- Нет, почему, он довольно долго не уходил. Все говорил: хоть бы дождаться мистера Дугласа, вдруг бы, говорит, я бы ему чем пригодился. Очень себя вежливо держал, ничего не скажешь. Потом он спросил, сколько времени, а потом рассказал, что его папа раньше жил на нашей улице, дом номер восемь. Ну, я и провела его на кухню. Отчего, думаю, мальчика не побаловать, и дала ему пончик. Он рассказал, что его сестра только и думает о том, как они с Хамфри поженятся в сентябре. Рассказал, что она все свои заработки откладывает на книжку, а ее отец из Америки шлет деньги ей на тряпки. Он рассказал...
- Он, наверно, долго вам тут зубы заговаривал, - сказал Дугал.
- Да я была не против. Даже как-то отдохнула с ним. Он парень-то хороший. По воскресеньям ходит за город в походы с ровер-скаутами. А я тогда как раз только зашла в дом и была немного не в себе, потому что со мной на улице кое-что приключилось, так вот...
- Он не спрашивал, нельзя ли ему пойти наверх и посидеть у меня в комнате?
- Нет, зачем же так уж сразу. Да я бы и не пустила его в вашу комнату, тем более раз вы просили туда не пускать. Не беспокойтесь вы за вашу комнату. Кому она нужна, ваша комната, хотела бы я знать.
Дугал сказал:
- Вы слишком невинны для нашей грешной земли.
- Я и всегда была слишком невинная, - сказала мисс Фрайерн. - Поэтому-то я так и растерялась в тот день на Горе с шотландцем Гордоновского полка. Выпейте чашечку чаю.
- Спасибо, - сказал Дугал. - Я сначала забегу на минутку к себе наверх.
В его комнате, конечно, кто-то похозяйничал. Он выдвинул ящик туалетного столика и увидел, что два блокнотика исчезли. Его портативную пишущую машинку раскрывали и не сумели толком запереть футляр. Однако тот тип, который орудовал у него в комнате, пока Лесли занимал беседой мисс Фрайерн, не тронул десяти пятифунтовых бумажек в другом ящичке.
Он спустился на кухню, где мисс Фрайерн вздыхала над чашкой чаю.
- В следующий раз, когда Лесли явится к вам с черного хода, поглядите, кого он там оставил возле парадного, хорошо? А то мне его отец говорил, что он болтается после школы невесть с кем.
- Он только хотел узнать, нет ли у вас каких поручений. Видно, чтобы помочь матери, такой умница. Я ему сказала: что, небось бекона за завтраком мало достается? Он еще придет. Неиспорченный мальчик, это я сердцем чувствую, а сердце, оно всегда подскажет. Вот, например, сегодня со мной был один случай. - Она замолчала и отхлебнула из чашки.
Дугал тоже отхлебнул.
- Давайте, - сказал он, - вам же до смерти хочется рассказать мне, что у вас случилось.
- Вот как бог свят, - сказала она, - я повстречала сегодня в Кэмберуэлл-Грин своего брата, который ушел из дому в девятьсот девятнадцатом. И все эти годы от него не было ни слуху, ни духу. А сейчас он шел от вокзала.
- Вы подошли и заговорили с ним?
- Нет, - сказала она, - не подошла. Он был так плохо одет, у него был ужасный вид. И что-то остановило меня. Это заговорило сердце. Я не смогла к нему подойти. Он тоже меня увидел.
Она вытащила из рукава платок и вытерла глаза под очками.
- Надо было подойти, - сказал Дугал. - Надо было сказать: "Это ты..." - как его звали?
- Гарольд, - сказала она.
- Надо было сказать: "Это ты, Гарольд?" - вот что вам надо было сделать. А вы, наоборот, не подошли. Вы возвратились домой и угостили пончиком этого маленького паскудника Лесли.
- Не тычьте в меня пальцем, Дугал. В моем доме это никому не позволяется. Вы можете подыскать себе другое жилище, если вам вздумается, когда вам вздумается и как только вам вздумается.
Дугал встал и прошелся по кухне, едва волоча ноги и ссутулившись под гнетом старости и болезней.
- Похоже на вашего старшего брата? - спросил он.
Она закатилась нервическим смехом.
Дугал сунул руки в карманы и уныло посмотрел на свои туфли.
Обильные слезы заструились из-под ее очков.
- А может, это был вовсе и не ваш брат, - сказал Дугал.
- Вот я и думаю, сынок, вдруг это все-таки не он.
- Лучше пощупайте-ка мою голову, - сказал Дугал, - вот эти две небольшие шишечки.
- В Пекхэме имеется четыре типа морали, - сказал Дугал мистеру Друсу. - Первая категория...
- Дугал, - спросил тот, - вы сегодня вечером заняты?
- Как обычно, привожу в порядок свои записи. Представляете, ведь Оливер Голдсмит, оказывается, преподавал в пекхэмской школе? Он систематически прогуливал, уезжал из Пекхэма в Темпл и околачивался в кофейне. С чего бы это он?
- Мне нужен ваш совет, - сказал мистер Друс. - Есть одно местечко в Сохо...
- Терпеть не могу ездить через реку, - сказал Дугал, - на помело надо садиться.
Мистер Друс подпер рукой подбородок и с любовью посмотрел на Дугала.
- Есть одно местечко в Сохо...
- Пару часов я вам смогу уделить, - сказал Дугал. - Можем повидаться в девять вечера в Далуиче, в пивной "Дракон".
- Знаете, хотелось бы посидеть целый вечер, Дугал: пообедать в этом местечке в Сохо.
- В девять в "Драконе", - сказал Дугал.
- У миссис Друс в Далуиче масса знакомых.
- Тем лучше, - сказал Дугал.
Дугал прибыл в "Дракон" ровно в девять. В ожидании мистера Друса он выпил джина с мятным тоником. В половине десятого появились две девушки с фабрики Дровера и Уиллиса. Дугал подсел к ним. Мистера Друса все не было. В десять они поехали автобусом в "Розмариновую ветку", на Саутгэмптонское шоссе. Здесь Дугал растолковывал девушкам, что все должны через раз прогуливать утром в понедельник. Когда они вышли из пивной в одиннадцать, Нелли Маэни кинулась к ним через улицу.
- Хвала Господу, - заорала она, - ибо воистину провидит все на свете...
- Привет, Нелли, - сказала ей мимоходом одна из девиц.
Нелли повысила голос и возгласила:
- Богу нашему хвала, ибо горек ему грех, Тревор Ломас, Колли Гулд в "Слоне" с юным Лесли, и сладка епитимья, вознесет же смиренных и укрепит мышцу праведным.
- Ну-ну, Нелли, - сказал Дугал.
Глава 7
- Да, Чиз? - сказал Дугал.
- Слушайте, Дуг, по-моему, ни к чему нам с вами этот эпизод в далуичском "Драконе", он неприличный. И потом - это же неправда. Я в этом возрасте и не бывала никогда в Сохо. Я в жизни не встречалась ни с каким управляющим.
- Надо обеспечить распродажу книги, - сказал Дугал. Он подышал на дубовую панель холла мисс Фрайерн и свободной рукой нарисовал на запотевшей туманной поверхности чей-то профиль.
- И еще, Дуг, дорогой, - сказал голос из-за реки, - как вы узнали, что моя трудовая жизнь началась на обувной фабрике? Ведь я-то вам этого не рассказывала. Откуда же вы это знали?
- Я не знал, Чиз, - сказал Дугал.
- Наверняка знали. У вас расписано все, вплоть до подробностей, только это было не в Пекхэме, а в Стретхэме. Когда я читала, прошлое оживало передо мной. Прямо мороз по коже. Вы обо мне наводили справки, да, Дуг?
- Ага, - сказал Дугал. Он подышал на панель, написал какое-то слово, потом стер его.
- Дуг, так нельзя. Как подумаешь, что люди о тебе все узнают, так просто ужас берет, - сказала мисс Чизмен. - Ну зачем это все надо - про обувную фабрику и так далее. И там угадывается время. Это выдает мой возраст.
- И выходит, что вам всего-то шестьдесят восемь, Чиз.
- Но, Дуг, надо постараться, чтобы мне выходило еще меньше. Приезжайте, Дуг, умоляю вас. Мне прямо-таки нездоровится.
- Ввиду моего рокового недостатка, - сказал Дугал, - я терпеть не могу, если кому нездоровится. Кроме того, по субботам я беру отгул, и вообще - жаль губить такой прелестный летний день.
- Дорогой Дуг, я обещаю вам, что поправлюсь. Только приезжайте. Меня так волнует моя книга. Она написана как-то... как-то слишком...
- Вразброс, - сказал Дуглас.
- Да, вот именно.
- Буду у вас к четырем, - сказал Дугал.
В закусочной "Слон" к Залу холлисовских шницелей сзади примыкала комнатка, застланная синтетическим ковром серого цвета и обставленная современной мебелью в красных тонах. Здесь были тахта, два кубических кресла, телевизор на светлой деревянной подставке, низенький кофейный столик со стеклянной крышкой, столик с портативным проигрывателем и магнитофоном, секретер светлого дерева, торшер и несколько пепельниц на треножниках. Две стены были оклеены обоями в серую полоску. Две других были выкрашены под накат: золотые звезды по красному полю. К стенам крепились многочисленные кронштейны, а на них - кашпо с "бабьими сплетнями". Полосатые красно-белые шторы были задернуты. Два темно-красных стенных светильника озаряли этот веселенький интерьер. В одном кресле сидел Лесли Кру, чья шея как бы одеревенела от напряженного внимания. На нем были темно-синий костюм стандартного покроя и персиковый галстук, и выглядел он куда старше своих тринадцати лет. В другом кресле развалился восемнадцатилетний Колли Гулд, признанный негодным к несению воинской службы: у Колли были не в порядке легкие, и он состоял под медицинским наблюдением. В настоящее время он обвинялся в краже автомобильных моторов и был условно освобожден на поруки. Он был в темно-сером двубортном пиджаке и узких черных брюках. Тревор Ломас, весь в серо-голубом, возлежал на тахте посредине. Все трое курили американские сигареты. У всех троих был плаксивый вид, но не потому, что они собирались плакать: так у них выражалась инстинктивная готовность к чему угодно и на что угодно.
Тревор держал в руке тонкий черновой блокнотик, один из тех двух, которые он стащил из дугаловского столика. Другой блокнотик лежал возле него на ковре.
- Послушайте, - сказал Тревор. - Называется "Фразы для Чиз".
- Для чего? - спросил Колли.
- Тут сказано "для Чиз". Шифровка, это ясно. Послушайте, может, что поймете. Читаю подряд.
"От его прикосновения меня охватил трепет.
В то время я была еще так молода, что даже не понимала, отчего плачет моя мать.
Когда он вошел в комнату, дрожь пронизала все мое существо.
Этот безмолвный миг обновил наше пошатнувшееся взаимопонимание.
Ей суждено было сыграть роковую роль в моей жизни.
Память не солгала мне.
Он всегда был неизлечимым романтиком.
Я стала горделивой обладательницей велосипеда.
Он говорил со мной безжизненным голосом.
И снова осень. Осень. И в парке жгут листья.
Он был для меня предвестником катастрофы.
Я упивалась своей первой трагической ролью.
Я не могла смотреть на других мужчин.
В нашу жизнь закралась ложь.
Она явилась неоценимым источником сведений.
Судьба еще раз вмешалась в нашу жизнь.
Щедрость была заложена в его натуре.
Я испытала злорадное удовлетворение.
Их разъединяла пропасть.
Я погрузилась в прерывистую дремоту".
- Прочти нам еще раз, Трев, - сказал Лесли. - Похоже на диктовку. Может, он вдобавок еще и учитель.
Тревор пропустил его слова мимо ушей. Он постучал по блокнотику и обратился к Колли.
- Шифровка, - сказал он. - Стоило повозиться.
Несчастное выражение лица Колли показало, что он согласен.
- У него своя шайка, это ясно. Птица покрупнее, чем я думал. Теперь вопрос в том, чтобы разузнать, чего ему надо.
- Секса, - сказал Лесли.
- Да что ты говоришь? - сказал Тревор. - Да ты у нас сообразительный, сынок. Но мы об этом и сами чисто случайно догадались. Какого секса? - вот весь вопрос. Вопрос в том, национального или интернационального?
Колли выпустил изо рта дым так медленно, как будто изрыгнул яд.
- Надо найти ключ и расшифровать, - сказал он больным голосом. - Ключ здесь осень. Что там было насчет осени?
- Вы что, совсем отупели? - вопросил Тревор через ноздри. - Это же шифровка. Осень тут совсем в другом смысле. Тут все в другом смысле.
Он уронил блокнотик и с болезненной гримасой поднял с пола другой. Он прочел:
"Пекхэм. Способы общения.
Действия эффективнее слов. Все обыгрывать. Изображать.
Мораль. Функциональная. Эмоциональная. Пуританская. Классическая.
Нелли Маэни. "Номера для одиноких".
Подземный ход. Раскопки в Квакерском переулке, двор полицейского участка. Орден св. Бригитты. Наутро монахинь как не бывало".
Тревор перелистнул блокнотик.
"Запись в приходской книге от мая 5, 1658
Роза, мужняя жена У-ма Хэтэуэя
Захоронена на 103 году жизни
Сыну же раждила 63 лет от роду".
Тревор сказал:
- Определенно шифровка. Видите: написано "раждила". Кому это надо - рожать сыновей в 63 года.
Колли и Лесли пододвинулись и заглянули в блокнотик.
- Вот он, ключ-то, - сказал Колли, - давайте расшифровывать.
- Да ну, - сказал Тревор, - да что ты говоришь? Айда, ребятишки, надо повидаться с Нелли Маэни.
- Раз мы собираемся ругаться, - сказала Мэвис, - так включи приемник погромче.
- Мы не собираемся ругаться, - сказал ее муж Артур Кру, сдерживаясь что есть мочи. - Я тебя попросту спрашиваю, как это ты отпускаешь его и не можешь спросить, куда он пошел?
Мэвис включила приемник на полную громкость. Потом она переорала приемник:
- Хочешь узнать, куда он пошел, так спрашивай его сам.
- Почему это я могу его спросить, а ты не можешь? - спросил Артур, соревнуясь в громкости с музыкальной радиопередачей.
- Да какое тебе дело, куда он пошел? Что он, дитя малое, чтоб за ним бегать? Ему тринадцать исполнилось.
- Ты должна за ним хоть как-то присматривать. Конечно, теперь уже поздно...
- Вот и присматривай за ним, раз ты...
- Что мне, работу бросить и за детьми смотреть? Не будь ты такая...
- Нечего тут на меня ругаться, - сказала Мэвис.
- Я и не ругался. Но захочу - и буду ругаться, чтоб я сдох, и нечего тут на меня орать. - Он выключил приемник, и наступившая тишина отдалась звоном в ушах.
- Включи приемник. Раз мы собираемся ругаться, так пусть хоть соседи не слышат, - сказала Мэвис.
- Ладно, оставь, - сказал Артур, мучительно сдерживаясь. - Никто не собирается ругаться.
Спустилась Дикси.
- Что за крик? - сказала она.
- Твой отчим завелся насчет Лесли. Я у него перед уходом, видите ли, не спрашиваю, куда он пошел. А я ему говорю, пусть сам спрашивает, раз ему так интересно. У меня что, глаза на затылке?
- Ш-ш-ш. Не повышай голос, - сказал Артур.
- Да он Лесли слово боится сказать, - сказала Дикси.
- В чем все и дело, - сказала ее мать.
- Кто боится? - заорал Артур.
- Ты боишься, - заорала Мэвис.
- Это не я боюсь. Это ты боишься...
- Выдержка, - сказал Тревор. - Главное - выдержка. Расчет на психологию.
Все трое размеренно поднимались по каменным лестницам "Номеров для одиноких". Два раза на площадках приоткрывались двери, выглядывали головы, и двери тут же снова захлопывались. Возле двери Нелли Маэни Тревор и его подручные затопали громче. Тревор постучал три раза на полицейский манер и приложил ухо к трещине двери.
Кто-то прошаркал в переднюю, щелкнул выключатель, и воцарилось молчание.
Тревор постучал еще раз.
- Кто там? - сказала Нелли из-за самой двери.
- Полиция, - сказал Тревор.
Снова щелкнул выключатель, и Нелли чуть приоткрыла дверь.
Тревор распахнул ее настежь и вошел, за ним последовали Колли и Лесли.
Лесли сказал:
- Меня не заманишь в эту грязную дыру, - и попробовал улизнуть.
Тревор остановил его, ухвативши за пиджак.
- Это все чистая грязь, - сказала Нелли.
- Садись вон туда, - сказал Тревор Нелли, указывая на стул возле столика. Она подчинилась.
Сам он примостился на краешке стола и указал Лесли на край кровати, а Колли - на хромоногое кресло.
- Мы пришли, - сказал Тревор, - потолковать насчет мистера Дугала Дугласа.
- В жизни о нем не слыхивала, - сказала Нелли.
- Да ну? - сказал Тревор, сложив руки на груди.
- Это вы, значит, и есть полиция? А ну-ка убирайтесь, если не хотите иметь неприятности. Тут за стенкой спит один джентльмен, и стоит мне повысить голос...
Колли и Лесли посмотрели на указанную стенку.
- Ври больше, - сказал Тревор. - Он сегодня ушел на футбол. Так вот, насчет мистера Дугала Дугласа...
- В жизни о нем не слыхала, - сказала Нелли.
Тревор слегка наклонился к ней, ухватил прядь ее длинных волос и сильно дернул за нее.
- Помогите! Убивают! Полиция! - сказала Нелли.
Тревор заткнул ей рот своей широкой ладонью и принялся увещевать:
- Слушай, Нелли, мы тебя не обидим. Мы тебе хорошо заплатим.
Нелли вырывалась, ее желтые зрачки расширились.
- Мои ребята могут тебе и всыпать, если ты не будешь меня слушаться, Нелли. Верно, ребята?
- Это точно, - сказал Колли.
- Верно, ребята? - сказал Тревор, глядя на Лесли.
- Конечно, - сказал Лесли.
Тревор отлепил ладонь от рта Нелли и вытер ее о штанину. Он достал из кармана большой бумажник и пошелестел кредитками.
- Он живет на Парковой у мисс Фрайерн, - сказала Нелли.
Тревор положил бумажник на стол и, скрестив руки, сурово посмотрел на Нелли.
- Он служит в фирме "Мидоуз, Мид", - сказала Нелли.
Тревор ждал.
- Он устроился к Дроверу и Уиллису под другой фамилией. Да нет в нем ничего особенного, сынок.
Тревор ждал.
- Вот и все, сынок, - сказала Нелли.
- Что значит "чиз"? - спросил Тревор.
- Чего что значит?
Тревор так рванул ее за волосы, что она чуть не свалилась со стула.
- Я разузнаю. Я с ним всего один раз виделась, - сказала Нелли.
- Чего ему от тебя надо?
- А?
- Ты меня слышала.
Нелли перевела взгляд на приятелей Тревора, потом снова посмотрела на него.
- Мальчикам рановато про это знать, - заметила она, и по ее глазам было видно, что она размышляет и прикидывает.
- Я тебя спрашиваю, - сказал Тревор, - зачем к тебе приходил мистер Дугал Дуглас?
- Насчет девушки, - сказала она.
- Насчет какой девушки?
- Бьюти ему приглянулась, - сказала она. - Он хотел, чтоб я разузнала, где она живет и так далее. Пошли бы лучше посмотрели, что он сейчас делает. Может, он как раз с ней прохлаждается.
- Кто с ним в одной шайке? - поинтересовался Тревор, потянувшись к волосам Нелли.
Она отпрянула. Нервы Лесли не выдержали, он подскочил к Нелли и ударил ее по лицу.
- Убивают! - завопила Нелли.
Тревор заткнул ей рот и сделал Колли знак глазами: тот подошел к двери, приоткрыл ее, прислушался и снова захлопнул. Потом Колли ударил Лесли, а тот свалился на постель.
Не отнимая широкой ладони от рта Нелли, Тревор тихо зашептал ей на ухо:
- Кто с ним в одной шайке, Нелли? Где ключ к шифру? С меня десять фунтов, Нелли.
Она покрутила головой, и Тревор убрал мокрую руку с ее рта.
- Кто с ним в одной шайке?
- Он иногда прогуливается с мисс Кавердейл. Гуляет с той белобрысой контролершей, которая ушла к Дроверу и Уиллису. Больше из его шайки никого не знаю.
- А кто из мужиков?
- Я узнаю, - сказала она. - Я разузнаю, сынок. Потерпите.