* * *
Нет, вон отсюда! Подальше от этой жадной, захлебывающейся в своекорыстных расчетах молодости…
Дайте мне светлую, розовую юность, дайте мне прикоснуться к ароматному детству.
Вот по улице важно шествует, посвистывая, десятилетний мальчуган. Куда это он, птенчик? Гм! Стучится в дверь закопченной, полуразрушенной хижины.
- Эй! Кто есть живой человек? Не тут ли живет жулье, которое детей ворует?
- Тут, тут. Пожалуйте.
- Слушайте, вы, рвань! Есть фарт. Можно большую деньгу зацепить!
- Чего еще?!
- Уворуйте меня нынче вечером. Родители хороший выкуп дадут.
- А тебе, пузырь, что за расчет?
- Я из 50% работаю. Тысяч шестьдесят сдерем, - вам тридцать, мне тридцать.
- Эко хватил - 50%! У нас и риск, и хлопоты, а у тебя…
- А зато я письмо пожалостливее составлю. Другого мальчика еще выкупят или нет - вопрос, а меня родители так любят, что последнее с себя стащат да отдадут.
- Мало 50%! Нам еще делиться надо.
- А мне делиться не надо?! 15% сестренке обещал за то, что перед родителями в истерику хлопнется. Не беспокойтесь, у нас тоже своя контора…
* * *
Как?! Неужели тлетворная бацилла спекуляции отравила и розовую юность… О, Боже! В таком случае, что же остается нетронутым? Неужели только младенчество?..
Вот в колыбельке лежит розовый, толстый бутуз, светлые глазки глядят в потолок вдумчиво, внимательно, неподвижно.
Любящие родители склонили над ним свои головы… любуются первенцем.
- Не знаю, что и делать, - печально говорит жена.
- Как же его кормить, если у меня молоко пропало?! Придется нанять мамку.
- Конечно, найми, - кивает головой муж. - Дорого, да что же делать.
Младенец переводит на них светлый, вдумчивый взгляд и вдруг… лукаво подмигивает:
- Есть комбинация, - говорит он, хихикнув. - Сколько будете платить мамке за молоко? Тысяч 60, франко мой рот?.. Да прокормить ее будет стоить вдвое дороже. Итого - 180 тысяч. А мы сделаем так: покупайте мне в день по бутылке молока - это не больше 500 обойдется. В месяц всего - 15 000. А экономию в 165 000 разделим пополам. Отец! Запиши сделку…
* * *
Охо-хо… Так вот и живут у нас.
Скорей бы уж конец мира, что ли…
Стенли
Стоит двор; на дворе кол; на колу - мочала. Не начать ли сказочку сначала?
Начнем!
Стоит Кремлевский двор; на дворе кол; на колу радиотелеграф. А больше ничего и нет - даже мочалу Внешторг вывез за границу. Огромную площадь занимает Россия: одну шестую часть земной суши. И пусто все. Только в середине кол с радиотелеграфом, а возле сидит в пещере весь совнарком и из-под земли декретирует.
Удивительная страна!
В 1935 году один заболевший сплином иностранец заинтересовался: а не съездить ли посмотреть?
Стал наводить справки:
- Как достать расписание поездов? Каким поездом можно попасть в Москву?
Спрашиваемые удивились:
- Поездом? С ума вы сошли! Что это вам - Азия, что ли?
- Но как же попасть?
- Читали "Экспедицию Генри Стенли к истокам Нила"? Вот вам руководство. Складная палатка, немного оружия, сушеное мясо, консервы, полсотни носильщиков и идите с Богом! Для общения с туземцами не забудьте прихватить блестящих бус, кумачу, дюжину зеркалец и несколько бутылок огненной воды.
- Опомнитесь! В страну Достоевского, Чехова, Чайковского и Репина - кумач и бусы?!.
- Эва! Теперь это страна Фрунзе, Цюрупы, Радека и Бела Куна, - это тебе не Чайковский…
* * *
Собрался новый Стенли, подъехал к границе, жутко: ветер воет, волки бегают, а за пограничной линией - то не колос шуршит, не мельница гудит, то - красноармеец на границе стоит, ружьишкой всем в пузо тычет.
- Куда лезете, черти?!
Дали ему серебряный шиллинг и бутылку огненной воды, - смягчился.
- А это что у вас?
- Зеркальце.
- Покаж!
Глянул в зеркальце, отразился, головой покрутил, сплюнул:
- Эку дрянь показываете…
- Нет ли тут проводника из туземцев, - нам бы в глубь страны?!
- И проводника найдем! За кусок кумачу, за пару корнбифа к самому черту доведет!!
- Нам бы до совнаркома.
- Все едино.
* * *
- Здравствуйте, туземец! Вы - проводник?
- Так точно.
- Страну знаете?
- Помилуйте! Почетный член императорского географического общества, адъюнкт-профессор. Были когда-то и мы рысаками. Куда вести?
- На Москву. Нам бы еще носильщики нужны для вещей…
- Этого добра сколько влезет. Ваше превосходительство! Ваше сиятельство! Вали сюда артелью. Вот этому чудиле вещи на Москву донести.
- С нашим удовольствием. А харч хозяйский?
- Само собой! Нагрузились. Пошли.
* * *
- Это что за развалины такие?
- Древний город тут был - Харьков…
- До Рождества Христова?
- Кой черт! В позапрошлом году развалился. Дальше пошли.
- А это что за дымовая труба?
- Курск тут был. По этой трубе только и примечаем. А Орла так и не найду теперь: гладкое место, зацепиться не за что. Одно слово - центроглушь!
- Где же жители?
- А вот мы и есть жители. Каких же еще вам нужно?
- Гм… Москва близко?
- Как палку увидите, - вот это и будет Москва. Радио на палке. Как говорится: всем, всем, всем…
* * *
Подходя к Туле, мамонта убили. Здоровый был, шельма, да разрывные пули тоже не шутка. Вырезали клыки, насушили мяса, нагрузили на носильщиков, пошли дальше.
* * *
В Сокольниках лесные люди напали… Чуть не съели всю экспедицию, да окопались вовремя, отбились. Очень было страшно.
* * *
- Вот вам и Москва! Вон эта палка торчит - радио. А возле стальная дверь под землю идет. Таких дверей двенадцать, а сбоку все бронировано. За двенадцатой совнарком и сидит. Эй, стража! Какого-с иностранца привели!
- Чего надо?!
- Хотели бы представиться Ленину и Троцкому…
- Раздевайся!
- Помилуйте, за что же?!.. Я…
- Да, может быть, у тебя бомбы за пазухой.
- Так вы просто обыщите!
- Просто! У вас все просто. А может, у тебя в пуговицах мелинит зашит.
Раздели. Повели. Загремели стальные двери - одна за другой, одна за другой.
За одиннадцатой - человек вышел: на голове пук волос, на подбородке клок, глаза из-за пенсне пытливо поглядывают: видно, что сам Троцкий.
- Очень рады! Наконец-то империалистические страны признали нас.
Поговорили о том о сем.
Вдруг хозяин встал, сорвал с себя бородку, пенсне, сказал:
- Ну, теперь я вам Троцкого покажу!
- Да разве вы сами не Троцкий?
- Эва, прыткий какой! Это так сразу не делается. Сначала я должен был в тебе увериться.
- Но в чем же, Господи?!..
- А вдруг ты белогвардеец? Пришел покуситься на него?!..
- Помилуйте, чем же? Ведь я - голый.
- Толкуй. А может, ты динамиту нажрался, да с разгону брюхом в него ка-ак саданешь… Эх, хитер теперь наш подданный пошел. Одначе, пожалуйте! Вот тут, за этой последней дверью…
Загремела последняя дверь.
Большая, низкая комната…
Стены забраны стальными листами, с заклепками на ребре. Стол, на столе - свечка…
Сидят, понурившись, два человека, друг от друга отвернулись, - надоели, очевидно, друг другу до смерти.
- Вы к нам? Чем обязаны?..
- Льщу себя счастьем лицезреть правителей такой огромной страны!..
- Ну, что ж, лицезрейте…
Потоптался новый Стенли, переступил с ноги на ногу:
- Ну, уж пойду я! Душновато тут…
- Да, невесело. Заходите еще как-нибудь.
- Почту за честь… Я когда-нибудь в будущем году… наведаюсь…
Повернулся. Загремели стальные двери - одна за другой… Вышел на свежий воздух. Снова перед ним двор; на дворе кол; на колу вместо мочалы - радио…
* * *
Стареть я стал, что ли.
Старые люди любят, проснувшись, свои сны рассказывать.
Вот и я рассказал, что мне вчера снилось. Что бы это значило, этот сон, а?..
Уники
Петербург. Литейный проспект. 1920 год. В антикварную лавку входит гражданин самой свободной в мире страны и в качестве завсегдатая лавки обращается к хозяину, потирая руки, с видом покойного основателя Третьяковской галереи, забредшего в мастерскую художника:
- Ну-ну, посмотрим… Что у вас есть любопытного?
- Помилуйте. Вы пришли в самый счастливый момент: уник на унике и уником погоняет. Вот, например, как вам покажется сия штукенция?
"Штукенция" - передняя ножка от массивного деревянного кресла.
- Гм… да! А сколько бы вы за нее хотели?
- Восемьсот тысяч!
- Да в уме ли вы, батенька… В ней и пяти фунтов не будет.
- Помилуйте! Настоящий Луи Каторз.
- А на черта мне, что он Каторз. Не на стенке же вешать. Каторз не Каторз - все равно, обед буду сегодня подогревать.
- По какому это случаю вы сегодня обедаете?
- По двум случаям, батенька! Во-первых, моя серебряная свадьба, во-вторых, достал полфунта чечевицы и дельфиньего жиру.
- А вдруг Чека пронюхает?
- Дудки-с! Мы это ночью все сварганим. Кстати, для жены ничего не найдется? В смысле мануфактуры.
- Ну, прямо-таки, вы в счастливый момент попали. Извольте видеть - самый настоящий полосатый тик.
- С дачной террасы?
- Совсем напротив. С тюфячка. Тут на целое платьице, ежели юбку до колен сделать. Дешевизна и изящество. И для вас кое-что есть. Поглядите-ка: настоящая сатиновая подкладка от настоящего драпового пальто-с! Да и драп же! Всем драпам драп.
- Да что же вы мне драп расхваливаете, когда тут только одна подкладка?!
- Об драпе даже поговорить приятно. А это точно, что сатин. Типичный брючный материал.
- А вот тут смотрите, протерлось. Сошью брюки, ан - дырка.
- А вы на этом месте карманчик соорудите.
- На колене-то?!!
- А что же-с. Оригинальность, простота и изящество. Да и колено - самое чуткое место. Деньги тащить будут - сразу услышите.
- Тоже скажете! Это какой же карман нужен, ежели я, выходя из дому, меньше двенадцати фунтов денег и не беру. Съедобного ничего нет?
- Как не быть! Изволите видеть - настоящая "Метаморфоза", - Перль-де-неж!
- Что же это за съедобное: обыкновенная рисовая пудра!
- Чудак вы человек: сами же говорите - рисовая, и сами же говорите - несъедобная. Да еще в 18-м году из нее такое печенье некоторые штукари пекли…
- Ну, отложите. Возьму. Да позвольте, что же вы ее на стол высыпаете?!
- А коробочка-с отдельно! Уник. Настоящий картон и буквочки позолоченные. Не я буду, если тысячонок восемьсот за нее не хвачу.
- Вот коробочку-то я и возьму. Жене свадебный подарок. Бижутри, как говорится.
- Бумажным отделом не интересуетесь? Рекомендовал бы: предобротная вещь!
- Это что? Меню ресторана "Вена"? Гм… Обед из пяти блюд с кофе - рубль. А ну, что ели 17 ноября 1913 года? "Бульон из курицы. Щи суточ. Пирожки. Осетрина по-русски. Индейка, рябчики, ростбиф. Цветная капуста. Шарлотка с яблоками". Н-да… Взять жене почитать, что ли.
- Берите. Ведь я вам не как меню продаю… Вы на эту сторону плюньте. А обратная-с - ведь это бристольский картон. Белизна и лак. На ней писать можно. Я вам только с точки зрения чистой поверхности продаю. И без Совнархоза сделочку завершим. Без взятия на учет. Двести тысячонок ведь вас не разорят? А я вам в придачу зубочистку дам.
- Зачем мне? Все равно она безработная будет…
- Помилуйте, а перо! Кончик расщепите и пишите, как стальным.
- Да, вот кстати, чтоб не забыть! Мне передавали, что у Шашина на Васильевском Острове два стальных пера продаются № 86.
- Да правда ли? Может, старые, поломанные.
- Новехонькие. Ижицын ездил к нему смотреть. № 86. Тисненые, сволочи, хорошенькие такие - глаз нельзя отвести. Вы не упускайте.
- Слушаю-с! Кроме - ничего не прикажете?
- Антрацит есть?
- Имеется. Сколько карат прикажете?
* * *
Этот рассказ написан мною вовсе не для того, чтобы рассмешить читателя для пищеварения после обеда.
Просто я, как добросовестный околоточный, протокол написал…
Урок литературы
Новый учитель вошел в класс и, ласково поклонившись ученикам, сказал:
- Здравствуйте, дети!
- Здравствуйте, товарищ учитель!
- Все ли в сборе?
- А черт его знает!
- То есть, как это так?!
- А так. Что мы, за хвост будем ловить всякого, кто не пришел?
- А все-таки?
- Ну вот, например, Евдокимова Андрея нет, Перешло хина Егора…
- Что ж они… заболели?
- Евдокимов пошел на Сенную, батькин галстук и манжеты загонять, а Переплюхин женится нынче.
- Как женится? Вы шутите!
- Один такой шутил, - так его на мушку взяли.
- Но все-таки! Мальчишке четырнадцать лет, и в такие годы связывать себя на всю жизнь…
- Бросьте, товарищ, волноваться: печёнка лопнет. Кой там черт на всю жизнь! Он обещал мне через неделю с ней развестись. Он, товарищ учитель, из-за интересу женится. По расчету: у невесты есть полфунта жиров и две банки сгущенного молока. Отберет, слопает и разведется.
Новый учитель вздохнул, свеся голову, и сказал:
- Итак, займемся мы сейчас…
Дятлов Степан подошел к нему с таинственным видом и шепнул:
- Есть комбинация!
- То есть?
- Отпустите меня сейчас - я вам раза нюхнуть дам…
- С ума ты сошел! Что это значит "нюхнуть"?
- Кокаинчику…
- Пошел на место, скверный мальчишка. Если тебе нужно по делу, я тебя и так отпущу. А подкупать меня этой дрянью!!..
- Да мне по делу и нужно: одно свиданьице. То есть такая девчонка, товарищ учитель, - огонь! Препикантное созданье. Хотите, потом познакомлю?
- Пошел вон на место!
- Ну, последний разговор: три понюшки хотите? Да другой бы зубами уцепился…
- Садись. Итак, господа, сейчас мы займемся Гоголем…
- Гоголь-моголь! Неужто устроите? Вот это по-товарищески!
Взоры алчно засверкали, языки облизнули губы и все сдвинулись ближе.
- Гоголь! Это писатель такой.
Взоры у всех потухли, и руки вяло опустились.
- Подумаешь, важное кушанье. Знал бы, сразу дёру дал!
- Итак, Гоголь: "Мертвые души".
- Ловко! Кто ж это их угробил?
- Никто. Это умершие крестьяне…
- Так-с. Разрешили, значит, продовольственный вопросец. Ну, жарьте дальше.
- "В ворота гостиницы губернского города N въехала довольно красивая рессорная бричка, в какой ездят…"
- Комиссары, - подсказал Дятлов.
- Ничего не комиссары, - усмехнулся учитель. - Это был помещик Чичиков.
- Агент Антанты, - догадался кто-то сзади.
- "Наружный фасад гостиницы отвечал ее внутренности…"
- Понимаем-с. Губчека помещалась!
- При чем тут - Губчека? - нетерпеливо поморщился учитель… - "За Чичиковым внесли его пожитки: прежде всего чемодан из белой кожи… ("Миллионов десять стоит!" - вздохнул кто-то сзади). Вслед за чемоданом внесен был ларчик красного дерева, сапожные колодки… ("Знаем мы, для чего эти колодки! При допросах пальцы завинчивают…")… и завернутая в синюю бумагу жареная курица".
Все вдруг зашевелились…
- Как!.. Как?.. Прочтите еще раз это место:
- "Завернутая в синюю бумагу жареная курица…"
- Вот буржуй анафемский!
- Реквизнуть бы!
- Хоть бы ножку одну сковырнуть…
Учитель перешел на описание внутренности общей залы, и все опять потухли. Опущенные скучающие головы поднялись только при магических словах: "Чичиков велел подать себе обед".
- Как обед!! Какой обед? Ведь у него же жареная курица была?!
- "Покамест ему подавали разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи со слоеным пирожком, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярка жареная, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок…"
- Да неужто ж не лопнул?!..
- Брехня!..
- Стой, товарищ! Посчитаем, сколько такой обед должен стоить. Клади на щи с пирожком - пятьсот тысяч, мозги - восемьсот тысяч…
- Это, может, твои мозги! Где ты жареные мозги с горошком и хлебом за восемьсот тысяч найдешь? Тут миллионов на шесть будет!..
Учитель усмехнулся.
- То, что Чичиков ел в трактире, - вздор! А вот послушайте, чем его угостила Коробочка. "Прошу покорно закусить", - сказала хозяйка. Чичиков оглянулся и увидел, что на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой с сняточками, и невесть чего не было… "Пресный пирог с яйцами", - сказала хозяйка. Чичиков подвинулся к пресному пирогу с яйцом и, съевши тут же с небольшим половину, похвалил его. - "А блинов?" - сказала хозяйка. Чичиков свернул три блина вместе и, обмакнув их в растопленное масло, отправил в рот, а губы и руки вытер салфеткой…
- Брехня!..
- Тьфу-ты, черт! - сплюнул кто-то. - А где он еще обедал?
- Дело не в этом. Я вам лучше прочту гениальное описание характера как самого Чичикова, так и его слуг.
- Нет, к черту! Это мимо.
- Не надо!
- Ну, описание Собакевича… хотите? Замечательно выпукло. Будто изваян резцом гениального скульп…
- А он у него обедал?
- Обедал.
- Что! Ну-ка что? Чего обедал?