Фергус Макиннери, которого Маккензи три года назад с позором выгнал из отряда, нашел способ отомстить.
Первой из заинтересованных узнала новости леди Келси. Вместе с завтраком в спальню принесли утренние газеты. Наливая кофе, она лениво пробежала светские новости в "Морнинг пост", а затем взяла "Дейли мейл" и замерла. На самом видном месте красовалась заметка, озаглавленная "Смерть мистера Джорджа Аллертона". Заметка представляла собой письмо в одну колонку, подписанное "Фергус Макиннери". С изумлением и беспокойством леди Келси погрузилась в чтение. С первого раза она ничего не поняла и перечла еще раз. Теперь смысл был совершенно ясен, и ее охватил леденящий ужас. Автор письма решительно, не стесняясь в выражениях, обвинял Алека Маккензи в том, что тот отправил Джорджа Аллертона на верную смерть ради собственного спасения. Статья изобиловала упоминаниями "Вероломства" и "трусости". Были указаны даты и приведены свидетельства туземцев.
С едким сарказмом упоминались почести и награды, которых Маккензи был удостоен за свои подвиги, в конце же ему предлагалось обратиться в суд и обвинить автора в клевете. Сначала все это показалось леди Келси чудовищным. Позор, настоящий позор. Однако тут обнаружилась редакционная статья на ту же тему - и теперь она уже не знала, чему верить. Там прямо и недвусмысленно утверждалось, что на первый взгляд предъявленное в письме обвинение выглядит весьма серьезным и Алеку следует незамедлительно ответить. Звучали громкие слова и намеки на вселенский скандал. Требовалось срочное опровержение. Леди Келси понятия не имела, что делать, и тут же подумала про бал, успех которого эти разоблачения ставили под угрозу. Ей срочно требовалась помощь. Если кого эти новости и касаются - то в первую очередь ее племянницы. Она позвонила горничной и велела той срочно вызвать по телефону Дика Ломаса. В это время на лестнице раздались шаги Люси - та спускалась пожелать доброго утра. Леди Келси быстро спрятала газету.
Люси поцеловала тетку со словами:
- Какие новости?
- Да никаких, - тревожно отозвалась леди Келси. - Принесли только "Пост". Надо будет сменить газетчика.
Она с волнением ожидала, что Люси продолжит расспросы, однако та вполне естественным образом сменила тему. Обсудив с тетей приготовления к торжественному вечеру, Люси сказала, что у нее много дел. Едва девушка вышла, вернулась горничная со словами, что мистер Ломас будет лишь к вечеру. В растерянности леди Келси послала за племянником и миссис Кроули. Бобби она все еще считала будущим мужем своей племянницы, американка же оставалась лучшей подругой Люси. Обоих удалось найти. Боулджер, как обычно, оказался в Сити, однако внял срочной просьбе и немедленно отправился к леди Келси.
За прошедшие четыре года он мало изменился: все то же честное круглое лицо и мальчишеский вид. В глазах миссис Кроули он был воплощением обывательского духа: она ценила его преданность Люси, но высмеивала за флегматичность. Когда Боулджер прибыл, американка была уже на месте, однако она еще не знала с страшном письме. Думая, что Бобби тоже не в курсе, леди Келси шагнула к нему с "Дейли мейл" в руке.
- Ты видел? - взволнованно спросила она. - Что же нам делать?
Кивнув, он спросил:
- А что говорит Люси?
- Я ей пока не показывала. Солгала, что газетчик забыл принести газету.
- Но ей надо сказать.
- Только не сегодня, - заявила леди Келси. - Ну почему именно сегодня? Почему им было не подождать до завтра? После всех несчастий девочка только-только начала радоваться жизни - и тут такие страшные новости.
- Что вы собираетесь делать? - спросил Бобби.
- А что я могу сделать? - в отчаянии воскликнула леди Келси. - Не откладывать же бал! Жаль, мне не хватит смелости написать мистеру Маккензи, что ему не стоит приходить.
Бобби нетерпеливо поморщился. Его раздражало, что тетя постоянно твердит о своем проклятом бале. Тем не менее он попытался ее успокоить:
- Думаю, из-за Маккензи не стоит волноваться. Он ни за что не осмелится прийти.
- Вы же не верите, что в этом письме есть хоть крупица правды? - воскликнула миссис Кроули.
Бобби обернулся.
- В жизни не читал ничего убедительней.
Он хладнокровно выдержал взгляд маленькой американки.
Из них троих одна лишь леди Келси не знала, что Люси без ума влюблена в Алека Маккензи.
- Мне кажется, вы к нему несправедливы, - сказала миссис Кроули.
- Посмотрим, найдется ли у него чем ответить, - холодно отозвался Боулджер. - Вечерние газеты хоть что-то да выудят. В городе только об этом и говорят - ему придется оправдываться.
- Совершенно невозможно, - заявила миссис Кроули. - Все мы знаем, при каких обстоятельствах Джордж отправился в Африку. И чтобы Алек, как говорится в письме, хладнокровно отправил его на смерть? Уму непостижимо.
- Увидим.
- Тебе, Бобби, он всегда не нравился, - заметила леди Келси.
- Так и есть.
- И зачем я только затеяла этот злосчастный бал! - простонала она.
Так или иначе, им все же удалось успокоить леди Келси. Они согласились ничего не сообщать Люси до завтра, хотя оба считали это неразумным. Вечером из Парижа вернется Дик Ломас, с которым можно будет посоветоваться. Оставив наконец пожилую леди, миссис Кроули обратилась мыслями к Алеку. Интересно, где он и знает ли, что в обществе его теперь обсуждают активнее, чем когда-либо?..
Маккензи в этот момент возвращался из Ланкашира. Не имея привычки изучать прессу, он узнал новости совершенно случайно: "Дейли мейл" ему предложил попутчик, захвативший с собой в дорогу целый ворох газет. Алек из вежливости взял ее и стал небрежно проглядывать, погруженный в собственные мысли. Тут его взгляд упал на заголовок, привлекший внимание леди Келси. Он изучил письмо, а затем и редакционную статью. По совершенно бесстрастному лицу путешественника невозможно было догадаться, сколь прямое отношение он имеет к прочитанному. Газета выскользнула из его рук, и Маккензи погрузился в раздумья. В конце концов Алек обратился к своему любезному попутчику с вопросом, читал ли он письмо.
- Еще бы. Просто поразительно, - отозвался тот.
Темные глаза Алека спокойно изучали собеседника. Тот показался ему совершенно обычным, не лишенным сообразительности человеком.
- И что вы об этом думаете?
- Жаль. Я считал Маккензи великим человеком, а теперь ему остается разве что застрелиться.
- Полагаете, это правда?
- Письмо его полностью изобличает.
Алек не ответил. Не желая продолжать разговор, он поднялся и вышел в коридор. Закурив сигару, он смотрел, как уносятся вдаль зеленеющие поля. Алек простоял так два часа, а потом вернулся в купе и, с презрительной усмешкой пожав плечами, занял свое место.
Его попутчик спал, откинув голову и слегка приоткрыв рот. Неужели общество встанет на его сторону? Сочтет, что Алеку следует застрелиться?
- Я-то вполне мог бы, - пробормотал он.
Глава XV
Прошло несколько часов. Бал леди Келси был в полном разгаре и по всем признакам удался на славу. Гостей пришло много, и все они отлично проводили время. Ничто - во всяком случае, на первый взгляд - не должно было омрачить чудесный вечер. Большинство собравшихся оживленно обсуждали письмо в "Дейли мейл" - и не более того.
В курительную зашел каноник Спратт, как водится, рука об руку с самой хорошенькой гостьей - Грейс Визард, племянницей той самой леди Визард, что слыла образцом добродетели и истовой католичкой. Он вежливо поздоровался с миссис Кроули и Робертом Боулджером.
- Не могу без сигареты, - сказал каноник, подходя к столику, где были разложены все необходимые принадлежности.
- Уговорите меня, и я составлю вам компанию, - сверкнула очаровательной улыбкой миссис Кроули.
- Не уговаривайте, - вставил Бобби. - Это будет уже седьмая - так и до обморока недалеко.
- Что ж, тогда я обойдусь без уговоров.
Спратт любезно протянул ей коробку с сигаретами и помог закурить, добавив с улыбкой:
- Хотя это и совершенно противоречит моим принципам.
- Вся прелесть принципов - в сладком привкусе порочности, когда их нарушаешь.
В этот самый миг вошли Дик с леди Келси.
- Афористичностью вы не уступите драматургам, милейшая миссис Кроули! - воскликнул Дик. - Вопрос только: по собственной воле или из необходимости?
Это была их первая встреча с тех самых пор, как все разъехались на Троицу. Дик налил себе виски с содовой.
- В конце концов, что может быть невыносимее бала? - задумчиво добавил он и с видимым удовольствием отхлебнул из бокала.
- По правде говоря, ничего, - заявила леди Келси с облегчением - поскольку Дик не придал особого значения новостям, которые она только что ему поведала. - Но вы крайне невежливы.
- Ваш-то бал восхитителен, леди Келси. Можно курить сколько душе угодно и держаться подальше от пола, который принято называть слабым.
Миссис Кроули отнесла эту реплику на свой счет.
- Невысокого же вы о нас мнения, мистер Ломас.
- Я лишь осмеливаюсь полагать, что мир создан не только ради парижских платьев.
- Приятно это слышать.
- Почему же? - настороженно спросил Дик.
- Мы смертельно устали быть богинями. Глупые мужчины веками возносят нас на пьедестал и уверяют, что недостойны целовать даже краешек наших одежд. Это ведь так скучно.
- Вы умная женщина, миссис Кроули. Всегда думаете одно, а говорите другое.
- Вы и правда крайне невежливы.
- Непристойность нынче не в моде, вот и приходится быть невежливым, иначе не прослывешь остряком.
Канонику Спратту Дик не нравился - слишком он много болтал. К счастью, тему удалось сменить без большого труда.
- В отличие от мистера Ломаса я в полном восторге от бала, - обратился он к леди Келси. - Я человек простых вкусов и надеюсь, что вы наслаждаетесь вечером не меньше, чем гости.
- Наслаждаюсь? - воскликнула леди Келси. - Я вся исстрадалась.
Все понимали, о чем речь, и Боулджер воспользовался возможностью заговорить с Диком.
- Полагаю, ты читал сегодняшнюю "Мейл"?
- Я читаю газеты только в августе, - сухо отозвался тот.
- Когда в них ничего не пишут? - поинтересовалась миссис Кроули.
- Простите, но лично я обожаю читать про морского змея и гигантский крыжовник.
- Я бы отвесил Маккензи хорошего пинка! - негодующе воскликнул Бобби.
Дик улыбнулся:
- Дружище, Алек у нас суровый шотландец, да и покрупнее тебя будет. Я бы не советовал.
- Но вы же в курсе этого дела? - вмешался каноник.
- Я только что приехал из Парижа и узнал обо всем от леди Келси.
- И что вы думаете?
- Я вообще не думаю - я знаю, что там нет ни слова правды. Всякий, кого ни спроси, неустанно превозносит Алека с той самой минуты, когда он вернулся в Момбасу. Не может это продолжаться вечно. Вот и ожидаемая реакция.
- Вам что-то известно об этом Макиннери? - спросил Боулджер.
- Так уж вышло, что да. В Момбасе он перебивался с хлеба на воду. Алек взял его с собой из жалости, но потом выгнал - Макиннери оказался совершенным негодяем.
- По-моему, он убедительно обосновывает каждое слово, - возразил Бобби.
Дик презрительно пожал плечами:
- Я уже объяснял леди Келси: стоит кому-то вернуться из экспедиции, как про него тут же начинают рассказывать всякие ужасы. Люди забывают, что джунгли не для белоручек. Стоит, наводя порядок, чуть перегнуть палку - сразу негодуют.
- При чем тут это? - нетерпеливо заявил Боулджер. - Маккензи отправил беднягу Джорджа прямиком в западню - лишь бы спасти свою грязную шкуру.
- Бедная Люси! - простонала леди Келси. - Сперва смерть отца…
- Вы разве считаете смерть отца бедствием? - перебил Дик. - Мы все сошлись на том, что кончина была для Фреда на редкость счастливым избавлением от невзгод.
- Мы собирались с ним сегодня вместе обедать. - Бобби не оставлял своих упреков. - Я отправил телеграмму, что не приду - голова разболелась.
- Что же он подумает, застав тебя здесь? - воскликнула леди Келси.
- Пусть думает что хочет.
Чувствуя, что именно ему пристало подвести черту под обсуждением, каноник Спратт заявил, потирая руки:
- Должен сказать, что в данном вопросе я всецело на стороне Бобби. Внимательно изучив письмо, я не нашел в нем ни единой лазейки. До тех пор, пока мистер Маккензи не предоставит исчерпывающих объяснений, к нему нельзя относиться иначе, как к убийце. В таких вопросах следует придерживаться твердых взглядов. Мы встретились сегодня на Пиккадилли, и я его проигнорировал. Ни за что не пожму руку человеку, которого обвиняют в такой подлости.
- Боже, лишь бы он не пришел, - сказала леди Келси.
Каноник глянул на часы и ободряюще улыбнулся:
- Не стоит беспокоиться. Уже очень поздно.
- Так вы говорите, Люси ничего не знает? - спросил Дик.
- Нет, - ответила леди Келси. - Я не хотела портить ей чудесный вечер.
Дик снова пожал плечами, не понимая, как она рассчитывала уберечь Люси от новостей, которые обсуждают все кругом. Тишину, воцарившуюся после слов леди Келси, прервала сама Люси: она вошла в сопровождении юного щеголя и тут же обратилась к нему с улыбкой:
- Как я и думала, ваша партнерша здесь.
Тот подошел к Грейс Визард и ангажировал ее на танец, который должен был вот-вот начаться; Люси же подошла к креслу леди Келси и облокотилась на спинку.
- Вы не устали, тетушка? - сердечно спросила она.
- Я отдохну до ужина. Наверное, никто больше не придет.
- А как же мистер Маккензи?
Леди Келси бросила на нее быстрый взгляд, но промолчала. Люси положила руку ей на плечо.
- Милая тетушка, вы совершенно зря прятали от меня утреннюю газету.
- Ты видела письмо? - воскликнула леди Келси. - Я так надеялась, что это случится завтра.
- Как совершенно справедливо рассудил мистер Маккензи, я должна знать, что говорят про него и моего брата. Он сам прислал мне газету.
- Он прислал письмо? - спросил Дик.
- Нет, только карточку со словами: "Мне кажется, вам стоит это прочесть".
Все молчали. Люси повернулась к собравшимся, сохраняя полное спокойствие - только щеки сильно побледнели. Она пристально посмотрела на Роберта Боулджера. Отлично зная, что у того на уме, девушка ждала его слов, готовая разом отмести любые обвинения. Однако Бобби молчал, и гордые слова сорвались с ее губ сами собой:
- Он счел неуместным специально уверять, что полностью оправдан мое доверие.
- То есть письмо все же пробудило в тебе сомнения? - спросил Боулджер.
- С чего верить голословным утверждениям человека, которого за проступки выгнали из отряда?
- А я могу сказать, что в жизни не читал ничего убедительнее.
- Даже сознайся он сам, я ни за что не поверю, что Алек способен на такое.
Бобби пожал плечами, и с его губ чуть было не сорвался жестокий упрек. Люси словно прочла его мысли. Кровь прилила к щекам девушки.
- Позор вам всем за то, что сразу верите в худшее, - горячо зашептала она дрожащим от гнева голосом. - Как это низко, как подло - радостно поливать грязью человека, которому вы и в подметки не годитесь! Вы даже не дали ему оправдаться.
Бобби сильно побледнел. Люси никогда с ним так не говорила. Гнев полыхал в его сердце. Гнев - и несчастная любовь. Через мгновение он взял себя в руки.
- Ты, очевидно, не знаешь, что он отказался говорить с репортерами вечерних газет.
- Алек никогда прежде не разговаривал с репортерами. С чего ему вдруг менять свои привычки?
Бобби собрался было ответить, как вдруг поймал обеспокоенный взгляд леди Келси и обернулся. В дверях стоял Алек Маккензи. Он с улыбкой шагнул в комнату и протянул руку, обращаясь к леди Келси:
- Вы здесь, как я и думал.
Алек был совершенно спокоен. С веселой улыбкой он молча оглядел комнату. Собравшиеся пришли в легкое замешательство, а леди Келси, пожимая гостю руку, долго не могла найти подходящих слов.
- Здравствуйте, - пролепетала она. - А мы как раз о вас вспоминали.
- В самом деле?
В его глазах сверкнул огонек, и хозяйка, утратив остатки самообладания, густо залилась краской.
- Уже поздно, и мы опасались, что вы не придете. Было бы так обидно.
- Вы очень милы. Я зашел в "Трэвеллерз" почитать о себе восторженные отзывы.
На добродушном лице леди Келси мелькнула тревожная тень.
- Ах да. Я слышала, о вас что-то писали в газетах.
- Писали, и немало. Я и не подозревал, насколько мной все интересуются.
- Как мило, что вы пришли, - улыбнулась она, немного успокоившись. - Я уверена, вы терпеть не можете танцев.
- Нет, что вы, я их обожаю. Помню, один африканский царек устроил в мою честь танцы: четыре тысячи воинов в боевой раскраске. Зрелище, уверяю вас, незабываемое.
- Дружище, - хохотнул Дик, - если дело в раскраске, то чем тебе Мейфэр не угодил?
Ситуация его забавляла. Дика чрезвычайно интересовал ход мыслей Алека. Он отлично понимал, что эта веселость - напускная. Невозможно угадать, как его друг намерен действовать. Пока Маккензи держался отчужденно, словно предупреждая всех и вся к нему не соваться. Впрочем, на свой счет Дик это не относил и собирался переговорить с приятелем при первой возможности.
Спокойный взгляд Алека уперся в Роберта Боулджера.
- А вот и малыш Бобби. Голова уже не болит?
Вспомнив про несостоявшийся обед, леди Келси тут же вмешалась:
- Бобби ужасно рассеян. Да и выглядит он что-то совсем плохо.
- Не стоит так много работать, - посоветовал Алек. - В твоем возрасте нужно ложиться пораньше.
- Спасибо за заботу! - кипя от раздражения, отозвался Боулджер. - Голова уже не болит.
- Вот и славно. Что принимаешь? Фенацетин?
- Сразу после обеда сама прошла, - холодно ответил Бобби, понимая, что над ним смеются, но бессильный что-либо сделать.
- И ты пришел на бал к леди Келси, чтобы порадовать дам? Правильно, незачем их расстраивать.
Алек обернулся к Люси. Их глаза встретились.
- Я прислал вам газету, - спокойно сказал он.
- Спасибо.
Наступила тишина. Все собравшиеся понимали важность момента, но лишь канонику Спратту хватило решительности привлечь всеобщее внимание и разрядить неловкую ситуацию. Он шагнул вперед и протянул руку Люси.
- Следующий танец мой. Позвольте вас пригласить.
Как и при прошлой встрече, он сделал вид, что не замечает Алека. Тот обратился к канонику:
- Сегодня на Пиккадилли вы промчались мимо меня как молодая антилопа.
- Я вас не заметил, - ледяным тоном отозвался Спратт.
- Мне показалось, вы глаз не могли оторвать от витрины. Здравствуйте.
Он протянул руку. Каноник немного помедлил, но не выдержал взгляда Маккензи.
- Здравствуйте.
Спратт даже не услышал, а почувствовал, как усмехнулся Дик. Густо покраснев, он взял Люси под руку.
- А вы идете, мистер Маккензи? - попыталась выйти из положения леди Келси.
- Если не возражаете, мы с мистером Ломасом выкурим по сигарете. Я, знаете ли, не любитель танцевать.
Алек словно специально предоставил Дику желанную возможность. Они остались одни, и весельчак тут же кинулся к другу.