удивился вслух Юрий отсутствию сельско-колхозного населения.
- Какие деревни? -
в свою очередь удивился секретарь.
- Ну, тут же ведь когда-то жили люди, были деревни, разводили скот, гнали самогон, выращивали хлеб, огурцы…
Секретарь пожал плечами:
- Ни каких деревень здесь нет. А если и были, то их снесли. И уже давно. Я в свои двадцать семь лет не помню здесь ни каких деревень…
Юрий чуть не впал в прострацию:
- Как снесли, а люди, людей же куда дели, а где же у вас теперь сельское хозяйство?..
- В России нет безработицы, нет фашизма, у нас нет коммунизма, у нас нет нечестных людей, нет несчастных, очень низкая, да-да, очень низкая таблица показателей по самоубийцам, практически нет несчастных людей, -
зачастил секретарь, видимо тщательно подготовленный на эту тему, но Юрий резко прервал его.
- А куда дели людей?!
- Людей?.. Дома и деревни скорей всего снесли, ну а люди, люди получили ссуды, из банка и построили кто что захотел - да вы же сами видели, коттеджи, особняки, поместья…
- Дворцы-особняки на ссуды, -
Юрий был не силен в банковском деле, а потому подумал - черт их знает, в демократическом этом капитализме…
- Ну а сельское хозяйство?
- Где-то там, -
неопределенно махнул рукой в пространство секретарь. Юрий же вспомнил:
- А как это нет несчастных людей, а как же несчастная любовь?..
- Несчастной любви нет в демократической России! Так как все браки заключаются через свахо-консультационные фирмы.
- Свахокон… Охренеть можно…
Юрий глубоко задумался над свершившимся… Сколько людей, лучших людей, заметьте, сложили свои и чужие головы за счастье народа - Чернышевский, Толстой, Достоевский, что это у меня одни писатели прут, неужели нет ни одного не из писателей порядочных? такова видать особенность российского отдельного пути - даже головы складывали за счастье народа писатели, а не кто-либо другой… Хоть и умирали дома, в постели, но все равно за счастье…
Автомобиль мчался по такой российско-типичной улице такого типично-российского поселения, усаженного ромашками и березками, уставленного стилизованными под старину петербургскую фонарями, навевающими стихи Пушкина А.С., по сторонам улицы, среди зелени, за чугунными литыми заборами, всемирно известное российское литье, возвышались особняки, дворцы и терема в чисто российском стиле… Один краше другого. Шофер чуть вильнул рулем, послушная автомашина влетела в широко распахнутые ворота и замерла, чуть качнув своих пассажиров, перед высоким резным крыльцом.
Перед ахнувшим от изумления Юрием открылась изумившая его картина - посреди зеленой лужайки прянично-сказочным чудом возвышался старинный терем, правильней сказать копия, по-видимому снабженная внутри всеми достижениями санитарно-коммунальной техники. Башенки и купола в виде луковок, столбики и крылечки, ставни и петушки на крышах, все это было густо украшено драгоценейшей резьбой и раскрашено во все мыслимые цвета… Юрий глядел, разинув рот, не отрываясь, на чудо, стоявшее перед ним… А ненавистный секретарь не унимался:
- Российский путь капитализма является путеводной звездой для всего прогрессивного человечества!..
Только степенно подошедший неизвестно кто в старинном кафтане, спас Юрия от этого террориста.
- Российский путь капитализма является путеводной звездой для всего прогрессивного человечества, -
хозяйка терема очень элегантно пригубила бокал с шампанским и взяв важного гостя за локоток, за локоток гостя дорогого, басит и басит на ухо надоевшее, уже давно надоевшее. Худая и длинная, как баба-яга или сама смерть, вся в брильянтах, как новогодняя елка, и в мехах, как медведь или чукча зимою, на голове кокошник, усыпанный жемчугом, бережно, но цепко, ни куда не вырвешься, как постовой милиционер тащила она чуть захмелевшего, больше не дают, сволочи! как постовой милиционер при социализме, тащила она, хозяйка-баба-яга, Юрия, от одной группки гостей до другой… Улыбаясь налево и направо великолепными искусственными зубами немалой видать собственности-ценности, голова кругом, а выпить не дают, гады-ы-ы, демонстрировала она Юрия, как какую-то диковинную зверушку иль редкостный экземпляр ее личной коллекции… Следом семенил секретарь, так же улыбаясь налево-направо.
- Познакомтесь, это Юрий - мой самый любимый и дорогой гость! Это он в том самом дальнем космосе отстоял честь России…
Можно подумать, на нее, на честь, кто-нибудь покушался…
- Очень приятно! Разрешите представится - генерал от инфантерии господин Васильев-Булочкин!
Малиновый звон подков или шпор плюс блеск искусственных зубов отпечатался в памяти.
- Доктор философских наук, преподаватель академии Российской, господин Разуваев-Валенков! К вашим услугам…
Либеральное потряхивание остатками шевелюры и блеск пенсне… Да на хрен мне нужны твои услуги…
- Госпожа Ларионова, меценат нашей творческой молодежи…
- А вы такой милый!..
Ну и выдра, действительно, кто же на нее бесплатно посмотрит!.. Бр-р-р…
- Господин Задохликов, коммерческий директор и соуправитель фирмы… Название фирмы скрылось за звуками русского, а правильней сказать, российского народного оркестра, грянувшего с большим воодушевлением "Калинку" Особенно сильно старался один длинный и худой балалаечник. Все присутствующие подхватили мелодию и стали в меру своих способностей подвывать - калинка-малинка, ягода моя-я-я-я…
- Что вам налить, Юрий? -
с придыханием и немного в нос, давая понять, как ей трудно удержать себя в рамках приличия и сдержать давно мучавшую ее страсть, спросила героя дальнего космоса какая-то девица Саблина, дочь собственных родителей, владельцев сети предприятий быстрого обслуживания "Пельмени мгновенные", как пояснил скороговоркой все не отстающий секретарь.
- Водки, -
попытался быть самостоятельным Юрий, но…
- Минуточку, Юрий забыл, что доктор советовал ему воздержатся недельку-другую от крепких спиртных напитков, налейте ему шампанского немного…
А это все тот же иуда-секретарь, повесить его на осине мало, черт бы его побрал… Скотина…
- Юрий, это у вас после дальнего космоса? -
глава широко раскрыты, рот тоже, в предчувствии крика, узенький лоб в замазанных прыщах наморщен, руки сложены на плоской груди и нервно теребят пояс голубого платья, блестящего и скользкого…
- Что? Что после космоса?
- Ну доктор, нельзя водки, этот надоедливый молодой человек…
- Да нет, он просто меня ревнует, он влюблен в меня, а водку доктор запретил после триппера…
Секретарь тактично подхватил Юрия под руку, тем самым подтвердив версию любовника и оттащил от заинтересованной девицы героя дальнего космоса к группе каких-то военных и штатских, но тем не менее с выправкой настоящих вояк.
- А вот и герой дальнего космоса - Юрий Леонидов, прощу любить и жаловать!
Блеск зубов искусственных и очков, дерганье ногами и звон шпор, потные ладони и змеиные взглядывающие прямо в самую душу…
- Ура!..
- Я счастлив…
- Красавец-ц-ц!..
- Ну чисто капитан!..
- Я слышал - вас пожаловали полковником?
- Разрешите представится…
- Разрешите…
- Ра…
Блестел натертый до зеркального блеска паркет, а вслед за ним и мебель, сияла хрусталем люстра, очки, лысины и зубы, блистали ордена, груди, чуть прикрытые кисеей платьев и плечи, как сказал один классик - отполированные многочисленными взглядами мужчин… Все было на славу, все было как обычно, как обычно Юрию хотелось нажраться, надраться, назюзюкаться и так далее… Стоило лететь так далеко, долго и в пространстве времени и верст, что б быть марионеткой в каких-то пятницах и играть роль героя-рубаки на каких-то вторниках… От всей этой херни, именуемой раньше, при социализме, общественной жизнью, а ныне великосветской, его всегда мутило, а после последней советской и вовсе было невыносимо воспринимать эту муть… Почему-то несло фальшью и гнильцой.
Кружились пары, гремели придурки в псевдорусских костюмах на российских инструментах, гости жрали, пили и болтали о всякой ерунде, то и дело вздымая к высокому потолку бокалы и выплевывая тосты за матушку-Россию, за ее особый путь и три составных части… Юрия было скучно и мерзко, в этой новой России он ни чего не видел, ни чего не знает, не могут же все, весь народ, вся Россия вот так вот обжираться икрой и опиваться шампанским, но его ни куда не выпускают, он ни чего не может увидеть…
- Над чем задумался, Юрий?
Совершенно незнакомый дед, лет так семьдесят-подсраку-слишком, в отличнейшим серо-синем костюме с искрой, блестя лысиной в капельках пота и искусственными челюстями, весь изрезанный морщинами, как мопс, интересовался его самочувствием и настроением, мол над чем задумался, да еще и на "ты"…
- А мы с вами вроде бы на брудершафт не пили, милейший!
- Ну так это точно, на брудершафт не пили, а вот так просто приходилось разок… Неужели не помнишь?
Хоть убей - не помню. Ну и рожа у деда, глаза бы не глядели…
- Ну так давай наверстаем, Юрий, лучше поздно, чем никогда… Раз раньше у нас не получилось, так давай сейчас врежем за дружбу!..
А что, секретаря зато можно в жопу послать, а там напьюсь в смерть!
- Давай, дед! Эй ты, -
это он секретарю с пренебрежением, другого обращения скотина не понимает.
- Плесни-ка нам водки в фужеры да побольше, мы с…
Юрий обернулся к деду от оторопевшего секретаря к деду с лысиной.
- Как там тебя по батюшке?
Лысый дед ехидно усмехнулся и ни сколько не удивившись фамильярности Юрия, ответил:
- Да батюшке ни к чему, а зовут просто - Леня.
- Плесни-ка нам с Леней водки да поживей, мы с ним на брудершафт пить будем!
Пальцы сжимают запотевший бокал, прозрачное питье переливается, как брильянт, руки переплетены в дружеском узле-брудершафте, глаза в глаза, большое видится на расстоянии…
- Ну что, Юра, выпьем за вечную дружбу?
- Йес! Я! Фроншафт, камарад!..
И обожгло, и запекло, и… А в уши лезет ватный шепот деда:
- Так не узнаешь меня, милок? Неужели я вправду такой старый и противный стал? Ну давай, за дружбу!
И лихо, видимо с детства, с ранней юности тренированный, залпом триста грамм водки и оприходовал! ай да дед!
Закусив бутербродом и расцеловавшись или сначала расцеловавшись, а потом закусив, дед отвалил по своим дедовским делам, лишь на губах чужие слюни след оставили, фу… Юрий подозвал кивком головы секретаря:
- Что за дед? Что за Леня?..
- Министр МВД Леонид Яковлевич Потапов…
Ей чего не сказали Юрию эти данные, ну министр, ну главный милиционер России, только когда дед отваливал, на секунду что-то знакомое мелькнуло в главах деда, мелькнуло и пропало, не успел Юрий распознать…
Посмотрев на секретаря, Юрий усмехнулся - сейчас пошлю его за какой-нибудь херней куда-нибудь, а пока бегать будет, успею раза три вмазать…Устал.
Что же это со мной происходит, что же это со мной делается, куда же это я попал, как же мне теперь жить-то… Попал я в какую-то херню, в какую-то непонятную совсем историю, и кто же здесь я - совсем непонятно… И зачем здесь я - тоже непонятно… Лучше бы я умер в этом сранном дальнем космосе… Или бы захлебнулся бы одеколоном в прошлой жизни… Нет, не в прошлой, я же еще не умирал не умирал не умирал… Да что значит не умирал… Все умерли, тридцать семь лет прошло…, ты не умирал… А-а-а… Как умерли, всего тридцать семь лет прошло… мне должно было быть… сколько же мне должно было быть 66 годиков, глубокий старец, кто же мог бы дожить… Вспомни-вспомни, как ты жил в последней жизни… А как жили твои друзья, твои друзья такая пьянь, и пьют всегда такую дрянь, в такую рань… Интересно, как и когда умер Высоцкий… а почему умер… Может быть он еще живой… А почему… почему… почему тогда его не слышно… Да он просто старый… надо немедленно спросить… а кого тут спросишь… ну ты даешь… кого…совсем за рефлексией… а-а-а… мозги растерял… встрепенись… встрепенись… ведь ты же был…ты же был и есть… Юрка-Граф…
Юрий приостановился в своем поступательно-отступательном движении и убрав руки с бедер, перенеся их на высоко поднятые колени лежащей внизу как-ее-по-батюшке-по-матушке, вот черт, забыл спросить, с хрустом разминая затекшую поясницу, поинтересовался:
- Слушай, красавица, а ты о Владимире Высоцком хоть что-нибудь слышала?..
Красавица перестала хрипло дышать и вскрикивать, дрогнула почему-то всем телом и откуда-то далеко-далеко снизу, ответила:
- Нет. Не слышала. А как ты так сохранился молодым?
ГЛАВА ПЯТАЯ
Леонид Потапов, скромный министр МВД России, поднялся на лифте из подвала своего собственного особняка. Поднялся довольным и счастливым, даже мурлыкающим что-то музыкально-ностальгическое - если кто-то, где-то у нас порой…
Закрыв дверь, тяжелую и металлическую, на секретнейший замок с кодом, Потапов не удержался, усмехнулся и подмигнул двери - так-то, братцы-кролики-алкоголики, мы еще поле… А додумать мысль не дал секретарь. С белым, перекошенным лицом, с судорожно открывающимся и так же совершенно без звука закрывающимся ртом, секретарь летел приведением по коридору, чуть касаясь пола, цепляясь на углах за часовых, густо натыканных в особняке министра, то за пыльные пальмы-фикусы, так же густо наставленных покойной женой министра…
- Что с тобой происходит, сынок? Обокрали главный банк России, как в прошлом году или массовый побег из тюрьмы особо особого режима?..
- Гораздо хуже, Леонид Яковлевич! -
смог выдавить из себя секретарь, не обращая внимание на министерскую ироничность.
- Звонит Президент и он очень гневен!
Ворвавшись в кабинет, Ленчик мелкой щучкой прыгнул на стол и подхватил гневно-тревожно лежащую трубку телефона с двуглавым орлом.
- Я вас слушаю, господин Президент! -
заплетающимся голосом и с трудом в общем-то владея языком, не с перепугу, а из-за пробежки, старость - не радость, забубнил Ленчик… А оттуда:
- Это я тебя слушав, паскуда! Я, а не ты! Ты что там делаешь у себя в особняке? Все своей херней маешься-занимаешься?! Я тебя в порошок против тараканов сотру и в широкую продажу пушу! Ты что, если руку на пульсе событий не держишь, так хоть радио слушай или тиви смотри, скотина! За событиями в мире не следишь! Немедленно ко мне!
А, сволочь такая, взял и швырнул трубку! Да так, что министр Ленчик дернулся всем телом, а ухо заложило, как от хорошего удара ладонь… Повернувшись к секретарю здоровым ухом, министр Потапов прорычал уже полностью восстановившимся голосом:
- Ну?!
- По радио и тиви передано - похищен герой дальнего космоса Юрий Леонидов. Ответственность за похищение взяла на себя подпольная организация КПСС! -
оттарабанил как примерный ученик урок, секретарь страшную новость. Вместо того что б бежать, лететь, мчатся к Президенту, Леонид Яковлевич медленно уселся мимо кресла прямо на паркет кабинета…
- Коммунистическая Партия Соединенных Сил… Господи, ну за что мне такое горе?!
Шеф Коллегии Генеральной Безопасности, а по демократическим веяниям - просто когебухи, суровым и пристальным взглядом оглядел сплоченные, плечом к плечу, тесные ряды сидящих за длинным столом высших офицеров, сплошь полковники да генералы, начальники отделов и управлений. - Господа соратники по оружию! -
патетически, но вместе с тем и совершенно по-домашнему, начал Ероха (для Президента) и господин Маршал КГБ для остальных россиян и не только россиян, своя речь.
- Совершено совершеннейшее гнуснейшее страшнейшее преступление века! Нам всем, а в нашем лице и всему российскому народу, плюнули в лицо! Майор, включите видеозапись!
Слегка померк свет в молочных плафонах малого зала заседаний КГБ, все присутствующие повернули головы к огромнейшему телевизионному экрану, внизу, под стеклом экрана, по темной полировке телевизора, виднелась скромная надпись кириллицей "Россиян", вспыхнул ярко экран и…
- Говорит подпольное телевидение Советского Союза, говорит подпольное телевидение Советского Союза! Передает и говорит Москва! -
это на экране заговорил постоянный и неуловимый террорист-ведущий подпольных передач подпольного, телевидения, в насмешку взявший себе чисто русские фамилия и имя - Иван Помидоров, хотя сквозь черный мешок, укутывающий его рыло-морду-харю, явно проглядывали узкие китайские глаза, большой еврейский нос и высокие твердые американские скулы.
- Передаем коммюнике Политбюро КПСС. Сегодня, в доме-особняке графини Куракиной, во время совершения полового акта, был похищен так называемый герой дальнего космоса, Леонидов Юрий. Блестящая операция была проведена без потерь со стороны доблестных партизан, освободителей СССР от жидовско-американско-китайских оккупантов и их прихвостней! Цель операции - суд и вынесение справедливого смертного приговора Леонидову Юрию за дезертирство из прошлого, за измену делу социализма и предательство интересов всего прогрессивного человечества! Передаем запись захваченного в плен предателя Леонидова, запись и изображение, вглядитесь в эти черты предателя!
Ненавистная и не узнанная морда псевдо-Помидорова сменилась испуганным лицом героя дальнего космоса, с недоумением глядящего прямо с экрана. За кадром послышался голос:
- Ваша фамилия, имя, отчество?
- А… вас какая фамилия интересует… У меня их было много…
Затем на экране снова появилась закутанная в черный мешок фигура ведущего:
- Говорило и показывало подпольное телевидение Советского Союза… Внезапно изображение исказилось, пошло какими-то цветными волнами-сполохам, как будто кто-то включил северное сияние, а вместо голоса ведущего послышалось жуткое завыванье, все нараставшее и нараставшее. Все присутствующие высшие офицеры КГБ оживились, затолкали друг друга локтями и коленями, начали подмигивать друг другу…
- Васька Ефимов мутилку включил, да только поздно, говнюк, интересно, что ему за это будет…
- Генерал-лейтенант Ефимов!
- Я!-
вскочил молоденьким лейтенантом толстый, с красной рожей и фиолетовым носом, хозяин всех мутилок России и естественно нарвался на рифму, так уж водится испокон веков на Руси, уж очень поэтична душа коренного, россиянина.
- Головка от фуя! Какого хера ты свою мутилку вонючую включил?! А?! Может быть там еще что-нибудь интересное передали бы, с чего бы мы смогли бы может быть и индефицировать террористов!..
Провинившийся генерал-лейтенант ел глазами грозного маршала, но чувствовал - мало помогает… Надо было в свое оправдание хоть что-нибудь говорить да как на грех язык прилип к гортани и…
- Полковник Синюхин, мать твою греб!
- Я здесь, господин маршал КГБ, -
с готовностью, но и в тоже время с чувством собственного достоинства, совсем незаметно, но все же!
- Хорош, скотина, назначаешься вместо этого мудака…
Все присутствующие оживились, повеселели, кое-кто даже заулыбался, два молоденьких капитана подскочили к бывшему хозяину всех российских мутилок и сноровисто заломив ему руки на затылок, поволокли генерала-лейтенанта вон. Мелькнули вытаращенные глаза, нитка слюны на мундире и все…
Оглушительный звонок алого телефона с двуглавым орлом прервал мысль маршала.
- Да. Да. Понял. Через двадцать минут буду, -