- Нам-то не помешает, да вот жена только что звонила, у нее какие-то дела. Придется задержаться до половины пятого, - объяснил Куяанпя, шаря глазами по комнате.
- Это как раз хорошо, - подхватил Хелениус, - но можно договориться и на пять, чтобы тебе не спешить, мне-то все равно…
- Нет, нет, - торопливо возразил Куяанпя. - К полпятого она успеет, ей надо сходить в "Сокос", что-то купить… И еще я подумал: раз уж у меня будет время, я мог бы подъехать и встретить ее где-то в центре, хотя бы перед кинотеатром "Био-Био".
- И это подходит. - Хелениус кивнул и подумал: почему Куяанпя говорит так, словно ему стыдно или неловко? Машина ведь его, и он сам, поскольку они живут поблизости, предложил возить их на работу и с работы, как только началась забастовка водителей автобусов. Но этот Куяанпя всегда такой: жмется к стене, когда идет, и, разговаривая, не осмеливается глядеть собеседнику в глаза.
- Ты это… позвонил бы своей жене, чтобы она тоже знала, - попросил Куяанпя и бочком отступил к двери.
- Позвоню, непременно, - пообещал Хелениус. Куяанпя повернулся, вышел в коридор и исчез. Хелениус еще несколько секунд сидел, уставившись в пустой дверной проем; на стене в коридоре висели крикливо-яркие плакаты и рекламные листовки. Они болтались там, напоминая о разных компаниях, потихоньку блекли и обтрепывались с краев: посетители, проходя по узкому коридору, задевали их плечами. Мероприятия были проведены, сбор пожертвований организован, деньги переданы куда следует и, пожалуй, многое из рекламировавшейся продукции уже снято с производства. Все прошло, и ничего не осталось.
Хелениус усмехнулся, проверил, не сдвинулись ли буквы и лист миллиметровки, и принялся тереть лист закругленным концом пластмассовой линейки. Буква потемнела, затем сделалась бледной, что означало ее перевод с листа на миллиметровку. Хелениус осторожно снял лист, проверил, перевелась ли буква полностью, без повреждений, затем принялся искать букву "к", но на этом листе уже ни одной не осталось. Листы с переводными буквами были импортными, количество тех или иных букв на листе было, видимо, рассчитано согласно их употреблению в английском языке. "Неужели в английском "к" употребляется реже, чем в финском?" - подумал Хелениус, достал из папки новый лист с буквами, приложил, чтобы линии точно совпали, оставил между буквами промежуток в миллиметр и снова потер.
Затем, отложив новый лист в сторону, он перевел остальные буквы с прежнего листа и наконец, чтобы закрепить сделанную надпись, наложил на нее шуршащую, гладкую, прозрачную защитную пленку и намертво притер буквы к миллиметровке. Хелениус откинулся на спинку кресла и смотрел, как получилось. Затем он повернул надпись к себе торцом, поднял на уровень глаз и проверил, на одной ли линии нижний край букв. Одна буква оказалась, пожалуй, чуть ниже, но ее еще можно будет подвинуть, а сначала Куяанпя должен увеличить надпись до нужного размера.
Хелениус поднес телефонную трубку к уху, подумал, набрал номер и услышал гудок, потом второй.
- Налоговоеуправлениерийттахелениус, - выпалила женщина без передышки.
- Номер-то я запомнил! - радовался Хелениус. - Впервые не пришлось смотреть…
- Ого, да ты умнеешь с каждым днем, - изумилась Рийтта.
- А разве не преступление - менять номера телефонов, едва я с трудом заучил прежние, - сердито сказал Хелениус.
- Но ведь ты же сам постоянно твердишь, что нельзя держаться за штампы.
- Пожалуй, верно. Я хотел сообщить, что Куяанпя опять довезет нас.
- Ой, как здорово! - Рийтта облегченно вздохнула.
- Он только что приходил сказать, что у его жены еще какие-то дела и мы все можем встретиться в полпятого перед "Био-Био". Куяанпя подъедет туда, - объяснил Хелениус, выдвинул верхний справа ящик стола, пошарил в нем и вдруг вспомнил, что бросил курить.
- Это же хорошо, я имею в виду, что не придется опять тащиться через весь город. - Рийтта была довольна. Утром Куяанпя высадил их километрах в двух от центра, потому что ближе поставить машину было негде.
- Конечно… - Черт, до чего же хочется курить! Сейчас совершенно машинально он шарил рукой в ящике, искал пачку сигарет.
- Да… Погоди немножко, - сказала Рийтта, и Хелениус услыхал, как она говорила кому-то о какой-то папке с бумагами, которая должна быть на верхней или на второй сверху полке.
- Ну так… - проговорила Рийтта опять в трубку.
- У меня, собственно, все, приходи и не опаздывай. Там в это время сильное движение, и вряд ли Куяанпя захочет долго ждать…
- Ах, не опаздывай! - передразнила Рийтта. - Интересно, кто это из нас всегда опаздывает?
- Ладно, я так, на всякий случай, - прервал ее Хелениус и прижал трубку к уху плечом, чтобы обе руки были свободными. Он нажал кнопку на часах, и на черной пластинке высветились зеленоватые цифры. Графически они были некрасивы и трудночитаемы, и хотя Хелениус имел с ними дело уже с рождества, ему все еще приходилось представлять себе старый циферблат и расположение на нем стрелок, чтобы понять, который же теперь час на самом деле. Надо было поторапливаться.
- Эй, слушай!.. - Похоже было, Рийтта что-то придумала.
- Ну? - спросил Хелениус и отпустил кнопку. Цифры исчезли.
- Мы бы тоже успели сходить в магазины, я могла бы подойти. Встретимся у вашего входа, на улице, - предложила Рийтта.
- Вообще-то… конечно… но нельзя, - протянул Хелениус и вдруг понял, что в голове у него пусто, а ведь какую-то причину следовало назвать.
- Это еще почему? - удивилась Рийтта.
- Потому что мне надо сходить… по своим делам, - сказал Хелениус, но сразу же пожалел об этом и начал придумывать, какие у него могут быть дела.
- Что ты крутишь? Куда ты собрался? - допытывалась Рийтта.
- В магазин Вульффа. - Хелениус вздохнул с облегчением. - На этих чертовых листах "к" то и дело кончаются, хотя других букв еще полно, а мне завтра утром сразу же понадобятся.
- Какие "к"? - не поняла Рийтта.
- Буква "к", буквы, - уточнил Хелениус.
- Разве кто-нибудь из ваших посыльных не может сходить, ты же не мальчик на побегушках. В кухню нужны новые занавески, и мы могли бы купить их вместе.
- Да видишь ли, это совсем новые шрифты, я не знаю их точного названия. И если пошлю за ними кого-нибудь из девчонок, потом все равно наверняка придется идти самому и менять, - сказал Хелениус. Теперь, когда он нащупал твердую почву под ногами, объяснение шло гладко. - Ты можешь и сама купить эти гардины, я тебе только мешать буду, - продолжал Хелениус.
- Да ведь на эти гардины и тебе придется смотреть. Если я куплю их на свой вкус, потом опять будут разговоры, - сомневалась Рийтта.
- Не будет разговоров, обещаю, - заверил Хелениус.
- А может, ты сходишь к Вульффу утром? - не унималась Рийтта.
- Нет, честно, никак не могу. Мне эти буквы потребуются сразу в восемь, а магазин Вульффа открывается не раньше девяти, - спокойно врал Хелениус.
- Ну ладно, - уступила Рийтта.
Хелениус искал способ внезапно, но естественно сменить тему.
- Как ты считаешь, может, позвонить девочкам? - спросил он наконец.
- Зачем? - изумилась Рийтта.
- Ну… поскольку… мы придем позже…
- Не говори глупостей. Мы и раньше так приезжали, да они нас раньше шести и не ждут. Что-то ты мудришь! - перебила Рийтта с подозрением, и Хелениус выругал себя за то, что поторопился сказать, не подумав как следует. - И все равно, они болтаются во дворе или сидят у подружек. Тебе следовало бы знать. Их сейчас дома и не застанешь, - продолжала Рийтта.
- Да, да, я только подумал…
- Думать - это не в твоем духе, - усмехнулась Рийтта.
- Пожалуй, - согласился Хелениус, решивший уступить, чтобы не начался спор. - Ну, тогда в полпятого.
- Да, - бросила Рийтта.
- И там, перед "Био-био", - напомнил Хелениус.
- Может, еще нарисуешь мне план? - продолжала подтрунивать Рийтта: видимо, вошла во вкус. Не отрывая ступни от пола, он быстро двигал ногами вверх-вниз, словно поршнями, в такт. И хотя экран часов был темным, где-то там, среди батарей и кварцевых кристаллов каждую минуту сменялась последняя цифра в ряду.
- Можешь записать очко на свой счет. Слышишь? А теперь мне пора.. - начал было Хелениус, но осекся и проглотил слова, которые уже собрался было сказать.
- Что, что тебе пора? - заинтересовалась Рийтта, но Хелениус не продолжил фразы.
- Нет, ничего, только… Чих одолел. Я хотел сказать, мол, кончаем, мне надо еще поработать, - объяснил Хелениус.
- Мне тоже. Ну, привет!
- Привет! - Хелениус положил трубку, вздохнул разок поглубже и вскочил. Он стал поспешно собирать бумаги, сложил было их поаккуратнее в стопку, но затем передумал и снова раскидал по столу.
Лист с буквами он положил на миллиметровку, поверх бросил пластмассовую линейку, чтобы создать впечатление, будто он лишь на миг вышел из комнаты. Затем Хелениус взял картинки, тексты и заголовки и заторопился по коридору к холлу.
- Ну как, Майя? - крикнул он девушке-телефонистке, которая сидела опустив голову в застекленной будке коммутатора.
- Кое-как, - ответила Майя, жуя резинку, и посмотрела на Хелениуса сквозь ресницы, исподлобья. На самом деле ее звали вовсе не Майя, но когда-то самая первая телефонистка была Майя, и поэтому так стали звать всех последующих. Хелениус плечом толкнул дверь фотолаборатории и шмыгнул внутрь. Куяанпя стоял у стола со световым экраном, измерял широкую цветную рамку какого-то объявления, вертя в руках типографскую линейку.
- Все вот здесь, - запыхавшись сказал Хелениус, пошарил взглядом по рабочим столам, нашел карандаш и принялся писать номера на краю листов с текстами и на обратной стороне картинок.
- Этот отрывок текста сделай на пятнадцать, а этот окаянный плащ должен быть шестнадцать в ширину, фон сбоку немного срежь… Этого мужика сделай на тридцать в высоту - от края кепки до подметок… - объяснял Хелениус, тыча карандашом.
- А заголовки?
- Одной ширины с текстом, - сказал Хелениус. - Успеешь ты еще сегодня? Они потребуются завтра сразу, с самого утра.
- Ну… - протянул Куяанпя и глянул через плечо на часы на стене лаборатории, - …пожалуй.
- Прекрасно, - сказал Хелениус, выбрался в коридор и поспешил в свою комнату.
- Погоди! Эй, Маке! - крикнул Куяанпя ему вслед.
- Чего ты? - Хелениус остановился.
- Да я только… Разве это так и должно быть? - удивлялся Куяанпя, подходя к нему.
Хелениус выхватил из рук Куяанпя заголовок и посмотрел. По бумаге бежало курсивом: "Осеняя элегантность".
- Эх! Конечно, должно быть два "н", "осенняя"! - с досадой сказал Хелениус.
- Вот и я подумал: что-то не так, - улыбался Куяанпя, довольный собой.
- Пересними это дважды, я сам вставлю второе "н" прямо туда, - решил Хелениус.
- А выйдет ли чисто? Это же будет негатив, - сомневался Куяанпя.
- Верно, черт побери! Придется переделать, но все остальное пересними сегодня, - согласился Хелениус и пошел с заголовком к себе.
- Надо бы и этот вместе с другими заголовками, ведь все в одном размере! - крикнул Куяанпя ему в спину.
- Да-а… Тогда сделай текст и картинки, остальное пойдет на утро, сейчас мне никак не успеть, - уступил Хелениус.
- Что же, оставим. Итак, в полпятого, - напомнил Куяанпя.
- Yes! - сказал Хелениус и шмыгнул в свою комнату, кинул заголовок на стол, взял с пола чемоданчик-"дипломат", достал из папки несколько новых листов с переводными буквами и принялся торопливо искать на подоконнике и на полках фирменные пакеты магазина Вульффа. Один такой нашелся в корзине для бумаг, но слишком мятый, и Хелениусу пришлось положить новые листы с буквами в "дипломат" прямо так. Потом он пошел в туалет, достал из нагрудного кармана расческу и попытался придать своей шевелюре небрежный, но ухоженный вид, провел ладонью по подбородку и ощутил легкую шершавость. Однако сходить обратно в комнату за электробритвой уже не было времени. Хелениус поспешил в холл, схватил в гардеробе пальто и, натягивая его, оказался в двух шагах от стеклянной будки Майи.
- Слушай, если мне позвонят… - начал Хелениус, суя одну руку в рукав, а другой прижимая "дипломат", - скажи, что я ушел на переговоры с клиентом, и спроси, куда можно позвонить.
- Ах вот как! - Майя усмехнулась и даже вскинула голову.
- Нечего тут ахвоткать! Девчонка! - усмехнулся Хелениус, заметив, что у нее на коленях под барьером лежит кроссворд.
- А если придет Бакман и спросит, тогда как? - сомневалась Майя, покачивая головой и перекатывая во рту жвачку от одной щеки к другой.
- Нет, он не придет, я знаю, с кем он ушел обедать, - сказал Хелениус и устремился на лестничную площадку. Он нажал было на кнопку вызова лифта, но вспомнил, что утром внизу на двери лифта висела табличка, предупреждавшая: "Из-за возможных перебоев в подаче тока пользование лифтом лишь на собственный страх и риск". Хелениус повернулся и бросился бегом вниз по лестнице.
2
Противные мокрые хлопья шлепались на лоб и щеки. Хелениус остановился в нише подъезда, застегнул пальто и поднял воротник. Ссутулившись и втянув голову в плечи, люди преодолевали встречный ветер, натягивали на лицо воротники свитеров. Хелениус зашагал вместе со всеми, иногда кого-то обгоняя, кому-то уступая дорогу и стараясь ставить ноги осторожно и легко, чтобы не поскользнуться. Он прошел мимо окон нескольких туристических бюро, там рекламы с синим морем и загорелыми телами заманивали спешивших без оглядки прохожих. И Хелениус подумал, что турбюро не отличаются от банков и бензозаправочных станций: стоит одному из них появиться на новом месте, как следом появляются другие.
Возле старого Дома студенческих корпораций Хелениусу пришлось остановиться у светофора; обойдя толпу сбоку, он стал в первый ряд, чтобы, как только дадут зеленый свет, сразу двинуться дальше. Слякотная метель тянулась шлейфом по Маннергеймитие; издалека, с горки Эроттая послышалось все усиливающееся завывание. И тут же в мешанине улицы засверкала синяя мигалка, и пожарная машина, остановившись несколько раз в ожидании дороги, завывая сиреной, пронеслась мимо Хелениуса. "Если одна, значит, пожар невелик", - решил Хелениус и почувствовал, как сзади напирают; светофор переключился. Хелениус поспешил через дорогу, шмыгнул в проход Меркатора, поднялся по лестнице и посмотрел на свое отражение в окне типографии "Хуфвудстадсбладет": снег, растаяв, намочил волосы, теперь они будут словно прилизаны.
Одышка вынудила Хелениуса замедлить шаги, он чувствовал, как по щекам текли струйки пота. "А что будет, если я приду туда раньше Лауры? - вдруг пришло ему в голову. - Разве не глупо сидеть за столиком в одиночестве с ожидающим видом?" Выйдя на улицу, Хелениус посмотрел в обе стороны и пробежал взглядом по магазинам в нижних этажах домов квартала напротив, затем вспомнил, что тут же поблизости, рядом с винным "Алко", есть порномагазин.
В окне магазина массажные приспособления были выстроены в ряд по ранжиру, словно солдаты; обложки разложенных внизу журналов наперебой предлагали различные варианты; на полке лежали кучкой кожаные трусики-бикини, у одних спереди была коротенькая застежка-молния. В торговом помещении магазина за прилавком стояла бледная женщина, в углу два прыщеватых юнца копались на полке с журналами. У ног одного из них валялась спортивная сумка, у другого на спине кожаной куртки металлическими заклепками было написано: Хурриганес.
- "Илтасаномат",- попросил Хелениус, нашаривая в кармане мелочь.
- Мы не торгуем газетами, - ответила женщина устало, и Хелениус понял, что ей, наверное, приходится каждый день несколько раз повторять эти слова.
- Не проще ли было бы торговать? - буркнул Хелениус и сунул монетки обратно в карман.
- Что? - переспросила женщина.
- Да ничего, - сказал Хелениус и вышел из магазина.
На улице он испугался: а что, если Лаура тоже пойдет этим путем и увидит его выходящим из порномагазина? Хелениус осторожно поглядел по сторонам; среди падающих мокрых хлопьев покачивались ссутулившиеся фигуры, но ведь он не знал, в каком пальто придет Лаура. "И она не знает, какое у меня", - подумал Хелениус, успокоился и двинулся наискосок через дорогу; пройдя немного по переулку, он подошел к ресторану, толчком открыл дверь и вошел внутрь.
- Ну и погодка! - отдуваясь, сказал Хелениус черноволосой девушке-гардеробщице, стряхивая с плеч хлопья снега. Девушка сунула его "дипломат" на полку под вешалку и выпрямилась, чтобы взять пальто. Хелениус посмотрел на крючки вешалки. Бесформенными тряпками висели по отдельности несколько пальто, ни одно из них он не мог представить на Лауре. На стене было большое зеркало, Хелениус поискал в нагрудном кармане расческу, но передумал, заметив в зеркале, что девушка глядит ему в спину. Повернувшись, он увидел, что девушка протягивает ему гардеробный номерок.
- Платить вперед или после? - спросил Хелениус, беря номерок.
- Когда уходить станете, - сказала девушка. Хелениус спустился по сводчатой лестнице в подвал и остановился на красном ковре, покрывавшем весь пол. Только тут до него дошло, что они ведь не договорились точно - в баре или в зале? Прежде всего он поискал в зале. Это был круглый, вернее, кольцевой зал, середину которого занимало подобие большой четырехугольной колонны - внутри нее могла бы, например, проходить шахта лифта. В одной из лож шумно веселилась компания из четырех женщин, кроме них, во всем зале не было ни души. Хелениус прошел по кругу обратно к лестнице и направился в туалет. Глянул на приоткрытые двери кабинок - и там никого, - затем сорвал с перекладины два бумажных полотенца и принялся вытирать волосы. Но бумага не сушила, а как бы загоняла сырость глубже, и когда Хелениус опустил руки, чтобы посмотреть, что получилось, увидел в волосах крохотные светло-желтые клочки бумаги. Он отказался от попытки вытереть волосы и достал расческу, - большую часть клочков удалось вычесать, - потом он помотал головой - встряхнул волосы, чтобы выглядеть не слишком прилизанным.
На пороге бара Хелениус остановился, решая где сесть. Возле белой колонны за маленьким столиком сидел толстый пожилой мужчина и читал журнал, за стойкой, опершись на кассовый аппарат, замерла официантка. Больше людей в баре не было. Хелениус подошел к стойке и сел на высокий табурет. И тут же следившая за ним официантка тронулась с места, словно ее включили, и, медленно сделав шаг-другой, приблизилась.
- Пива! - заказал Хелениус.
Официантка безо всякого выражения уставилась на него и губы ее начали приоткрываться.
- Любой марки! - поспешил добавить Хелениус, поняв, о чем она хочет спросить.
Официантка поплелась к холодильнику, нагнулась, щелкнула замками, открывая его, выставила бутылку на стойку, содрала с нее крышечку, достала с полочки высокий стакан и подала Хелениусу.
- Спасибо! - сказал он и с бульканьем налил пиво в стакан.