- Смотри внимательно. Тропа едва заметна, но если не сбиваться с нее, идти будет нетрудно. Здесь нет ни веток, ни колючек. Олени давно ходят по этой троне, главное, не сбиваться с нее. Не отставай, и мы пойдем как по асфальту.
Сначала ему трудно было идти по тропе, петлявшей через лес - олени выбирали самый удобный путь. Но вскоре он стал различать ее направление и повороты. Тогда он дотронулся до плеча девушки и сказал:
- Давай я попробую идти первым.
Она улыбнулась и пропустила его вперед.
Чарли считал, что слово "тропа" означает протоптанную дорожку. Но тропу, по которой они шли, можно было угадать лишь по едва заметным просветам в кустарнике. Поначалу он сбивался с пути и сразу же натыкался на острые сучья. Тогда Бетти звала его обратно, и они возвращались на тропу. Вскоре он, ведомой некогда дремавшим, а теперь разбуженным инстинктом, уверенно зашагал по петляющей через лес тропе.
Они дошли до ручья, и Чарли остановился. Тропа терялась в зарослях деревьев на другом берегу. Ничто не указывало, где она продолжается. Он повернулся к Бетти. Та молча наблюдала за ним, потом улыбнулась, подошла к самой воде и показала пальцем на ручей.
- Вот.
На дне прозрачного ручья он увидел едва заметное углубление - тропа продолжалась вниз по течению.
- Ни за что бы не догадался, - сказал он.
- Иди по этой тропе, Здесь нет острых камней - олени обтесали их.
Чарли уверенно пошел первым вниз по ручью, но вскоре камни и маленькие валуны стали больно бить его по ногам. Он остановился в замешательстве и повернулся к Бетти. Та немного отступила назад и поманила к себе. И Чарли увидел, что тропа выходит на берег и тянется среди деревьев.
- Но мы должны идти дальше по воде, - сказала Бетти, - на тот случай, если они явятся сюда с собаками.
Он повернулся и пошел дальше вниз по течению.
Там, где в ручей впадал другой ручеек, Бетти свернула. Ручеек этот был не шире ручки от топора. Они пошли вверх по его течению; ручей становился все уже и уже, пока наконец совсем не исчез в грудах покрытых мхом камней, окаймленных высоким папоротником, все еще зеленым в этих прохладных местах, - ключевая вода летом и зимой сохраняла здесь одну и туже температуру и преграждала путь холоду, в то время как весь окружавший их лес уже потемнел.
- Переждем, пока стемнеет, - сказала Бетти.
И тут он впервые заметил вход в пещеру - туда мог протиснуться лишь олененок, но когда им удалось проникнуть внутрь, они оказались в большой каменной комнате.
В середине бил небольшой ключ. Тонкая струйка воды стекала вниз по узкому желобку в камни. За долгие годы вода прочертила свой путь в песке и в скальной породе.
- Ну как? - спросила Бетти.
- Не верю собственным глазам.
- Я играла здесь еще ребенком.
- Как в сказке.
- Здесь нас никто не найдет, - сказала девушка.
Глава 14
В пещере было прохладно. Чарли растянулся на песке. Бетти сняла с его ног тряпки, намочила их в прохладной ключевой воде и снова намотала ему на ноги.
- Много лет назад здесь жили индейцы нашего племени, - сказала она, потом поднялась и зачерпнула горсть песка. - Посмотри. - Она перебирала пальцами песок, лежавший на ладони.
- Видишь мелкие осколки черепков, совсем крохотные; образцы побольше и получше собрали и отправили в Милуоки, в музей.
Девушка увидела, что Чарли не может различить мелких осколков. Тогда она выбрала из песка один из них и протянула ему. Осколок был размером с ноготок, твердый и гладкий.
- Что же мы будем делать? - наконец спросил он.
- Дождемся темноты и пойдем дальше. Надо добраться до места, где можно получить помощь и еду. А потом будем действовать по обстоятельствам.
- Ты понимаешь, что стала соучастницей преступника? - спросил он.
- Понимаю.
- Зачем тебе это?
- Должен же кто-то помочь тебе. И вообще, разве мы не должны помогать друг другу?
- Но если тебя поймают, посадят в тюрьму.
- Меня все равно посадят.
- Почему ты так думаешь?
- А потому, что мы собираемся взорвать плотину.
- Но не одна же ты, - сказал он и привстал.
- Мы все.
Он посмотрел ей прямо в глаза и опустил голову. От его взгляда не ускользнула мягкая выпуклость ее груди под красной блузкой.
- Но тебя же могут обидеть, - сказал он.
- Меня уже обижали. Не раз. Разом больше - ничего не меняет.
- Расскажи, как это было, - попросил он.
- Сам знаешь, как это бывает. Всю жизнь, кроме тех четырех лет, когда я уезжала на учебу, я жила впроголодь.
- Но ты прожила хотя бы четыре хороших года.
- Да что ты, это было ужасное время.
- Почему ужасное?
- Лучше не вспоминать.
- Это ты про белых парней?
Она кивнула.
- Они что: дразнили тебя "скво"?
- Нет, дразнили девчонки. Мальчишки считали каждую индианку продажной.
- И как же ты отвечала им?
- Я с ними не связывалась. Отсиживалась у себя в комнате. Встречала их только на лекциях.
- А как ты туда попала?
- Получила стипендию для индейцев. Сначала я хотела стать учительницей, преподавать историю, но потом передумала, когда узнала, что в учебниках только и говорится, что о славном продвижении американских поселенцев на Запад. И ни слова о захвате индейских земель, о том, как белые американцы убивали, насиловали, пытали индейских женщин и детей…
- И ты бросила историю? - спросил он.
- Нет, но ни в одном учебнике я не прочла о том, как белые американцы истребляли наши племена. Ни слова о нарушенных обещаниях, о мародерстве, о массовых убийствах. Если бы не книга "Схорони мое сердце в Вундед - Ни", написанная Брауном, люди никогда бы не узнали о зверствах, насилиях и жадности белых поселенцев.
- Вот об этом ты бы и рассказала своим ученикам, - сказал он.
Бетти рассмеялась.
- И в ту же секунду меня бы уволили. Да и вообще мне так надоели эти белые, что я решила вернуться в резервацию. Пусть здесь живешь впроголодь, все лучше, чем постоянные унижения. По крайней мере, здесь меня считают человеком.
Чарли молчал. Он сгреб горсть песка и растирал его между ладонями.
- Понимаю, - наконец вымолвил он.
И он рассказал ей о рабочих, которые сортировали кости индейцев. И о том, как во втором классе учительница вызвала его к доске: "А ну-ка, Чарли, покажи нам танец индейских воинов".
Он рассказал ей о том, как белые унижали его, как прозвища вроде Прыгающая Корова или Ползучая Змея, сначала данные в шутку, превращались потом в оскорбления.
- С белыми я никогда не чувствовал себя в своей тарелке, - сказал он. - Никогда, я все время хотел вернуться в резервацию, но мать была против. Она говорила, если я вернусь сюда, превращусь в ничтожество.
- Она была права.
- Но ты же вернулась…
- Да… - задумчиво сказала Бетти.
- Это имеет смысл, - сказал Чарли. - Как-то в Милуоки одна девчонка из нашего класса пригласила меня после школы к себе домой пообедать. И знаешь, о чем спросила меня ее мать? Она хотела узнать, что я думаю о скальпировании. Я, десятилетний мальчишка.
Бетти рассмеялась.
- А ты бы попросил у нее нож и предложил ей показать, как это делается.
Чарли улыбнулся.
- Все дело в том, - продолжал он, - что до этого случая я никогда не думал о себе как об индейце. А после - не считал себя никем, кроме как индейцем. Где бы я ни был, мне казалось, что все смотрят на меня только как на индейца.
Бетти кивнула;
- Понимаю.
- …Однажды в баре я заказал кружку пива, и бармен отказался обслужить меня, - продолжал Чарли. - "Огненную воду индейцам не продаем. Не хочу, чтобы взбесившийся дикарь разнес мой бар", - сказал он. Я чуть не убил его тогда.
Чарли замолчал.
- Лучше и не вспоминать… - сказал он после паузы.
- Последний вопрос, - сказала Бетти. - А что говорит об этом твоя мать?
- Она умерла.
- Прости.
- Ничего страшного. Теперь ей даже легче. Она хотела жить по законам белых. Но эти законы были не для нее. Она и меня заставляла жить по этим законам.
Они замолчали. Чарли лег на песок, и девушка прилегла рядом.
- Попробуй заснуть, - тихо сказала она, - тебе будет легче.
- Вряд ли.
- А ты постарайся.
- Я только и делаю, что стараюсь.
Через несколько минут он уже спал.
Проснувшись, он увидел Бетти. Она шла сквозь папоротник.
- Ты где была? - спросил он, пытаясь представить себе, сколько же времени он проспал.
- Ходила на базар.
- На базар? - Он испытующе посмотрел на нее, чтобы понять, не разыгрывает ли она его.
- Смотри, - сказала она. И показала на желобок в камне, по которому текла вода. - Сухая черника, птицы не заметили ее.
Он наблюдал за тем, как набухали сухие ягоды, которые она положила в воду.
- А это что? - он показал на горстку красных ягод.
- Шиповник.
- А вот эти листья и корни?
- Это кипена, - сказала Бетти, - а это… - она протянула горсть небольших клубней, - ямс, родственник батата, любимая еда черных. Если бы ты знал язык индейцев, то назвал бы их "БИ-Ма-КУТ-Ва-БИ-ГАН". Они не такие вкусные, как батат, но на безрыбье и рак рыба.
- А зачем нам шиповник и все эти листья и корни?
- Шиповник мы съедим. Это очень полезно. В нем много витаминов. А из листьев и корней купены я сделаю примочку для ног, тебе станет легче.
Чарли засмеялся.
- Знаешь, о чем я мечтаю? О чашке крепкого кофе.
- Если бы можно было развести костер, - сказала она и улыбнулась, - я бы приготовила почти настоящий кофе, я только что видела здесь сухой цикорий. Мы всегда добавляем его в кофе.
- А если бы я сказал, что хочу чаю? И тогда ты бы придумала что-нибудь?
- Конечно. - Она показала на траву, растущую возле пещеры.
- Это особая, сапрофитная трава, из нее получается замечательный чай. Много лет назад индейские воины пили такой чай перед сражением. Он придавал им силу.
- Вот что мне сейчас нужно, - сказал Чарли.
- Но костер здесь разводить нельзя, - заметила она.
- Как ты думаешь, - спросил он, - если бы понадобилось, мы могли бы прожить в лесу на подножном корму?
- Конечно. Похудели бы немножко, но ты же видел, какая форель плавает в ручье. Соорудили бы из камней ловушку для рыбы. И потом тут водятся змеи. Вкусные, пальчики оближешь. На проволочную петлю можно поймать оленя, зайца и даже куропаток и глухарей.
- Подумать только! - сказал он и с удивлением покачал головой.
- Если бы ты был индейцем из резервации, а не с тротуара, ты бы не удивлялся. Половину нашего пропитания мы добываем в лесу.
Она вынула из воды горсть ягод и протянула ему. С них капала вода. Он положил несколько ягод в рот.
- До чего же вкусно, сладкие, как сахар.
- А теперь попробуй шиповник.
- Есть можно, - сказал он.
- Хочешь попробовать батат?
Он надкусил один из клубней и поморщился.
- Невкусно? - спросила она.
- Ну и гадость!
- Но все равно, батат еда полезная, в нем много крахмала, а крахмал превращается в сахар и дает много энергии.
Она разделила все плоды пополам, и они принялись за трапезу.
Покончив с едой, Бетти растерла листья и корни купены, смешала их с водой и обложила этой кашицей его ноги.
- Как ты думаешь, который час? - спросил он.
- Часа три дня.
- Полицейских не видно?
- Нет, но я слышала лай собак.
- Собак?!
- Но они еще далеко. Дотемна вряд ли появятся здесь.
Он успокоился. В тишине пещеры было слышно лишь журчание воды.
Глава 15
Они покинули пещеру на закате. Небо еще оставалось светлым, но внизу, среди деревьев, было уже почти темно, Бетти повела его по звериной тропе.
- Не отставай, - сказала она, - старайся идти вслед. Так будет легче.
Но это было нелегко. Они прошли не больше полумили, а он уже сильно хромал. Ноги снова кровоточили, и Бетти вернулась к ручью, чтобы он мог опустить их в холодную воду.
- Как думаешь, я донесу тебя? - спросила она.
Кровь бросилась ему в лицо.
- Меня? Ни за что!
- Но ты же сам не дойдешь.
- Сколько еще осталось до дороги? - спросил он.
- Мили три, но я не думаю, что нам следует идти по дороге. Скорее всего именно там они нас и поджидают.
От ледяной воды боль стихла, и Чарли вздохнул с облегчением.
- Кажется, я могу идти, - сказал он.
Они отправились дальше. Первые сто метров его онемевшие ноги не чувствовали боли, но потом она вернулась с новой силой. И хотя похолодало, пот стекал у него со лба и обжигал глаза.
Бетти обернулась и спросила:
- Ну как ты?
- Все в порядке, - кивнул он.
Но она замедлила шаги. Он ковылял следом.
Теперь Бетти останавливалась все чаще и чаще.
- Так дело не пойдет, - наконец сказала она и молча опустилась на землю. Он с облегчением повалился рядом с ней.
- Мы делаем не больше мили в час, - сказала она. - Ходу остается еще часов на пятнадцать, значит, придется идти после рассвета, а это очень опасно.
Чарли потер глаза.
- Иди одна, - сказал он. - Я останусь здесь, а когда ноги отойдут, я догоню тебя.
Неожиданно она разозлилась.
- Ты что, с ума сошел? Если ты не погибнешь здесь с голоду, умрешь от заражения крови. Мы должны добраться туда, где тебе окажут помощь. Но если и не будет заражения, тебя здесь найдут собаки.
Чарли хотел было возразить, но не знал, что сказать. В тишине завыл шакал. Звук этот, чем-то напоминающий вой волка, поднимался все выше и выше и, достигнув пронзительно высокой ноты, неожиданно оборвался. Вслед за ним разразился неистовый лай койотов.
- Господи, - сказал Чарли, - сколько же их?
- Всего - навсего один, - сказала Бетти.
- А кажется, будто целый десяток.
Она тихо рассмеялась.
- Старики говорят, что шакал растягивает свой вой, а потом прибегает и разгрызает его на куски.
- А где он сейчас? - спросил Чарли.
- Судя по звуку, недалеко. Может, возле той пещеры, откуда мы только что ушли.
- Хорошо, что нас там уже нет. А то плохо бы нам пришлось.
Она снова тихо засмеялась.
- Глупости, больше всего на свете шакал боится человека.
- Но ты только послушай, как он воет.
- Это он пыль в глаза пускает.
Снова прозвучал вой шакала, и в лесу все смолкло.
- Я тебя выведу на дорогу и спрячу в надежном месте. У Донни Сильного есть старая машина. Я схожу за ней. Мы вернемся за тобой на автомобиле.
- А разве на дороге не будет патрулей?
- Может, и будут, но надо рискнуть, иначе придется возвращаться в пещеру. Тогда завтра я принесу тебе туда лекарство и еду.
- Но ты же говоришь, что собаки в конце концов разыщут эту пещеру, - сказал он.
- В том-то и дело. Поэтому лучше рискнуть и выбраться на дорогу.
Когда наконец они вышли на дорогу - две параллельные пыльные колеи, проложенные в траве, - взошла луна.
- Осталось совсем немного, - сказала Бетти. - Неподалеку протекает ручей. Мы должны добраться до него.
Но Чарли не мог больше ступить ни шагу.
- Я поползу, - сказал он в каком-то полубреду.
- Еще чего!
- Но что же делать?
- Поднимись на ноги и залезай ко мне на закорки. Тут совсем близко. Донесу.
- Ни за что.
- Чарли! Не валяй дурака. Если мы не сойдем с дороги, нас схватят.
Слова ее больно хлестнули его. Он с трудом попытался приподняться. Бетти повернулась к нему спиной, подняла руки и крепко ухватила его за запястья.
- Вставай! - приказала она.
Чарли послушно поднялся, и она сильным рывком взвалила его себе на спину.
Сгибаясь под тяжестью его тела, она медленно шла по пыльной колее. Дважды пришлось останавливаться и опускать его на землю. Но она снова взваливала его на спину и продолжала идти.
Когда они дошли до ручья, который протекал по узкой рифленой водосточной трубе, она сказала:
- Теперь ползи. Кустарник здесь густой - сквозь него вдвоем не продерешься.
Словно неуклюжая черепаха, он медленно пополз вверх по ручью. Когда они добрались до ольховой рощи, Бетти сказала:
- Здесь надо остановиться.
Она сняла с его ног окровавленные тряпки и помогла ему добраться до воды.
Чарли опустил ноги в ручей и, когда вода сомкнулась над его горящими ногами, сказал:
- Боже, до чего же хорошо!
На глаза Бетти навернулись слезы, но она сдержала рыдание.
- Теперь можешь отдохнуть, - сказала она. - Поспи немного.
Прикосновение ледяной воды к ногам привело его в чувство, он поднял голову.
- Ты надолго уходишь? - спросил он.
- Надеюсь идти со скоростью пять миль в час. Значит, если ничего не случится, доберусь до места часа за три. На всякий случай считай, за четыре. И на обратную дорогу на машине клади полчаса. Она указала пальцем на небо над верхушками деревьев и сказала:
- Мы вернемся за тобой, когда луна будет вон там.
- Береги себя, - сказал он и почувствовал на своей щеке ее дыхание - девушка склонилась над ним. Так хотелось, чтобы она поцеловала его, и Бетти сделала это - поцеловала его в лоб, нежно, осторожно, и исчезла, словно тень, скользящая под лунным светом.
Чарли пытался бороться со сном, но заснул мгновенно.
Луна поднималась все выше и выше. Тени в лесу изменили свои очертания. Шакалы, мать и отец, обучавшие своих трех детенышей повадкам зайцев - беляков, пролаяли им свой урок, но Чарли ничего не слышал. Он проспал до тех пор, пока стук дверцы автомобиля не разбудил его. Он поднял голову и хотел было крикнуть, но какой-то инстинкт, воскресший из давно забытого прошлого, удержал его.
Он услышал голоса. Но это были не Бетти и не Донни Сильный. Чужие, незнакомые голоса.
- Убери-ка флягу, - сказал кто-то. О камни зазвенел металл.
- А теперь давай всхрапнем чуток, - сказал другой.
- Прямо здесь?
- А чем тебе здесь плохо?
- А что, если явится шериф и увидит, что мы храпим?
- Да брось ты, он и сам сейчас небось дрыхнет без задних ног.
- Вряд ли…
- Точно, дрыхнет. Дай попить. Надо съехать с дороги.
Хлопнула дверца.
- Давай загоним машину в кювет, - сказал один из мужчин, - и заночуем там. Иначе здесь кто-нибудь наткнется на нас, как пить дать.
Они завели мотор. Чарли услышал, как переключают сцепление.
Зашелестели по песку шины. Шум мотора удалялся.
Ноги у Чарли онемели. Казалось, их отрубили ниже коленей, в том месте, докуда доходила вода, когда он окунал ноги в ручей. Сейчас в этой ольховой роще ему казалось, что он находится не на земле, а парит над ней.
Впервые за долгое время он не ощущал боли. Опьяненный лунным светом, он был в каком-то экстазе. Ему даже взгрустнулось немного. Но вскоре снова хлопнула дверца автомобиля, и он услышал голос Бетти. Жаль было расставаться с этим удивительным состоянием.