- И не отступлюсь. Наша пятилетка утверждена крайкомом. И, я вам скажу, вторая гидростанция…
- У Бабьего камешка?! Нет моего согласия. Нет. нет. Я тоже умею стоять на своём. Не дам заливать мятлик! К Неустроеву в сельхозуправление поеду. Он тебе ещё раз мозги вправит.
Новый начальник сельхозуправления отказался поддержать ходатайство о ссуде на постройку второй гидростанции. Придётся обращаться в крайком. Но лучше, если будет согласие Забалуева. И Шаров предпринял последнюю попытку договориться с ним:
- Вам, понятно, жаль десять гектаров лугов в Язевом логу. Но мы возместим травами: дадим семян на целое поле, сами посеем вам.
- Ишь, ты! Нет, на кривой нас не объедешь. Не задобришь травкой-муравкой.
Когда поравнялись с полевым станом, Сергей Макарович пригласил на обед.
- Я завсегда сам снимаю пробу во всех бригадах. Сегодня вместе проверим. Сварена уха из голов солёной горбуши. Повариха привезла полмитрия. Тяпнем под ушицу…
Холодно поблагодарив, Шаров высадил Забалуева и, жалея о напрасно потерянном времени, поехал домой.
2
А дома его ждал вызов на бюро райкома. "Из-за картошки", - подумал Шаров.
Они посалили восемьдесят гектаров, а районные организации требовали сто. Семян не осталось, покупать не на что. Три дня назад в протоколе заседания правления записали: "Считать посадку законченной". Тут же упомянули, что помимо плана, посеяно двадцать гектаров маку.
- Не засчитывают мак, - вздохнул Елкин. - И зря я согласился с тобой. Теперь упрекают: "Шаров прикрывается решением правления. А ты где был?" Не миновать взыскания.
- Но ведь семян-то, действительно, нет.
- Говорят, надо было изыскивать.
Они приехали до начала заседания и сели на скамейку в коридоре. Первым из членов бюро появился председатель райисполкома Штромин.
- Прибыли? - мягко спросил, пожимая руку тому и другому. - Ну, ладно… - добавил неизвестно для чего и направился в кабинет первого секретаря.
Шаров почему-то подумал, что Иван Лаврентьевич замолвит за них слово. Это предчувствие не было напрасным. Штромин обеспокоенно спросил Векшину:
- Всё-таки ставишь вопрос о луговатцах?
- А как же не ставить? - Софья Борисовна вскинула удивлённые строгие глаза. - Попустительствовать нарушителям дисциплины? Пусть другие следуют их примеру, да? Что же у нас получится?
- Шаров ещё только начинает работать. Надо было поговорить с ним.
- Говорила. Ещё зимой. А он гнёт своё.
- Сев пока не закончен. Возможно, другие колхозы перекроют план…
- Ну, знаешь ли… Твой либерализм удивляет меня! Не так нужно бороться за план.
Неожиданное заступничество расстроило Векшину, и, чтобы успокоиться, она передвинула на первые места другие, менее значительные вопросы.
Шли часы, в приёмной освободилось больше половины стульев. Шаров и Елкин пересели туда, томительно посматривали на тяжёлую дверь, обитую чёрным дерматином. Изредка она открывалась, выходили люди, чей вопрос был разрешён, и в кабинет приглашали других, а луговатцы попрежнему ждали, когда дойдёт черёд до них. Вот день уже клонится к закату. Объявлен перерыв на обед. Все уходят.
Шагнув навстречу Векшиной, Шаров напомнил:
- Мы здесь - с утра.
- Не вы одни. С выполнением плана вы так не торопитесь…
После перерыва их пригласили первыми. Векшина спокойно и чётко ставила перед Шаровым вопрос за вопросом. Отвечая, он упомянул о посеве мака.
- А кому нужен мак? - спросила она. - На него не было плана.
- Колхозу нужен, - твёрдо ответил Шаров. - Продадим на базаре - получим хороший доход. На строительство требуются деньги. И трудодень надо поднять, чтобы…
- А снабжение города овощами вас не волнует?
- Ну как же. Я понимаю. Но можно путём поднятия урожайности… А для увеличения посева картофеля нет семян.
- А как считает секретарь парторганизации? Можно было изыскать семена?
Ёлкин встал, стуча протезами; заговорил сбивчиво:
- Если приложить усилия. Обратиться к колхозникам… Позаимствовать… Я, к примеру, дам два мешка.
- Вот так и нужно было действовать. А вы позволили расхолодить народ… Есть предложение: Шарову указать… - Векшина, окидывая взглядом членов бюро, остановилась на Штромине. - Возражений нет?
Председатель райисполкома сидел неподвижно. За выполнение плана он тревожился не меньше Векшиной и понимал, что время для разговоров и увещеваний упущено, что сейчас, когда вопрос дошёл до бюро, надо принимать решение, а предложенное взыскание - самое мягкое из всех возможных.
- Принято! - стукнула Векшина торцом карандаша по столу. - Второе: согласиться с предложением Ёлкина. Обязать: изыскать семена. Закончить посадку картофеля к первому июня. Нет возражений?.. Вот так.
- И всё же мы будем сеять высокодоходные культуры, - заявил Шаров, подымаясь с места.
- Конечно, сейте! - подбодрил Штромин. - Обязательно.
3
Каждое утро Вася просыпался с мыслями о письме. Когда же придёт ответ? Когда? И что напишет Вера? Каким чувством будут наполнены строки её письма? Вспомнит ли избушку в саду? А вдруг там - суровое: "Забудь…" Нет, нет, только не это!..
Получая почту для бригады, он всякий раз торопливо перебирал газеты и журналы, а потом, для большей достоверности, спрашивал:
- Мне опять нет письма?
- Пишут, - смеялась заведующая почтовым отделением, курносая женщина, сестра Капы. - Пишут длинное-предлинное письмо! Для второго - бумагу готовят, для третьего - чернила разводят!..
Он был бы рад и маленькой открытке, лишь бы на ней стояла короткая подпись: "Вера". Только одно имя… Много раз он писал это дорогое для него имя палочкой на земле, но озорной ветер тотчас сдувал всё, не оставляя следа. Имена у них начинались с одной буквы. Надо бы и прозвище придумать тоже с одной. Но лучше "Незабудки" он придумать ничего не мог, чаще всего называл девушку этим скромным цветком.
На опушке бора Вася набрал букет незабудок, которые, казалось, спорили своей лёгкой голубизной с весенним небом, и поставил на свой стол в старой избушке.
Капа, заглянув туда, рассмеялась:
- Не цветы, а мышиные хвостики! Ты бы ещё нарвал пастушьей сумки!..
- Кому что нравится. Говорят, на вкус да на цвет товарищей нет…
- А я люблю большие цветы. Чтобы сами в глаза лезли и сердце обжигали! Есть такие!..
Однажды вечером Капа появилась в избушке с пёстрым букетом кукушкиных башмачков. Тут были и розовые, и малиновые, и жёлтые, яркие, как пламя. Кто не залюбуется такими?!. Подойдя к столу бригадира, она выдернула из горшочка незабудки и хотела на их место поставить редкостный букет. Но Вася оттолкнул её цветы и высвободил свои.
- Чудной ты! - удивилась Капа. - Кукушкины башмачки не всякому попадаются, а глянутся всем, кроме…
- Ну и ставь их туда, где они нравятся.
- И поставлю! В красном уголке на самое лучшее место. По крайней мере, девчата порадуются. А ты сиди со своим чахлым пучочком.
Передёрнув плечами, Капа скрылась за дверью.
С тех пор прошел месяц. Букет из незабудок давно завял. Но Васе было жаль расставаться с ним. Он выплеснул воду из горшочка, а сухие цветы поставил на полку с книгами.
- И зачем тебе дался этот веник? - спросила Капа.
- Погоду отгадывать.
- Смешные вы люди! Кузьма Венедиктович отгадывает погоду по усам: мягкие - к дождю, жёсткие - к сухим дням. А ты травку в отгадчики поставил. Купил бы барометр.
Капитолина подошла к столу, за которым сидел Вася, и лукаво улыбнулась:
- Слушай, бригадир, нарвать тебе букет из белых ромашек?
- Не надо.
- Зря отказываешься. Если хочешь знать, ромашка из всех цветов - самолучший отгадчик. Сиди за столом и выщипывай по лепестку. - Капа покачивалась из стороны в сторону. - "Любит, не любит; к сердцу прижмёт…"- Озорно подмигнув, выкрикнула: - "К чёрту пошлёт!" - и выбежала в сад.
Прошла добрая половина лета. Отцвели луговые цветы. На столе у Васи больше не появилось ни одного букета.
4
Капа надеялась на успех: пусть не скоро, переменится Васятка, - выйдет она за него. Станет мужней женой, и жизнь пойдёт по-другому. У неё останется забота - о минимуме трудодней. Выработает минимум и будет - жена садовода! - дома сидеть, как сидят по домам жёны некоторых бригадиров. Если Шаров начнёт упрекать, она ответит: "А ваша супруга в библиотеке загорает! Дорогу в поле позабыла…"
Всё это - в будущем, а пока что приходится показывать, что она - трудолюбивая и заботливая звеньевая. Васятке это нравится.
По утрам, едва бригада успевала позавтракать, Капа командовала:
- Девки, в поход!
Вооружившись тяпками для рыхления почвы, они отправлялись на грань колхозных земель. В полдень повариха доставляла обед к месту работы, и в сад звено возвращалось только поздно вечером.
- Ну, как приживаются наши саженцы? - спрашивал бригадир.
- Попробовали бы не прижиться! - отвечала игриво Капа. - У меня на посадку рука лёгкая, а на непослушных - тяжёлая. Ха-ха! Они меня боятся: стоят все кудрявенькие.
Васе давно хотелось взглянуть на лесную полосу, но неотложные хлопоты удерживали его в саду. То он занимался искусственным опылением яблони, то прополкой грядок, где были посеяны семена крыжовника и косточки черешни, собранные отцом. Всходы не показывались, и Вася всё чаще и чаще рыхлил грядки, покрывавшиеся после дождей твёрдой коркой.
Почти каждый день он наведывался туда, где зимой Вера помогала ему сеять берёзку; осторожно приподнимая пласт сена, осматривал поверхность чёрной, как грачиное крыло, сырой земли. Но там тоже не было заметно ни одной зелёной точки. Неужели семена, собранные им самим всего лишь прошлым летом, оказались невсхожими? Обидно. Очень обидно. Если бы он знал, не обмолвился бы при Вере. В Глядене услышат про неудачу, и девушка, чего доброго, посмеётся над его пустой затеей: "Не вышло у тебя… Ничего не вышло…" И напишет тому… своему: "Есть в Луговатке один чудачок…" Ну и пусть пишет. А он, Василий Бабкин, не отступится. Он добьётся своего - вырастит берёзку. Ведь для неё уже намечена полоса поперёк всей Чистой гривы… Если берёзка взойдёт, то и в жизни… Нет, лучше не загадывать… Что бы ни случилось, а смеяться Вера не будет. Она - не Капа…
Помогли проливные дожди. На заветной делянке сено всегда было влажным, и под ним, наконец-то, появились, маленькие, словно капельки, нежные листочки. Увидев их, Вася радостно вскрикнул:
- Растёт! Растёт моя… наша берёзка! Наша!
Первой об этой радости должна узнать Вера. Надо написать ей, несмотря ни на что… Написать немедленно…
Вечером, сидя за столом, Вася несколько раз доставал листок почтовой бумаги, но тут же и останавливал себя: "Ни к чему всё это…"
Взял обычный лист и начал писать в краевую газету. "Пусть читает… и не думает, что написал для неё одной. Я со всеми поделюсь радостью…"
Кудрявая, весёлая берёза! После дуба, она едва ли не самое могучее из деревьев. Высоко в небо вскинула свой зелёный фонтан. Ни летний зной, ни зимние морозы, ни дикие ветры - ничто не страшно для её струистых веток. Стоя одиноко где-нибудь на бугре, она выглядит хозяйкой поля, а в молодой роще походит на девушку в хороводе. Любые невзгоды ей нипочём. Но в первые дни жизни она - хилый младенец. Её приходится оберегать от солнца, от горячего ветра.
Есть хорошая поговорка: "Цыплят по осени считают". И для берёзки ранний счёт может оказаться ошибочным. Лучше всего письмо в газету отложить до осени, когда сеянцы поднимутся над землёй и окрепнут. Может, взойдёт и крыжовник. Вера прочтёт письмо в газете и…
За плечами неожиданно появилась Капа; глянув на исписанный лист, упрекнула:
- Про берёзку строчишь?! И что ты, бригадир, прилип к ней? А на наши саженцы даже не взглянул, будто они тебе пасынки.
- Я знаю, у них есть заботливая мать, - подбодрил Вася звеньевую, чтобы она поскорее отвязалась от него.
Но Капе этого было мало. Ей хотелось, чтобы он похвалил её там, на лесной полосе, и похвалил бы при всём звене.
- Какой ты к чёрту бригадир по лесным делам! - разворчалась она. - Ты любишь только по теории указания давать. Нет, ты на практике научи уходу за молодыми саженцами, чтобы они у нас подымались, как квашня на опаре.
- Ладно, завтра - к вам, - пообещал Вася.
Строгими шеренгами стояли молодые тополя, шумели густозелёной листвой. Даже в этом младенческом возрасте они, отбрасывая тень, оберегали своих соседок - ягодную яблоню и мелколистную жёлтую акацию.
Вася шёл впереди Капы и, присматриваясь к деревцам, хвалил:
- Прижились хорошо! Замечательно!
- Для того и садили!
- В междурядьях - сорняки.
- Сейчас порубим! - Капа потрясла тяпкой в воздухе. - Девки, в наступленье! Расходитесь по рядам.
Девушки встали между шеренгами саженцев и принялись за работу. Колючий осот, высокая лебеда, нежный молочай - всё падало под остриями тяпок.
Вася продолжал идти серединой лесной полосы. Капа крикнула ему:
- Не старайся зря - сухих не отыщешь.
С приземистого тополька, одетого на редкость крупными листьями, вспорхнула серая пташка. Присмотревшись к веткам, Вася заметил гнёздышко, свитое из сухой травы и тонких волокон дикой конопли.
- Девушки, здесь поосторожнее, - предупредил он. - Не отпугните птичку.
- Поселилась на наших деревцах? Вот хорошо-то!
- Поступила на службу в лесную охрану! - улыбнулся бригадир. - Пока детей выкармливает - поймает десятки тысяч гусениц, бабочек… Птицы появились - лес поднимется!..
Глава одиннадцатая
1
Сев ещё не был закончен, а Забалуев уже начал заботиться о весеннем празднике. Каждый день он наведывался на пасеку, чтобы попробовать пиво, заквашенное в больших деревянных лагунах; выпив кружку, тыльной стороной ладони стирал пену с толстых губ и говорил пасечнику, лысому старику:
- Крепкости маловато. Подмолоди ещё - добавь мёду. Сам знаешь, приедут гости из города, из разных полезных учреждениев.
Но в день окончания сева Никита Огнев испортил праздничное настроение председателя.
- Завтра - открытое партийное собрание, - напомнил он. - Твой доклад об итогах посевной.
- Отложи.
- Не могу. Объявление вывешено. Беспартийные приглашены.
- Сделай другое объявление. Можешь на меня свалить: председатель, дескать, забыл и не подготовился к докладу. Оно и в самом деле так.
- Ты всегда хвалишься: "В ночь-полночь разбуди - всё про колхоз отрапортую".
- Это правда. Но после ударной работы не грех отдохнуть. Вот честь-честью отпразднуем окончание посевной, тогда назначай хоть десять собраний подряд: всё провернём.
- Десять нам не надо, а завтра будь готов.
- Ну, упрям ты, Микита, - рассердился Забалуев. - Охота тебе всё ломать через колено. Не к добру это. Понимаешь, не к добру…
Присутствовать на открытом партийном собрании Вера считала для себя за честь. Приглашение выступить в прениях взволновало её.
- Надо бы поговорить, - сказала она, - но я не умею. На собраниях у меня путаются мысли.
- А ты набросай на бумажке и прочти. Большую работу провели. А хорошо ли она сделана? Не везде. Были сучки и задоринки. Поговорить есть о чём.
Вспомнилось недавнее. Растревоженная тем, что начало сева конопли откладывалось со дня на день, Вера шла по краю своей полосы, брала горсть сухой, прокалённой солнцем земли и тотчас же бросала:
"Горячая, как зола! - сердилась она. - Упустили время - потеряем на урожае…"
По дороге пылила эмка. Вера не хотела смотреть на неё. Каждый день городские дружки Забалуева рыскают по колхозным полям - надоели!
Но машина остановилась, и Вере пришлось поднять глаза. Приоткрыв дверцу, пожилой человек с мягким лицом, с золотыми зубами, помахал рукой, подзывая к себе:
- Эй, курносая, подойди-ка сюда!..
С чего он взял, что она курносая? Близорукий, что ли? Вера отвернулась и пошла в глубь полосы.
- Слушай, девушка! - повысил голос приезжий. - Я к тебе обращаюсь.
Вера холодно отчеканила:
- А я не хочу с вами разговаривать.
- Ой, ой! - расхохотался мягколицый. - Это почему же ты не желаешь со мной разговаривать?
- Потому, что вы не научились вежливости.
- Скажи пожалуйста, какая обидчивая! - Навязчивый собеседник покачал головой из стороны в сторону. - Вы, может быть, снизойдёте и скажете, где мне найти председателя?
- Я в конторе не служу, распорядка его дня не знаю, - ответила Вера и быстро быстро пошла вдаль. Ей был неприятен этот человек.
А через час он снова появился на участке звена. На этот раз приехал с председателем. Они долго ходили по углу полосы, меряли землю шагами, а потом стали забивать межевые колья.
Вера подошла к ним и, сдвинув брови, объявила:
- Я не отдам землю!
- Это как же так ты не дашь? - развернулся грудью к ней Забалуев. - Председатель колхоза - я!
- А я - звеньевая! И землю мы готовили не для чужих дядей.
- Ты. девка, чересчур бойкая! - упрекнул мягколицый. - Вмешиваешься не в свои дела!
- Колхозная земля - наше дело, - ответила Вера. - Здесь не магазин для розничной торговли, а - поле.
- Ну, ну! - возмущался приезжий. - Замуж выйдешь - горя хватишь. Быть твоим бокам битым…
Прошёл день. Вера выдергала колья и засеяла всю полосу. А ещё через день из города на грузовиках приехали огородники и на засеянной земле посадили картошку.
Сергей Макарович предупредил звено:
- Заставлю выполоть коноплю, как сорняк. Будете выдёргивать по одному ростку - дочиста…
Вспомнив об этом, Вера, готовая на всё, тряхнула головой: