- Старик, ты пойми нас правильно, - неторопливо и внушительно сказал молчавший доселе Егор. - Мы ж тебе не чужие. И если бы мы только спали под одной крышей да ели вместе - грош цена была бы нашей коммуне... Ты же сам говорил об этом не раз. Я лично против Маши не имею ничего... Хорошая девчонка. Но ты ведь и ее судьбу решаешь. И потом - очень уж вы разные и любите разное: она - цирк, ты - науку.
- Отговариваешь? - усмехнулся Измаил.
- Нет. Пытаюсь понять тебя. И, как говорят французы, простить твою горячность.
- Мне что - пять лет? - вспылил Измаил. - Все за меня волнуются, переживают...
- Почему ты говоришь: "мне" да "я"?! - возмутилась Лида. - А Маша? Ты и за нее решил: бросай цирк, займешься чем-нибудь другим! А может, у девчонки призвание? Ты не имеешь права, не подумав, вмешиваться в чужую жизнь! Иначе все твои слова о благородстве, чести - просто красивые слова...
- Я все понимаю, дорогие мои судьи, - негромко, но с какой-то затаенной силой сказал Измаил. - Я сам тысячу раз давал другим советы и не знал, что порой они просто невыполнимы... Я люблю ее.
Все замолчали.
Славка поднял голову и посмотрел на Измаила: "Нет, он не лжет, каждое его слово - правда. У них с Машей это - всерьез".
Как ни странно, эта мысль принесла ему облегчение.
- В субботу, говоришь, свадьба? - спросил он все тем же хрипловатым голосом. - Надо в складчину, один не вытянешь...
Лида вздохнула. Она не все рассказала парням.
- Скажи, - спросила она Машу, - почему именно Измаил, а не кто-нибудь другой?
- Я люблю его, он красивый! А еще, он сильный! И у него дед...
- Да, да, я знаю! - перебила ее Лида. - За Цусиму. Я все знаю.
Ее покоробили эти слова "красивый", "сильный"... И только-то надо для любви?!
Но сейчас, когда Измаил при встрече повторил: "Я люблю", Лида устыдилась своих сомнений. Она подумала, что родились они от вечного сознания собственной некрасивости, и вспомнила свою первую влюбленность: красивый мальчик-одноклассник. Ухаживал за ней и втихомолку списывал задачки и сочинения. После выпускных экзаменов даже не подошел. Как смешно, мелко! А Лиде хотелось большого, на всю жизнь, чувства: она знала, что способна так любить.
Долгим взглядом она посмотрела на Гришку: до чего же парни бывают недогадливы...
***
Ярким солнечным днем возле загса стояли празднично одетые Гришка, Славка, Лида, парни из группы Измаила.
Держа вниз головой букет астр, Славка лихорадочно расхаживал взад-вперед и мысленно, как заклинание, твердил: "Верить в своих командиров! Верить в своих командиров!"
Вчера он еще на что-то надеялся, думал, что все еще может измениться. Но суббота подкралась быстро, и теперь все душевные силы понадобились Славке, чтобы не уйти отсюда, не возненавидеть Измаила. Он боялся этого, боялся больше, чем страданий уязвленного самолюбия, отвергнутой любви, которая так была ему нужна и которую он так ждал...
В два часа, точно в назначенное время, напротив загса взвизгнули тормоза старенького такси.
Из машины вышли Измаил и Маша, Егор и Скальд.
Маша в белом платье с кружевными рукавами, с высокой прической, делавшей ее лицо как будто похудевшим, непривычно-взрослым, обвела всех взглядом. "Тети Симы нет", - подумала она, но тотчас забыла.
Измаил, в черном костюме, который подчеркивал его статную фигуру, тронул Машу за руку:
- Пора...
Маша вздрогнула, изо всех сил сжала его руку, не замечая, что Измаилу больно, и решительно пошла вперед.
***
Перед общежитием от зачастивших дождей не просыхала лужа. Когда подошли к ней, раздались возгласы: "В обход!"
Измаил отрицательно покачал головой. Все остановились, ожидая, что он станет делать. А он спокойно передал букет Славке, поднял Машу на руки и прыгнул, не запачкав ботинок.
Все зааплодировали.
"Я бы так не смог", - подумал Славка. Почему-то от этого признания на душе стало спокойнее.
На этаже было празднично. Горели стосвечовые лампочки. Выкрали у литераторов трюмо. Оно загораживало дорогу, и даже парни задерживались возле него, охорашиваясь.
Магнитофон, взятый напрокат у химиков, не унимался ни на минуту.
Какие-то веселые девчонки встретили Машу и повели вперед, оберегая ее платье от вынесенных в коридор кроватей.
Свадьба заняла две комнаты. А казалось, празднует весь этаж.
Приходили все время новые люди, жали Измаилу руку, поздравляли невесту.
- Это еще что! - говорил быстро захмелевший Гришка, наклонясь к Маше. - Закончатся лекции - вот когда начнется настоящий пир!..
Маша чувствовала себя, словно в радостном сне. Парни, парни! Много парней и девушек! И все добрые, ласковые. Зовут ее по имени, радуются ее счастью. Лида хлопочет у стола, всех усаживает, обо всех заботится... Милая, добрая Лида!
Измаил раскинул руки на спинки стульев и кажется Маше самым надежным, самым прекрасным на свете.
И так не хочется думать, что в восемь вечера представление, работа... Тетя Сима не отменила номера. Это было ее протестом против Машиной свадьбы.
В семь вечера Маша поманила Измаила в коридор и сказала, что идет на работу.
- Я с тобой! - ответил он просто.
***
За кулисами, на конюшне, раскричался верблюд. Два берейтора с трудом выволокли его в крытый дворик и принялись лупить.
- Они что, сдурели?! - рванулся туда Измаил.
- Не надо, - остановила его Маша. - Байнур - халтурщик. Вчера сбросил девочку, а сегодня не желает выходить на манеж. - И потащила хмурого Измаила дальше.
Всюду было полутемно, холодновато, дорогу загораживали ящики, пестрые лесенки. Суетились униформисты.
- Я переоденусь, а ты подожди! Вот щелочка, будешь смотреть...
Маша убежала. Измаил полез в карман за сигаретами. Чиркнул спичкой.
- Ван минитс! - Кто-то дунул на его спичку из-за плеча.
Измаил нервно обернулся.
Разукрашенное помадой и гримом лицо коверного.
Клоун протянул руку:
- Витя.
Измаил пожал его длинную, с сильными гибкими пальцами руку.
- Ноу смокинг! Запрещено курить, - сказал Витя дружелюбно.
Измаил торопливо скомкал незажженную сигарету.
- Айда во дворик! - подмигнул ему клоун. Измаил отрицательно покачал головой:
- Байнур...
- А-а... - сказал Витя и шепотом добавил: - Первый раз у нас?
- Да.
- Ничего. Новички все поначалу психуют. На любой работе. У нас тоже психуют.
- Я не артист. Я... так, - смутился Измаил.
Из гримерной выбежала Маша. В первый момент Измаил не узнал ее. Расшитое блестками трико. Коротко и туго схвачены волосы. Но главное - улыбка. Какая-то накрашенная, неисчезающая улыбка, делающая Машу незнакомой.
- Привет, Витя! - Она помахала клоуну рукой.
Но Витя не ответил. Он посмотрел на Измаила, как на лишнего, чужого здесь человека, и грустно отошел.
- Ничего, - ободряюще шепнула Маша Измаилу. - Привыкнут.
В это время по ту сторону занавеса объявили:
- Артистка... Мари-ия Са-а-ловей!
Маша покрутилась на дощечке с мелом и побежала на арену.
Измаил похолодел, словно это он сам сию минуту будет делать что-то немыслимое и непонятное. Но уж лучше бы сам!..
Он прильнул к щелочке.
Маша, казалось, превзошла самое себя. Номер "Каучук" требовал от нее невероятной гибкости. Чуть опережая музыку, она выделывала непостижимое.
Измаил невольно забыл, что это - Маша. Он любовался артисткой.
Наконец она впорхнула за кулисы. Лоб в мелких капельках пота. Но ее опять вызвали на арену, И так - несколько раз.
- А-а-а! - закричал вдруг истошным голосом Витя. - Зуб, мой зуб!! - Это уже было начало его работы.
Маша обняла Измаила.
- Ну, как? - спросили ее гордые и счастливые глаза.
Он зажмурился. Он еще не знал - "как", но зато отчетливо понял, что любит ее еще сильнее.
- Мария! - раздался вдруг строгий голос. Маша отстранилась от Измаила и бросилась вперед.
- Тетечка Сима!..
- Осторожно! - Строгая Серафима почти оттолкнула Машу. - Разобьешь очки! - Но тут же поспешно добавила, словно не надеялась, что выдержит до конца строгий тон: - Ты свободна! Я тебя отпускаю. Без выхода в финале... Маша сникла.
- Тетя Сима, пойдемте с нами? - просяще сказала она.
- Не могу... А вы где устроились?
- В общаге... Ну, теть Сима!
Тетя Сима нахмурилась еще больше.
- Что с тобой? Ты стала выражаться вульгарно! Что это за "общага"?
- Нет, тетечка, наоборот! Очень-очень ласково: общага, общаженька...
И Маша повисла у нее на шее.
Серафима поняла, что спорить бесполезно: ее рысенок сам нашел себе любимые сети, попался в них и счастлив, счастлив слепо и беспечно... И она осторожно обняла Машу, все еще сохраняя хмурое выражение лица и не обращая никакого внимания на стоящего рядом Измаила.
VIII
Славка опоздал на планерку. Когда он вошел в кабинет, все непроизвольно оглянулись на стук двери, а Клюев перестал говорить и не спеша отогнул манжет. Все то время, пока Славка пробирался между стульями к свободному месту, он смотрел на часы и молчал. Такая была у Клюева привычка встречать опоздавших.
Дождавшись, когда Славка уселся, инженер с иронией спросил:
- Можно продолжать?
Славка не удержался и небрежно наклонил голову: разрешаю, продолжайте, и закинул ногу на ногу, в душе проклиная свою дешевую позу. Клюев не обратил внимания на его выходку и спокойно сказал:
- Прежде чем перейти ко второму участку (это был Славкин участок), хотел бы задать вопрос мастеру: в каком заведении вы учитесь?
- В строительном, - ответил Славка, не понимая, к чему этот вопрос.
- Так это там рекомендуют летний электропрогрев?! - чуть повысив голос, продолжал Клюев.
- Какое лето? Осень. Да и быстрее...
- "Быстрее"! Зажарил бетон, как котлету, и еще оправдывается! Вот, полюбуйся!
Он протянул температурный лист. Славка взял его, мельком глянул и опустил голову.
Бетон действительно пропал. Придется вырубать. И ведь не оправдаешься, что понадеялся на бригадира...
Рассердившись, что Славка не пытается объяснить, почему загублен бетон, Клюев сухо сказал:
- Треть зарплаты!
Правильно. На месте Клюева он поступил бы точно так же.
...Славка вышел из кабинета последним.
- Станислав, погодь!
Широкими шагами его догнал Клюев. Подошел, закурил.
Славка закурил тоже.
- На участок? - спросил Клюев.
- Куда же еще? - ответил Славка.
- По пути, значит...
Шли, молчали. Навстречу попадались редкие прохожие, еще издали уступали дорогу. "Наверно, вид у нас свирепый, - подумал Славка. - Только чего это Клюев злится - непонятно. Подписал приказ - и с плеч долой!"
- Слушай, давно я хотел тебя спросить...
- О чем? - насторожился Славка.
- Почему не интересуешься отделочными работами? Разнообразие! Красотища! Кроме того, тебе это просто необходимо...
Славка мотнул головой.
Клюев положил тяжелую руку на его плечо.
- Станислав, - сказал он неожиданно мягко. - Что с тобой?
- Вы о чем? - дернулся Славка. - Думаете, зарплаты жалко?
- Я не о зарплате, - терпеливо сказал Клюев. - Я вижу, ты прямо-таки на глазах пропадаешь после этой свадьбы... Возьми себя в руки, загрузись работой - и все пройдет. Ей-богу!
Славка не удержался от скептически горькой усмешки.
И тут вдруг Клюев вспыхнул, по-мальчишески порывисто сказал:
- Штаны бы поснимал да всыпал скептикам! Валяют ваньку, хотя и сами прекрасно знают, что магнитофон, водка, нытье, умные разговоры в пользу бедных - туфта! Только работа может выбить дурь! Ан нет! Не годится такой рецепт! Старомодно-де, пропаганда для молодежи...
- Это вы про кого? - слабо улыбаясь, спросил Славка.
- И про тебя! Раскис!
- Не надо, - поморщился Славка, - прошу вас, не надо! Все немножко не так. Я загружусь работой. Я вырублю бетон... Только не надо мне такие слова... Не надо. Не хочу.
Клюев затянулся дымом и закашлялся. Славке стало стыдно и жаль Клюева.
- Кирилл Георгиевич, поймите: лично мне нужно все только свое! Понимаете? То, что у вас, мне не подходит. Мне надо все по-моему!.. Я сам.
Кирилл Георгиевич вдавил окурок в осенние листья. Посмотрел на Славика и подивился: без очков у него были какие-то странные глаза, он щурился и делал вид, что все отлично видит.
Клюев вздохнул и ничего не ответил.
***
Славка едва дождался конца рабочего дня.
Все валилось из рук. Каменщики внимательно выслушали его распоряжения о перемычках, хотя оказалось, что перемычки уже заменены новыми. Он послал машину туда, откуда она только что вернулась. Словом, в тот день Славка не попал в центр движения, незаметного для постороннего взгляда, но ощутимого мастером, когда он необходим всем до зарезу.
***
Славка шел с работы и смотрел в землю. Он плелся бы часа два, поддаваясь своему неладному настроению, если бы не заметил: "шпильки" модных туфель идущей впереди девушки напоминают двух деловитых ежей. Они накалывают рыжие листья и несут их с собой.
Славка ухмыльнулся, сделав это открытие, и поднял голову.
- Маша!..
Да, впереди шла Маша.
Она непритворно обрадовалась:
- Пропащая душа! Совсем нас забыл!
"Пропащая душа" - это Лидино выражение. Значит, подружились..." - заметил Славка.
А вслух забормотал что-то насчет адской перегрузки на производстве и в институте.
- Но сейчас я тебя не отпущу! - Маша решительно схватила его за рукав. - Пойдем к нам! Измаил уже беспокоиться начал: где да где Славка...
Славку и в самом деле вдруг потянуло к ребятам. Он дал себя уговорить, и они, болтая, направились в общежитие.
- С тетей Симой перемирие, - рассказывала Маша. - Не знаю, надолго ли?.. Бедная тетя, это для нее был удар! И потом, она почему-то все время думала, что я выхожу замуж за тебя!
Маша расхохоталась.
- Знаешь, Славик, она поклялась ставить свечки. Она ведь не верит в бога, а свечки - лишь бы я не выскочила замуж! Так ей пришлось их с восьмого класса ставить!
Маша снова залилась смехом.
Славик тоже улыбнулся. На душе оттаяло. Забылся зажаренный бетон, шоферы... Он снова был с Машей, и ему было хорошо.
Навстречу веселыми волнами шли парни и девушки.
- Наш город особенный, - сказал Славик. - Смотри внимательно. Такого нигде нет! Видишь - никого свыше тридцати лет! А? Здорово?
Маша посмотрела на него и снова засмеялась.
- Вы что, сговорились? С Гришкой идешь: "Смотри, наш город особенный"... С Измаилом: "Смотри, такого нигде нет..."
Славик смутился. Ему еще сильнее захотелось увидеть друзей, и он впервые отчетливо понял, как ему сильно не хватало их все это время.
***
Измаила дома не оказалось.
- Посиди, я разыщу его, - сказала Маша и ушла.
Она долго не возвращалась. Славка огляделся. Две кровати. Магнитофон в углу. Электрическая плитка. Чемоданы. Книги. Казалось, с приходом Маши ничего не прибавилось в немудрящей обстановке. И в то же время Славка по тысячам примет мог бы сказать, что она живет здесь: хула-хуп. Запах духов. В недавно крашенных половицах - мелкие дырочки от каблуков-"шпилек", как веснушки.
За дверью послышались торопливые мужские шаги и постукивание легких каблучков.
"Они!" - Славка почему-то встал.
- Славка! Дружище! - с некоторой запинкой, но искренно воскликнул Измаил.
Напряжение спало, и Славка крепко пожал ему руку. Оба потянулись за сигаретами.
- Ну, задымили! - Маша притворилась рассерженной.
Измаил и Славка, попрятав в кулаки сигареты, удалились в коридор.
- Не могу, понимаешь, по углам курить, - признался доверительно Измаил. - Привык в комнате. А Марусе дым вреден. Гимнастика...
- Да, конечно, - согласился Славка. - Ты уж отвыкай.
Теплое слово "Маруся" разбудило в Славкином сердце утихшую боль, даже голова закружилась. Боясь, что Измаил станет продолжать разговор о Маше, Славка спросил:
- Ну, как Григ? Давненько не видал его... Измаил нахмурился.
- Григорий развил бурную деятельность. Влез в душу к литераторам и носится с их Галкой как с писаной торбой. Помнишь, Лида о дневнике рассказывала?.. Эту Галку - гнать из университета, а он: "Девчонке девятнадцать лет... После суда она стала лучше..." А на мой взгляд, это демагогия незрелого гуманиста. До тех пор, как поступить учиться, я слесарничал год. Гришка на шахте в Казахстане вкалывал... Ты и учишься и работаешь. Для нас школой была работа...
- А может, действительно ее к нам на стройку? - в раздумье сказал Славка, забывая, что совсем недавно спорил с Клюевым, защищая тезис "работа - не лекарство!". - Может, понравится? У нас в детдоме тоже была одна такая артистка, теперь - каменщица первой статьи...
- Во-во! - обрадовался поддержке Измаил. - Гришку только фактами убедить можно.
Докурив, Славка и Измаил вернулись в комнату. Маша успела переодеться. В простеньком домашнем платье она показалась Славке еще красивей.
- А где же Гришка? - обеспокоенно спросила Маша. - Послали за сахаром, а он запропал...
- Придет, никуда не денется,
Гриша возник на пороге неожиданно, запыхавшийся, взволнованный.
- Ребята, сейчас встретил девчонок... Что-то стряслось с Лидой!
- Что такое?! - вскочила Маша.
- Толком не знаю. Бежал к вам, думал, вы... Измаил принял решение:
- Пошли!
Маша виновато взглянула на мужа:
- Я опаздываю... Представление...
- Хорошо. Иди. Мы сами...