- Стрелковка! - воскликнул Александр Михайлович. - Все же вспомнил… А теперь сядем в машину, и я коротко изложу тебе ситуацию, сложившуюся на сегодня на фронтах, да и в Сталинграде тоже…
И он ввел своего друга в курс дел.
- Кажется, тут и впрямь можно голову потерять, - промолвил Жуков, выслушав информацию коллеги. - Ну что же, поедем в штаб фронта. Кстати, генерал Гордов на месте?
Василевский ответил, что с утра Гордов был на передовых позициях, но, должно быть, уже вернулся. Однако в штабе, когда они туда прибыли, его не оказалось. Обстановку Жукову доложили начальник штаба фронта генерал Никишев и начальник оперативного отдела генерал Рухле. Выслушав их, Георгий Константинович спросил генерала Никишева:
- Вы сможете остановить врага в районе Сталинграда?
- Будем стараться, товарищ генерал армии, - по мнению Жукова, не совсем уверенно произнес начальник штаба фронта, а генерал Рухле добавил:
- Без резервов сделать это вряд ли удастся.
- Понятно, - обронил Жуков и подошел к столу, на котором стояли полевые телефоны. - Где здесь аппарат прямой связи со штабом 1-й гвардейской армии?
Дежурный по связи кивнул на черный аппарат. Жуков снял трубку и услышал громкий голос:
- Да! Кто звонит?
Голос показался знакомым, и Георгий Константинович спросил:
- Гордов? - И, услышав подтверждение, продолжал: - Жуков говорит, Василий Николаевич. Мы с Василевским едем к вам. Прошу быть на месте.
- Я собираюсь к командующему фронтами генералу Еременко, он вызвал меня в штаб, - пояснил Гордов.
- Прошу быть на месте! - жестко повторил Жуков, и в его голосе появились стальные ноты, знакомые Василевскому еще по работе с ним в Генштабе.
- Слушаюсь, товарищ генерал армии, - отозвался Гордов.
Машина свернула чуть в сторону от проселочной дороги, и они оказались во дворе КП 1-й гвардейской армии. Генерал Гордов уже знал о том, что Георгий Константинович назначен заместителем Верховного главнокомандующего, и встретил его рапортом. Жуков протянул ему руку:
- Ну, здравствуй, герой! Что, прижали вас тут немцы?
Лицо у Гордова вмиг стало пунцовым.
- Что поделаешь, у врага танки и самолеты в большом количестве. - И он развел руками. - Но мы сражаемся и пока свои огневые позиции удерживаем.
- Нам было бы легче бить врага, имей мы в достатке танки и самолеты, - добавил генерал Москаленко.
Жуков взглянул на Гордова.
- Нет, коллеги, так дело не пойдет! - суровым тоном сказал он. - Садитесь и говорите, чему вы рады, а чему нет. Но без танков и самолетов - попрошаек я не люблю… теперь же речь идет о другом: как нам задержать продвижение врага, будь на его стороне не только танки и самолеты, но хоть сам дьявол? Оба вы генералы, стало быть, вас учили воевать, и не зря вы носите брюки с красными лампасами. Чувствую, вы хорошо изучили своего противника, - продолжал Георгий Константинович, слегка повысив голос. - А это уже первый шаг к победе. Но что-то вы делаете не так, что-то у вас не получается. Давайте, коллеги, разберемся…
Долгий и откровенный разговор состоялся в штабе фронта. Жуков и Василевский указали на уязвимые места рубежей, где находились войска Сталинградского фронта, и заместитель комфронта генерал Гордов без обиды воспринял конкретные замечания, особенно обратив внимание на слова Жукова: "Войска не следует распылять - туда часть, в другое место часть, на все участки рубежа поровну".
- Это не приемлю, друзья. - Голос у Жукова стал мягче. - Где выбрал место нанесения главного удара - туда и двигай свои войска, то бишь главные силы. - Жуков водил по оперативной карте фронта острым карандашом. - Прорвал вражескую оборону - сразу бросай в прорыв маневренные войска, чтобы как можно дальше продвинуться вперед. Затем, не теряя времени, расширяй захваченный плацдарм. Я говорю простые истины и хочу, чтобы всегда их помнили. А теперь ответьте на такой вопрос: сумеете ли вы подготовить свои войска к нанесению контрудара, скажем, на 5 сентября?
- Давайте на 6-е, - попросил Гордов. - Для нас сутки очень важны.
- Добро! - согласился Жуков. - Об этом я сейчас доложу товарищу Сталину.
Он поднял трубку аппарата ВЧ. Сталин, выслушав своего заместителя, сказал, что возражений у него нет.
- Кстати, Василевский прилетел в Москву? - спросил он.
- Он будет у вас в Кремле 1 сентября, - ответил Жуков. - Мы тут с ним должны еще побывать у генерала Еременко и решить ряд вопросов по Сталинградскому фронту.
- Решайте, товарищ Жуков, но нанесение контрудара у вас стоит на первом месте!
Жуков и не подозревал, что наступление 1-й гвардейской армии в назначенное время сорвется, а оно, к его огорчению, сорвалось. Причина - не подвезли горючее, и к утру 2 сентября войска генерала Москаленко не вышли в исходные районы. Чья в этом вина? Ясное дело, командарма Москаленко, а его, как выяснилось, подвели тыловики. "Мало я дал командарму времени на подготовку, - признал в душе Георгий Константинович. - А Москаленко в свою очередь постеснялся попросить больше времени. Здесь есть и моя вина".
Командарм ждал, что скажет Жуков. А тот, покуривая, подошел к нему и спросил, едва ли не в упор глядя на него:
- Сколько вам еще потребуется времени? - В его голосе Кирилл Семенович уловил суровые ноты.
- Еще сутки, - разжал губы Москаленко.
Он почувствовал, как заныло сердце, - так бывало всегда, когда он остро что-то переживал.
- К пяти утра 3 сентября успеете?
- Так точно, тут уж я постараюсь, - заверил командарм.
Жуков здесь же по "бодо" доложил верховному, пояснив, что 24-я и 66-я армии начнут боевые действия 5 сентября.
- Сейчас идет детальная отработка задач всем командным составом, а также принимаем меры по материальному обеспечению операции, - добавил он.
Казалось бы, все было продумано, все сделано, и 1-я гвардейская армия на рассвете начала наступление. Противник встретил наши войска густым артогнем, потом бросил на них танки, с воздуха их прикрывали до ста "юнкерсов". Войска передовой линии продвинулись вперед в направлении Сталинграда на 5–7 километров и вынуждены были перейти к обороне. Жуков находился на КП армии и наблюдал за сражением. Рядом в комнате связи расположился командарм Москаленко, он то и дело связывался по телефону с комдивами и отдавал распоряжения.
- Не получилось у нас, Кирилл Семенович, - вздохнул Георгий Константинович. - Немцы накопили немало сил, а у нас этих самых сил втрое меньше.
- Беда одна, товарищ генерал армии, у меня почти не осталось танков и орудий, - грустно промолвил Москаленко.
- Надлежит готовить новый удар - так и доложу верховному.
Жуков присел к столу и быстро набросал текст радиограммы в Ставку, указав, что "контратака принесла лишь частичный успех". Он отдал листок дежурному по связи:
- Срочно передать в Ставку!
Он знал, что Сталин непременно даст ему ответ, но тот неожиданно вышел на связь по ВЧ.
- Значит, добились частичного успеха? - глухим голосом спросил он.
- Мы уже готовим новый удар, и я уверен, что на этот раз у нас получится, - произнес Георгий Константинович.
- Готовьте, - изрек верховный.
Жуков был приятно удивлен, что верховный в этот раз не бросил ему упрека. Но оказалось, что он ошибся. 3 сентября он получил за подписью верховного жесткую телеграмму, от прочтения которой у него едва не захватило дух. Верховный писал, что положение со Сталинградом ухудшилось, противник находится в трех верстах от города. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск тотчас же не окажет помощь. "Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам, - телеграфировал верховный. - Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало".
Прочитав депешу, Георгий Константинович невольно подумал, откуда верховный узнал о том, что случилось вчера, ведь он не докладывал ему подробности? Наверное, ему звонил генерал Еременко. Но Жуков не относился к тем, кто боялся окриков верховного, с ним он всегда был предельно прям, ничего не скрывал, но умел за себя постоять и не давал в обиду других, если они не были в чем-то виновны. Сейчас Георгий Константинович прочел еще раз депешу и позвонил Сталину. Он заявил, что готов отдать армиям приказ начать наступление, но войска израсходовали боезапас и им надо запастись, а это произойдет лишь не раньше вечера 4 сентября. К тому же важно установить взаимодействие частей с танками, артиллерией и авиацией - без них вряд ли будет успех.
- Думаете, что противник станет ждать, пока вы раскачаетесь? - раздраженно проговорил Сталин. - Еременко утверждает, что противник может взять Сталинград при первом же нажиме, если вы немедленно не ударите с севера.
- Я не разделяю эту точку зрения, - жестко возразил Жуков. - Прошу разрешения начать наступление 5 сентября, как было намечено ранее. Что касается авиации, то я сейчас отдам приказ бомбить врага всеми силами.
Верховный с ним согласился, но предупредил: если противник начнет общее наступление на город, следует немедленно атаковать его, не дожидаясь окончательной подготовки войск.
- Ваша главная задача, товарищ Жуков, отвлечь внимание немцев от Сталинграда, - неторопливо, но твердо произнес верховный, - и, если удастся, ликвидировать немецкий коридор, разделяющий Сталинградский и Юго-Восточный фронты.
Жуков так устал за день, что, выпив чаю, прилег отдохнуть, наказав командарму Москаленко сразу же разбудить его, если противник начнет боевые действия. Он лежал на жестком деревянном топчане в небольшой комнате и никак не мог уснуть. Щербатая луна заглядывала в окно, а когда туча накрывала ее, в комнате становилось темно. Почему-то Георгий Константинович вспомнил разговор с Василевским, когда улетал в Ставку. "Смотри за Гордовым, как бы он не подвел нас, - предупреждал Александр Михайлович. - Оперативная подготовка у него хорошая, но то, что его понизили в должности, назначив заместителем командующего по Сталинградскому фронту, он воспринял с обидой. А когда у человека в душе кипит, жди от него промаха. К тому же на него стал покрикивать генерал Еременко, коему Ставка подчинила два фронта". На это Жуков ответил: "Не переживай, Александр Михайлович, я уже переговорил с Еременко, кое-что высказал и Гордову, и он заверил меня, что не подведет нас".
Незаметно наступил рассвет, и по всему фронту 24-й, 1-й гвардейской и 66-й армий началась артиллерийская подготовка. Жуков встал рано и уже наблюдал за началом операции с КП 1-й гвардейской армии. Рядом с ним стоял командарм Москаленко и давал ему некоторые пояснения.
- Плотность нашего огня небольшая, и толку от него мало, - сердито произнес Жуков.
- После залпового огня "катюш" гитлеровцам не поздоровится, - заверил его генерал Москаленко.
Но чуда не произошло - наши войска продвинулись вперед на два - четыре километра, что, естественно, разочаровало Георгия Константиновича. И когда вечером ему позвонил Сталин, чтобы узнать, как идут дела, он со свойственной ему прямотой заявил, что к северу от Сталинграда немцы ввели в бой свежие войска, переброшенные из района Гумрака, и наше наступление застопорилось. Сталин, однако, ответил, что надо продолжать контратаки, строго предупредив своего заместителя о его главной задаче - "оттянуть от Сталинграда как можно больше вражеских сил".
Но как Жуков ни старался, прорвать боевые порядки противника или ликвидировать его коридор наличными силами он не смог. В таком же духе высказались генералы Гордов, Москаленко, Малиновский и Козлов.
- Нам нужны резервы - так и доложу верховному, - заверил командармов Жуков.
Он вышел на связь со Ставкой, но едва стал объяснять Сталину причину неудач на фронте, как тот прервал его:
- Возвращайтесь в Москву, и мы все обговорим.
Верховный с нетерпением ожидал Жукова. В Ставку он вызвал и Василевского, но, когда Георгий Константинович прибыл в Кремль, в упор задал ему вопрос, что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать коридор противника и соединиться с Юго-Восточным фронтом. Жуков начал перечислять: одну общевойсковую армию, танковый корпус, три танковые бригады и не менее 400 гаубичных орудий.
- Это минимум, товарищ Сталин, - подал голос Василевский.
Сталин молча достал свою карту с расположением резервов и начал ее рассматривать, а Жуков и Василевский отошли в сторону и заговорили о том, что следует искать иное решение проблемы.
- А какое "иное" решение? - услышав их разговор, спросил верховный. И, не дождавшись ответа, добавил: - Вот что: идите в Генштаб и подумайте хорошенько, что надо предпринять в районе Сталинграда, какие и откуда взять войска для усиления сталинградской группировки, а заодно подумайте и о Кавказском фронте. Завтра к девяти вечера соберемся здесь.
"Все внимание мы с Александром Михайловичем сосредоточили на возможности осуществления операции крупного масштаба, - отмечал Жуков, - с тем чтобы не расходовать подготовляемые и уже готовые резервы на частные операции… Перебрав все возможные варианты, мы решили предложить И. В. Сталину следующий план действий: первое - активной обороной продолжать изматывать противника; второе - приступить к подготовке контрнаступления, чтобы нанести противнику в районе Сталинграда такой удар, который резко изменил бы стратегическую обстановку на юге страны в нашу пользу".
Как и распорядился верховный, вечером Жуков и Василевский прибыли в Кремль и доложили Сталину свои выкладки. Предварительный план контрнаступления в районе Сталинграда заинтересовал верховного. А вот создание нового фронта в районе Серафимовича, который пометил на карте Василевский, его насторожило.
- Хватит ли у нас сил для такой большой операции? - спросил он.
- Хватит, - ответил Жуков. - Через полтора месяца все необходимые средства и силы будут готовы. Кроме всего прочего у нас есть еще один важный козырь… - Он не договорил, и Сталин спросил:
- Козырь? И какой же?
Жуков сказал, что в районе Волги и Дона у немцев очень мало войск в оперативном резерве - 6 дивизий, они разбросаны на широком фронте и собрать их в кулак в короткое время невозможно. Наиболее боеспособны 6-я армия генерала Паулюса и 4-я танковая армия генерала Гота, подчеркнул Георгий Константинович, но эти две армии понесли большие потери и не могут успешно завершить свои действия по захвату Сталинграда.
- По нашему плану операция делится на два этапа, - теперь заговорил Василевский. - Первый - окружение сталинградской группировки войск и создание прочного внешнего фронта с целью изоляции этой группировки от внешних сил; второй - уничтожение окруженного врага и не дать возможности вермахту осуществить деблокировку окруженных войск.
Выслушав обоих, Сталин сказал:
- Над этим планом надо еще подумать и подсчитать наши ресурсы. А сейчас главная задача - удержать Сталинград и не допустить продвижения противника в сторону Камышина.
Казалось, все было ясно и нужно действовать. Но в это время Верховному главнокомандующему позвонил по ВЧ генерал Еременко. Глядя на Сталина, Жуков понял: Еременко докладывал весьма неприятные новости - это было видно по тому, как, слушая его, Сталин нервно двигал бровями, сжимал и разжимал губы. Наконец, закончив разговор, он произнес:
- Еременко сообщил, что немцы подтягивают к городу танковые части. Завтра надо ждать нового удара. - Верховный взглянул на Василевского. - Дайте сейчас же указание о немедленной переброске через Волгу 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева и посмотрите, что еще можно направить туда завтра. - Сталин подошел к Жукову. - Теперь что надлежит сделать вам. Позвоните Гордову и Голованову, чтобы они незамедлительно вводили в дело авиацию. Пусть Гордов атакует с утра, чтобы сковать противника. А сами вылетайте обратно в войска Сталинградского фронта и приступайте к изучению обстановки в районе Клетской и Серафимовича. - Он перевел взгляд на Василевского: - Вам через несколько дней надо вылететь на Юго-Восточный фронт для изучения обстановки на его левом крыле. Разговор о плане продолжим позже. То, что мы здесь обсуждали, кроме нас троих, пока никто не должен знать. У вас есть вопросы? Нет? Тогда оба свободны.
Через час Жуков вылетел в штаб Сталинградского фронта.
Генерал Чуйков находился в Бекетовке, когда член Военного совета Хрущев вызвал его на Военный совет фронта в деревню Ямы на левом берегу Волги. Вызов был срочный, и поначалу заместитель командующего войсками 64-й армии растерялся. Кому он вдруг понадобился и по какому вопросу? Перед отъездом Чуйков зашел к командарму генералу Шумилову. Тот вместе с начальником штаба генералом Ласкиным корпел над оперативной картой фронта.
- Что случилось, Василий Иванович, почему еще не убыли в штаб фронта? - спросил командарм, глядя на своего заместителя строгими глазами.
По натуре Шумилов был прост, за словом в карман не лез, знал, что и кому говорить, и это притягивало к нему людей, в том числе и Чуйкова.
- Михаил Степанович, я уже собрался в дорогу, но душа болит: зачем меня вызывают? - У него отчего- то зарумянились полные щеки. - Может, вы скажете? - И он шутливо добавил: - Если хотят с меня снять стружку за какой-либо грех, командующий фронтом мог бы и по телефону отчитать. Зачем же зря время терять?
Шумилов явно желал рассеять подозрения своего заместителя, но не знал, с чего начать.
- Я сам удивлен твоим вызовом, Василий Иванович; - пожал плечами командарм. - Мне даже никто не звонил. Вот ему, - Шумилов кивнул на генерала Ласкина, - позвонил член Военного совета Хрущев и коротко изрек: "Чуйкову срочно прибыть на Военный совет!"
- Все в точности так и было, - подтвердил Ласкин. - Однако чутье мне подсказывает, что вас приглашают, видимо, по серьезному делу…
- Тогда почему только меня, а не командарма? - прервал его Чуйков.
- Логично, - усмехнулся Ласкин. - Наверняка дело касается лично вас.
- Ну что ж, поеду, если что - позвоню вам оттуда, - разочарованно произнес Чуйков и поспешил на выход.
На переправе в это время народу - не протолкнуться. Военные, беженцы с узлами в руках, раненые и медсестры - все спешили переправиться на другой берег Волги. Паром работал с перерывами, но Чуйкову удалось на "газике" съехать на него и вскоре оказаться на другой стороне города. В полночь 11 сентября добрались до штаба фронта, а утром он предстал перед командующим Еременко и членом Военного совета Хрущевым.
- Каковы дела в вашей армии, Василий Иванович? - спросил Еременко. - Какой настрой у бойцов и командиров? - Командующий слегка улыбнулся, но тут же посуровел.