Гошка с Никиткой посмотрели ему вслед.
Странный и непонятный был этот "дядя Митяй", так звали в деревне младшего Кузяева за его рост, широкие плечи и увесистые кулаки.
Насмешливый, упрямый, он смотрел на всех с недоверчивым прищуром, разговаривал с ухмылкой и почти никогда ни в чем не соглашался с ребятами.
Придумает Гошка с товарищами какую-нибудь хитроумную военную игру - бой за высоту Безымянную или форсирование реки с полной боевой выкладкой, как Митяй тут же высмеет его:
"Это песчаный-то бугор за фермой - высота? Да туда все, кому не лень, по нужде бегают. А реку, - чего ж ее вплавь форсировать, когда можно на плоту переехать!"
А то соберутся мальчишки поиграть в футбол за околицей, а Митяй твердит свое:
"В такую-то жару да мяч гонять! Лучше уж в тенечке полежать или в малинник к кому забраться".
В пионерском отряде Митяя считали бирюком, единоличником. На сборы звена он ходил редко, да и то всегда с какой-нибудь поделкой: то плел корзину из прутьев, то вырезал на палке какие-то замысловатые фигуры и так мусорил в классе, что потом сторожиха жаловалась учителям на все звено.
Не любил Митяй ни дальних экскурсий, ни коллективных походов в кино, ни лыжных вылазок, ни субботников по сбору металлолома и удобрений.
"Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет, - обычно отговаривался он. - А в кино я побольше вашего бываю. Я механику коробки с пленкой помогаю таскать, так меня без всякого билета пропускают".
Когда же Митяя начинали упрекать за отрыв от товарищей, он только усмехался, а на следующий день привозил на школьный двор полную тележку золы или прикатывал тяжелое чугунное колесо.
"Ну что, хватит или еще раздобыть?" - спрашивал он, а потом выяснялось, что золу Митяй отобрал у малышей, а чугунное колесо укатил из колхозной мастерской.
На сборах пионеры частенько заводили разговоры о помощи колхозникам на фермах, в саду, в поле.
"Вы тут решайте, а я пошел, - поднимаясь, говорил он. - У меня поважнее дела есть".
Что это за "дела поважнее", ребята узнавали, когда видели в лесу обломанные ветки черемухи, ободранные стволы лип и дубов, выкошенные участки травы на колхозном лугу.
...В этот день Гошка с Никиткой объехали на лыжах все заречные луга, осмотрели лесные поляны, побывали на Малой Гриве, но ни одного стога сена так и не обнаружили.
- Зря посылала нас мамка, - вздохнул Гошка. - Значит, вывезли все сено...
К сумеркам приунывшие мальчишки вернулись в Клинцы и столкнулись у правления колхоза с Митяем. Тот похвалился, что ему повезло: он нашел на Малой Гриве стог сена.
- И мы там были, - удивился Гошка.
- Были, да ничего не нашли, - усмехнулся Митяй. - Значит, искать не умеете. Глаза разувать нужно... - И он снисходительно похлопал ребят по плечу. - Ладно, не кисните. Завтра со мной сено возить будете - вот и отличитесь!
На другой день, получив на конюшне подводу, мальчишки поехали на Малую Гриву. Лошадь с трудом пробиралась заснеженным лесом и к стогу с сеном подойти не смогла: мешала глубокая канава. Пришлось мальчишкам таскать к саням сено охапками. Вернее сказать, увязая по колено в снегу, сено таскали Гошка с Никиткой, а Митяй укладывал его в сани, все к чему-то прислушивался, поглядывал по сторонам и поторапливал своих помощников:
- Жми, команда хрю-хрю, показывай свою прыть!..
Сена набралось три воза. Два из них мальчишки привезли и свалили около свинофермы еще засветло, а последний, третий воз навьючивали в сумерки.
В Клинцы они въехали, когда уже совсем стемнело.
- Ой, мне же домой надо! - вдруг спохватился Никитка. - Наверное, мамка ищет...
- Иди-иди, - кивнул ему Митяй. - Управимся и без тебя.
Пошатываясь от усталости, Никитка побрел к своему дому, а Митяй, проехав еще немного по улице, вдруг потянул за правую вожжу и повернул лошадь к избе Шараповых.
- Ты куда заворачиваешь? - удивился Гошка. - На ферму же прямо надо.
- Да к вам еду, к вам, - пояснил Митька. - Вам же сено для коровы нужно.
- Ну и что? - не понял Гошка.
- А то... Сейчас половину воза у вас во дворе свалим, остальное я к себе домой отвезу.
- Да ты в уме?! - вскрикнул пораженный Гошка и с силой потянул за левую вожжу. - Сено же для поросят!
- Вот недотепа, - фыркнул Митька, дергая за правую вожжу. - Этот же воз нам с тобой вроде как премия за усердие... Куда хотим, туда и везем.
- Поворачивай, говорю, к ферме!
- Голова с дыркой... вам же добра желают.
- Не надо нам такого "добра"!
Лошадь, не зная, какой вожжи ей слушаться, замотала головой, потом остановилась и затопталась на месте.
Мальчишки, привстав на колени, толкали друг друга плечами и продолжали дергать за вожжи - один за правую, другой за левую.
Митька, наконец, пересилил, и лошадь вновь побрела к дому Шараповых. Тогда Гошка спрыгнул с воза, взял лошадь под уздцы и завернул ее на дорогу, ведущую к ферме.
- Ах, ты вот как! - Разъяренный Митяй сполз с воза и бросился к Гошке.
- Не подходи! - предупредил его Гошка. - Кричать буду. Людей позову!
Митька оглянулся. По дороге от колодца с ведрами на коромыслах шли две колхозницы.
- Балда, лоб чугунный!.. - сплюнув, выругался Митька. - Ну и кормите корову соломой, сидите без молока. - И он зашагал к дому.
Гошка перевел дыхание и, держа лошадь под уздцы, повел ее к ферме.
ЧУЖОЕ СЕНО
Через два дня Митяй после школы позвал Гошку к себе домой.
- Сейчас заправимся, щец похлебаем и опять в разведку.
- Что, опять сено искать? - спросил Гошка.
- Ага... Батя очень доволен нами. Вы, говорит, настоящие ищейки, вам премия положена.
- Какие "ищейки"? - насторожился Гошка.
- Ну, значит, доискиваемся до всего. Из-под земли выроем, из ноги выломим, а чего надо - всегда найдем.
Гошка поежился и сослался было на то, что ему пора домой; время уже кормить поросят да и уроками надо заняться, но Митька почти силой потащил его к своему дому.
Большой, пятистенный, обитый тесом и крытый оцинкованным железом дом Кузяевых стоял на высоких кирпичных столбах. В окна с земли просто так не заглянешь, надо приставить лесенку или забраться к кому-нибудь на плечи.
В просторной комнате, разделенной перегородкой, было много вещей. Славянский шкаф с зеркалом, кровать с блестящими шарами, гнутые венские стулья, ламповый приемник, патефон - все, что Гошка видел в сельпо, казалось, перекочевало в дом Кузяевых.
За столом сидел незнакомый Гошке человек - плечистый, с крупным лицом, с густой шевелюрой.
- Это Казаринов, директор совхоза, - шепнул Митяй Гошке. - Дружок батькин. Они с ним на охоту вместе ходят.
Из-за перегородки вышла Митькина мачеха, еще молодая полная женщина с высоким пучком на голове, продавщица сельпо - "Полина из магазина", как звали ее в Клинцах.
Она поставила на стол откупоренную бутылку с красным вином, закуску и, сев рядом с гостем, с игривым смешком наполнила стаканы.
- За ваше здоровье, Петр Силыч! Что-то редко вы нас навещаете?
Митяй поздоровался с Казариновым и попросил у мачехи есть.
Полина, недовольная тем, что ее оторвали от беседы с гостем, молча поставила перед ребятами по тарелке щей и вновь села рядом с Казариновым.
- Угощайтесь, Петр Силыч... Доброе винцо, культурное, "Харданахи" прозывается. Это я по знакомству достала...
- Не ко времени, Полина, угощение. - Казаринов прикрыл стакан ладонью. - Я к Ефиму Степановичу по делу заехал. Не будет ли у него сена взаймы. Я ведь в прошлом году выручал его ферму...
- Не по-хозяйски живете, Петр Силыч, - усмехнулась Полина. - Без расчета.
- Шут его знает, как оно получилось. Все считал - есть сено в запасе, есть. Еще с прошлого лета стог сена в лесу оставил. А вчера поехал посмотреть - пусто, нет сена.
- Скажи на милость! - сочувственно покачала головой Полина. - Вот же народ пошел! А где у вас сено-то было?
- Да в лесу, за увалом. Как оно, это место, по-вашему называется - Малая Грива, что ли?
- Малая Грива? - воскликнул Гошка и, поперхнувшись щами, вдруг закашлялся.
- Да ты не жадничай, ешь по-людски. - Полина с досадой покосилась на мальчика и обратилась к Казаринову: - Не иначе как единоличник какой-нибудь вашим сенцом поживился. Есть еще у нас такие ловкачи. А вам урок, Петр Силыч, - не оставляйте добро без охраны.
- Урок что надо, - вздохнул Казаринов и поднялся из-за стола. - Пойду Ефима Степановича поищу... Где он сейчас?
- На ферме, пожалуй, - сказала Полина. - И я с вами пойду. Магазин пора открывать.
Они ушли.
Гошка, наконец, откашлялся и, отложив ложку, пристально поглядел на Митяя. Но тот как ни в чем не бывало продолжал хлебать щи.
- Слушай, - вполголоса заговорил Гошка, - а я теперь знаю, кто эти ловкачи.
- Какие ловкачи? - небрежно спросил Митька, облизывая ложку.
- А вот, кто чужое сено с Малой Гривы увез. Это ведь мы с тобой? И Никитка еще.
- Что ты, Шарапчик?
- Так ведь мы сено с Малой Гривы увезли. А оно же не наше, оказывается, а совхозное. - Гошка вылез из-за стола. - Ты знал и молчал. Ну, зачем ты это сделал, зачем?..
- Дурной ты, - ухмыльнулся Митяй. - Какой же грех в том? Мы не для себя сено-то увезли, на общую пользу. А за совхоз не болей. Ему ничто. Казна еще денег подвалит.
- Ах, вот как! Так ты сельпо не постыдишься обобрать и почту.
- Ну-ну, ты потише, - покраснел Митька. - А пусть они там в совхозе не ротозейничают!
- Ты хоть отцу-то сказал, чье сено мы увезли? - допытывался Гошка.
Митька замялся:
- А чего ему говорить... Достали сено, выручили ферму, и делу конец.
- Ну и хват ты! - Гошка покрутил головой и схватил Митяя за руку. - Пошли к дяде Ефиму, расскажем обо всем. Ему и Казаринову...
- Ладно тебе... - отмахнулся Митька. - Теперь уж поздно рассказывать. Сено-то на корм пошло.
- А вот и не поздно! - выкрикнул Гошка. - Не хочешь вместе, один скажу...
Он выскочил из дома Кузяевых и помчался к ферме. Дядю Ефима и Казаринова он на ферме не застал, зато под навесом у кучи сена встретил мать и Стешу Можаеву.
- Что с тобой? - спросила Александра, увидев запыхавшегося сына. - Дрожишь весь, словно жеребенок загнанный?
Гошка оглянулся по сторонам и вполголоса спросил мать и Стешу, знают ли они, чьим сеном кормят поросят.
- Как - чьим? - удивилась Александра. - Нашим, колхозным. Вы же с Митькой сами его разыскали.
Гошка торопливо сообщил о том, что он узнал от директора совхоза и от Митьки Кузяева.
Выпустив из рук корзину с сеном, Александра уставилась на сына.
- Что же вы наделали, головы садовые? - забормотала она. - Чужое прихватили, тайком увезли? Всему же колхозу позор!
- Надо будет в газету написать, - сказал Гошка, посмотрев на Стешу.
- Что ж там в газету? Давайте прямо Казаринову скажем, пока он здесь, - подумав, сказала Стеша и предложила сейчас же разыскать директора совхоза и Кузяева. - Ведь так, тетя Шура?
Александра кивнула головой. Втроем они отправились искать Кузяева и Казаринова.
Кто-то сказал, что Кузяев пошел домой.
Здесь Александра, Гошка и Стеша и нашли Ефима.
Нацепив на нос очки, тот сидел за столом, с озабоченным видом рылся в бумажках и щелкал на счетах. Митька под диктовку отца что-то старательно писал.
- Что, Александра, опять насчет кормов? - не поднимая головы; спросил Ефим. - Повременила бы, недосуг мне. Отчет подбиваю, правление срочно требует.
- Вот именно, насчет кормов, - усмехнулась Александра и спросила, видел ли Ефим директора совхоза.
- Был у меня с ним разговор. Сена просил взаймы. А откуда оно у нас? Сами еле перебиваемся.
- Что еле-еле - сущая правда, - согласилась Александра. - А сенцо-то совхозу придется отдать.
- Это с какой же стати? - насторожился Ефим.
- Да ведь чужое сено-то. Не нами кошено, не нами сложено. Вот хоть Митю спроси...
Митяй еще ниже склонился над столом и принялся часто клевать пером в чернильницу, хотя писать было нечего.
Сделав вид, что ничего не понимает, Ефим покосился на Александру:
- Загадки загадываешь?
- Могу и разгадать. - И Александра рассказала все, что слышала от Гошки.
Сняв очки, Ефим тяжелым взглядом уставился на сына. Потом, привстав, перегнулся через стол и отвесил ему увесистую затрещину.
Митька схватился за щеку и с ошалелым видом отскочил от стола.
- За что мордуешь-то?
- Я тебе как наказал? - процедил Ефим. - Походи по лесу, пошукай... А ты зачем чужое сено с Малой Гривы увез?
- Откуда мне знать, что оно чужое? - захныкал Митька. - Малая Грива, она только по званию малая, а по земле она большая. Там и колхоз сено косит и совхоз косит.
- А ты смотреть должен, где граница проходит. Там межевой столб есть.
- Не было никакого столба!
- Опозорил ты меня. Да за такое тебя убить мало! - погрозил Ефим, вылезая из-за стола.
Распахнув дверь, Митька выскочил из избы.
- Будет тебе, Ефим, - остановила брата Александра. - Может, он и впрямь по ошибке сено-то увез.
С трудом переводя дыхание, Кузяев тяжело опустился на лавку.
- Вот и посылай за чем-нибудь такого ротозея, - пожаловался он. - Потом сраму не оберешься. Сено совхозу придется, конечно, вернуть, а вот чем кормить свиней на ферме, ума не приложу.
- Ладно, Ефим, - подумав, сказала Александра. - Есть у меня дома небольшой запасец сена - так и быть, поделюсь.
- Я тоже немного привезу, - поддержала ее Стеша. - И надо других свинарок попросить. Не чужая ведь им ферма - отзовутся.
- Действуйте тогда, проворачивайте, - согласился Кузяев. - Только вы про Митьку в свой дневник ничего не записывайте... Я с ним по-своему поговорю.
- Бить будешь? - насторожилась Александра.
- Не тужи, сестрица, жив останется, а ума я ему прибавлю.
Александра, Гошка и Стеша вышли из комнаты. В сенях, втянув голову в плечи, сидел Митька. Увидев Гошку с матерью и Стешу, он зло стрельнул глазами и отвернулся. Но Александра заметила - глаза у Митьки были сухие, без единой слезинки.
"И до чего только парень докатился - чужое стал хапать!" - с сожалением подумала она.
Через несколько минут после ухода Александры, Гошки и Стеши Ефим позвал сына в дом.
- Ну что, дуешься на меня?
- Нет, песенки пою, - огрызнулся Митька. - Так звезданул, в ушах до сих пор звон стоит.
- Перехватил, понимаешь, чуток, - признался отец. - Рука сорвалась.
- А за что, спрашивается? - мстительно продолжал Митяй. - Помнишь, я пришел и говорю: "На Малой Гриве сено бесхозяйное нашлось. Воза три. Не переправить ли?" А ты отвечаешь: "Обязательно переправить. Совхозу, ему ничто. Казна еще денег даст". А на другой день сам же мне подводу запряг...
- Знаю, все знаю, - перебил его отец. - А что ж мне делать было? Колхозное-то сено я давно вывез да начальству роздал. Вот и пришлось чужим поживиться. А ты, шалопут, взял да и растрезвонил всем.
- Да не трезвонил я, - оправдывался Митька. - Кто же знал, что Казаринов к нам заявится? Вот Гошка и догадался...
- Ладно, сынок, не журись, - примирительно сказал отец. - Ты лучше за Гошкой поглядывай. Родня-родня, а хуже недруга стал. Следит тут, примечает все...
ВСТРЕЧА
В субботу Никитка отыскал Гошку и спросил, помнит ли он, какой сегодня день.
- Еще бы! - отозвался Гошка. - Твоего батьку встречать будем.
Никиткин отец, дядя Вася Краюхин, работал в городе на заводе сельскохозяйственных машин "Красный металлист" и раза два в месяц приезжал в родную деревню Клинцы к своей семье.
- Тогда за дело! - распорядился Никитка.
"За дело" - это значило: смазать лыжи, проверить крепления, приготовить силки, капканы, чтобы утром, чуть свет, без всякой задержки отправиться всей компанией на охоту. Ни с кем и никогда ребятам так хорошо не охотилось, как с дядей Васей. Он знал все заповедные места в округе, умел читать и разгадывать заячьи и лисьи следы, показывал ребятам, где и как надо ставить силки и ловушки. И хоть невелика была добыча - всего какая-нибудь пара зайчишек на всех, но ребята надолго запоминали такие выходы на охоту. А летом дядя Вася водил их на рыбалку, за грибами, за ягодами. Клинцовские мальчишки прямо-таки сгорали от зависти, но Никитка всем говорил, что ни зайцы, ни рыба, ни грибы больших артелей не любят, и никого к себе не принимал.
Приготовив все, что нужно, для охоты, Гошка с Никиткой на лыжах отправились встречать дядю Васю.
Ребята уже заранее знали, как все это произойдет.
Они побегут на лыжах по хрустящему насту вдоль обочины шоссейной дороги, ведущей к городу, и будут следить за встречными грузовиками. В кузове одного из них они, конечно, увидят дядю Васю. Тот постучит кулаком по крыше кабины, грузовик остановится, Гошка с Никиткой заберутся в кузов и вместе с дядей Васей доедут до Клинцов.
Встречать отца для Никитки всегда было большим праздником. Отец привезет подарки, дома, за чаем, будет много разговоров, а утром они пойдут на охоту.
Да и Гошка всегда с радостью встречал Никиткиного отца. Дядя Вася хотя и не родня ему, но, пожалуй, дороже родного. Он был большим другом умершего два года назад Гошкиного отца. С дядей Васей можно поговорить по душам, поделиться своими делами, затеями, бедами, и тот всегда внимательно выслушает, даст совет и, главное, никогда никому не выдаст.
Мальчишки пробежали на лыжах километра четыре. Мимо проехал уже не один грузовик. В кузовах машин сидели какие-то люди, Гошка с Никиткой размахивали руками, но грузовики, гремя и подпрыгивая на вытаявших крупных булыжинах шоссейки, пролетали мимо.
- А может, дядя Вася не заметил нас, - осторожно сказал Гошка.
- Нет... Он же знает, что мы его встречать будем, - отозвался Никитка и, увидев очередную машину, принялся еще энергичнее размахивать рукой.
- А у нас, наверное, ужинать сели, - вздохнул Гошка, поглядев в сторону деревни.
- И у нас, - согласился Никитка и с виноватым видом предложил: - Раз ужин - ты вертайся тогда. Я один встречу.
- Нет уж, вместе так вместе, - заявил Гошка.
Сумерки синели, сгущались, из низины поднимался молочный туман. Мимо проехало еще несколько грузовиков, а дяди Васи все не было.
- Наверное, работа срочная. В ночную смену остался, - вслух подумал Никитка, замедляя шаг. - Пошли по домам, пожалуй...
- А кто он там, на заводе-то, тятька твой? - спросил Гошка. - Слесарь? Токарь?
- Я ж тебе говорил: слесарь-сборщик, - пояснил Никитка. - Жатки там собирает, косилки, сеялки.
- А чего дядя Вася в город ушел? - допытывался Гошка. - Почему он в колхозе не живет?
- Ты же знаешь, что он с Калугиным не поладил. Вот и ушел.
- Так это когда было-то? А теперь мог бы домой попроситься, сейчас и с заводов людей в колхоз отпускают. Знаешь, как хорошо было бы! И ты всегда с ним вместе, и на охоту ходи хоть каждый день...
- Знамо дело, хорошо, - вздохнув, согласился Никитка, - Только его не отпустят. Без него там никак не могут, зараз все остановится.