- Немножко групповой терапии, - разъясняет ей Листер, - вот что ему необходимо. Ведь бедняжка все время заперт наверху, с вами!
- Я в некотором затруднении, - говорит его преподобие, - мне необходимо знать, на ком он намеревается жениться. - Улыбаясь пленнику, он спрашивает: - Мальчик мой, которая из дам тебе больше по сердцу, если есть таковая?
Жениху удается ловко дернуться, и вот он торжествующе тянет за собой Адриана и Пабло в сторону Элоиз, которая сейчас прикуривает от сигареты Айрин. Не преминув бросить блаженный взгляд на Элинор, он, однако, продолжает уверенно продвигаться к Элоиз.
- Это Элоиз, тут нет сомнения, - заключает Листер.
Гроза колотит в стекла, по всему парку рассыпая звон. Музыка кончается, и жених, дернувшись и каркнув, любовно оглаживает замочек у себя на шее.
- Он раздеться хочет, - говорит сестра Бартон. - С ним бывает.
- Кто отец вашего ребенка? - отчаянно взывает его преподобие к Элоиз.
- Ну, - говорит Элоиз, садясь на стул. - Он ведь еще даже не родился. Четыре месяца осталось, с лишним. Пабло был занят, каждый вечер тогда помогал барону, Адриан в отпуске был. Мистер Сэмюэл и мистер Макгир тоже на барона работали, каждый по своей профессии. Значит...
- Барон? - не выдерживает его преподобие. - Вы мне только не рассказывайте, что якобы он ни разу не пытался воспользоваться своими droits de seigneur, потому что барон Клопшток был в юности известнейший, прошу прощения, ходок.
Листер говорит:
- Порнофил, и больше ничего. А от порнофилии дети не рождаются, ваше преподобие. По крайней мере, судя по моему опыту. Вот если бы баронесса по природе вещей могла стать отцом, она бы стала, но только не барон.
- Постойте-ка. - Его преподобие оглядывает комнату. - Кто же тогда остается?
- Кто-то другой, - говорит Элоиз. - Давайте музыку поставим.
- Кто-то извне, - заключает его преподобие.
- Не думаете же вы, что кто-то из гостей на приеме, ваше преподобие?
- Ну, возможно, кто-то и в приватной обстановке.
- Элоиз все это время работала как вол, - говорит Листер, - была занята по горло. Секретари сгорали на работе, кузены не гостили. Вы же сами видели, что тогда произошло в июне месяце. Вы-то сами постоянно здесь гостили.
- То есть, остается либо Кловис, либо этот бедный мальчик Клопшток, либо вы, Листер.
Листер что-то шепчет его преподобию.
- О! - Его преподобие понял. - Ну хорошо, не Кловис. Значит, либо бедный мальчик, либо вы.
- Я по уши влюблен в Элинор, - говорит Листер. - С этим ее вечным молитвенником.
- Листер, - говорит Элинор.
- Элинор, - говорит Листер.
- Выходит, кто на чердаке, - говорит Элоиз. - Я жду.
- Это может быть только он или его преподобие, - говорит Листер.
- Тогда начнем, - решает его преподобие. - Передвиньте его - осторожно, осторожно. Он должен стоять рядом с невестой.
- Музыку, - требует Элоиз.
- Сестра Бартон, - кричит Пабло, - если вы не подойдете, не поможете, я не смогу поставить свадебную музыку для Элоиз.
- Какая жестокость, - сестра Бартон плачет, но не помогает, - отнять его у меня теперь, после всего, что я сделала.
Его преподобие бегло взглядывает на сестру Бартон и тотчас отводит глаза, кажется, не найдя ее привлекательной.
- Есть у вас протестантская Библия? - спрашивает он. - Если нет, мы обойдемся.
- Английский молитвенник, - отвечает Элинор, но ее голос заглушен воем бури и громкими восторгами жениха, которого теперь вместе с Адрианом держит Кловис. Пациент, стоя рядом с Элоиз, по-видимому, ошеломлен и смотрит на нее, осклабясь всем лицом. Снова гремят "Зеленые рукава".
- Поздновато уже, - говорит Листер.
- Книга общих молитв, - выкрикивает Элинор.
- Как пастор я обладаю правом проводить законное венчание в этой стране по собственной моей упрощенной формуле, - говорит его преподобие, глянув на часы, потом на того, кто с чердака, и указывая на Элоиз. - Густав Энтони Клопшток, согласен ли ты назвать эту женщину своей законной женой?
Жених снова вырывается и кидается на Элоиз.
- "Да", это ясно, - говорит Пабло, вместе с другими помогая выручить невесту.
- Теперь пусть только кто-то скажет, будто он не был в здравом уме во время свадьбы, - говорит Листер. - Он отлично знает, что делает.
- В моем положении, - вздыхает Элоиз.
Вот чета опять поставлена как надо, и его преподобие спрашивает у Элоиз:
- Как фамилия вашего отца?
- Клопшток, - отвечает Элоиз.
- Клопшток?
Вопль восторга вырывается у Клопштока с чердака.
- Свойство и родство! - вопит Элинор, перекрывая вой бури, музыку и ликование жениха.
- Всего лишь совпадение, - поясняет Листер, разводя руками, как дирижер, добивающийся от оркестра pianissimo. - Ее отец - простой Клопшток, лудильщик. Ничего общего с домом Клопштоков, в чьей резиденции мы пребываем и где несметные генералы, послы и блистательные их супруги вращались в обществе кардиналов и изгнанников Востока в ночь, когда отнюдь не тайно обручились барон и баронесса.
- Вы совершеннолетняя? - спрашивает его преподобие у Элоиз.
- Двадцать два годочка. - Она чуть покачивается под все ускоряющуюся рок-музыку, потряхивая белой норкой.
- Да ей все двадцать три! - всхлипывает сестра Бартон.
- Стало быть, вы в брачном возрасте, - заключает его преподобие. - Элоиз Клопшток, - спрашивает он, - согласна ли ты назвать этого человека своим законным мужем?
- Даю мое согласие, - говорит Элоиз.
- Но у них нет колец. - Его преподобие нервно озирается.
Листер немедленно предъявляет кольца.
- Он его сразу в рот потащит и проглотит, - рыдает сестра Бартон.
- Я его надену на палец жене, как доверенному лицу, - говорит Листер, тотчас надевая это кольцо на палец Элоиз.
- Объявляю вас мужем и женой. - Его преподобие кладет одну руку на плечо Элоиз, другую - на плечо новобрачного, который, вне себя от радости, снова увертывается и скачет в дальний угол комнаты. Не одна драгоценная ваза брякается об пол.
Мистер Макгир спешит защитить свои бобины. Мистер Сэмюэл говорит, щелкая фотоаппаратом:
- Дивно, дивно! Его улыбка похожа на восторг во весь рот, какой вам выдаст любая королева красоты в момент избрания.
- Совсем не стала бы сравнивать, - говорит Элоиз.
Новобрачный бодр, силен, увертлив. Он с мясом вырывает молнию из красного вельвета и вытанцовывает из своего костюма. Затем, восторженно скача, не без трубных воплей и дальнейшего ущерба для убранства комнаты, он сдирает с жены манто, увлекает ее в угол и на нее падает. Пабло бросается ей на выручку.
- Оставь его. Имеет полное право, - говорит Листер.
- На свадьбе права не имеет, - возражает его преподобие. - Что за манеры.
Сестра Бартон рыдает, ревет буря, Элоиз атлетически борется и наконец вырывается и убегает из зоны записи звука и зрительного ряда.
- Расческу дайте, - говорит она.
Кловис задувает свечи.
Мистер Сэмюэл замечает:
- Еще, конечно, серьезная понадобится обработка.
- В моем положении, - стонет Элоиз. - И я туфлю потеряла.
Новобрачного держат сестра Бартон, Адриан и Пабло. Элинор его прикрывает вышитой скатертью.
- Укусите его за палец, пусть угомонится, - велит Кловис сестре Бартон.
- Делал человек, что ему положено, - замечает Адриан.
Листер говорит:
- Короли и королевы прежних дней осуществляли брачные отношения свои прилюдно. На ложе о четырех столбах, под балдахином. Весь двор должен был стоять и наблюдать, как трясется балдахин, когда Мария, королева Скотов, вышла за французского дофина, в сравнении с которым наш друг с чердака - подлинный Эйнштейн. Итак, милая моя Элоиз, никто теперь не сможет оспаривать истинность твоего брачного союза на том основании, что отношения-де не были осуществлены прилюдно.
- Не были они осуществлены, - говорит Элоиз. - Едва не были.
- На взгляд наивного объектива, брак был осуществлен, - настаивает Листер. - Не так ли, мистер Сэмюэл?
- Да, - заверяет мистер Сэмюэл. Но никто не слушает.
Листер протягивает его преподобию перо и два листка машинописи.
- Свидетельство о браке, - говорит он. - Не подпишете ли, ваше преподобие? Я расписался уже. На копии.
Его преподобие озирается, как бы не понимая, где он оказался.
- Подписать? - Он бормочет. - Да-да, разумеется, я поставлю свою подпись. И счастливая чета должна тоже подписаться.
Всех осияв улыбкой, он вынимает очки, кладет этот листок бумаги на тонкий молитвенник Элинор и ставит свою подпись.
- Теперь молодой, - он говорит, - потом молодая.
- Укусите его за палец, - велит Кловис сестре Бартон, - или вы уволены.
Вся в слезах, она берет ликующего пациента за мизинец и кусает. Он начинает хихикать и потом еще долго никак не может перестать. Листер вкладывает в пальцы ему перо и, подняв листок вместе с твердой книжкой на удобный уровень, водит бессильной, весело-податливой рукой по отведенному месту, покуда там не вырисовывается "Густав Э. Клопшток".
- Энтони - слишком долго было бы, - объясняет Листер. - Никогда не знаешь, сколько продлится у него период просветления. Теперь ты, Элоиз.
Элоиз берет перо и расписывается над печатным адресом, на отведенном месте.
- Завтра оформим, - говорит Листер. - Уже без четверти семь. Время летит. Сестра Бартон, Пабло вам поможет. Приготовьте теплое питье - и сделайте укол.
- Мне надо домой, спать, - говорит его преподобие. - Куда я подевал свой мотоцикл? - Он озирает разоренную гостиную.
- В такую непогоду, - говорит Листер, - вам никак нельзя катить в Женеву, ваше преподобие. У нас есть для вас постель. У нас всегда будет для вас постель. Элинор, проводи его преподобие к нему в комнату.
- Как это любезно, как это мило в подобных обстоятельствах, - говорит его преподобие. - Я хочу показать одну вырезку Сесилу Клопштоку.
- Барон велел не беспокоить.
- Доложите ему, что я хочу его видеть, когда он проснется.
V
- Не забудьте, - говорит Листер, - что, имея дело с богачами, журналисты более всего интересуются сплетнями прислуги. Популярные глянцевые журналы заменили людскую в современном обществе. Наше положение по своей выигрышности не имеет параллелей в истории. Карьера на стезе домашних услуг есть дело будущего. Личным секретарям знаменитостей тоже, впрочем, жаловаться грех. Дай-ка мне еще чашечку кофе, будь добра, Элинор. Скоро пора идти наверх, переодеваться.
Они сидят за большим столом, и завтрак, кажется, столь же быстро близится к концу, как он внезапно начался. Гроза, притихнув в непосредственной близости от дома, по-прежнему ярится над озером и над горами. То и дело слышен стук, молящие крики у двери черного хода. Никто не обращает на них внимания.
- Есть в этом доме виноград? - спрашивает Элоиз.
- Нет, ты все умяла, - отвечает Кловис.
- А вот и ошибаетесь, - говорит Айрин, - потому что я ей огромнейшие грозди из Женевы привезла. Они в буфетной. Один любовник преподнес, который стюардом летает на первом классе TWA.
- Айрин, какое сокровище потеряли в тебе Клопштоки в связи со своей кончиной! - говорит Листер.
Айрин скромно опускает взор в тарелку с остатками еды. Кловис зевает, упирает локти в стол, подбородок в ладони.
- О, как я измучен, - говорит он. - Как хочется лечь, наконец, в постель.
Он встает, идет в буфетную и возвращается с подносом, на котором блюдо с крупным виноградом, миска, чтобы его обмакивать, и крошечные ножнички, чтобы его состригать с ветки. Все это он ставит перед Элоиз.
- Да здравствует баронесса! - провозглашает Кловис.
Элоиз оглаживает свой живот. Мистер Сэмюэл идет к черному ходу. Слышно, как он говорит:
- Вам придется подождать. Виктор Пассера временно недоступен.
- Но мы потеряли ключи от машины! - взывает женский голос. - Ну поищите.
- Везде так сыро. Мы вымокли до нитки. Нельзя ли нам войти, позвонить в гараж, ну, я не знаю?
- К сожалению, посторонним вход воспрещен.
- Что же нам делать? Мы не можем попасть в машину, мы не можем попасть за ворота. Швейцар их не желает отпирать.
- Прогуляйтесь по парку, - рекомендует мистер Сэмюэл.
- Сыро. Мы снова попадем под ливень. Ужасное место.
- Вам следует, - советует мистер Сэмюэл, - впредь избегать ужасных мест.
Вернувшись в столовую для прислуги, он говорит:
- Любители. Где мой аппарат? Щелкнуть их, что ли, пару раз, да вставить в образовательный фильм, над которым я сейчас работаю? Вам, молодежи, не вредно будет ознакомиться с тем, как выглядит типичный заблудший представитель общества.
Берет аппарат, подходит к окну, нацеливается.
Листер, элегантно облаченный для дневной работы, стоит у открытой парадной двери, как угрюмый лавочник глядя в темное, грохочущее небо, меж тем как Тео катит по въездной аллее на велосипеде. Тео вопросительными жестами указывает на тыл дома.
- Нет, сюда, - говорит Листер.
Тео, трясясь, прислоняет велосипед к мокрой живой изгороди и продолжает путь пешком.
- Я тебя вызвал, Тео, чтобы сообщить о некоторых обстоятельствах, - говорит Листер. - Ты входи, входи.
По лестнице спускаются остальные, с признаками недосыпа в движениях и лицах. Слуги в утренних униформах. За ними следует мистер Сэмюэл в синем купальном халате по колено; на мистере Макгире - утренний халат в черно-белую полоску.
- Что происходит? - спрашивает мистер Сэмюэл.
Тео отвечает:
- Что-то необыкновенное всю ночь происходило.
- Нравится тебе твоя работа, Тео? - осведомляется Листер.
- Да, Листер.
- Прекрасно, и ты ее сохранишь. Только запомни: ничего необыкновенного не происходило, и, кстати, это соответствует действительности. Я хочу только довести до твоего сведения, что свет в библиотеке горит, как и с вечера горел, когда мы все пошли спать, получив указание не беспокоить барона и баронессу Клопшток с их гостем, и более того, сегодня с утра дверь заперта изнутри, и там никто не отвечает.
- Что же случилось? - встревожен Тео. - Знаете, моей Кларе снились такие сны, жуть какие сны. А вы хорошо стучали?
Листер подходит к двери библиотеки, пробует ручку, дергает, трясет, кричит:
- Сэр! Мэм!
- Лучше взломать, - размышляет Тео, одного за другим оглядывая всех.
- Велено не беспокоить, - говорит Листер. - Мы вызовем полицию.
- Клара испугается, - вздыхает Тео.
- Скажи ей, пусть расскажет полиции про свои сны, пусть облегчит душу, - рекомендует Листер. - Чем больше она расскажет про свои сны, когда ее станут расспрашивать, тем лучше. Ведь, собственно, мы созданы из вещества того же, что ваши сны во время этой бурной ночи.
- Тут парочка одна бродит всю ночь по парку, - говорит Тео, - приехали на машине, а мне их выпустить нельзя, вы не велели. Теперь вот ключи от машины потеряли, под деревом прячутся. На мой взгляд, подозрительная парочка.
- Забудем о них, - говорит мистер Сэмюэл, - они никто, статисты.
- Иди-ка лучше к Кларе, - говорит Листер. - Скоро восемь. Пора открыть ворота.
- Хорошо, Листер, - почти шепчет Тео, кинув взгляд в сторону библиотеки. Потом поспешно уходит в открытую дверь, садится на велосипед и пускается по въезду. Почти мгновенно он промокает, так как гроза с новой яростью обрушилась на имение Клопштоков. Тео отчаянно жмет на педали, однако, добравшись до поворота, он вынужден слезть с велосипеда и дальше ковылять пешком по темно-грозовой аллее, то и дело пробиваемой стрелами молний. Он проходит мимо купы вязов, под одним из которых, вжавшись в кору, прячется кочующая парочка. Тео, кренясь, шлепает по вихляющей аллее, у дверей сторожки швыряет оземь свой велосипед, согнувшись, одолевает путь до ворот, отпирает их, распахивает. Возвращается к сторожке, туда вваливается.
Молния, тем временем грянув в купу вязов так, что наповал, вмиг и без боли убита корчившаяся под ними парочка, дальше, зигзагами, несется по лужку, озаряет пруд с кувшинками, розовый запустелый сад и, снявши ряд мгновенных фотографий, со всего размаху, как застежка, сексуальным маньяком выдернутая из одежды, плюхается в озеро Леман, но потом возвращается, сносит с дома крышу, причем оставляет невредимым взмокший телефонный кабель, за который так опасался связавшийся с Женевой Листер.
Вызвав полицию, дрожащим голосом порекомендовав прислать "скорую помощь" с докторами и санитарами, Листер звонит затем в укромную, удобную квартиру, предусмотрительно им снятую и гостеприимно предоставленную четырем журналистам, которые всю ночь не смыкали глаз, ожидая его звонка и дуясь в покер рядом с переполненными пепельницами.
- Четверо наших друзей, - наставляет он далее домочадцев, - должны иметь исключительное право на все, что вы сможете им сообщить. Естественно, только они получат скандальный эксклюзив, изготовленный мистером Сэмюэлом и мистером Макгиром в форме звуко- и видеозаписи. Телевидение, "Ассошиэйтед пресс" и разная мелкая сволочь местного масштаба, конечно, на вас набросятся с вопросами. Что ж, отвечайте им, пожалуйста, отвечайте, мелите, что в голову взбредет, главное, чтобы они остались довольны. Правильно, Кловис?
- Да, все переговоры между нами, нашими четырьмя закадычными друзьями и Швейцарским банком, где содержатся наши многочисленные счета, должны быть доверены Листеру. Больше мы ни с кем дела не имеем. Пусть они останутся довольны, пожалуйста, - и это всё. Для телевидения - рыдайте, закрыв лицо руками, либо выражайте печальное неодобрение покойным нанимателям.
- Я спать хочу, - заявляет Элоиз.
- Я позабочусь о том, чтобы ты смогла уйти к себе, как только это станет возможно, Элоиз.
- Слушайся Листера, - говорит Элинор.
Далее Листер заказывает разговор с резиденцией графа Рудольфа Клопштока в Рио-де-Жанейро и сообщает остальным:
- На Бразилию задержка, да они и отстают на пять часов. Мы заполучим графа где-то между четырьмя и пятью дня по их времени. Но, в соответствии с природой человеческой, после телефонной связи новость распространится с достаточной быстротой.
- Брат должен знать, - заявляет Элинор.
- Про что - знать? - осведомляется Листер.
- Про брата.
- В настоящий момент, - чеканит Листер, - мы сами знаем только то, что дверь библиотеки заперта и барон, баронесса и их юный друг не отвечают ни на какие оклики и стуки. Мы с полным основанием встревожены, и это всё. Уже прибыли детективы. Группируйтесь в соответствии со своей встревоженностью.