Кони стояли спокойно. Тео взяла своего за поводья и пошла вперед. Гринер невольно задержал дыхание, когда она ступила в пустоту… но не упала. Сделала несколько шагов вперед, будто под ногами у нее была невидимая опора и проверила, полностью ли перешел конь. А затем стала медленно опускаться. Гринер зачарованно следил, как за краем обрыва скрылся круп коня. Дерек кашлянул, и юноша пошел следом.
Оказалось все не так страшно, как предполагал Гринер. Где-то посередине пути его конь всхрапнул, но этим и ограничился – все время, пока спускался, юноша приговаривал коню на ухо "Хороший мальчик, да, хороший", и тот терпел странные ощущения. Когда его ноги коснулись земли, Гринер вытер пот со лба. "Зато согрелся", – подумал он.
Дерек спускался последним. Рик стоял рядом, вцепившись в поводья мертвой хваткой – и, кажется, зажмурив глаза.
– Все, – сказал Дерек, стаскивая плащ с глаз коня.
До заката оставалось несколько часов и ставшая неожиданно очень словоохотливой Тео принялась объяснять попутчикам, как себя можно вести с горцами, а как нельзя.
– То, как живущие южнее реагируют на коверкание названия их деревни – это еще цветочки, – заявила она, ухмыляясь. Гринер коротко хохотнул. – Эта, кстати, называется Кар-Кеаг. Мы – приезжие, а, значит, почти что гости. Я поясню. Почти – пока нас не пригласят в Общий Дом и не предложат выпить меда. После будет легче. Вообще горцы очень гостеприимны, готовы поделиться всем, что имеют, но есть правило трех "нет".
– Всего трех? – съязвил Гринер.
– Их женщины – нет. Их оружие – нет. Их Боги – нет. Насчет последнего… Мы можем верить в кого угодно, они знают, что жители равнин поклоняются Древу и… Близнецам. – Тео повернулась в седле и пристально посмотрела на Рика. – Но малейшая попытка заставить их переменить веру…
– Да что я, похож на идиота, – пробурчал бард.
– Вот и хорошо. В остальном, если заметите недовольство – говорите мне. У меня там есть… связи.
Тут Дерек громко фыркнул. Гринер заинтересованно глянул на наставника и тот, приложив руку ко рту и притворяясь, что шепчет, довольно громко объяснил:
– У нее там шестеро кровных братьев, которых она победила то ли в драке, то ли в пьянке…
– Всего понемногу, – Тео рубанула рукой воздух, закрывая тему. – И скрестите пальцы, или молитесь Богам, или не знаю что – чтобы мы ни одного из них не встретили. Потому что тогда мы тут застрянем на неделю.
Снега вокруг лежало куда больше, чем на равнинах. Но дорога была расчищена и постепенно расширялась. По обе стороны от нее рос густой лес. На обочине стали попадаться каменные изваяния в половину человеческого роста – старые, полустертые, так что Гринеру стоило некоторого труда понять, кого конкретно они изображают. Пару он различил: мужчину со скрещенными руками, между которых трепетала птица и старца с одной рукой. Впрочем, может, она просто откололась.
Впереди показалось селение и Гринер даже чуть приподнялся в седле, чтобы лучше видеть. Кар-Кеаг опоясывал высокий частокол, но вышек было всего две; юноша, заглянувший таки из любознательности в книгу о военных укреплениях, которую читал Дерек, сделал вывод, что защищаются тут скорее от диких зверей, чем от нападений разбойников. Ворота были широкие, створки разрисованы переплетающимися змеями и птицами, а навес над ними был увенчан красными языками огня, вырезанными из дерева настолько искусно, что Гринер уж было подумал, что они поспели как раз к пожару. Впечатление усиливалось оттого, что на ворота падал свет закатного солнца.
Стоящий на вышке воин окликнул путников на своем языке. Тео что-то ответила, воин махнул рукой и почти сразу ворота открылись, пропуская их внутрь.
Гринера поразило то, что внутри было очень чисто, и дома были просто огромные. Не высокие – в два этажа, – но очень большие, распластавшиеся по земле. Дверные косяки, ставни окон и коньки крыш были выкрашены все в тот же ярко-алый цвет.
– В таких домах живет по нескольку семей, – объяснила Тео, будто догадавшись, о чем думал Гринер. Она спешилась и приняла странную позу – чуть выставила правую ногу вперед, будто шла против сильного ветра.
Через минуту Гринер, понял, почему. Воин, что приветствовал их с вышки, спустился вниз и с разбегу бросился обнимать Тео, по-медвежьи, сжимая в своих лапищах. Если б она не упиралась ногой, то упала бы от силы толчка, когда воин в меховых одеждах врезался в нее.
– Тео! – заорал он басом. – Сестрица кровная!
"Раз неделя", – подумал Гринер.
Воин придержал за плечи слегка покосившуюся от такого напора магичку, поправил усы и, пару раз приложившись к ее щекам, взревел:
– Что ж на Красный Хвост то не приехала? Мы с Матисом ждали с тремя бочонками! Ну ничего, в этот раз наверстаем, он здесь, и Рогар завтра вернется!
"Два неделя, три неделя".
– Ты знаешь, – пискнула Тео в очередных объятиях кровного брата, – нет для меня отрады больше, чем вкусить с вами меда, но… у меня гейс.
Гринер округлил глаза. Обменялся удивленным взглядом с бардом. Дерек, который до этого стоял и смотрел на творящееся безобразие с видом папаши, озирающего балующихся чад, легонько постучал Гринера по плечу и прошептал: "Гейс это обет".
– Гейс это священно. – Воин снова пригладил усы, заплетенные в косички, очень смешные с точки зрения Гринера, и оглядел остальных. – Назови имена твоих спутников, сестра. Хотя одного я знаю, – он поклонился Дереку. – Привет тебе, Дерек.
– Приветствую, Ольвар.
– Это мой ученик, Гринер, – кивнула Тео в сторону юноши. Тот как мог церемонно поклонился. – И…
Она запнулась, но увидев, что Рик показательно поправляет висящую за плечами лютню, продолжила:
– Рикардо Риомболь, сказитель и менестрель.
Когда все раскланялись, Ольвар кивнул на вышку.
– Я буду на посту до заката, а после пойду в Общий Дом. Ты будешь там?
– Где еще может быть гость, принося уважение ярлу этих краев? Конечно, мы будем там.
Дальше они двинулись пешком, ведя коней в поводу. Поднялся небольшой ветер, но по сравнению с тем, что дул на плато – почти неразличимый. Он мел поземкой по улицам лениво и медлительно, словно провожал их до площади в центре селения, где и утих.
Общий Дом был просто гигантом даже по сравнению с остальными. "Потолки там наверное, такие, что даже если выстрелить из лука, стрела упадет обратно", – подумал Гринер. Дом был сложен из бревен, обхвата в три, не меньше. Деревянные столбы, поддерживающие навес над входом, были украшены резьбой. К двери вели широкие ступени и на площадке перед позолоченными дверьми было вкопано несколько камней, гладких, будто отполированных.
Неподалеку была коновязь и Гринер с Риком вслед за магами молча привязали коней. "Наверное, о них позаботятся", – решил Гринер. Затем Тео поднялась ко входу и села на один из камней, указав остальным себе за спину. Дождавшись, пока они замрут, она запела.
Гринер вздрогнул, но заставил себя воздержаться от вопросов. Происходящее не походило ни на что из того, что он знал, и ему было ужасно любопытно. Он ощущал это любопытство как горение в груди, и губы пересохли. Он облизал их, подумав, что происходящее очень торжественно.
Тео пела на незнакомом языке что-то очень мелодичное. Сначала более ничего не происходило. Затем послышался скрип двери, и из Общего Дома вышел мужчина лет пятидесяти на вид. Высокий, статный, в меховом плаще ослепительно белого цвета. Борода и волосы у него были такими рыжими, что даже шевелюра барда, казалось, потускнела в сравнении.
Он тоже запел. Гринеру показалось, что мужчина, вышедший их встречать, задавал в песне какие-то вопросы, а Тео отвечала. Это продолжалось не слишком долго; наконец мужчина произнес:
– Ты принесла уважение в этот дом?
– Принесла, ярл Хрогарт.
Ярл кивнул. Тео встала и он обнял ее – не как Ольвар, а легко, завершая обряд.
– Раздели с нами трапезу, ты и твои спутники.
Они прошли внутрь. Гринер тут же запрокинул голову и убедился, что насчет высоты потолков ошибся лишь самую малость. Потом стал оглядывать сам Дом, стараясь не слишком вертеть головой – вдруг это воспримут как неуважение?
Большую часть этого огромного здания занимал Зал. Два ряда деревянных колонн, вымытый до блеска пол, разукрашенные стены. На скамьи, расставленные вдоль стен, были накинуты шкуры. Впереди на возвышении стояло простое сиденье, тоже укрытое мехом. Скромный трон, подумалось Гринеру. А дальше виднелись двери, ведущие, видимо, к покоям и лестницам наверх. Второй этаж тут был, определенно, но уже не такой высокий.
Гринер сначала не заметил, что неподалеку от трона стоит пара воинов и женщина в длинном темно-зеленом платье. Ярл махнул рукой – и она заспешила к тем самым дверям – только тогда юноша, заметив движение, обратил внимание на то, что они не одни. Воины отошли к стене и перенесли стоящий там стол, поставили его перед троном. Подтащили скамьи и снова заняли свои места.
Ярл молчал, Тео тоже. До тех пор, пока женщина (служанка? жена ярла?) не вернулась, держа в руках поднос, на котором стояли пять кубков. Гринер дождался, пока женщина подойдет к нему, взял кубок вслед за наставниками и не без любопытства глянул на женщину… нет, скорее, девушку. И вряд ли она простая служанка, решил юноша, разве что тут слуги носят золотые украшения и расшитые платья. Может, она дочь правителя? Она понравилась ему сразу, в основном потому, что тоже глядела на него с любопытством. А то он уж начал подозревать, что все тут ходят чинно, разговаривают плавно и выспренно. Но ее взгляд был живым и лукавым.
Он отпил медового напитка, который был одновременно сладким и горьким, и поставил кубок обратно на поднос, опять же повторяя все движения за Тео и Дереком. И, как они, перед тем, как сделать глоток, назвал свое имя. Ярл кивнул. Он тоже отпивал меда, когда приветствовал каждого из них.
Магичка заметно расслабилась. Наверное, это и было то самое "принятие в гости", о котором она говорила. Ярл пригласил их присесть.
Они сели за стол, на одну скамью – сначала Тео, потом бард, за ним Гринер и Дерек.
– Сейчас Ирга подаст угощение. Вы проголодались с дороги?
– Очень, – улыбнулась Тео. – Я видела Ольвара. Он чуть не раздавил меня. Наверное, съедает барана за один присест?
Ярл довольно улыбнулся. Но потом по лицу его пробежала легкая тень.
– Ольвар съедал бы и двух баранов за раз, если б стада наши были так же многочисленны, как раньше. Зимы все суровее.
Хрогарт сказал это просто, не жалуясь, а сообщая факт. Тео склонила голову набок.
– Всегда есть темные годы и светлые. Правитель же в любое время остается сильным.
– Ты надолго к нам?
Тео вздохнула:
– Не в этот раз. На мне лежит гейс и я обязана выполнить его, не задерживаясь.
– Нужна ли тебе помощь?
– Если мне понадобится сильная рука, верный меч и храброе сердце, я буду искать их именно здесь, – ответила Тео. – Но пока исполнение гейса только на мне и моих спутниках.
– Хорошо. Но сегодняшним вечером ты будешь с нами?
– Конечно.
Тео и ярл улыбнулись друг другу.
Гринер заметил, что Рик, сидевший рядом с ним, с облегчением выдохнул и подумал: "Я тоже рад, что хотя бы эту ночь мы проведем в тепле… и сытно поужинаем".
Девушка по имени Ирга вернулась, и с ней несколько женщин. Они выставили угощение, от вида которого у Гринера потекли слюнки. И не у него одного – бард протянул руку к лепешке, однако глянул на сурового Дерека и передумал. Вместо этого он наклонился к Гринеру и прошептал:
– А ты заметил, что этот ярл пил каждый раз, когда мы представлялись? Думаю, это специально. Очень удобно – гость делает один глоток, хозяин – пять. А если к нему приедет сотня человек?
Гринер не сразу понял, что бард шутит, но под конец ему стоило большого труда сдержаться и не захихикать. Воины поставили трон во главе стола и Хрогарт присоединился к гостям. Ирга уселась на табуретку по его левую руку, и Гринер уверился в том, что она или дочь правителя, или племянница. Ярл возвестил начало трапезы и юноша, не теряя времени даром, накинулся на еду.
Наверное, новость о гостях разлетелась быстро, потому что вскоре зал наполнился людьми. Они приходили и приходили – женщины, мужчины, старики и старухи, девушки и парни. Брали столы, прислоненные к стенам, ставили на свободное место, рассаживались по скамьям. Женщины приносили с собой еду. Вскоре внутри оказалось, наверное, все селение. В зале стоял гул множества голосов. Гринер начал догадываться, почему этот Дом называется Общим – и почему он такой огромный. Не было лишь детей – самым младшим из пришедших было лет четырнадцать. Многие из мальчишек носили оружие и – значение длины волос ему объяснила Тео, перегнувшись через барда, – короткие косы до плеча, говорившие о том, что они уже приняты в воины. Усы у них еще не росли, но вид был свирепый. Особенно когда они смотрели на Гринера.
"Три "нет", – напомнил себе Гринер. – "Интересно, а местным девушкам можно танцевать с гостями?"
Была не была, спросить-то можно… Он откинулся назад и за спиной барда подергал Тео за рукав.
– Чего? – спросила она, улыбаясь во всю ширь. Настроение у нее видимо улучшилось. Еще бы, столько яств…
– А танцы будут?
– Будут, и песни, и музыка. А что?
– Парень наверняка присмотрел уже себе какую-нибудь ясноглазую красавицу и хочет с ней потанцевать, – влез в разговор бард. – А потом ее отец или братья захотят отрезать парню… что-нибудь важное.
– Я говорила про… сеновалы. Тисканья в углу. Похабные шуточки, – Тео, сдвинув брови, посмотрела на Рика, – А танцевать никто не запрещает. Наоборот, это знак уважения, если гости показывают свое восхищение красотой местных девушек…
– Так что же ты нам голову то морочила, – бард плотоядно ухмыльнулся. – У меня столько восхищения, что им можно…
– Меньше Рика, больше Кано, – еле слышно прошипела магичка. Бард стрельнул глазами в сторону Гринера, но тот состроил непонимающую физиономию. Он и впрямь не слишком вдумывался, что Тео имела в виду. Главное он узнал – что танцевать разрешается.
Он вернулся к своей миске, вымазал лепешкой остатки чего-то мясного и очень вкусного и отпил немного меда. Не того, который им подавали при церемонии знакомства. Этот был не такой хмельной и куда слаще.
– А кого ты пригласишь? – спросил бард, который, несмотря на свою худобу, умял уже вдвое больше Гринера и Тео вместе взятых.
– Иргу… наверное. Если Тео скажет, что это не будет слишком.
Бард присвистнул.
– Высоко метишь. А танцевать то умеешь?
– Да. – Гринер не без удовольствия наблюдал, как глаза барда чуть расширились. – Тео научила. Давно, еще когда я…
"Весной. Когда я только начал у нее учиться. Неужели это было всего несколько месяцев назад? Кажется, будто прошло много лет…"
– Осталось лишь надеяться, что движения в танце у них похожи на наши, – добавил Гринер после паузы. Рик подмигнул ему.
Тут со стороны входа раздался шум. В залу вошли несколько воинов и одного Гринер сразу узнал – светловолосый Ольвар. И если он был высок и широкоплеч, то стоящий рядом казался по сравнению с ним ребенком. Чернявой головой он едва доставал Ольвару до плеча. Но топор, висевший у него на поясе, был не меньше, чем у собрата. "Наверное, это Матис", – подумал Гринер – так и оказалось.
Воины подошли к главному столу, поклонились ярлу а потом стащили Тео со скамьи и стали поочередно обнимать. "Наверное, запрет на тисканья не распространяется на кровных сестер", – шепнул бард Гринеру и тот улыбнулся. Похоже на то.
– Братцы, братцы… – выдохнула Тео, вырываясь из лап увешанных оружием мужчин. – Полегче, а то из меня полезет угощение…
– Зато меда поместится больше, – с очень печальным лицом пошутил Матис. – Давай, брат, сдавим ее еще разок. Или лучше взять ее за ноги и потрясти?
– Потрясти… – Ольвар захохотал. – Ой, не могу, потрясти…
Матис пожал плечами и отошел к дальнему концу скамьи. Видимо, он попросил двоих мужчин пересесть, и они, взяв свои миски и перекинувшись какой-то шуткой, отошли. Все сидящие на скамье подвинулись так, чтобы новоприбывшие могли сесть рядом с Тео. Она стойко улыбалась.
– Меда! – взревел Ольвар. – Мы с сестрой будем пить!
Некоторые из сидящих за соседним столом поднялись, отошли в сторону и вернулись с инструментами. Бард заинтересованно рассматривал странное приспособление вроде меха с дудочками, торчащими из него. Еще двое музыкантов держали в руках что-то, напоминающее лютни, только держали как-то странно – широкой частью вниз, а в другой руке у каждого были палочки. Рик явно с нетерпением ждал, какую музыку они начнут играть. Рядом Ольвар наливал Тео в кружку пенящийся мед. Гринер не решился отвлекать магичку в такой важный момент и повернулся к Дереку.
– А Иргу можно пригласить?
– Почему нет, – пожал плечами маг. – Думаешь, справедливо было б ей отказывать в удовольствии от танцев только потому что она дочь ярла? Иди, конечно.
Зазвучала музыка. Странная, непривычная, но красивая. Мех с дудочками издавал протяжные стоны, однако, весьма мелодичные. Гринер вылез из-за стола и подошел к Ирге. Смущения он не испытывал, разве что знал – если она откажется, он будет чувствовать себя дураком.
Но она согласилась.
Присутствующие захлопали в ладоши, видя, что один из гостей пригласил дочь ярла. Хрогарт улыбнулся Гринеру и ободряюще качнул головой.
Они станцевали медленный танец, потом быстрый. Особой разницы между местными движениями и теми, которым его научила Тео, Гринер не заметил – если различия и были, он быстро приноравливался. Ирга то застенчиво опускала глаза, когда их руки касались друг друга в фигурах танца, то искренне улыбалась. Она была очень… простая, что ли, естественная – в отличие от тех деревенских девушек, с которыми Гринер успел завязать знакомство. Те неумело кокетничали, а потом неожиданно обижались без причины, потом смеялись…
После второго танца Ирга слегка поклонилась ему, и сказала:
– Спасибо, Гринер. Мы еще потанцуем позже, если захочешь, но пока я пойду к отцу.
– Конечно. – Юноша расплылся в улыбке до ушей. – То есть… и тебе спасибо.
Он вернулся к столу и ковыряющий кинжалом в зубах бард развязно ухмыльнулся:
– Похоже, наш парень влюбился.
"Какая бы муха вас ни укусила, мне все равно, можете шутить сколько влезет", – хотел было ответить ему Гринер, но бард не дал ему и рта раскрыть:
– В новинку тебе, парень?
"А, демон с ним", – подумал Гринер, усаживаясь на свое место.
– Нет. Не в новинку.
– А я думал, ты девственник… – протянул бард.
Гринер внезапно разозлился. И, хоть понимал, что ввязываться в разговор с Риком, который, похоже, слишком много выпил, глупо; а тем более глупо объяснять ему что-то насчет своих отношений с девушками, все же ответил:
– Нет, не девственник.
– Деревенские простушки? Толстушки-стряпушки? – бард подмигнул, а Гринер задался вопросом – сильно ли обидятся хозяева, если он даст Рику в глаз?
– И когда только время нашел, – продолжал бард дурашливым голосом… – хотя я в твои годы…