В новую жизнь со старыми привычками.
Я после института долго не женился, все мне казалось, что еще молодой. Родственники советовали: "Не спеши, ярмо на шею одеть успеешь".
И вдруг на семейном совете решили ехать в Германию на постоянное место жительство. Ни для кого не секрет, что там, за границей девушку себе выбрать сложно. Там девушки другие, более независимые, более самостоятельные и совсем непривлекательные.
– Послушай, может тебе здесь жениться? – спросил старший брат Моня как-то во время ужина.
– Да, наверное, я попробую жениться в родном городе перед отъездом, – сказал я. – Возьму "хохлушку". Была тут у меня одна на примете, симпатичная, домашняя, подруг нет, не пьет, дискотеки не посещает, не курит. Машину не водит и не хочет получать удостоверения водителя. Вообще, самое-то.
– А она тебе нравится? – поинтересовался брат.
– Любовь, любовь придет потом, – решил себе я. И мы пошли вдвоем с отцом свататься. Я ведь жених был видный. Мне тогда было всего 26 лет. Высокий, чернобровый, окончил институт, не пью, не курю, а главное собираюсь за рубеж. Ее родители сразу дали согласие, а она молча пялила на меня свои огромные черные глаза, при этом, не проронив ни слова. Мы только документы подали в Загс, как нас сразу и расписали. Там была у них какая-то акция по созданию молодой семьи.
Анкеты в немецкое посольство я заполнял уже, как женатый человек. К моменту получения разрешения у нас и ребенок родился. Мальчик. Чего еще желать? Она все больше молчала, а когда ребенок на свет появился, то все ее внимание было занято малышом.
Я все документы оформлял сам. Ехать мы планировали все вместе: папа с мамой, мой брат с женой, его теща с мужем и младшей дочкой и я с моей семьей. Но, к несчастью, так не получилось. Жизнь внесла свои коррективы. Семьи имели разные фамилии и приглашения приходили в разное время.
Сначала приглашение получил я с семьей. Потом через полгода – мой старший брат Моня. А на родителей вообще ничего не приходило. Мы решили их не ждать и начали собираться.
Это был очень сложный процесс. Необходимо от всего в жизни отказаться, хотя бы на время. Мы успешно справились и вот уже новая Родина. Конечно, сразу общежитие.
Нас с братом поселили в разных городах Германии. И ехать нам друг к другу поездом нужно было почти час.
Пожили мы немного в этом большом общежитии, очень напоминающим турецкий базар, и я решил искать квартиру где-нибудь вне города. Ведь маленькому ребенку нужен свежий воздух.
Приличную квартиру я нашел довольно далеко, а жена все молчала и со всем тихо соглашалась. Ребенок рос здоровым, в доме всегда было чисто, и на кухне ждал меня горячий обед.
Но жена все молчала и отвечала однозначно только да или нет, больше не было слышно ни звука. Когда мы переехали в новую квартиру, сделали ремонт и обставили мебель, получилась настоящая летняя резиденция, как в Подмосковье. Я очень этим гордился. Но не все бывает хорошо сразу. Вокруг был сплошной леc, и не было вообще никакого транспорта. Соседи имели по две машины, а я еще не успел даже одной купить. Плохо только, что вокруг не было ни одного магазина, даже хлебного и если я не привезу еды, в доме есть будет нечего.
Для того чтобы купить машину необходимо хоть где-нибудь работать, а без языка это не реально. Чтобы как-то выучить язык, я нашел ускоренный курс при Институте Отто Беники, бесплатно, для молодых специалистов. Он дает хорошую подготовку немецкого языка для дальнейшей жизни.
Занятия проходили в Кельне, и ехать в одну сторону приходилось с приятелем час на машине. Вечером приятель, который тоже жил в моем городе, вез меня домой. По дороге часто были пробки, и стояние в них затягивалось по 2 – 3 часа. Жену я видеть вообще перестал, но и не волновался особенно. Продуктами мы покупали в неделю раз. Ребенок уже пошел своими ножками и забирал все ее внимание. А мои родители были еще на Украине.
А любовь? Для нее просто не хватало времени.
Так прошел еще год. Ребенка уже пора было отдавать в детский сад. Я прилично говорил по-немецки. А моя жена по-немецки не говорила совсем. Она ведь из-за ребенка нигде не училась.
– Ну, ничего, – говорил я ей, – вот ребенок вырастет, я найду работу, и ты пойдешь учиться.
Но, к сожалению, все оказалось не так просто.
На работу меня нигде не брали. Где я только не отмечался. Моя старая профессия "технолог по прессам" здесь никому не была нужна.
И совершенно случайно, на одной из встреч с немцами – переселенцами, ко мне подошел прилично одетый мужчина, при галстуке, и предложил работу. Я ухватился за эту идею сразу, еще не зная, что меня ждет.
Оказалось, что это был русскоязычный сотрудник американской фирмы "Амвей", который ездил по общежитиям и продавал нашему "темному" населению все, что возможно. Ну, например: витамины, ковры, дорожки и матрацы, электрочайники и магнитные браслеты.
Все это, конечно, можно было купить в обычных магазинах или аптеке значительно дешевле. Но его задача была убедить наших бывших соотечественников, которые еще не понимали по-немецки, что именно у нас все "супер", хотя и дорого. Все экологически чистое. Если они будут спать на нашем суперматраcсе, то обязательно проживут 100 лет.
Я начал с ним работать и выполнять всевозможные поручения. Мы, правда, часто не верили сами, в то о чем рассказывали другим, но за каждый проданный предмет мы имели очень неплохой заработок, который не проходил по немецким документам и являлся дополнением к социальной поддержке, которую регулярно платил нам город.
Но, всегда это но.. Все эти встречи с нашими любимыми "лохами" проходили вечерами и затягивались до 12-ти часов ночи. И я опять не видел своей жены, она спала в комнате ребенка и наши супружеские отношения на какой-то год прервались.
Приезжаю однажды, а жена мне сообщает:
– Все, надоело жить в лесу! Хочу к людям!
И пришлось мне искать новую квартиру. Предложили ее мне совсем недорого, в новом высотном доме на 6-ом этаже.
Прекрасная трехкомнатная квартира и детский сад близко. Я никак не мог понять, почему так дешево. Только когда въехал-понял. Во всем доме всего одна немецкая семья, как раз под нами. Все остальные жильцы или цыгане, или негры. Количество детей, бегающих по лестницам и устраивающих военные игры, описать было невозможно. Бесконечный крик и визг в течение дня. Вечно сломанные входные замки и испорченные кнопки воняющего лифта. Как-то одна наша знакомая пришла нас навестить. Вошла в лифт, а из-за поломанных кнопок не смогла ни выйти, ни вызвать другой этаж. Перепуганная женщина начала звать на помощь. Услышав ее голос из лифта, друзья негры, которые тоже не в дружбе с немецким языком, вызвали одновременно скорую помощь и пожарную команду. Прихожу домой, а в подъезд не пускают. Пожарники вскрыли лифт, а скорая начала оказывать перепуганной женщине первую медицинскую помощь.
Потом ей за все это представили счет, и она еще долго судилась с городскими властями, но после этого случая ходить к нам перестала.
К этому времени мой брат снял квартиру, и отец с матерью приехали. Я воспрял духом и решил: "Все, ребенок пошел в детский сад, можно и наши семейные дела улаживать".
Я продолжал работать по вечерам, днем я мотался по городу, помогая то моему брату с семьей устраиваться в новой жизни, то родителям в новой квартире наводить порядок. Домой я приходил за полночь, и мне очень хотелось ласки и любви. Я начинал жену будить, а она ни в какую. Убегает от меня и при этом строит всяческие преграды между нами, от чего мебель в квартире грохочет и посуда бьется. И все это после двух часов ночи.
Так продолжалось около месяца.
Я к старшему брату: "Что делать?" А он мне: "Мужик ты или нет? Отлупи ее разочек. Все станет на свое место!"
Как – то все у нас неправильно получилось. Пытался я ее отлупить, да только сам по голове получил. А потом началась у нас ужасная канитель. Стали приходить жалобы от соседей, где они требуют прекратить "ночные войны". Жена моя жалобы читать не могла, потому что язык не знала, а меня все дни дома не было. После третьей жалобы она положила мне все пришедшие письма на тумбочке у кровати. Я утром прочел, и мне стало страшно. Надо же, как не повезло, немцы местные проживали только под нами. Они оказывается, все время жалобы против нас писали. После чего в последнем письме нас вызывали в суд, но письмо было недельной давности, и в суд никто из нас не явился.
А потом пришло письмо, что суд мы проиграли и в конце недели должны покинуть квартиру, потому что нарушили правила "немецкого общежития". Вот дела! Тут я по-настоящему испугался.
Не знаю почему, но я срочно уложил свой чемодан, забрал все имеющиеся у нас общие карточки: страховку, банковские документы и быстренько перебрался к маме. Жену с ребенком оставил в квартире. Может, ее не тронут!!! А если и выкинут, так ей и надо. Она ведь меня не любит!!!
В городском центре интеграции и помощи переселенцам раздался странный телефонный звонок:
– Сделайте что-нибудь, помогите, – плакала в телефоне женщина. – Меня бросил муж, в дверях стоит полиция, которая требует немедленно выселяться. А я одна и у меня на руках трехлетний ребенок. Они кричат, что ребенка заберут, а меня отправят в общежитие для бомжей, если кто-нибудь за меня не вступится. Помогите! – и она опять заплакала.
Часто очень хочется верить в любовь, порядочность, верность, но увы.
С тех пор прошло много лет. Мальчик давно уже сам жених. Его мама наконец, выучила язык и поступила в университет. Сейчас у нее новая семья. Вот такая эта новая жизнь.
Стремление к счастью
Вот уже третий день, как Артур просыпается в больничной палате.
В последние месяцы он все чаще стал думать о смерти.
И, конечно, о маме. Ее жизнь без сына не выходила у него из головы. Мама просто незримо всегда присутствовала в его жизни. Когда он не мог сам принять решение, он всегда спрашивал себя, а как в этом случае поступила бы его мудрая еврейская мама.
Попал он в больницу совершенно случайно. Сходил к "глазному врачу", и тот сразу вызвал "скорую". Его без лишних разговоров положили. Да и какие разговоры. Он ведь только шесть месяцев живет в Германии, в общежитии для иммигрантов, в провинциальном городке на самом западе, и совершенно не понимает, о чем все вокруг него говорят.
Встать с постели не было сил. Он за последнее время сильно похудел и напоминал узника гетто.
– Да, как-то тихо сегодня, – подумал Артур. Обычный режим больницы – суматошный. Каждый день в шесть утра является бригада "пфлегеров", санитары (по-нашему), которые зажигают свет, перестилают постели, выносят ночные горшки. Потом проносятся уборщицы, вытирающие пыль, за ними следом идут медсестры с термометрами и лекарствами, приносят завтрак и ставят его на специальный столик.
Правда, полакомиться традиционным немецким завтраком с кофе, сыром и колбасой Артуру не приходилось. Его сильно раздражал запах еды. И кушать совсем не хотелось. А жаль. Боли в гортани и верхней части желудка его сильно измучили. А ему всего 40 лет. Вместо еды ему каждый день дают витаминный концентрат через трубочку, который он всасывает и проглатывает с большим трудом.
После утренних процедур наступает ежедневный врачебный обход, а потом, как в любой больнице, – тихий час.
Сегодня было воскресенье, и обычный ритм немножко сбился.
Артур лежал в палате на усовершенствованной больничной койке совершенно один. Вокруг все было чисто белым. Сквозь большое окно была видна река. Говорили, что это Райн. Вдали можно было увидеть медленно идущие корабли. Каждое утро вместе с пением птиц за окном слышался рев самолетных моторов. Аэродрома поблизости не было, а военные самолеты были. Странно.
"Видимо у меня последняя степень рака, но пока никто не говорит окончательного диагноза" – подумал Артур.
Артур прикрыл глаза. Снова и снова перед ним проходили сцены последних лет жизни. Вначале девяностых он, молодой инженер, остался без работы. Проектный институт, или проще "КБ", закрыли, куда податься?
От нечего делать он стал наблюдать за работой "наперсточников", которые часто появлялись в начале улицы Преображенской, недалеко от базара Привоз. Была в то страшное время такая уличная "дурилка". Понаблюдав несколько недель, он и сам решил этим заняться.
"А что плохого? – наивно думал он, – кому интересно, тот свои деньги выложит, а кто попадется, ну, что ж, так устроена жизнь!" И дело пошло. Он купил все необходимое для "работы". Дома каждый день тренировался и, наконец, вышел на улицу. И, чтобы никому не мешать, развернул свою деятельность с противоположной стороны рынка.
Через два дня у места, где он обосновался, его поджидали двое накаченных мальчиков.
– Ты что это? Не знаешь, что за место нужно платить?
– Кому? – удивился Артур.
– Нам, – ответили "качки".
– Хорошо, я согласен, но хочу видеть старшего, – заявил Артур.
– Ладно, приходи завтра на "Молдаванку", будем ждать возле "Танка". Там и встретишься со старшим.
Артур часто вспоминал эту встречу. "Танк на испуг", так называли стоящий на постаменте трактор, покрытый сверху черной фанерой и внешне выглядящий, как танк.
Такие игрушки во время войны изготавливали в одесских мастерских, чтобы создать впечатление грозного оружия. Никакого другого оружия у защитников города не было.
Когда он пришел в назначенное время на место встречи, то увидел своего школьного товарища, которого не встречал почти лет десять.
– Вася, друган, ну и встреча! – от неожиданности вырвалось у Артура.
Вася, коренастый крепыш, тоже был слегка удивлен. Они проговорили минут 30 и решили, что Артур начнет работать с Васей в паре.
А это означало, каждую неделю обходить торговцев по всему периметру Привоза и собирать дань. Раньше налог шел в карман государства. Но в тот период полного безвластия никто не мог точно сказать, где же этот самый карман.
И крутые ребятки ссыпали пока что все собранное в "общак".
Месяцев через шесть Артур предложил открыть на Привозе "точку" по продаже видеокассет. Естественно о лицензионных кассетах не могло быть и речи. Среди кассет было все, что интересовало в то время молодежь: фильмы, музыка, новые американские боевики и, конечно, "порнуха", которая ничем не выделялись из общей массы, только на ребре кассеты была наклеена маленькая клубничка.
Вначале девяностых этот киоск давал приличный доход. Хватало всем участникам, часть шла в "общак", а на остальное Артур мог всегда себе позволить "белую булочку с черной икрой".
Ой, какое было время!
И однажды он встретил ЕЕ. Прямо на перекрестке улиц Спиридоновской и Франца Меринга. Когда он увидел ее, ему показалось, что в тот же миг он был сражен стрелой, не иначе. Он шел за ней, как приклеенный. Она была ниже его ростом, с большими черными глазами на смуглом лице и роскошными черными волосами. Фигурка у нее была точеная, а грудь!
Это было что-то особенное! Он просто не мог оторвать глаз. В его 35 он был далеко не мальчик, но эта красавица просто сошла с полотна Рафаэля.
Он тут же решил, что она и будет его женой, о которой так мечтала его мама.
Они познакомились. Оказалось, что она наполовину армянка, наполовину украинка. Папа умер, она жила с мамой. Училась в институте.
Все оказалось обычно, но тем интересней было ее добиваться. Наверное, он где-то переборщил с подарками и ухаживаниями. Он просто очень торопился. Время было неспокойное, и нужно было "завязывать" с криминальными делами. Ведь у него на глазах в бандитской разборке погиб его друг по бизнесу. Возможно, он будет следующим. И решение было найдено. Он предложил ей срочно расписаться, потому что намеревался подать анкету на выезд в Германию. И, конечно же, его мама поедет с ними. Ведь это так заманчиво. Новая жизнь. А денег, денег у них хватит на какое-то время.
Она отнеслась к его предложению с недоверием, настороженно. Видимо она в свои 20 лет была воспитана в строгости, ждала долгих ухаживаний, серенад под балконом, рыцаря на белом коне. А тут замуж и завтра. Он сразу сказал, что все вопросы выезда он возьмет на себя: и роспись, и приглашения, и визы.
Она на все смотрела с опаской. Отвечала на его вопросы не сразу. Наверное, она его не любила, больше искала выгоду. Всегда ходила гордая, высокомерная, бесконечно капризничала по всяким поводам и все время требовала для себя свободы.
Его воспоминания нарушил приход медсестры. Ему поставили капельницу и оставили в покое. Он снова закрыл глаза. По телу стало растекаться приятное тепло.
Расписали их быстро. У него везде были свои люди. Они поселились вдвоем в отдельной двухкомнатной квартире на Одесских Черемушках. Квартиру на время он снял у товарища, пока тот уехал на заработки за рубеж.
Готовить она не умела, и им все время приходилось питаться у ее или его мамы. Ее мама готовила хорошо и очень радовалась, когда они приходили, а вот его мама невзлюбила невестку сразу. Старая Сара не видела в невестке родную душу. Она считала, что ее замечательный сын, который был воспитан по еврейским законам, не будет счастлив с такой женой. А гордая и самовлюбленная Наина даже не собиралась доказывать обратное.
Потом Наина забеременела. Как же Артур был счастлив, наконец, и у него будет нормальная семья, и он перестанет все время волноваться и задаваться вопросом – отчего его жена задерживается в институте.
Время шло. Торговля становилась делом не очень выгодным и, честно сказать, опасным. Появились новые молодые "рекетиры", которые не соблюдали принятых воровских законов. Начался ужасный беспредел.
Когда Наина была на пятом месяце беременности, характер у нее сильно испортился. Наконец, пришло приглашение на въезд в Германию.
Артур тут же применил все свои связи, чтобы организовать быстрый выезд. Нужно было так успеть, чтобы она рожала уже там. Но в последний момент его мама заявила, что никуда с "Этой" не поедет, ей и здесь хорошо.
Как быть? С одной стороны, бизнес пришлось сворачивать и деньги прятать по знакомым и друзьям на черный день, чтобы перед отъездом "не хлопнули". С другой стороны, жена стала капризной и требовательной. То ей не так, то ей не этак. Тут еще старая Сара встала в категоричную позу и кричала: "Пусть все горит огнем, не тронусь с этого места! Я что, совсем рехнулась ехать к этим? Там же по улицам автоматчики бегают!!!"
Невозможно было передать, как нервничал Артур. Что было делать? И он решился. Да и Наина настояла – вместо его мамы, внесенной во все анкеты, вывезти тещу, ее маму. Правда, и возрастом и внешностью они были совершенно не похожи, но вначале эмиграции требования к выезжающим были не очень жесткими, и Артур отправился в Киев.
Две недели он жил под "немецким посольством" в Киеве. Не ел, как надо, не ходил в баню. От посольства просто невозможно было отойти. Каждые два часа там делали перекличку стоящие в очереди, только чтобы взять выездную анкету, потом необходимо было оформить дополнительные переводы документов. Потом не хватало каких-то справок. Но в результате сложной комбинации он, наконец, оформил паспорта на себя, жену и тещу.