В гостиной заиграла дерганая музыка. Видимо, Лерой поставила на проигрыватель одну из отвергнутых Джесси пластинок. Мэгги услышала "Трень-брень", и "Каждый день", и знакомый перебор струн, хоть и не взялась бы сказать, кто играет. Она вынула из холодильника пакет с пахтой, полила ею курятину. Головная боль стягивала кожу на лбу. Если как следует вспомнить, эта боль донимала ее уже довольно давно.
– Я позвоню Джесси, – вдруг сказала она, подошла к настенному телефону и сняла трубку. Гудка не было. Лишь какой-то ритмичный треск. – Должно быть, Айра с другого аппарата звонит, – сказала она и повесила трубку. – Да, ну так вот. Овощи. Какие овощи ест Лерой?
– Она зеленый салат любит.
– О господи, надо было купить латук.
– Мэгги, – сказал, входя в кухню, Айра, – что ты сделала с моим автоответчиком?
– Я? Ничего не сделала.
– Сделала, уверяю тебя.
– Не делала я ничего! Я тебе уже говорила, вчера у меня с ним неприятность случилась, но потом я записала новое сообщение.
Он согнутым пальцем указал на телефон и попросил:
– Попробуй-ка.
– Чего это ради?
– Попробуй позвонить в мастерскую.
Мэгги пожала плечами, подошла к телефону. Набрала номер, услышала три сигнала. Что-то щелкнуло.
"Значит, так, – произнес ее голос, далекий и тонкий. – Посмотрим: нажать кнопку А, подождать, пока загорится красный… о черт".
Мэгги заморгала.
"Похоже, я что-то неправильно нажала, – продолжал голос. И перешел на фальцет, к которому она часто прибегала, валяя дурака с детьми: – Кто, я? Неправильно? Такая идеальная девочка? Даже представить себе невозможно!"
Писк, с каким перематывается вперед лента, "биип". Мэгги повесила трубку. И пробормотала:
– Ну… ээ…
– Могу вообразить, что подумали мои клиенты, – сказал Айра.
– Может, никто и не звонил, – с надеждой ответила она.
– Я просто не понимаю, как тебе это удалось! Предполагается, что у этой машинки есть "защита от дурака".
– А это лишь доказывает, что нынче нельзя доверять даже самым простым приборам, – назидательно заметила Мэгги.
Она снова сняла трубку и набрала номер Джесси. Телефон звонил и звонил, Мэгги нервно перекручивала пальцами провод, понимая, что Фиона, которая сидела за столом, подперев подбородок ладонью, наблюдает за ней.
– Ты куда звонишь? – спросил Айра.
Она притворилась, будто не услышала вопроса.
– Кому она звонит, Фиона?
– Я думаю, Джесси.
– Ты забыла, что у него телефон не работает?
Мэгги подняла на него взгляд:
– Ой!
И повесила трубку, и некоторое время с сожалением смотрела на нее.
– Ладно, – сказала Фиона, – может, он уже едет. В конце концов, сегодня суббота. До скольких он работает?
– Отнюдь не допоздна, – ответил Айра.
– И кстати, где?
– В "Мотоциклетном магазине Чика". Продает мотоциклы.
– Разве они еще не закрылись?
– Конечно, закрылись. Они заканчивают в пять.
– Тогда зачем ему было звонить?
– А это она в его квартиру звонила, – сказал Айра.
– В его… – начала Фиона.
Мэгги вернулась к курятине. Перемешала ее вместе с пахтой. Вынула из ящика плоский пакет бурой бумаги, насыпала в него немного муки.
– Так у Джесси есть квартира? – спросила Фиона.
– Да, а что?
Мэгги отмеряла соль, перец, пересыпая их в пакет.
– Собственная?
– Ну да, на Калвер-стрит.
Фиона задумалась.
– Вот о чем я всегда хотела спросить тебя, Фиона! – заговорила Мэгги. Опять этот чересчур оживленный тон. – Помнишь, через несколько месяцев после твоего ухода Джесси позвонил тебе и сказал, что ты позвонила первой, а ты ответила, что не звонила? Так вот, было это или не было? Ты позвонила сюда, я сказала: "Фиона?" – а ты повесила трубку, так?
– О господи… – непонятно ответила Фиона.
– Я хочу сказать, это была ты, потому что зачем же кому-то вешать трубку, услышав твое имя?
– Я правда не помню, – сказала Фиона, а затем сняла со стола сумочку и встала. И, ступая легко, бесцельно, словно не замечая, что уходит, покинула кухню, крикнув уже в коридоре: – Лерой? Чем ты там занимаешься?
– Вот видишь? – сказала мужу Мэгги.
– Что?
– Это была она. Я всегда знала.
– Она в этом не призналась.
– Ох, Айра, каким ты иногда бываешь упрямым.
Она сжала горловину пакета, потрясла им, перемешивая приправы. Надо было сказать Фионе: невозможно получить все сразу. Нельзя смеяться над ним за то, что он остался прежним, и при этом возражать против перемен в нем. Ну конечно, он переехал отсюда! А Фиона думала, что он так и будет сидеть здесь годами, дожидаясь ее?
И все же ее чувства почему-то были понятны Мэгги. Ты рисуешь для себя портрет человека и ставишь его на одну из полок у себя в голове.
Мэгги еще раз взглянула на фото группы, что осталось лежать на столе. Какой энтузиазм переполнял их когда-то. Сколько сил потратили. Она помнила их первые репетиции в гараже родителей Лоримера, месяцы и месяцы, когда они с восторгом играли бесплатно, даже так, и ту ночь, когда Джесси вернулся домой, торжествующе потрясая десяткой – его долей их первого заработка.
– Это Дэйзи? – спросил Айра.
– Что?
– По-моему, я слышал, как хлопнула дверь.
– Ох! Может, Джесси пришел.
– На него не рассчитывай.
Но только Джесси мог толкнуть дверь так, что она ударилась о книжную полку. Мэгги отряхнула руки.
– Джесси? – позвала она.
– Я здесь.
Она выскочила в прихожую, Айра куда более медленно последовал за ней. Джесси стоял в проеме двери. И смотрел в сторону гостиной, где замерла, как испуганный зверек, сжав перед собой ладони и отведя ногу назад, Лерой.
– Ну, привет, – сказал Джесси.
– Привет, – сказала Лерой.
– Как поживаешь?
– Хорошо.
Он посмотрел на Мэгги:
– Подросла, правда?
Миндалевидные черные глаза Джесси снова обратились к Лерой.
Мэгги подошла к нему, ей хотелось завести его в дом, поглубже. (Он всегда создавал впечатление, что того и гляди сбежит.) Взяла его за руку.
– У меня там курица жарится, четверть часа – и все готово. Вы пока посидите здесь, познакомьтесь поближе.
Однако затащить Джесси куда-либо всегда было делом нелегким. Сегодня на нем была вязанная фуфайка, и под этой тонкой оболочкой Мэгги ощутила сопротивление – мускулы над локтем стали словно стальными. И ноги как будто вросли в пол.
– Что ты слушаешь? – спросил он.
– Да так, пластинку.
– Ты поклонница "Мертвецов"?
– "Мертвецов"? Э-э… конечно.
– Тогда тебе стоит выбрать альбом получше, – сказал он. – Этот слишком уж простоватый.
– Ага, точно, – сказала Лерой. – Я сама только что так подумала.
Джесси оглянулся на Мэгги. Подбородок у него был немного выпячен – совсем как у Айры, когда тот пытается сдержать улыбку.
– Она еще и спортсменка, – сказала Мэгги. – Прихватила с собой бейсбольную перчатку.
– Правда? – спросил он у Лерой.
Та кивнула. Теперь носок ее приподнятой ноги изящно указывал в пол, как у балерины.
Наверху что-то грохнуло, и Фиона крикнула оттуда:
– Мэгги, а где…
Она возникла вверху лестницы. Все посмотрели на нее.
– О… – И начала спускаться, очень плавно и быстро, скользя ладонью по перилам. Звук раздавался только один – шлепки ее сандалий по босым ступням.
– Рад тебя видеть, Фиона, – сказал Джесси.
Она сошла с последней ступени, посмотрела ему в лицо и ответила:
– И я тебя.
– Ты сделала что-то новое с волосами, верно?
Фиона подняла руку и, не сводя глаз с его лица, коснулась кончиков волос.
– О… Может быть.
Мэгги проговорила:
– Ладно, я, пожалуй, пойду на кухню…
И Айра спросил:
– Тебе нужна помощь, Мэгги?
– Да, конечно! – радостно пропела она.
Фиона сообщила:
– Я искала наверху мою мыльницу.
Мэгги остановилась.
– Мыльницу? – переспросил Джесси.
– Залезла в ящик твоего стола, но там пусто. Только шарики нафталина. Ты забрал ее, когда переезжал в свою квартиру?
– О какой мыльнице ты говоришь?
– О моей черепаховой мыльнице! Которую ты хранил.
Джесси взглянул на Мэгги. Она сказала:
– Ты же помнишь ее мыльницу.
– Вообще-то нет, не очень, – ответил Джесси и ухватился за клок волос, который спадал ему на лоб. Он всегда так делал, недоумевая.
– Ты хранил ее после ухода Фионы, – сказала Мэгги. – Я видела ее у тебя. В ней лежал кусочек мыла, помнишь? Такого прозрачного.
– Ах да, – сказал Джесси и отпустил клок.
– Так ты помнишь ее?
– Конечно.
Мэгги стало легче. Она ободряюще улыбнулась Лерой, уже опустившей ступню на пол и неуверенно смотревшей на взрослых.
– Так где же она? – спросила Фиона. – Где моя мыльница, Джесси?
– Ну, ээ, разве твоя сестра ее не забрала?
– Нет.
– Я думал, она увезла ее вместе с твоими вещами.
– Не увезла, – сказала Фиона. – Мыльница лежала в твоем столе.
– Господи, Фиона. Тогда я ее, наверное, выбросил. Но послушай, если она так много для тебя значит, я с радостью…
– Но ведь ты хранил ее, потому что она была памятью обо мне, – сказала ему Фиона. – Пахла мной! Ты закрывал глаза и подносил мою мыльницу к носу.
Взгляд Джесси переметнулся к Мэгги.
– Ма? – спросил он. – Это ты ей наговорила?
– Выходит, это неправда? – спросила Фиона.
– Ты уверила ее, что я расхаживал по дому, нюхая мыльницы, ма?
– Так ты же нюхал! – ответила Мэгги, хоть ей и неприятно было повторять это прямо ему в лицо. Она повернулась к Айре (обнаружив на его физиономии в точности то выражение – шокированное и неодобрительное, – какое ожидала увидеть) и сказала: – Он держал ее в верхнем ящике.
– В ящике с твоими сокровищами, – подхватила Фиона. – Думаешь, я притащилась бы в такую даль, как самая обыкновенная… девчонка-поклонница, если бы твоя мать не рассказала мне об этом? Мне незачем было приезжать! У меня и так все хорошо! Но твоя мать рассказала мне, как ты вцепился в мою мыльницу и не позволил Кристал забрать ее, как закрыл глаза и впитывал ее запах! Ты хранишь ее по сей день, сказала она, никогда с ней не расстаешься, а на ночь под подушку кладешь!
Мэгги воскликнула:
– Я не говорила, что…
– По-твоему, я кто? – спросил Джесси. – Лузер какой-нибудь?
– Так, послушайте, – вмешался Айра.
Фиона, похоже, только рада была послушать.
– Давайте я изложу это простыми словами. Вы говорите о пластмассовой мыльнице.
– О моей пластмассовой мыльнице, – подтвердила Фиона, – с которой Джесси спит каждую ночь.
– Ну, тут какая-то ошибка, – сказал Айра. – Откуда Мэгги может об этом знать? Джесси теперь живет в своей квартире. И по дошедшим до меня слухам, если он с кем-то и спит, так с инспектором автосалона.
– Что?
– Ладно, не суть важно.
– С каким инспектором?
Пауза. Затем Айра:
– С тем, которого встречаешь в дверях салона, когда заходишь туда, чтобы купить машину. Она записывает твое имя и адрес, а потом вызывает продавца.
– Она? Так это женщина?
– Верно.
– Джесси спит с женщиной?
– Верно.
Мэгги сказала:
– Ты просто не можешь не испортить все, Айра, так?
– Не так, – ответил Айра. – Все портит самая обычная правда, Мэгги, а правда в том, что Джесси в настоящее время кем-то увлечен.
– Но эта женщина ничего не значит! Я хочу сказать, они же не помолвлены, не женаты, ничего! Она не та, о ком он все время думает!
Мэгги повернулась за поддержкой к Джесси, однако тот внимательно изучал носок своего левого ботинка.
– Ах, Мэгги, – сказал Айра, – ну признай очевидное. Так уж все сложилось. И Джесси каким был, таким и останется. Муж из него не получится, он не из того материала сделан! Он перебирает девушку за девушкой и, похоже, не способен продержаться ни на одной работе дольше нескольких месяцев, а когда теряет очередную, виноватым неизменно оказывается кто-то другой. Либо босс у него козел, либо покупатели козлы, либо сотрудники…
– Нет, постой… – начал Джесси, но Мэгги уже говорила:
– Ох, почему ты всегда, всегда преувеличиваешь, Айра? Он целый год проработал в магазине грамзаписей, ты об этом забыл?
– Каждый, с кем знакомится Джесси, – спокойно закончил Айра, – по какому-то магическому совпадению оказывается козлом.
Джесси повернулся и вышел.
Оттого, что он не хлопнул дверью, а позволил ей с тихим щелчком закрыться, почему-то стало лишь хуже.
Мэгги сказала:
– Он вернется. – Предназначалось это Фионе, но, поскольку та не ответила (лицо ее стало чуть ли не деревянным, она смотрела вслед Джесси), Мэгги обратилась к Лерой: – Ты заметила, как он обрадовался, когда увидел тебя, правда?
Лерой молчала, приоткрыв рот.
– Его расстроило то, что сказал о нем дедушка, вот и все, – объяснила ей Мэгги. И следом: – Этого я тебе никогда не прощу, Айра.
– Мне! – отозвался Айра.
– Хватит! – сказала Фиона. Все повернулись к ней. – Замолчите, оба, – продолжала она. – Я до смерти устала. Устала от Джесси Морана, устала от вас, от того, как вы повторяете одни и те же дурацкие доводы, цепляетесь к мелочам и препираетесь, и Айра всегда прав, а Мэгги всегда готова соврать.
– Но… Фиона? – удивилась Мэгги. Ей было обидно. Может, это и глупо, но она всегда втайне верила, что люди смотрят на ее брак с завистью. – Мы не препираемся, мы просто разговариваем, – сказала она. – Стараемся согласовать наши взгляды.
– Ладно, забудьте, – сказал Фиона. – Не понимаю, с чего я решила, что здесь могли произойти какие-то изменения.
Она вошла в гостиную, обняла Лерой, так и стоявшую с широко распахнутыми, испуганными глазами.
– Ну все, все, лапа. – И уткнулась лбом между шеей и плечом дочери. Ясно было, что и сама Фиона нуждается в утешениях.
Мэгги посмотрела на Айру. Обвела взглядом прихожую.
– Мыльница? – спросил Айра. – Как это ты умудрилась сочинить такую историю?
Она не ответила (любой ее ответ выглядел бы как препирательство), просто отошла от него и в достойном, как она надеялась, молчании отправилась на кухню. Однако Айра увязался за ней, продолжая говорить:
– Послушай, Мэгги, нельзя же вот так перелицовывать жизни людей. Смотри правде в глаза! Проснись и услышь запах кофе!
Любимая фразочка Энн Ландерс: проснись и услышь запах кофе. Мэгги ненавидела его цитаты из Энн Ландерс. Она подошла к разделочному столу и начала складывать куски курятины в бумажный пакет.
– Мыльница! – продолжал удивляться Айра.
– Ты что хочешь к курице – горох или зеленую фасоль? – спросила Мэгги.
Однако Айра сказал:
– Пойду-ка я ополоснусь.
И ушел.
Вот она и осталась одна. Ладно! Мэгги смахнула с ресниц слезу. Все в этом доме взъелись на нее – и поделом: она, как обычно, вела себя бесцеремонно, лезла не в свое дело. Да, но пока все происходило, ей отнюдь не казалось, что она куда-то лезет. Ей казалось только, что мир чуть-чуть сбился с наводки на резкость, краски его немного вылезли из отведенных им контуров – как в плохо напечатанной газете, – и если она произведет самую маленькую подстройку, все встанет на свои места.
– Дура! – сказала она себе, тряся пакетом с курятиной. – Глупая старая проныра!
Она пристукнула сковородкой по плите, налила в нее масло – слишком много. Яростно повернула ручку, отступила на шаг, чтобы подождать, когда масло прогреется. Ну вот, полюбуйся: капли масла усеяли перед твоего лучшего платья, особенно на животе. Неуклюжая, толстопузая, тебе даже надеть перед готовкой передник ума не хватает. И заплатила ты у "Гехта" за это платье слишком много, шестьдесят четыре доллара, Айра возмутился бы, узнай он об этом. Вот почему ты такая ненасытная? Она прижала ладонь к носу. Глубоко вздохнула. Ладно. Чего уж теперь.
Масло прогрелось недостаточно, однако Мэгги все равно начала опускать в него куски курицы. К сожалению, их было многовато. Слишком много, как теперь выяснилось. (Если не удастся все же заманить Джесси на ужин.) Последние ножки буквально впихивать пришлось.
Так горох или зеленая фасоль? Пора уже что-то решить. Мэгги вытерла руки посудным полотенцем и вышла в гостиную.
– Лерой, что ты…
Однако гостиная была пуста. Поставленная Лерой пластинка шипела, как будто ее проигрывали второй или третий раз подряд. "Забирай мои деньги, водила…" – мрачно пели мужские голоса. Ни на кушетке, ни в креслах никого.
Мэгги пересекла прихожую, выглянула на веранду, позвала:
– Лерой? Фиона?
Никакого ответа. Четыре пустых кресла-качалки смотрели на уличные огни.
– Айра?
– Наверху я, – донесся глухой голос.
Она обернулась. Чемодан Фионы так и стоял, слава богу, у подножия лестницы, значит, далеко она уйти не могла.
– Айра, Лерой у тебя? – крикнула Мэгги.
Он появился вверху лестницы, шея обмотана полотенцем. Продолжая вытирать лицо, уставился на Мэгги.
– Не могу ее найти, – сказала она. – Обеих найти не могу.
– На веранде смотрела?
– Да.
Взяв полотенце в руки, Айра начал спускаться по лестнице.
– Тогда, может, они за домом.
Она прошла следом за ним в парадную дверь, затем вокруг дома. Ночной воздух был тепл и влажен. Какая-то мошка заныла у ее уха, она отмахнулась ладонью. Кто станет прогуливаться здесь в такой час? Уж только не Лерой или Фиона. Задний двор, куда она и Айра вышли, был маленьким пустым квадратом темноты.
– Ушли, – сказал Айра.
– Ушли? Ты хочешь сказать – совсем?
– Должно быть.
– Но чемодан так и стоит в прихожей.
– Он тяжелый, – ответил Айра и, взяв ее за руку, повел к задней веранде. – Если они пошли пешком, им вряд ли была охота тащить его.
– Пешком, – повторила Мэгги.
На кухне шипели и потрескивали куски курятины. Мэгги не обратила на них внимания, но Айра горелку выключил.
– Если пешком, мы сможем нагнать их, – сказала Мэгги.
– Подожди, Мэгги…
Поздно, она уже выскочила из кухни. Снова пронеслась через прихожую, вылетела в дверь, сбежала по ступенькам на улицу. Сестра Фионы жила где-то к западу отсюда, рядом с Бродвеем. Значит, они должны были пойти налево. Прикрывшись ладонью от уличного света, Мэгги вгляделась в пустынный простор тротуара. И увидела белого кота, который шел неуверенно, слегка припадая к земле, как все они ходят в незнакомых местах. Миг спустя из поперечного проулка выбежала девушка с длинными темными волосами, крикнула: "Тупица! Вот ты где!" – подхватила кота и, взмахнув юбкой, исчезла. Проехала машина, оставив после себя обрывок репортажа о бейсбольном матче: "…без аутов и кражи баз, этим вечером на Тридцать третьей жарко, ребята…" Небо над промышленной зоной было красновато-серым.
Подошел Айра, положил ей на плечо ладонь.
– Мэгги, милая.
Она стряхнула его руку и побрела к дому.