но Гошка продолжал стоять на месте. А Митяй косил себе и косил и только приговаривал: "Коси, коса, пока роса". У Гошки противно заныло под коленками и пересохло в горле.
Вдруг к Гошке подошла Таня и сунула ему в руки толстую рогатую палку и что-то шепнула на ухо.
Елька думала, что Гошка сейчас полезет с палкой на Митяя, но тот только упер палку в траву и навалился на нее грудью.
- А мы вот так.
Коса звякнула о палку и замерла.
- Хитер Шарап, - ухмыльнулся Митяй, вытирая пот со лба. - А не будь палки, я бы тебе ножки оттяпал.
Гошка вновь спросил, кому Митяй косит сено.
- Вот оно что! - осклабился Митяй. - А я и забыл, что вы теперь ревизоры-контролеры.
- Ты не крути, отвечай.
- Вот привязался - кому да кому! - Митяй пожал плечами. - Не людям же, понятно. Коровам да поросятам.
- А чьим коровам? Чьим поросятам? - допытывался Гошка. - С колхозных ферм или ты на сторону траву загонишь?
- Это неважно. Есть все хотят.
- А ты знаешь, травоядная твоя душа, - рассердилась Таня, - что этот остров к свиноферме приписан, к летнему лагерю? Трава нужна для поросят. И мы сюда не просто так, а по заданию тети Шуры за травкой приехали.
- Смех и умора! - фыркнул Митяй. - "Приписан"! "По заданию"! Скажете тоже! Да что у вас, бумага есть с печатью? - И он, ловко сплюнув через плечо, почесал большим пальцем правой ноги левое колено.
- Надо будет - и бумагу достанем, - сказала Елька.
Митяй подмигнул Ваньке:
- Видал законников?
- Ну вот что, Митяй, - подступил вплотную к нему Гошка. - Ты нам зубы не заговаривай. Сгружай траву и отчаливай отсюда.
- Ничего себе, умненькие, - запротестовал Митяй. - Мы траву косили, мы грузили, а вы на готовенькое приехали.
- А никто вас чужое хапать не просил, - сказал Гошка, кивая на плот с травой. - Сгружай, тебе сказано! Иначе...
Что "иначе" - он не договорил, но Митяй, оглядев свою и Гошкину компанию, понял, что если дело дойдет до схватки, то перевес, пожалуй, останется за "ретивыми". К тому же отец не раз предупреждал Митяя, чтобы он не лез на глаза "ретивым". Председатель колхоза верит каждому их слову, и Митяй очень просто может попасть в передачу по радио.
- Да что вы в самом деле! - заныл Митяй. - Я ж эту траву не для себя косил, для Краюхиных. Тетя Ульяна помочь просила. Сами ж знаете, хворает она.
- Для Краюхиных? - переспросила Елька и обернулась к Никитке. - Это правда?
- Ага, просила, - с трудом выдавил Никитка.
Елька посмотрела на ребят.
- Раз такое дело, надо отпустить.
Мальчишки переглянулись, пожали плечами, а Гошка, помолчав, махнул Митяю рукой.
- Уезжай с глаз долой. И больше нам не попадайся. Тот не заставил себя ждать, прыгнул на сено, и плот медленно отошел от острова.
Гошка распорядился косить траву.
Мальчишки взяли из лодки косы, пошаркали по ним брусками и, разбредясь по острову, принялись сенокосничать. Девочки сгребали траву и охапками таскали в лодку.
Один лишь Борька все еще стоял на берегу острова и следил за уплывающим плотом.
- Все любуешься, как нашу траву увозят? - окликнул его Гошка. - А я вот не верю Митяю. Опять он чего-нибудь спроворил.
- Наверное, спроворил, - согласился Борька. - А вот плот он ловко придумал. Смотри, сколько травы на него погрузить можно. Вот и нам бы такой построить. А то и побольше.
- Погоди, погоди, а это ж здорово! - обрадовался Гошка - Да мы ж завалить поросят кормами можем. И подвод меньше потребуется. А только кто вот плот сколотит?
- Были бы доски да бревна. Это тебе не спутник построить - И Борька принялся чертить прутиком на песке будущий плот.
- Тогда вот что, - подумав, сказал Гошка. - От косьбы я тебя освобождаю. Плыви в лагерь и скажи матери насчет плота. И начинай разыскивать бревна, доски.
- Есть разыскивать! - откозырял Борька и, не раздеваясь, бросился в озеро и поплыл к лагерю.
ПРОКАТИЛИСЬ С ВЕТЕРКОМ
Прошло еще несколько дней, а Никитка почти не показывался на улице. Не заглядывал он и в летний лагерь, не заходил и к Гошке домой. Только изредка "команда ретивых" встречала Никитку вместе с Митькиной компанией.
Ребята ничего не понимали: еще совсем недавно они оберегали Никитку от Митькиных кулаков, а теперь те жили душа в душу и ладили, как голубки.
- Я ж говорил, что Никитка дезертиром заделался, - убеждал Гошка Ельку. - Изменил, отступился от нас.
- Наговариваешь ты на него. - возразила девочка. - Совсем он не такой. Давай вот проверим.
Однажды утром Гошка с Елькой направились к Краюхиным.
Дом их находился за прудом, недалеко от околицы деревни, и был обнесен крепкой изгородью. Войти на участок можно только через калитку с улицы. Запор у калитки с секретом, но Гошка хорошо знал этот секрет. Он просунул руку сквозь частокол, нащупал тонкую проволочку и потянул ее, но калитка почему-то не открылась. Гошка дернул еще несколько раз и с недоумением пожал плечами. Неужели запор с секретом испортился или у Краюхиных никого нет дома?
Тогда Гошка вспомнил про тайный лаз и переулком повел Ельку к их огороду. Здесь они пробрались через заросли крапивы к изгороди и осторожно отвели в сторону два непрочно закрепленных горбыля. Это и был тайный лаз. Пользовался им Гошка не часто и только в тех случаях, когда нужно было срочно вызвать Никитку, да так, чтобы не попасть на глаза его матери.
Пробравшись через лаз, Гошка с Елькой очутились на краюхинском огороде. Гошка огляделся и ахнул.
Он не был здесь с прошлого года. Тогда это был обычный огород, как у многих колхозников: несколько грядок с капустой и морковью, кусты смородины, малины, остальная земля была засажена картошкой. А сейчас весь приусадебный участок у Краюхиных был занят ровными, аккуратно разделанными грядками.
На них росли огурцы, помидоры, редиска, морковь, салат, но больше всего было посажено лука. Был тут лук на перо и лук на семена. Добрую треть грядок занимали посадки клубники. У изгороди, словно заледеневшие лужи, поблескивали застекленные парнички с рассадой.
Около двора, отгороженные проволочной сеткой, гуляли куры и утки.
Продвигаясь вдоль изгороди к дому, Гошка с Елькой принялись считать грядки и вскоре сбились со счета - так было их много.
- Ой, сколько же тут посажено всего! - шепнула Елька. - И зачем на одну семью столько? А, Гоша?
- Да-а... это огородик, - удивленно протянул Гошка и смолк: за кустами смородины он заметил тетю Ульяну и Никитку. Они сидели на корточках около грядки с луком, обрывали зеленые перья и складывали их в корзину.
- Ба, гости заявились! Не званы, не прошены. - Ульяна поднялась и, поморщившись, туже затянула на пояснице шерстяной платок.
- А мы за Никиткой, - поспешил сообщить Гошка, - У нас к нему дело есть.
Ульяна подозрительно оглядела Гошку и Ельку.
- Как вы попали сюда? Я ведь калитку на ключ закрыла.
- А мы... мы, - начал было Гошка, но, заметив взгляд Никитки, понял, что про тайный лаз лучше помолчать. - Мы через верх перелезли.
Ульяна нахмурилась.
- Скажи на милость, какие ловкачи-перелазчики! Теперь к лету пойдет разбой - за ягодами мальчишки полезут, за огурцами. - И она обратилась к Никитке: - Там у нас в сарае проволока с колючками есть. Нынче же натяни поверх частокола.
Вспыхнув, Никитка что-то пробормотал, еще ниже нагнулся над грядкой и в замешательстве вырвал из земли вместе с зелеными перьями и луковицу.
- Ты мне не охальничай! - ударив сына по рукам, прикрикнула на него мать. Она отобрала у Никитки луковицу и, как пробку, воткнула ее в землю. Потом посмотрела на солнце и кивнула на соседнюю грядку. - Хватит лук собирать, за редиску берись. А мне скоро и в больницу пора.
- Тетя Ульяна, а можно Никитке в лагерь пойти? - осторожно заговорил Гошка. - Он ведь тоже в нашу команду записан.
- Ну вот что, ловкачи-перелазчики, - недовольно сказала Ульяна, поправив платок на пояснице, - школа теперь в роспуске, и вы Никитку мне не замайте. У нас своих дел по дому невпроворот. А я женщина хворая, работать мне трудно, и, пока не подлечусь, малый при мне должен быть.
- Мамка, так я же со всем управлюсь, - подал голос Никитка. - И тебе помогу, и с ребятами побуду.
- И вы всякими там придумками Никитке не докучайте, - не слушая сына, продолжала Ульяна. - И к поросятам его не припутывайте. А сейчас... вот вам дорожка, вот вам калитка.
Она подошла к калитке и, отперев ключом замок, широко распахнула ее. Гошка с Елькой выскочили на улицу.
- Вот так Краюха! - со злостью выдохнул Гошка. - Не мог от матери отбиться. А говорил тоже: "Я всегда с вами. Только сигнал подайте".
- А ты пойми, каково ему сейчас, - посочувствовала Елька. - Тетя Ульяна и впрямь хворая, платком вся обвязана, в больницу собирается.
- Хворая-то хворая, да себе на уме. Видала, какой огородище развела? - И Гошка с досадой отшвырнул пальцем босой ноги рыжий комок глины. Тот описал дугу и шлепнулся в середину утиного выводка, что пасся на зеленой лужайка около дома Краюхиных.
Желтые пушистые утята, неуклюже переваливаясь на коротких лапах в красной обувке, испуганно шарахнулись в сторону. Елька сделала протестующий жест.
- Так им и надо! - буркнул Гошка, выискивая глазами новый комок глины.
- Очень даже глупо, - пожала плечами девочка. - Утята здесь ни при чем.
И, присев на корточки, она принялась ласково сзывать и успокаивать утят. Потом бросилась догонять Гошку, который направился вдоль улицы. С трудом приноровившись к его размашистому шагу, она заговорила о том, что раз у Никитки заболела мать, то они, пионеры, не могут оставить его в беде. Надо будет помочь Никитке и огород полоть, и утят кормить, и за тетей Ульяной ухаживать.
И тут же на ходу Елька принялась распределять обязанности.
- Ты будешь за лекарствами в аптеку бегать для тети Ульяны.
- Я? За лекарствами? - удивился Гошка. - Да она меня и на порог не пустит.
- Ну, тогда я за лекарствами, а ты Никитке на огороде поможешь.
- На огороде? - фыркнул Гошка. - Да чтоб я, как Никитка, к этим грядкам прирос!
- А Никитке одному, думаешь, сладко? - не унималась Елька. - А если бы у тебя мамка заболела или у меня? Нет, мы обязательно всех ребят на выручку ему поднимем.
Гошка только пожал плечами. Наверное, Елька права, но как-то не лежала у него душа к краюхинскому огороду. И зачем Краюхиным такое огромное хозяйство? Почему Никитка, как каторжный, целыми днями копается в грядках, полет сорняки, без конца таскает воду из пруда для полива? От "команды ретивых" он совсем отошел, в лагерь к поросятам не заглядывает. Даже на улице почти не показывается.
- Да ты куда заворачиваешь? - вдруг насторожилась Елька, заметив, что Гошка повернул к колхозной кладовой. - Нам же в лагерь нужно.
- Я и хочу в лагерь, - сказал Гошка, кивая на грязно-зеленую трехтонку около кладовой. - Зачем пешком шлепать? Прокатимся с ветерком до поворота, а там сойдем.
Елька знала, что Гошку хлебом не корми, только дай проехаться на грузовике или на тракторе.
Ребята забрались в кузов грузовика и присели на выгоревший от солнца брезент.
Вскоре из кладовки вышел шофер Пыжов. Не заглядывая в кузов, он бросил туда охапку пустых мешков и полез в кабину.
"В город собрался... за комбикормом для поросят", - догадался Гошка.
Шофер завел мотор, машина тронулась и побежала вдоль улицы, подняв густую завесу пыли. Потом неожиданно свернула налево.
"Куда это? - удивился Гошка. - Ведь в город прямо надо. Так мы и в лагерь не попадем".
Вскоре трехтонка запрыгала по ухабистой дороге и остановилась в переулке, у краюхинского огорода. В ту же минуту в изгороди приоткрылась калитка и появилась Ульяна.
- Один, что ли, едешь? Без попутчиков? - обратилась она к шоферу, озираясь по сторонам.
- Один, один... А тебе что, до больницы доехать трехтонки не хватит? - удивился Пыжов.
- Да у меня, Сема, кое-какой груз набрался. Помоги-ка вынести.
Покачав головой, Пыжов вылез из кабины и прошел вслед за Ульяной на огород.
Елька с недоумением посмотрела на Гошку:
- Чего это они грузить собрались? И тайно зачем-то, с задней стороны огорода. Она же больная, тетя Ульяна, еле ходит!
- Больная-то она больная... - недоверчиво хмыкнул Гошка.
- А может, уйти нам? Еще помешаем, - приподнимаясь, шепнула Елька.
За изгородью послышались голоса.
- Сиди знай. Теперь уж поздно. - Гошка дернул девочку за руку. - Тут что-то не так.
- Да нас же прогонят сейчас!
- А мы под брезент спрячемся. Никто и не заметит.
Гошка приподнял край жесткого, как кровельное железо, брезента, затолкал под него Ельку, потом спрятался сам. И как раз вовремя.
Пыжов вынес из калитки большую плетеную, корзину, завязанную сверху рядном, и поставил ее на дно грузовика. Потом принял от Ульяны и Никитки еще две корзины. В них что-то завозилось, зашипело, закрякало.
"Утки, - догадался Гошка. - Куда это их?" - Он вновь прижался глазом к дырке в борту грузовика.
Никитка с матерью выносили из огорода всё новые и новые корзины, теперь уж с луком и редиской, и быстро грузили их в кузов машины.
- Вот это да! - нахмурился Пыжов. - Просила в больницу подвезти, а сама на базар целишь...
- Так по пути же, заодно... Поторгую малость, деньжат соберу... Поехали, Сема! - И Ульяна сказала сыну: - Садись скорее, чего прохлаждаешься!
- Мам, - взмолился Никитка, - а мне-то зачем ехать! Я же не умею ничего: ни торговать, ни деньги считать.