- Как ты, наверное, догадался, все мы молили Создателя, чтобы тебе хватило такта не приходить.
- Признаться, я так и думал, - улыбнулся Алек. - Не надо было приходить, но я хотел повидаться с мисс Аллертон.
- Похоже, этот Макиннери не даст тебе спокойной жизни.
- Я допустил оплошность, - признал Маккензи с кривой усмешкой. - Надо было бросить его в реку.
- Что ты собираешься делать?
- Ничего.
Дик изумленно уставился на друга.
- Ты что же, будешь сидеть сложа руки, пока тебя поливают грязью?
- Пусть поливают.
- Послушай, Алек, что ты, черт возьми, задумал?
Тот смотрел все так же спокойно.
- Пожелай я делиться секретами с публикой - не отказался бы отвечать на вопросы репортеров.
- Алек, мы знакомы уже двадцать лет…
- Раз так, ты и сам знаешь: если я не хочу что-то с тобой обсуждать, тому есть веские причины.
Дик взволнованно вскочил.
- Ради Бога! Ты должен объяснить! От такого обвинения нельзя просто отмахнуться. Тем более речь не о ком-то там - он же брат Люси! Тебе нельзя молчать.
- Всю жизнь я поступал так, как считаю нужным, - отозвался Алек.
Дик рухнул в кресло, зная: раз Алек так сказал, его ничто не переубедит. Все произошло так внезапно, что он не мог найти нужных слов. Дик не читал письмо, после которого поднялась шумиха, и знал обо всем только со слов леди Келси. Он рассчитывал, что при внимательном рассмотрении всплывут какие-то подробности, которые и объяснят упрямство Алека, - пока же он терялся в догадках.
- Ты хоть понимаешь, что Люси беззаветно в тебя влюблена? - наконец спросил Дик.
Алек не ответил и даже не шевельнулся.
- Что, если теперь ты лишишься ее любви?
- Я учел все последствия, - бесстрастно отозвался Алек. Дик понял, что его друг не хочет продолжать разговор. Они немного помолчали, и тут вошла Люси.
- Я избавилась от своего кавалера, - объяснила девушка со слабой улыбкой. - По-моему, нам нужно поговорить наедине.
- Я, пожалуй, пойду, - сказал Дик.
Они остались одни, и Люси взволнованно заговорила:
- Как хорошо, что вы пришли. Я так мечтала вас увидеть.
- Наверное, вам наговорили обо мне ужасных вещей.
- Меня старались от них оградить.
- Я и подумать не мог, что люди способны на такую низость, - серьезно сказал он.
Его и правда это волновало: насколько легко было пропускать мимо ушей бесчисленные восторги, настолько же трудно оказалось не обращать внимания, когда все тебя осуждают. Он сильно переживал.
Взяв Люси за руку, Алек усадил ее на диван рядом с собой.
- Я должен вам срочно кое-что сказать.
Девушка молча смотрела на него.
- Я не собираюсь отвечать на обвинения.
Люси бросила на него быстрый взгляд. Их глаза встретились.
- Даю вам слово чести, что я не совершил ничего, о чем мог бы пожалеть. Я клянусь, что был с Джорджем честен, и случись все снова, поступил бы точно так же.
Она долго молчала и наконец сказала:
- Я ни секунды не сомневалась в вас.
- Остальное меня не заботит. - Алек опустил глаза, а когда заговорил снова, в его голосе звучала робость. - Впервые в жизни я так нуждаюсь в чьем-то доверии - и все равно стыжусь этого.
- Не судите себя строго, - мягко ответила Люси. - Вы просто боитесь проявить мягкость.
Алек, кажется, искренне обдумывал ее слова. Девушка никогда не видела его таким серьезным.
- Единственный способ стать сильным - никогда не уступать своим слабостям. Сила - это просто привычка. Вы тоже должны стать сильной. Прошу вас: никогда не сомневайтесь во мне, что бы ни говорили кругом.
- Я поручила вам заботу о брате и сказала, что если он погибнет как смельчак - мне не о чем сожалеть. По вашим словам, он погиб именно так.
- Я всегда думал о вас и делал все только ради вас. За все четыре года, что я провел в Африке, любовь к вам стояла за каждым моим шагом.
Впервые после возвращения он заговорил о любви. Люси опустила глаза еще ниже.
- Помните, перед отъездом я задавал вам вопрос? Тогда вы отказались выходить за меня, но обещали, что когда я вернусь, ответ может быть другим.
- Да.
- Надежда поддерживала меня перед лицом опасности. Однако, вернувшись, я не осмелился спросить снова, потому что боялся снова услышать отказ. Я не хотел, чтобы вас связывало давнее обещание. И все же с каждым днем я любил вас все сильнее и сильнее.
- Я знаю об этом и искренне ценю вашу любовь.
- Еще вчера я мог подарить вам громкое имя. Все почести я ценил лишь постольку, поскольку мог положить их к вашим ногам. Но что я могу предложить сейчас?
- Вы должны всегда любить меня, Алек. Кроме вас, у меня никого нет.
- Уверены ли вы, что никогда не усомнитесь в моей невиновности?
- Почему вы не можете ответить на обвинение?
- Этого я не могу вам сказать.
Наступила тишина. Наконец Алек снова заговорил:
- Но может быть, вам легче будет поверить мне, а не им, потому что вы знаете, что я люблю вас и ни за что не пошел бы на гнусный поступок, в котором меня обвиняют.
- Я никогда не поверю в вашу виновность. Не знаю, что за резон у вас хранить молчание, но верю, что он достаточно веский. Раз вы не отвечаете обвинителям - тому есть серьезная причина. Алек, я люблю вас всем сердцем, и если вы попросите меня стать вашей женой, почту за честь ответить согласием.
Он заключил ее в объятия, поцеловал, и Люси расплакалась от счастья. Она не желала ни о чем думать, а мечтала лишь подчиниться его могучей воле.
Глава XVI
Леди Келси искренне надеялась, что вечер завершится без происшествий, но ее мечтам не суждено было сбыться. Роберт Боулджер был безмерно раздражен словами Люси, которая к тому же, словно желая окончательно вывести его из себя, совершила опрометчивый шаг. Желая показать всему миру, представленному двумя сотнями гостей леди Келси, что она, наиболее заинтересованное лицо, всецело доверяет Алеку, Люси настояла на том, чтобы танцевать с ним. Алек считал, что не стоит будоражить общественное мнение, но уступил ее пылким призывам. Дик с миссис Кроули танцевали рядом и, прочтя в их глазах неодобрение, Люси еще сильнее укрепилась в стремлении пойти наперекор. Поймав ледяной от ярости взгляд Бобби, она лишь вскинула голову.
Гости стали понемногу прощаться с леди Келси, и к трем часам почти все разъехались. Люси попросила Алека остаться, и они с Диком укрылись в курительной. Внезапно туда вошел Боулджер в сопровождении двоих товарищей, которых Алек едва знал - их звали Маллинс и Карбери. Бросив взгляд на Алека, он подошел к столику с сигаретами и напитками. Его компаньоны и не догадывались, что Бобби умышленно пригласил их зайти, рассчитывая объясниться с Маккензи.
- Здесь можно курить, Бобби? - спросил один, смущенный присутствием Алека, но не желая накалять обстановку.
- Разумеется. Дик распорядился, чтобы эту комнату отвели для курения.
- Гостеприимство леди Келси не знает себе равных, - беззаботно заметил Дик и протянул Алеку портсигар. Тот взял сигарету и небрежно попросил:
- Бобби, малыш, будь другом - дай огоньку.
Боулджер, не оборачиваясь, проигнорировал просьбу. Он налил себе немного виски и стал нарочито его разглядывать. С легкой усмешкой Алек повторил:
- Бобби, передай спички.
В этот момент вошел дворецкий леди Келси с подносом для грязных стаканов. Бобби, по-прежнему не оборачиваясь, обратился к слуге:
- Миллер.
- Да, сэр.
- У мистера Маккензи есть просьба.
- Да, сэр.
- Ты не мог бы передать спички? - попросил Алек.
- Да, сэр.
Положив спички на поднос, дворецкий отнес их Алеку, и тот закурил.
- Спасибо.
Все молчали. Алек лениво пускал кольца дыма и следил, как они поднимаются к потолку. Дворецкий вышел, и он медленно повернулся к Боулджеру.
- Я вижу, за время моего отсутствия вежливость не пополнила список твоих добродетелей.
Боулджер резко обернулся.
- Если что-то нужно, можешь попросить слуг.
- Не будь дураком, - добродушно улыбнулся Алек.
Его снисходительность лишила Боулджера остатков самообладания. Он в ярости шагнул к Алеку.
- Еще посмеешь так разговаривать - уложу на месте!
Алек, удобно раскинувшийся на диване, даже не шелохнулся, словно его это не касалось.
- Это будет непросто - я и так лежу.
Боулджер сжал кулаки и чуть не задохнулся от гнева.
- Слушай, Маккензи, прекрати валять дурака! Я хочу услышать, что ты ответишь на обвинения Макиннери.
- Хотелось бы заметить, что только мисс Аллертон вправе требовать от меня ответа. А она пока вопросов не задавала.
- Я отказываюсь ее понимать! На ее месте я бы и смотреть на тебя побоялся. В любом случае я тоже вправе задавать вопросы. Джордж Аллертон был мне двоюродным братом.
Алек медленно поднялся и посмотрел на Боулджера с полным безразличием, которое того особенно раздражало.
- Не больно-то он этим родством гордился.
- Сегодня утром прямо и недвусмысленно прозвучало обвинение, что ты трусливо отправил Джорджа на смерть. Ты ничего не сказал в свое оправдание.
- Не сказал.
- У тебя была возможность объясниться, но ты не стал.
- Именно так.
- Что ты собираешься делать?
Дик уже задавал ему этот вопрос, и Алек ответил точно так же:
- Ничего.
Бобби посмотрел на него и пожал плечами:
- В таком случае вывод может быть только один. Призвать тебя к ответу, видимо, не получится, но зато я могу сказать, что считаю тебя последним мерзавцем.
- Между нами все кончено, - улыбнулся Алек, которого забавляла горячность юноши. - Вернуть все письма и фотографии?
- Поверь, это не шутка, - зловеще отозвался Бобби.
- Шутки тебе нелегко даются, я заметил. Удивительно: я, шотландец, вижу, как ты смешон; а ты, хоть и англичанин, не понимаешь, что ведешь себя нелепо.
- Алек, он же еще мальчишка… - Дик только сейчас сумел вмешаться в спор.
Боулджер раздраженно накинулся на него:
- Послушай, Дик, я как-нибудь сам за собой присмотрю! Будь добр, не вмешивайся! - Он снова обратился к Алеку: - Раз Люси настолько безразлична к судьбе брата, что не желает с тобой порвать, - это ее личное дело.
Дик снова перебил:
- Бога ради, Бобби, не устраивай сцен. Не выставляй себя идиотом.
- Не перебивай! Катись ты к черту!
- Считаешь, здесь подходящее место для перебранки? - спокойно спросил Алек. - Ты бы прославился куда больше, если бы набросился на меня в клубе или на церковном шествии в воскресенье.
- И ты еще имел наглость сюда явиться! - воскликнул Бобби, который уже охрип от гнева. - Ты укрываешься несчастными женщинами, как щитом, понимая, что пока Люси на твоей стороне, найдутся люди, которые тебе поверят.
- Я явился по той же причине, что и ты, мой дорогой. Меня пригласили.
- Ты признаешь, что у тебя нет оправдания.
- Прошу прощения, но я ничего не признаю и не отрицаю.
- Меня это не устроит, - заявил Боулджер. - Мне нужна правда, и я ее добьюсь. У меня есть право знать.
- Не выставляй себя ослом, - бросил Алек.
- Клянусь Богом, я заставлю тебя дать ответ!
В бешенстве он метнулся к Алеку, словно намереваясь вцепиться ему в горло, но тот оттолкнул его легким движением руки.
- Мальчишка! Я же тебе легко хребет переломлю, - гневно прошипел он.
Бобби взревел от ярости и готов был броситься на Алека, но Дик заступил дорогу.
- Бога ради, давайте без сцен. Бобби, будет только хуже. Алек тебя в порошок сотрет - Он обернулся к двум приятелям, захваченным врасплох неожиданной ссорой. - Маллинс, будь другом, уведи его.
- Пойдем, старик, - пришел наконец в себя Маллинс.
Спутники вывели Бобби из комнаты, и Дик вздохнул с облегчением.
- Бедная леди Келси! - До него наконец дошла вся смехотворность положения. - Завтра весь Лондон будет обсуждать, как вы с Бобби подрались у нее в гостиной.
Алек бросил на друга раздраженный взгляд. Ему стоило немалых усилий сдерживать свой крутой нрав.
- Не стоило так усердствовать и выводить мальчишку из себя, - сказал Дик.
- Чертовы щенки! - гневно бросил Алек, резко обернувшись. - Шеи бы им всем переломать!
- Ты сама доброта.
Алек взволнованно зашагал из угла в угол. Впервые видя друга в таком состоянии, Дик сухо заметил:
- Ты угодил в чертовски неприятную ситуацию.
И тут Алек взорвался:
- Сегодня они перед тобой пресмыкаются, а завтра набросятся точно свора собак! Да, я презираю их, этих глупых юнцов, которые нежатся дома, пока другие работают. Работают и сражаются! Слава Богу, теперь с ними покончено. Они думают, что прорываться с боями сквозь Африку - это как по Пиккадилли пройтись. Думают, человек терпит невзгоды и опасности, голод и болезни, только чтобы блистать на приемах в Мейфэре!
- По-моему, ты к ним несправедлив, - ответил Дик. - Есть ведь и обратная сторона медали. Тебя обвиняют в низости и предательстве. Друзья ожидают, что ты легко опровергнешь эту гнусную ложь; ты же по никому не понятной причине делаешь вид, что ничего не происходит.
- Вся моя жизнь опровергает эту гнусную ложь.
- Быть может, все же стоит одуматься и разослать заявление в газеты?
- Нет, черт бы тебя побрал!
Дик в своем безграничном добродушии ничуть не обиделся на вспышку Алека.
- Дружище, остынь! - расхохотался он.
Его смех привел Алека в чувство. Он словно очнулся и с заметным стороннему наблюдателю усилием снова взял себя в руки. Мгновенно поборов волнение, он обратился к Дику с деланным безразличием:
- Считаешь, я выгляжу чрезмерно взволнованным?
Дик улыбнулся:
- Ты весь кипишь от гнева, словно раскаленный чайник - да простится мне это сравнение.
- Я холоден как лед.
- При сорока градусах!
Алек рассмеялся и приобнял Дика за плечи.
- Пожалуй, нам пора идти.
- Твой здравый смысл поражает меня не меньше, чем внешний вид, - серьезно заметил Дик.
Поскольку оба уже попрощались с хозяйкой, они тут же оделись и разошлись в разные стороны. Дома Дик не стал ложиться. Сидя в кресле, он обдумывал прошедший вечер, пытаясь распутать смешавшиеся в клубок мысли, и был сильно удивлен, когда в комнату проник яркий луч утреннего солнца.
Однако тревоги леди Келси на этом не закончились. Избавившись от друзей, Бобби отправился к ней и пригласил выпить по чашке бульона. Бедная женщина валилась с ног от усталости и с радостью согласилась. Несколько человек в пальто еще ждали своих спутниц, а у дверей холла в ожидании экипажей толпилась группка припозднившихся гостей. На лицах застыла усталость, как и бывает после веселого бала. Слуги вяло убирали со столов. Люси прощалась с кем-то из близких друзей.
Леди Келси с облегчением отхлебнула горячий бульон.
- У меня ноги сейчас отвалятся, - сказала она. - Я так устала, что вряд ли смогу уснуть.
- Перед уходом мне надо поговорить с Люси, - неожиданно заявил Бобби.
- Сейчас? - недоверчиво переспросила хозяйка.
- Да, пошлите за ней: пусть придет к вам в спальню.
- Что случилось?
- Так продолжаться не может. Это просто чудовищно. Надо что-то делать.
Леди Келси поняла, к чему он клонит. Она знала, что Бобби по уши влюблен в Люси, и тоже заметила его ярость, когда та танцевала с Алеком Маккензи. Впрочем, вся ситуация не давала ей покоя. Леди Келси отодвинула чашку и нервно спросила:
- Неужели нельзя подождать до завтра?
- Нет, нужно разобраться сейчас.
- По-моему, это ужасно глупо. Ты же знаешь, как Люси возмущается, когда вмешиваются в ее дела.
- Что ж, я стойко снесу ее возмущение, - с горечью заявил он.
Леди Келси выглядела совершенно беспомощной.
- И что мне делать? - спросила она.
- Я хочу, чтобы вы присутствовали при разговоре.
Бобби велел слуге передать мисс Аллертон, что леди Келси просит ее зайти к ней в спальню. Он помог пожилой женщине подняться наверх. Почти сразу появилась и Люси.
- Вы меня звали, тетушка? Мне передали, что вы хотите о чем-то поговорить.
- Это я попросил позвать тебя от имени тети Элис, - объяснил Боулджер. - Боялся, что на мою просьбу ты не откликнешься.
Люси удивленно наморщила лоб и беззаботно ответила:
- Чепуха! Твое общество мне всегда приятно.
- Я хотел с тобой поговорить и решил, что лучше сделать это в присутствии тети Элис.
Люси бросила на него быстрый взгляд. Бобби сохранял спокойствие.
- Неужели это так важно, что не может подождать до завтра?
- Я полагаю, да, важно. Все уже ушли.
- Я вся внимание, - улыбнулась девушка.
Боулджер чуть помедлил, готовясь к тяжелому разговору.
- Люси, ты уже знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете и любил всегда, сколько себя помню, - начал он, краснея от волнения.
- Надеюсь, ты лишил меня чашки бульона не для того, чтобы предложить руку и сердце?
- Люси, я серьезно.
- Поверь, серьезность тебе не идет, - улыбнулась она.
- Недавно, как раз перед возвращением Алека Маккензи, я в очередной раз делал тебе предложение.
Взгляд девушки потеплел, насмешливый тон сразу улетучился.
- Так мило, - сказала она совершенно серьезно. - Да, я над тобой изредка посмеиваюсь, но ты не думай - я и правда очень тебе благодарна.
- Ты ведь знаешь, Люси, как давно он за тобой ухаживает, - вставила леди Келси.
Люси подошла и нежно погладила его по плечу.
- Бобби, твоя преданность меня очень трогает, и я знаю, что ничем ее не заслужила. Прости, но мне нечего предложить тебе взамен. Сердцу не прикажешь. Я только надеюсь - искренне надеюсь, что ты полюбишь кого-то, кто ответит тебе взаимностью. Ты даже не представляешь, как я мечтаю, чтобы ты был счастлив.
Боулджер невозмутимо отстранился. Он не поддастся, хотя ангельский голос девушки тронул его до глубины души.
- Сейчас речь не о моем счастье, - сказал он. - Когда Алек Маккензи вернулся, я, кажется, понял, почему ты оставалась равнодушна ко всем моим предложениям.
Он чуть помолчал и беспокойно откашлялся.
- Не понимаю, зачем ты все это говоришь, - прошептала Люси.
- Я попытался отступить в сторону. Ты всегда боготворила силу, и, видимо, Маккензи казался тебе неподражаемым. В сравнении с ним я мало что мог Тебе предложить, но вопреки всему надеялся, что ты его не любишь.
- И что же?
- Если бы не это письмо в газете, я больше никогда не отважился бы с тобой заговорить. Однако оно все меняет.
Бобби снова замолчал. Он пытался сохранять напускное хладнокровие, но сердце колотилось как бешеное. Он правда всем сердцем любил Люси и считал, что просто выполняет свой долг.
- Я снова прошу тебя стать моей женой.
- Не понимаю, к чему ты клонишь, - медленно проговорила девушка.
- Теперь ты не можешь выйти за Алека Маккензи.
Люси вздернула голову и сильно побледнела.